Зооград

Ник Никсон

В Зоограде люди и осознанные животные живут вместе.Выпускница Академии, молодая амбициозная кенгуру поступает на службу в полицию, где ей совсем не рады. Вместе с опытным сыщиком, ненавидящим говорящих зверей, она берется за расследование рядового, на первый взгляд, убийства. Расследование приводит к шокирующим выводам, в которые никто не верит. Кенгуру решает выяснить правду любой ценой. Ей придется поставить на кон не только свою жизнь и карьеру, но и фундаментальные основы всего Зоограда.

Глава 6

Мясной ресторан «Мышечная охота» располагался через дорогу от травоядного ресторана «Листья перемен».

— Составишь мне компанию? — Волжанин кивнул на мясной. — У них и салаты подают.

— Я не голодна.

— Ты вообще ешь?

— Раз в день. Для кенгуру вполне достаточно.

— Тогда посидишь со мной. Пошли, это приказ.

Мне еще не приходилось бывать в мясном ресторане. Посетителей было много. Я заметила собаку и волка, грызущих говяжью ногу с двух сторон и одновременно следящих за конными бегами по телевизору. Леопард, полулежа, закинув лапу на лапу, медленно обсасывал замороженную тушку кролика. Под потолком два орла разделывали змею. В самом дальнем углу, сидя под тремя кондиционерами, поедал ведро рыбы белый медведь.

От количества и качества запахов у меня поехала голова. В дикой природе это стало бы для меня сигналом к бегству, но я, наоборот, шла в самое пекло. Боятся мне нечего — все альтервиды осознанные, и никто не посмеет меня тронуть.

— Владелец ресторана — олень, зовут Бэмби, — сказал Волжанин. — И, кстати, оленина здесь лучшая в городе. Говорят, для мэра Бэмби готовит ее лично.

Мы расположились в зоне для людей, где стояли удобные столики. Для людей — удобные, мне же пришлось отказаться от стула и сесть на хвост. Подошел, постукивая копытами, баран официант. На закрученных в полумесяцы рогах висело множество колец, звенящих при каждом движении.

— Приветствую вас, господа, в нашем ресторане высокой мясной кухни. Вы готовы сделать заказ?

Волжанин по второму кругу перелистывал меню, кривя лицом.

— Даже не знаю, я уже все пробовал.

— Возьмите блюдо дня, сегодня очень популярно у гостей. Бараньи ребрышки в соусе ткемали.

Напарник рассмеялся.

— Нет, мужик, они мне в горло не полезут, — он подумал немного. — Ладно, давай классику — стейк и картошку.

— Принято. А вам? — баран обратился ко мне.

— Воды.

— Интересно, а он предлагает ребрышки из собственных ягнят? — спросил Волжанин, когда официант ушел.

— Разведение болванок — законная процедура, — сказала я. — Для многих это единственный способ прокормить себя.

— Это же дети.

— Сознание не передается потомству. Так что это просто болванки.

— Я, наверное, слишком старомоден.

Мы помолчали.

У стойки бара запел пьяный попугай. Охрана вывела его на воздух проветриться.

— Птички совершенно не умеют отдыхать, — сказал Волжанин. — Вот бы ему в бар «Две ноги», там самое вкусное пиво и лучшие столы для бильярда. Ну а ты?

— Что я?

— Как ты отдыхаешь?

— В каком смысле?

— Ну, что ты делаешь вне работы?

Я пожала плечами.

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Почему вы спрашиваете?

— На «ты».

— Почему ты спрашиваешь?

— Это же нормально, когда напарники узнают друг друга поближе.

— Я удивлена.

— Чему?

— Что я тебе интересна.

— Ты мне жизнь спасла.

— Чуть не забыла.

— Так, как ты отдыхаешь?

Я задумалась, прогоняя в голове варианты. Выбирать особо не из чего.

— Иногда смотрю фильмы.

— Какие, например?

— Детективы.

— Так вот откуда лапы растут… Насмотрелась, как бравый четвероногий сыщик в бейсболке ловит бандитов, и решила, что сможешь так же.

— Мне не нравятся новые фильмы, где Холмса играет сенбернар, он использует нюх для раскрытия преступлений, никакой интриги. Я люблю старые, где его играл человек в кепке оленьего охотника. Он использовал дедуктивный метод и реальные криминалистические техники. Интересно и опыта набираешься.

— Значит, это снова часть работы. Я спрашивал про другое. Неужели, ты вообще не расслабляешься?

— У меня нет на это времени. Мне осталось всего несколько лет жизни.

— Ты же можешь снова в кого-нибудь вселиться, или как вы там это называете?

— Я больше не буду сыщиком. У меня только одна попытка.

— Тогда почему выбрала кенгуру, а не тех, кто живет дольше?

Я вздохнула. Это не очень приятные воспоминания.

Волжанин сверлил меня взглядом, и я поняла, что не отверчусь от ответа.

— Нужен был вид, способный себя обслуживать, иметь возможность перемещать предметы без посторонней помощи, стоять вертикально, быть определенного роста…

— И выполнить ряд физических упражнений, — добавил Волжанин. — Все это из вступительных условий в Полицейскую Академию.

— Они как бы случайно написаны только под людей.

— Как ты прошла по прямой линии?

— Я научилась двигать задние лапы по отдельности. Это сложно, я помогала себе хвостом. В правилах тогда не было ограничений по количеству конечностей. На следующий год их исправили. Якобы лишний отросток тела мешает сыщику вести скрытое наблюдение.

— И сколько ты тренировалась, чтобы научиться подтягиваться, метать мячи, стрелять?

Он указал взглядом на мои передние лапы. У Кенгуру это самое слабое место — они короткие, мышц в них вдвое меньше чем у человека.

— Три года.

— Серьезно?

Я кивнула.

— Почему не выбрала обезьяну?

— Они слишком дорого стоят.

— Ах да… Забыл, что, если не хочешь жить в грязи и жрать объедки, нужно платить. И вот ты прошла тесты, сколько потом училась?

— Еще три года.

— Получается тебе шесть лет.

— Технически десять. Болванке было четыре на момент подселения. Такая дешевле.

— Почему ты на это решилась?

Волжанину принесли обед. Выглядело блюдо аппетитно, хотя для кенгуру совершенно несъедобно.

— Я жду ответа. Ты же помнишь, мы напарники.

Я вздохнула.

— Со мной случился несчастный случай, я была парализована.

— А-аа, значит, ты была взрослой женщиной, растившей кучу детей, и вот ты запнулась, упала. Гипс. Кровать. Фильмы о Холмсе. Несите мне кенгуру…

— Мне было восемь лет.

У Волжанина изо рта выпал кусок мяса.

— Погоди… То есть, ты была ребенком. Тебе сейчас…, — он прервался, чтобы посчитать. — Четырнадцать лет?

— У альтервидов возраст определяется физиологией вида.

— Я знаю, — резко сказал он. — Ты понимаешь, о чем я.

— С даты моего первого рождения мне четырнадцать.

Он расхохотался.

— Многое становится понятно… И как родители отнеслись к твоему решению стать кенгуру?

— Поддержали.

— Вы что общаетесь до сих пор?

— Конечно. Они же мои родители. Они за меня очень переживают.

— Настолько, что согласились умертвить собственную дочь…, — сказал он, нервно пиля ножом кусок мяса.

— Я не умерла.

— Ты не та девочка, которая была их дочерью. Их дочь лежит в могиле. А вы все полуфабрикат, имитация!

Глаза у него расширились, как у льва в цеху в момент нападения.

Мы молчали несколько минут. Он пытался прожевать кусок стейка, но не сумел и выплюнул на тарелку.

— Не лезет, — он закрыл лицо руками, — Ладно, погорячился. Неправильно было так про тебя говорить.

— Ничего.

Он подобрал руки под себя, встал, перегнулся через стол и внимательно на меня посмотрел. А я поймала себя на мысли, что он симпатичный. Для человека.

— И ты так легко проглотишь мои оскорбления?

— Меня они не задевают.

— Я оскорбил твоих родителей.

— Это никак не повлияет на их жизнь.

— Я думал, ты всегда топишь за справедливость.

Я кивнула.

Конец ознакомительного фрагмента.