Нет пути назад

Ник Алнек

Он – обыкновенный служащий, живущий в мире далекого будущего, где человечество, научившись создавать порталы, узнает о других мирах и тут же сталкивается с массой проблем. Влюбившись в молодую женщину, преследуемую законом, он помогает ей и ее отцу бежать в мир Зазеркалья, где узнает об опасности, нависшей над людьми нескольких миров. Сумеет ли он ради своей любви побороть свои страхи и сомнения? Готов ли он предать тех, кто любит и ждет его дома? И есть ли это самое Зазеркалье?

Глава 7

У меня было странное видение: большая черная воронка, вращающаяся со страшной силой. Было очень страшно и я, падая в нее, знал, что там меня ждет конец… И тут из ниоткуда появилось лицо Лизи. Она улыбалась и смотрела так ласково… Я слышал шепот, но не понимал ни одного слова. Потом ее лицо приблизилось к моему, и она меня поцеловала — сначала в лоб, затем в подбородок, щеки и глаза. И мне стало так хорошо…

Нет, это не поцелуи. Я явно ощущал на лице чей-то влажный язык. Хвост. Конечно, это же мой Хвост вылизывал меня. Учуяв, что я пришел в себя, он заскулил, и его пушистый хвост заработал в бешеном ритме. С трудом разлепив веки, я приподнялся на локтях. Странно, но я находился дома и лежал на своей любимой тахте. Мой пес стоял рядом и, виляя хвостом, преданно смотрел мне в глаза. Протянув руку, я погладил его по голове. Хвост в ответ лизнул мою руку.

— Как я здесь очутился? — спросил я у него, с трудом поднимаясь на ноги.

Хвост протянул:

— Ве-ече-ерр… Бо-олно-о… У-упа-ал…

Я ничего не помнил. Вернее, помнил, как с трудом доехал до ближайшего транспортного портала и, проехав через него в какой-то отдаленный уголок, выкинул коробку с трупом в ближайший овраг. Меня сильно рвало, голова раскалывалась, но я нашел в себе силы и довез всех обратно. А дальше провал в памяти…

С кухни доносились приглушенные голоса. В сопровождении Хвоста я буквально ввалился на кухню. За большим столом сидели Анна, Альберто и Лизи, укутанная в теплое одеяло. Увидав меня, Анна с причитаниями бросилась ко мне. Альберто еле поспевал за ней. Они помогли мне добраться до стула, и я, усевшись на него, рассеянно посмотрел вокруг себя. Анна подала мне чашку горячего бульона.

Я отхлебнул немного, обжегся, поморщился и, посмотрев на Лизи, спросил:

— У меня только один вопрос: как я оказался дома?

Анна, смахнув с глаза слезинку, затараторила:

— Вечером примчался Хвост. Он был так взволнован, что не мог ничего сказать. Но мы поняли, что с тобой произошла беда.

Ее перебил Альберто:

— Прибежали к тебе домой. Тебя рвет в ванной, рядом лежит эта женщина и задыхается. Ты, когда нас увидел, пытался что-то сказать, но речь была невнятная. Анна вызвала Андре — нашего младшего. Ты должен его помнить.

Я кивнул головой, хотя абсолютно не мог вспомнить, как выглядит их сын.

— Андре ведь врач, и хороший врач, — продолжал старик. — Он обследовал тебя и сказал, что ты чем-то отравился. А после того, как наш мальчик ввел тебе какие-то препараты, ты сразу отключился. Андре и подруге твоей помог.

— Почему ее лихорадит?

— Такая реакция на лекарство, — вмешалась Анна. — Софи, скажи, ты балуешься наркотиками? Как те, что боятся жизни?

— Нет, — успокоил я стариков. — Меня ударили, сильно болела голова и мне дали обезболивающее.

Альберто и Анна вздохнули с облегчением.

— Поэтому у тебя на голове такая шишка? — Анна нежно погладила меня по затылку. — А кто ударил?

Ойкнув от прикосновения, я попытался пошутить:

— Один добрый самаритянин.

— Ты бульон попей, тебе сейчас восстановиться нужно, — попросила Анна.

Я слабо улыбнулся и выполнил ее просьбу.

— Раз с тобой все в порядке, — сказал Альберто, — мы пойдем. Скоро внуки проснутся.

Он поднялся и, бережно поддерживая жену под руку, повел ее к двери. Я тоже встал, чтобы проводить супругов. То ли бульон помог, то ли их сын действительно оказался отличным врачом, но я твердо стоял на ногах и — самое главное — у меня не болела голова. Поцеловав на прощание Анну, я выпустил Хвоста и вышел следом за ним во внутренний дворик. Прижавшись спиной к стене дома, я прикрыл глаза и позволил прохладному ноябрьскому ветерку, впитавшему в себя запах моря, омыть меня своими ленивыми порывами. Я наслаждался его прикосновениями к моей разгоряченной коже, и у меня было ощущение, что он словно очищает мое тело от какой-то серой массы, облепившей меня за последние двое суток. Едва слышное шевеление сбоку заставило меня открыть глаза. Я повернул голову и увидел Лизи. Она стояла в проеме двери, и ее по-прежнему потрясывало.

— Хочешь кофе? — спросил я ее.

— Я не люблю кофе, — ответила она, кутаясь в одеяло. — Я никак не могу согреться. Можно, я приму душ?

— Да, конечно. Пойдем, я тебя провожу…

Ее не было целый час. Когда она, наконец, вернулась, я допивал уже четвертую чашку кофе с джемом. Хвост, развалившись у моих ног, громко сопел. По тому, как раскраснелись ее лицо и руки, я понял, что она долго стояла под струями горячей воды, а зачесанные назад влажные волосы придавали ей трогательность.

— Я заварил тебе чай. Будешь?

— Спасибо, — она села за стол напротив меня. — А где другая женщина?

— Кто? Анна?

— Нет, другая, из магазина, — сказала Лизи, наблюдая, как я наливаю чай в чашку.

— Умерла.

— Жаль.

— Это как сказать…

Лизи как-то странно посмотрела на меня, но промолчала.

Я придвинул к ней чашку:

— Могу я спросить тебя?

Лизи кивнула головой.

— Ты вчера сказала, что отец купил тебе биор. Это правда?

— Да.

— Но ведь все биоры на учете.

Она помотала головой:

— Нет, не все. Есть неустойчивые биоры. Их еще называют хамелеонами. Они могут спокойно сосуществовать с биором, что дается человеку при рождении.

Я был поражен.

— Откуда у тебя такая информация? — осторожно спросил я.

Обняв ладонями чашку с чаем, Лизи ответила:

— От отца. Их давно выпускают. Для разведчиков, политиков, некоторых ученых.

— Расскажи подробнее, — попросил я.

— Если кратко, то эти биоры можно запрограммировать таким образом, что каждые две-три недели они будут самостоятельно менять имя и номер регистрации владельца.

— Значит, твой отец купил себе такой биор?

— Нет. Моему отцу такой биор вживили. А для меня он купил. У одного человека в Центральной Америке. Тот работал в инкубаторе, и у них умерла малышка. Вот ее биор мне и достался.

— Ясно… Скажи, а ты, случайно, не помнишь, как мы сюда добрались? Ты не поверишь, но я ничего не помню. Провал полный.

Лизи слегка нахмурилась:

— У меня самой мутные воспоминания. Но, насколько я помню, ты принес меня на плече.

— И что было дальше?..

— Ты внес меня в ванную, положил на пол, что-то крикнул своей собаке, и она убежала. А потом нас нашли старики. Еще я помню, как ты кому-то звонил…

Конец ознакомительного фрагмента.