На горизонте – твоя любовь

Нетта Хайд (2024)

Хантер Каттанео всегда считал, что его сердце не способно на теплые чувства. Его мир был окрашен в тона злости, ненависти и презрения. Но все изменилось год назад, когда в его жизнь ворвалась невероятная девушка — странная, чудаковатая, но такая притягательная. Они могли бы быть вместе, и Хантер, впервые за многие годы, хотел этого искренне и по-настоящему. Но, к сожалению, судьба не была к нему благосклонна. Допустив фатальную ошибку, Хантер неосознанно предал свою любовь, потеряв ее. Но когда он вновь встречает ее, понимает: отступать он не намерен. Хантер готов пойти до конца, чтобы исправить свои ошибки и вернуть ее, несмотря ни на что. Ведь если она существует на горизонте его жизни, он сделает все возможное, чтобы вновь зажечь пламя их любви. Для Охотника нет преград, когда на кону стоит самое ценное — ее сердце. ДИЛОГИЯ. КНИГА ВТОРАЯ КНИГА ПЕРВАЯ: «Следующая цель — твое сердце» Любые совпадения с настоящими людьми случайны. Содержит нецензурную брань и откровенные сцены!

Глава 4

ХАНТЕР

Она вернулась.

Блять, я увидел ее собственными глазами сначала по чертовым новостям, и потом убедился в том, что моя крыша не поехала, а всего лишь слегка тронулась с места.

Когда я увидел в ресторане среди наряженных гостей Дэдпула, он без слов указал мне пальцем в сторону уборной, и я, так же без слов, направился туда. Мне было плевать, что на двери была прибита вывеска с надписью «Only for women»⁵. Я был готов выломать ее к чертям, выгнать всех находящихся там женщин и делать со своей Дейенерис все, что не делал уже год ни с кем. И я сейчас не только о сексе, здесь имеется в виду намного больше. Но раз, я вспомнил об интимной части своей жизни, то тут все довольно неблагоприятно.

Добровольный отказ от секса похож на отказ от еды: сначала ты думаешь, что сможешь контролировать свои желания и держать голод в узде, но со временем он начинает подавлять тебя, превращаясь в всепоглощающее жжение, которое невозможно игнорировать.

Мой отказ от «еды» длился слишком долго. Все вышеперечисленное я ощутил, когда прижал Тею к стене. Не знаю, чего я ожидал от первой встречи с ней. Но то, что она набросится на меня с объятиями, будет целовать, пока губы не онемеют, скажет, что безумно скучала по мне и вернулась ради меня — стояло последним в списке моих предположений. Даже если допустить такой абсурдный вариант, то вместо вечеринки она приехала бы сразу ко мне.

Когда увидел ее лицо, рассматривал кроваво-красные губы в лукавой усмешке, изучал темные глаза, горящие чем-то более глубоким, что она так усердно пыталась спрятать за маской дикой ненависти.

Она стояла передо мной, таяла под моими руками и делала тупые попытки отстраниться. Я не о ее умственных способностях — с умом у нее все в порядке. Я имею в виду, что ее попытки были эмоционально неуклюжими, ведь в ее глазах явно читались сомнения и внутренняя борьба. Она будто не знала, как реагировать на мое присутствие и на то, что оно вызывало в ней. Каждое ее движение, каждое слово было пропитано этим внутренним конфликтом. Хотя она старалась держаться отстраненно и холодно, отвечать резко и колко, где-то глубоко внутри я чувствовал, что ей это давалось нелегко.

Я ощущал пальцами дрожь ее кожи, а губами — ее скрытое под сбивчивым дыханием желание. Она моя… Снова была моей, до той самой секунды, пока она не подняла левую руку перед моим лицом и не сверкнула золотым кольцом перед моими глазами.

В тот момент зверь, который, кажется, почти год послушно сидел на старой, ржавой цепи, изредка лаял и всего пару раз показывал зубы, был готов выйти на передний план и сломать все, что поддавалось разрушения. И если бы передо мной не стояла моя Дейенерис, плевать на наличие оковы на ее пальце — она моя, я бы выпустил его и намекнул этому чертовому ресторану, что пора заказать новую, более прочную мебель.

Но я сдержался. Ровно до тех пор, пока не переступил порог своего дома, который встретил меня привычной тишиной и пустотой, но в этот раз она меня дико раздражала. Поэтому разбитое моими кулаками зеркало, телевизор валяющийся на полу экраном вниз, перевернутый диван — слегка помогли мне успокоиться и прийти в себя. Не того «себя», который весь год находился в состоянии «сдохнуть», а того, который добивается своей цели, несмотря ни на что.

Сейчас моя «цель» находится в Лос-Анджелесе, и мне плевать на любые преграды и обстоятельства, которые стоят и встанут на моем пути. Даже если одно и самое главное препятствие — ее муж. И этот «муж» не просто какой-то незнакомый мне человек, а отец Беатрис.

Сказать, что я был в шоке, когда увидел его в коридоре? Нет, я пребывал в хорошо скрываемом пограничном состоянии. В моей голове крутились всего два вопроса: «Какого хрена?» и «Что за черт?». И ответы на них я так и не получил.

Самым удивительным было спокойное и относительно счастливое выражение его лица, когда он увидел нас вместе. Человек, который пережил смерть своей дочери, пусть и подстроенную мною, который долгое время находился в трауре, нашел отдушину в моей Тее? Я отказываюсь в это верить. Для меня это просто невозможно. Это все равно что пытаться убедить человека, собственными глазами видевшего нашу планету из космоса, в том, что Земля плоская и стоит на трех слонах.

И чтобы убедиться в своих догадках, я не придумал ничего лучшего, чем проверить его реакцию на свои действия: вызвать хоть какие-то эмоции, ревность, когда посягают на «его территорию». Но вместо этого он посмотрел на меня отеческим взглядом, улыбнулся и все. Больше ничего. Ни единого намека на прилет кулака в мое лицо, ни единого словесного оскорбления в мой адрес. Ни-че-го. Кровавые следы на губах Теи и слегка размазанная помада так же не вызывала у него никаких вопросов.

И как, блять, после этого, я должен поверить в то, что он — ее муж. Муж, на которого мне плевать. Муж, который не будет стоять возле моего Ангела. Муж, который совсем скоро отвалит от нее, потому что он не должен быть им. Им должен быть я. Пусть это и звучит в моей голове одержимо, но если бы Тея мне ясно дала понять, что она счастлива с ним, возможно, я бы продолжил сидеть на полу гостиной, попивая пиво и испытывая боль от потерянной любви, но… Я не собираюсь больше возвращаться в то состояние, в котором и так находился приличное количество времени.

Сегодня она дала мне понять совсем другое. Мне это не показалось. И мне не показалось именно потому, что, когда я ее поцеловал, она не отстранилась, а позволила мне ощутить на своем языке всю злость, боль и обиду на меня. Если бы ей было все равно, она бы влепила пощечину, накричала, ударила кулаком в нос, коленом между ног или сделала бы что-то еще из того, что умеет делать Тея. Но ее отпор заключался в легких толчках по моей грудной клетке и едва ощутимом укусе за нижнюю губу. Так себе сопротивление, если честно.

— Твою мать, Хант! Ну ты опять?! — кричит Тео, спотыкаясь о валявшийся стул прямо перед дверью.

— Это вышло случайно, — пожимаю плечами, переводя взгляд со своего отражения в разбитом зеркале на него.

— Ты с ней говорил? — спрашивает он, приближаясь ближе и рассматривая меня с высоты своего роста. — Что с ней происходит? Почему она стала такой черствой и злой?

— Говорил, но этот вопрос не задал, — спокойно отвечаю, продолжая находиться наедине с мыслями в своей голове.

— Ха-а-ант, хватит себя так вести! Если ты продолжишь находиться в таком состоянии и пить, то скоро сдохнешь, — говорит он, указывая пальцем на стоящую бутылку рядом со мной.

— Я и не пил, — нахмурившись, отвечаю. — Я просто прощался с этой дрянью.

— Так ты уже начал ее называть, — двусмысленно говорит он, присаживаясь в кресло — единственная мебель, которая по какой-то причине осталась цела.

— Я имею в виду алкоголь, Тео.

— Я тоже, почти, — он пытается придать своему голосу нотку шутливости. — Ты видел за кого она вышла замуж? — Он достает телефон из кармана и что-то активно там печатает.

— Эван Стоун. Как забавно получилось, правда? — почти равнодушно произношу, испытывая все то же ощущение неверия.

— Не очень, Хант. Я отказываюсь верить в то, что Тея могла выйти за Стоуна.

— В мою голову эта новость тоже не вмещается, поэтому я и хочу убедиться в ее правдивости, — говорю, поднимаясь на ноги.

— Помощь нужна? Если что, ты можешь рассчитывать на меня в любой день, кроме пятницы, — сообщает Тео, указывая на меня пальцем.

— Репетиции? — интересуюсь, обернувшись к нему.

— Ты все-таки слушаешь мои голосовые, брат! — восторженно говорит он, выпучивая глаза и прикладывая руку к сердцу.

— Ты присылаешь одно и то же сообщение по тридцать штук в день, и мне приходится это делать, чтобы отвязаться от тебя.

— Я не обижаюсь на твою шутку, потому что я польщен. — Он откидывается на спинку кресла. — Еще бы выманить тебя на свое выступление.

— Как-нибудь приду.

— Жду, — говорит Тео, поднимаясь и направляясь в сторону своей комнаты, в которой уже почти год не живет. — Я пришел забрать кое-какие вещи, ты ведь не против?

— Выноси хоть весь дом, — машу рукой, прежде чем отправиться на кухню, чтобы сделать себе кофе. — Здесь мне ничего не нужно.

— Даже машину? — спрашивает Тео с хитрым огнем в глазах, остановившись на ступеньках.

— Тео, она не в доме вообще-то, — закатив глаза, отвечаю.

— Я шучу, Мой Mustang неплохо справляется с заявленными характеристиками, — усмехается он, продолжая медленно подниматься по ступенькам.

***

Прошло два дня с момента возвращения Теи. Я решил дать себе немного времени, чтобы окончательно прийти в себя и привести в порядок дом, который я разрушил своими руками. Никаких новостей и сплетен больше мне не доводилось слышать, словно все затихло вокруг. Единственная значимая новость, которая не дает мне покоя, заключается в том, что Эван Стоун возвращается в компанию. Перспектива делить с ним должность директора в равных долях — пятьдесят на пятьдесят — меня совсем не радует. И дело не в согласовании решений, частых встречах и прочего, а в том, что он, блять, муж моей Дейенирис.

Вместо привычного самобичевания в своей постели до времени, когда мне нужно выезжать на работу, я делаю то, что не делал уже давно — отправляюсь на пробежку. Выйдя на улицу, я чувствую, как прохладный сентябрьский воздух обжигает мои легкие. Круг за кругом я бегу по парку, расположенному недалеко от дома, оставляя позади все и концентрируясь лишь на физическом усилии и ритме дыхания.

Когда я почти подхожу к дому, меня отвлекает назойливый звук входящего звонка на телефоне. Я останавливаюсь и достаю его из кармана, с целью наорать на человека, который уже несколько раз распространил по моему бедру вибрацию со стандартным рингтоном.

Взглянув на имя и сделав глубокий вдох, я провожу пальцем по экрану и принимаю вызов, готовый услышать что-угодно, но не то, что она собирается мне сообщить.

— Мистер Каттанео, вы где? Здесь происходит что-то странное, — на другом конце линии звучит взволнованный голос Милли.

— Привет, Милли. Очень рад слышать твой голос, — любезно отвечаю, на удивление самому себе.

После секунд тридцати молчания, за которые я мог бы отключиться, если бы не услышал фоновый шорох документов, Милли все-таки отвечает:

— У вас все в порядке? Вы никогда не говорили со мной в таком тоне.

— Милли, короче, — резко отвечаю, открывая дверь дома и направляясь в сторону ванной.

— Простите, мистер Каттанео, — извиняется она, и продолжает: — Вы знали, что Эван Стоун вернулся в компанию? — спрашивает, а я бросаю взгляд на наручные часы, которые показывают семь тридцать утра. — Ваш отец предупреждал, что он сделает это в случае, вероятность которого составляет… два процента. Если он сопьется и ему не хватит денег на новую бутылку, или…

— Милли, еще короче, — требую, включив разговор на громкую, чтобы снять с себя прилипшую к телу футболку.

— В общем, он трезв и бодр, а еще… он пришел не один, — она делает паузу, явно готовясь к главному факту.

— С телохранителем? — хмыкнув и мельком взглянув на свое отражение в зеркале, предполагаю я.

— Берите выше — с женой. И я бы советовала вам приехать сюда как можно скорее, потому что, кажется, намечается что-то уж очень интересное, что вряд ли понравится вам и вашему отцу, — в голосе Милли слышится настойчивость и легкая паника.

— Буду через… — взглянув на телефон и прикинув через сколько смогу прибыть в офис отвечаю: — через тридцать минут. Нет, через двадцать.

«Моя Дейенерис решила устроить мне сюрприз? Потрясающе. А я все гадал: когда же состоится наша следующая «неожиданная» встреча? Что ж, второй сезон игры под названием «от ненависти до любви» объявляю открытым, ангел. Но тебе придется смириться, что твои белоснежные крылья будут порхать только рядом со мной.»

После душа я переодеваюсь в классический костюм привычного черного цвета, подчеркивающий строгий стиль и профессионализм. Схватив ключи от Bugatti Chiron, я стремительно выхожу на улицу, сажусь за руль и, насколько позволяет скорость автомобиля, отправляюсь в центральный офис «D.A. Corporation».

Припарковавшись у главного входа, я направляюсь к массивным стеклянным дверям. Поднявшись на лифте на тридцать третий этаж, я ощущаю, как напряжение постепенно сгущается. Кажется, что воздух здесь более плотный, чем обычно. Я вижу, как сотрудники, поспешно пересекающие коридор, на мгновение замирают, встречая меня взглядом, прежде чем быстро опустить глаза. В принципе, это их обычное поведение при виде меня, напоминающее страусов, прячущих головы в песок в попытке избежать неприятностей.

— Мистер Каттанео, это катастрофа! — Девушка с короткими темными волосами и круглых очках с толстыми стеклами, подбегает ко мне, стуча каблуками по паркету. Она начинает говорить тоном, как будто обладает новейшей сплетней, которую, как можно скорее, желает всем растрепать. — Я не все рассказала вам по телефону. Боялась, что вы разозлитесь, но я не могу держать это в себе.

— Милли, или ты сжимаешь лишние предложения в одно целостное, или я пошел, — говорю, собираясь развернуться и отправиться в свой кабинет.

— Вы ведь знаете, что, после смерти мисс Стоун, ваш отец и Эван хоть и являются равноправными владельцами компании, но на дух друг друга не переносят? — спрашивает так, словно вся информация: нужная и ненужная, разложена по полочкам в ее черепной коробке. — И то, что он вернулся сюда спустя год не из-за дикого желания участвовать в делах компании?

— Что ты хочешь этим сказать? — раздраженно спрашиваю, не скрывая своего вздоха.

— То, что он вероятнее всего сделает что-то такое, что поставит компанию в невыгодное положение, — отвечает она, бросая острый взгляд. — Эван всегда был известен своими авантюрными планами и неожиданными решениями. Я не удивлюсь, если он уже что-то задумал. И самое главное: ему терять нечего.

— Мисс, вам не кажется, что неприлично клеветать человека, основываясь лишь на своих рассуждениях? — сзади раздается холодный и уверенный голос…

Этот голос… Голос, который даже, если сильно захотеть, не получится спутать ни с чьим другим.

Повернувшись, я вижу фигуру потрясающей девушки. Черные туфли на ее ступнях придают особое очарование ее длинным ногам. Ее восхитительные бедра, которые я когда-то раздвигал и закидывал на свои плечи, обтянуты строгой черной юбкой, доходящей чуть ниже колен. Белоснежная рубашка с небольшим декольте, через которое проступает ажурный узор лифчика, открывает вид на ее потрясающую грудь. Грудь, к которой я когда-то сумел найти подход и получать ее громкие стоны от удовольствия, наполняющие не только комнату, но и побуждающие делать с ней такие вещи как можно чаще.

Плавно скользя взглядом выше, я заостряю внимание на ее коротких волосах, которые когда-то выглядели совсем иначе. Сейчас намотать их на кулак будет намного труднее, но ничего, это не самое главное.

На ее губах все та же ярко-красная помада, которая манит меня стереть ее одним приятным способом, а ее глаза, скрытые за прозрачными очками, сверкают неподдельным озорством, словно прячут в себе массу тайн.

Она прекрасна, но ей пока что не обязательно об этом знать. Если путь к ее сердцу обложен множеством разрухи, пепла и булыжников злости, то мне придется сначала разгрести это все, а только потом стремиться к тому, что мне нужно.

— Галатея Хилл… — киваю в приветствии, когда она медленно, но уверенно направляется в нашу сторону, вырисовывая на паркете идеальную линию из своих шагов.

— Стоун… — поправляет она, складывая руки под грудью, чем заставляет меня зубами сжать внутреннюю сторону щеки, чтобы не поддаться на ее провокацию, как словесную, так и действенную. — Миссис Стоун. Прошу вас запомнить и никогда больше не допускать таких ошибок, мистер Каттанео, — выделяет обращение ко мне, бросая на меня взгляд наполненный чем-то между угрозой и интересом.

— Прошу прощения, миссис Стоун, — практически выплевываю ее новую, но ненадолго, фамилию. — Какими судьбами решили почтить нас своим присутствием?

— Не переживайте, скоро вы обязательно все узнаете, — говорит она мне, а затем переключает свое внимание на Милли, которая прожигает ненавистным взглядом мою Дейенерис. — А сейчас я хотела бы попросить вашу милую собачку, ой, простите, девушку, — она показательно вздыхает, прикрывая рот ладонью, — вечно путаю эти два близстоящие понятия, когда замечаю девушек рядом с вами, — говорит, закатив глаза. — Так вот, пожалуйста, не суйте свой мокрый носик в дела, которые вас не касаются, или убедитесь в том, что вас никто не слышит, прежде чем обсуждать кого-то.

«Вот она — моя Тея, которая умеет закрыть рот кому-угодно и сделать это красиво. Моя Тея, которая как бы сильно не старалась, но скрыть ревность под колкими ответами, к сожалению, не смогла… Для меня все будет намного проще, чем я думал. Но, вот для тебя, Дейенерис, — нет. Играть — значит до конца.»

— Миссис Стоун, так вы сказали? Я не перепутал вашу «новую» фамилию ни с какой близстоящей? Я прошу не оскорблять моих сотрудников, хотя бы в их присутствии. — Сокращаю расстояние между нами, заставляя ее опустить руки и сделать шаг назад. Мне с трудом удается сделать максимально серьезное лицо, когда она невольно раскрывает пухлые губы в удивлении. Задержав взгляд на них, я стараюсь выбросить подальше из головы мысли о том, что я хотел бы сейчас сделать. Затем смотрю в ее расширенные зрачки, виднеющиеся сквозь два квадратных стеклышка.

«Блять, как же я скучал по тебе.»

— И да, если вы захотите что-то еще сказать мне, то делаете это через Милли. У меня нет времени на разговоры с посторонними людьми, — отрезаю и разворачиваюсь, чтобы наконец-то уйти в свой кабинет.

Это далось мне очень тяжело. Внутри началась сильнейшая борьба: схватить ее прямо там, приказав всем закрыть глаза, отнести в лифт и сделать с ней то, что не успели когда-то там сделать, или утащить в свой кабинет, уложив животом на стол. В каждом из вариантов цель была бы одинаковой: вытрахать все глупости, которые сидят внутри нее. А после всего этого — словесно и поступками вдалбливать в ее светлую голову, что ее место исключительно рядом со мной.

Зайдя в свой кабинет, я сажусь в кресло и открываю ноутбук, чтобы взяться за работу и отключить голову от мыслей о своей бестии. И стоит мне только вникнуть в один из отчетов, меня отвлекает посторонний шум, похожий на аплодисменты и громкие разговоры. Такого в компании не было никогда. Если только кому-то не сделали предложение руки и сердца. Из женщин у нас работает только Милли, которую, удивительно, но устроил сюда отец за несколько недель до аварии. И уборщица Сандра, которой перевалило за шестьдесят.

Удивившись шуму, я направляюсь в рабочую зону, чтобы узнать, что стало причиной такого поведения. И, когда останавливаюсь, вижу выстроившуюся очередь из желающих лично поздравить напыщенного Эвана Стоуна с появлением в компании.

— Мистер Каттанео. — Со стороны звучит приглушенный голос Милли, которая отвлекает меня от разглядывание этой «потрясающей» картины.

— Что, Милли? — спрашиваю, бросив на нее взгляд.

— Эван назначил собрание через двадцать минут в конференц-зале.

— Спасибо, Милли, — киваю ей, но она не уходит, продолжая втаптывать каблуком своей туфли дыру в полу. — Что-то еще?

— Может, следует сообщить об этом вашему отцу? — интересуется она, подняв на меня взволнованный взгляд.

— Нет, — резко отвечаю. — Я сообщу ему обо всем сам.

— Я поняла, — утвердительно кивнув, она прижимает к груди блокнот, поправляет очки и разворачивается в направлении зала для переговоров.

Ровно через двадцать минут я удобно сижу в мягком стуле, слегка покачивая ногой в такт предвкушения того, что за спектакль сейчас будет разворачиваться на глазах более пятнадцати человек. Окинув взглядом всех присутствующих, я не замечаю главного героя, Эвана Стоуна, который, видимо, не обладает важнейшим качеством делового человека — пунктуацией.

— Прошу прощения за опоздания, — говорит один из сотрудников, стремительно направляясь к свободному стулу.

«Мое терпение начинает слишком быстро иссякать. Если пройдет еще хоть несколько секунд, и он не явится сюда, то плевать я хотел на все. Я просто встану и свалю отсюда к чертовой матери.»

— Здравствуйте! — наконец, в зале звучит ненавистный мне голос. — Извините, был очень занят со своей супругой, — улыбнувшись на одну сторону, он направляет свой взгляд на меня через весь стол.

«Блять, если твои губы еще хоть раз сделают подобное с твоим ртом в совокупности с такими словами, то я подойду и сломаю твои зубы о свой кулак.»

— Не переживай, Эван, — расслабленно откинувшись на спинку стула, спокойным голосом говорю совсем не то, что крутилось на моем языке всего секунду назад. — Мы ведь всего лишь тратим свое рабочее время, пока ты развлекаешься.

— Хантер.

Он. Блять. Снова. Ухмыляется.

Один. Два. Три. Четыре. Пять.

Все. Я дышу. Я предельно спокоен. Ни один нерв не делает попытку дрогнуть на моем лице.

— Очень рад видеть тебя.

«А я, блять, как счастлив.»

— Хочешь обменяться любезностями? Ради этого решил собрать всех здесь? — сложив ладони на столе, спрашиваю его.

— Не совсем, — он прокашливается, направляя свой взгляд поочередно на присутствующих. — Я не буду задерживать вас от ваших непосредственных обязанностей, поэтому перейду сразу к делу. Я был очень рад видеть здесь всех вас сегодня. С некоторыми мы были знакомы, а с некоторыми мне так и не довелось пообщаться и посотрудничать, — говорит он, жестикулируя руками над столом. — Но, к сожалению, есть обстоятельства, из-за которых я вынужден добровольно уйти с должности исполнительного директора, — эта новость так легко и спокойно вылетает из его рта.

Внутри меня растекается одновременно чувство удовлетворения и подозрения, которые не дают мне покоя. Его слова звучат слишком уверенно, как будто он долго готовился к этому моменту. Коллеги перешептываются между собой, обмениваясь удивленными взглядами. Меня не покидает мысль, что за этим решением стоит что-то большее, чем он озвучил.

— Но это не все… — он делает протяжную паузу прежде чем продолжить: — У меня есть для вас сюрприз, который некоторым, — говорит он, бросая быстрый взгляд в мою сторону, — может не понравится.

Он поднимается из-за стола, подходит к двери и протягивает туда руку. Сотрудники, как жирафы, вытягивают свои шеи, чтобы посмотреть на «сюрприз», о котором я уже догадался.

Тонкие пальцы с темным маникюром аккуратно обхватывают ладонь Эвана, носок черной туфли появляется на полу, а затем возникает вся фигура моего Ангела. Уверенное выражение лица без единого намека на сомнение или беспокойство. Слегка вздымающаяся при вдохе грудь, приковывающая не только мое внимание, вызывает во мне дикое желание подняться и вынужденно закрыть всем глаза.

— Здравствуйте, — соблазнительно улыбаясь, приветствует всех Тея.

— Милая, присаживайся, — говорит Эван, отодвигая для нее стул.

«Так, Хантер, ты вообще-то закаленный на эмоции человек. Или ты решил компенсировать сегодня недостаток прошлых проявлений?»

— Знакомьтесь, Галатея Стоун — моя супруга. Некоторое время назад я решил сделать ей свадебный подарок. С сегодняшнего дня она становится владелицей половины акций «D.A. Corporation», которыми владел я. В силу своего здоровья, я не смогу уделять достаточно времени и внимания компании, в отличие от моей жены, которая полна сил и энергии, а главное — обладает амбициями и интересом сделать так, чтобы компания процветала и получала гораздо больше дохода, чем получает сейчас. Буду несказанно рад, если вы окажете содействие и поможете ей почувствовать себя здесь комфортно.

— Очень рада присоединиться к компании и начать работать вместе с такой замечательной командой, — уверенно говорит она, изучающе бросая взгляд на каждого сотрудника, а затем застывает на мне.

Искра? Нет. Только что произошел настоящий взрыв, который тронул не просто все внутренности, но и задел собой участок моего мозга от осознания того, что она будет работать со мной. Она, черт возьми, своими ножками пришла в лапы своего Охотника. Потрясающая девушка. И она еще допускает мысль, что я отвяжусь от нее? Смешно. Отвязаться я могу только с ней.

— Я уверена, что вместе мы сможем достигнуть новых высот и реализовать множество перспективных проектов. Моя цель — укрепить позиции компании на рынке алкогольной продукции, привнося новые идеи и находя инновационные пути для роста. Я открыта к вашим предложениям и с нетерпением жду возможности учиться у каждого из вас, — говорит она, получая на свой монолог одобрительные кивки удивленных лиц, которые, вероятно, предполагали, что у сексуальной блондиночки вместо мозгов бисер. — Теперь я хотела бы разобраться с планами на ближайший месяц. Кто отвечает за подготовку и координацию графика мероприятий?

Мой взгляд скользит по лицам присутствующих и останавливается на Ройсе, парне, который работает здесь уже более пяти лет.

— Я могу вам помочь. Меня зовут Ройс Донаван. — Он слегка склоняет голову и пристально смотрит на Тею.

— Спасибо, Ройс. Чтобы не отвлекать остальных, давайте пройдем в кабинет. Я бы хотела подробнее разобраться во всех нюансах, и кое-что обговорить наедине, — отвечает она с легкой улыбкой.

«Наедине. Блять, наедине с ней должен находиться только я.»

— Мистер Каттанео, вы ведь не против? — спрашивает Ройс, повернувшись ко мне.

«Против. Конечно я, блять, против!»

— Что ты, Ройс, Галатея Стоун, — снова делаю акцент на ее фамилии, — судя по всему, теперь является таким же руководителем, как и я, поэтому совершенно бессмысленно спрашивать моего мнения. Вы подчиняетесь как ее приказам, так и моим, — говорю это с непреклонным тоном, указывая на двери. — Можете идти, — посылаю равнодушный взгляд на Тею.

Тея поднимается со стула и покидает зал вместе с Ройсом, оставив своего муженька сидеть напротив меня. Но я не собираюсь наслаждаться его компанией, поэтому, кивнув и намекнув сотрудникам, что работу никто не отменял, отправляюсь к себе.

Сидя и незаинтересованно рассматривая темные шторы на окнах, я роюсь в своей голове. Удивлен ли я? Я удивлен еще с того самого дня, как только она пришла в мой дом. Что я буду делать? Понятия не имею. Но одно знаю точно — я лишу ее этой чертовой фамилии любым способом.

[5] «Only for Women» — только для женщин.