Никто не избегнет блаженства. Часть первая

Нелли Горицвет

Середина XXI в., недалёкое будущее. Катаклизмы вынудили народы мира переселиться в чудом не затонувшую Россию. Отныне вместо государств – Союз Диаспор. Вроде экономика наладилась, можно жить за счёт ренты, обходить законы. Но неравнодушные понимают: пора вырвать власть из рук безумца, захватившего контроль над погодой. В романе есть любовные линии, юмор, стихи, притчи. Все совпадения случайны.

Не умирай!

— Этьен, — кричу я, из-за ветра и шума дождя с трудом слыша собственный голос, — Этьен, подожди, стой на месте! Не выходи из поля, пока я тебя не зафиксирую!

— Конкордия! — обрадованно произнес гитарист, не обращая внимания на мои слова. — Вот здорово, что ты опять здесь! Нет, пожалуй, сегодня слишком сильный ливень для обычного человека — ты чего пришла без зонта? Дай-ка я тебя укрою, иди сюда, — и протянул руки, готовый шагнуть мне навстречу…

— Стой, где стоишь! — ору я, делая отталкивающие движения ладонями, и невольно морщусь: капюшон слетел с головы, острые капли неистово хлещут меня по лицу, мешая следить за показаниями приборов.

— Не понял. Что это ты такое забавное вытворяешь? Для чего все эти датчики? — растерянно, точно спросонья, вымолвил Этьен, продолжая медленно двигаться ко мне и широко улыбаться. Мои слова еще не успели дойти до него, как следует.

Я в душе негодую: вдруг ливень неожиданно прекратится, и мой друг сейчас растворится прямо у меня на глазах — я этого больше не вынесу. Но к счастью, гитара музыканта съехала с его плеча и повисла на ремне, путаясь под ногами и мешая пройти. Это заставило его остановиться.

— Ой, а где это мы? — Этьен с удивлением огляделся по сторонам. — На крыше?

— Вот, держи! — мгновенно реагирую я и чуть ли не в лицо кидаю другу игнитопояс. — Давай надевай живо, не тяни! Все вопросы потом.

Этьен ловко увернулся от удара и обеими руками поймал довольно массивное, необычное на первый взгляд, устройство, невольно выпустив при этом гитару. Та шлепнулась в лужу, издав приглушенный стон всеми двенадцатью струнами.

— Что за дикая портупея? — совершенно никак не реагируя на мою серьезность и нетерпение, спросил Этьен с блаженной улыбкой на лице. — Сейчас модно перепоясываться такими вот игрушками? Это твой подарок мне? — мужчина повертел в руках сложную конструкцию из кожи, стали, углеволокна и медной катушки, пытаясь рассмотреть со всех сторон.

И вдруг громко расхохотался.

Похоже, мое вторжение в магнитосферу сына Шаровой Молнии каким-то образом подействовало на его мозг и затронуло центры возбуждения. Или, может, это своего рода эйфория — реакция на дождь и гром?

— Да одевай уже, — более спокойным тоном говорю я, — только предварительно отключи свою дикую балалайку. Хотя бы на время.

Я указала на бесконечно длинный шнур, уходящий в черноту тучи.

Слова об инструменте наконец-таки привели Этьена в себя.

— А почему ты не хочешь слушать музыку? — серьезно спросил он, зная, что я, по обыкновению, с удовольствием вникаю в его лирические Темы.

Продолжая смотреть на меня, Принц Грозы послушно стал оборачивать пояс вокруг талии.

— Да нет же, Этьен, пойми… — начала я, прекрасно понимая, что без подпитки разрядами молниевой музыки гитарист не проживет и минуты, — сейчас не подходящее время, чтобы…

Но тут оба конца игнитопояса соприкоснулись, раздался щелчок на пряжке, и ослепительное шаровое пламя — серебристо-голубое по краям и темно-синее в середине — куполом накрыло мужчину. Этьен оказался заключенным внутри сияющей электрической клетки вместе со своей гитарой, лежащей у его ног. Он поспешно огляделся, ощупал ладонями тугие стенки купола, постучал по ним пальцами и пощелкал ногтями. Снаружи прогремел звук дзынькающего хрусталя.

— Отключи гитару! — громко повторила я, указав пальцем на шнур, который теперь вырастал из конической вершины купола, точно блестящий шпиль.

Но мои слова потонули в шуме дождя, так и не проникнув сквозь плотную оболочку. Я перешла на крик.

Принц Грозы нахмурился, стараясь по моим губам прочесть сказанное. Я увидела это отчетливо, поскольку электрический купол хорошо просвечивался. Абрис музыканта имел тонкие карандашные очертания, светящиеся в инверсионном изображении. И каждая его черточка, от белых насупленных бровей до бледных складок на тонких пальцах, непрерывно перемещалась по синему полотну, точно в рисованном мультфильме.

В конце концов, Этьен догадался отключить инструмент, дернув за светящийся шнур, который тотчас укоротился до обычных размеров.

Купол рассеялся, а я, успевшая отбежать подальше от высоковольтной сферы, возвратилась и протянула своему другу руку.

— Вот теперь здравствуй, — сказала я и победно улыбнулась, не в силах сдержать радость от удачного воплощения собственной идеи и приятного ожидания триумфальных почестей со стороны Этьена — в виде комплиментов и прочих эмоциональных излияний.

— Но что это было? — недоуменно спросил музыкант, и тут его осенила догадка. — Ты? Это все ты устроила?..

Этьен начал лихорадочно соображать, а я, наблюдая за его ошарашенным лицом, быстренько убрала провода, антенну, трансформатор, мембраны и прочую аппаратуру в карбоновый кейс.

— Выходит, ты меня своею волей вызвала из плазменного мира космоса, в котором я дремал? — наконец заключил Этьен.

— Да, — весело ответила я: мне стало смешно из-за растерянности мужчины, — вызвала и стабилизировала. Ты больше никогда не развоплотишься, Этьен! Так что теперь ты — моя игрушка, и прощай, свобода! — рассмеялась я.

— Но как? — слегка удрученно проронил музыкант, видимо все еще пребывая в состоянии шока и так и не осознав до конца, что произошло.

— Все очень просто. Помнишь, как в прошлый раз я записала твою музыкальную Тему сначала на телефон, а потом на ферромагнитную ленту?

Этьен промолчал, продолжая таращиться на меня.

— Так вот, — радостно тараторила я, — мне удалось создать наложение двух родов колебаний — звуковых и цифровых — в едином магнитном поле, и затем воспроизвести полученный аудиофон как запись последовательных электрических импульсов. Причальная мачта, которую ты видишь на этой крыше, сыграла роль антенны и сенсорного датчика, а…

Но не успела я договорить, как Принц Грозы вскрикнул, точно его внезапно обдало кипятком, и, что было силы, стукнул кулаком по металлическому парапету крыши. Гроздь искр вырвалась из-под его руки и растаяла где-то далеко внизу слабыми огоньками салюта.

— В чем дело? — возмутилась я, не понимая, какие именно мои слова могли так дурно на него подействовать.

Вместо ответа Этьен лишь глубоко вздохнул, плотно сжав губы, скривил мрачную мину и сердито тряхнул косматой головой. Он явно не спешил меня благодарить. Как будто я оказала ему медвежью услугу, а не продлила жизнь.

— В общем, Этьен, моя сказка сбылась, — подытожила я куда менее радостным тоном. — Когда твоя мать, Шаровая Молния, высоко в небе услышала знакомую музыкальную Тему, то она немедленно откликнулась на мой призыв и выпустила в мачту весь свой заряд! В результате между всеми этими проводами, в поле-ловушке возник ты. А может, это простое совпадение, и она тут и вовсе ни при чем…

— Но как?.. — снова повторил Этьен тихо, вяло и безжизненно. И, оборвав себя на слове, нервно вздохнул.

— Что как? — не поняла я.

— Как ты могла?! — разочарованно и с непонятной мне болью в глазах в третий раз повторил он. — Как ты посмела!

— Что?! — только и смогла выдохнуть я.

И это называется «спасибо»? За то, что я терпеливо и молча сносила все его душещипательные бредни о мифической Глории?! Или за то, что я отважилась рискнуть и приблизить его мечту на шаг к реальности?! И даже более чем…

Может, Этьен все еще не осознал, что у него теперь в запасе достаточно времени на поиски своей возлюбленной? Ведь я толком не объяснила…

Я стояла, тяжело дыша, чувствуя гнев, злость, обиду, растерянность, вину. В глазах Этьена не промелькнуло ни малейшей искорки благодарности мне или хотя бы сочувствия. Он застыл, точно зомби, с мрачным и неподвижным лицом, продолжая повторять полушепотом одну единственную фразу: «Как ты могла…», и глядеть при этом куда-то в сторону, точно меня и не существовало вовсе. И сколько я не теребила его за рукав, в эту минуту мне не удалось от Этьена ничего добиться.

Дождь перестал идти, небо резко начало светлеть, расчищаться, и гитарист сперва перевел взгляд кверху, на чистый голубой лоскут, затем глянул на меня с каким-то неприязненным скептицизмом, а после — опустил глаза на четырехлучевую звезду пряжки на поясе. Руки его напряглись, и, еще раз стрельнув в меня глазами, он решительно принялся разъединять клеммы — отключаться от питания.

«Все, — подумала я, — надоело! Наша дружба окончена».

Только я не буду отворачиваться! Принципиально. Каким бы мучительным твое развоплощение не было.

И вдруг солнечный луч упал на пряжку, заставив ее сиять и отбрасывать множество зайчиков на наши лица. Этьен замер и медленно поднял голову. Лицо его внезапно просветлело: огромная золотая сфера торжествовала над нашими головами, напоминая о себе всякому мрачному гордецу и заставляя даже самых замкнутых людей на свете щуриться и улыбаться, глядя в стороны или вниз — на бесчисленные сверкающие пряжки, заклепки, витрины, зеркала, алмазы и мириады капель на траве или асфальте.

— Что ж, придется тебе еще соорудить для меня и солнечную батарею, — несколько натянуто улыбнулся Этьен, однако его взгляд стал куда более дружелюбным.

— А тебе придется иногда защищать глаза тонированными стеклами, — в знак примирения предложила я, сообразив, что Этьен уже несколько минут непрерывно взирает вверх, на солнце, не отрывая глаз, — этот свет слишком ярок. К тому же, ты наверняка видишь его впервые.

Тот отрицательно махнул головой, продолжая смотреть, не мигая.

— Сетчатку сожжешь, Этьен! Очнись, — снова повеселев, повторила я, — у меня прекрасные, солнцезащитные очки, марки Polaroid. А еще есть рейнбановские, летно-лыжные — так что выбирай любые.

— Благодарствую.

Сие означает «отвянь».

— Этьен, это Солнце — оно что, напоминает тебе твою маму? — вдруг сообразила я.

— Когда в космосе, — вместо ответа проговорил Принц Грозы, устремив взгляд на горизонт, — две Галактики повздорят между собой, то они, разбежавшись в разные стороны, мчат навстречу друг другу с огромной скоростью, стараясь при сближении вытеснить свою противоположность с очерченной дуэльными правилами территории. Они сталкиваются с такой силой, что возникает взрыв и появляются на свет очередные светила. Это очень похоже на процесс любовного соития, при котором в атмосфере Земли вспыхивают электрические разряды и формируются существа, подобные мне. По сути дела то же самое. В космосе полным-полно подобных Шаровых Молний, чей свет по яркости в сотни раз превосходит сияние Солнца…

— Прости, я не подумала, что…

–…но они живут только один раз и очень медленно умирают, — продолжал Этьен, — понимаешь, они не рождаются заново, как рождаюсь я под воздействием огневой мощи моей темпераментной мама. А сейчас я вот даже родился без нее, как бы от искусственной Молнии, и это… больно, — тихо сказал он, — но ничего, уже прошло.

Я обняла мужчину.

— Прости, — повторила я, — я и не предполагала ничего такого. Тем не менее, надеюсь, твоя мама еще будет гордиться тобой… Погоди! А у других Молний или звезд тоже, наверное, есть сыновья, вроде тебя?

— Конечно же, разумеется! Вселенная велика. Я думаю, — лицо Этьена стало очень серьезным, — что даже здесь, на Земле, поблизости, в каких-нибудь двухстах шагах от нас, могут находиться создания, подобные мне. И тебе здорово повезло, что ты именно меня вызвала. Ведь мог явиться другой, и что тогда? Какие бы у него возникли намерения по отношению к тебе за то, что ты нарушила его покой? А вдруг он оказался бы агрессивным и опасным?

— О Небо, какая же я все-таки легкомысленная дура! — воскликнула я, ужаснувшись: от слов Этьена в моем воображении сразу нарисовались картины испепеления меня светящимися членистоногими волосатыми монстрами. — Какое счастье, что ты не агрессивен, Этьен. Ты самый лучший друг на свете! — и я с восхищением посмотрела снизу вверх на Принца Грозы.

— Ну еще бы! — улыбнулся он мне, — ведь у злобных маньяков вряд ли найдутся подруги, подобные тебе, — и обнял меня в ответ.

— Жизнь порою преподносит нам сюрпризы, — пожала плечами я

— Короче, ты не только поэт, Коко, но и философ. Все у тебя, как на ладони, — ласково пошутил Этьен, — да и у меня тоже. Смотри: солнышки вон масенькие дробятся в лужах, братья и сестры вот этого гиганта. Видишь?

Мы стояли у каменного парапета и глядели, как Солнце медленно скрывается за домами. Этьен периодически поглядывал на игнитопояс.

— Надолго ли хватит заряда? — как бы нехотя спросил он. — Там внутри нечто вроде батарейки?

— Ага, с дозаправкой на целую неделю. Завтра в это время уже можешь снять пояс.

— Даже так?! — изумился Этьен.

— Обыкновенное зарядное устройство. Которое питается от розетки. Еще его можно зарядить от фонарного столба через выпрямитель, — объяснила я, — а затем весь ток через пуповину перетечет в тебя.

— Не знаю, права ли ты, затевая все это, — с сомнением произнес Этьен, — но, так и быть, благодарствую.

— Он повернулся и взял мои руки обеими своими. Цепь замкнулась. Я ощутила легкое электрическое покалывание.

— Я считаю, что ты должен найти ее, — тихонько произнесла я, глядя музыканту прямо в глаза.

— Глорию? — вздохнув, Этьен отвел взгляд.

— Да, — мягко ответила я, — для этого я тебя и стабилизировала. Я хочу, чтобы вы встретились. Для начала хотя бы при солнечной погоде.

— А зачем? Стоит ли?..

— Затем, что она тебя ждет, — непререкаемым тоном подтвердила я.

— Разве? — с удивлением в голосе вымолвил мужчина.

— Конечно! Ты же в нее веришь. Даже меня заставил поверить, хотя мне все это кажется таким… призрачным. Словом, если она существует, то она тебя ждет.

— Но откуда… откуда ты знаешь? — всполошился Этьен. — По-моему, ты сентиментальная сказочница и все преувеличиваешь!

— О, Боги, ну это же естественно! — уверенно заявила я. — Женщины всегда ждут. Это только мужчины могут бесконечно жить мечтою, хотя, чтобы осуществить ее, достаточно перейти через дорогу.

— Но ведь если все, что приходит в голову, осуществлять, то так можно дойти и до логического абсурда! — возразил Этьен неохотно.

— Тогда для чего нужны мечты вообще?!

— А вдруг Глория уже забыла о моем существовании? — настаивал Этьен.

— Она помнит о тебе так же, как и ты о ней, — не соглашалась я.

— Но как можно совмещать несовместимое: знать, помнить — и при этом не страдать? Вот я, например, вспоминаю ее — и сразу чувствую боль, — с упоением, высокопарно произнес Этьен, точно смакуя собственное страдание и любуясь им со стороны, — но ведь она-то не страдает, потому что не способна. Я-то это знаю!

— Просто у нее другой характер, — слегка насмешливо произнесла я, — она сидит на полянке и хохочет: «И чего этот дурачок Этьен мучается и никак не соизволит прийти ко мне?»

— Серьезно? — порывисто воскликнул он, вспыхнув глазами.

— Да!

— При этом ее светлые кудряшки так смешно выбиваются из-под косынки и падают на курносый веснушчатый нос… — мечтательно и блаженно улыбнулся Принц Грозы.

— Но когда-нибудь она все так же, не страдая, всерьез сочтет тебя дураком, — наставительно заметила я, — и забудет, вот увидишь! Потому что ее терпение лопнет.

Этьен резко повернулся ко мне:

— Хорошо, я найду ее, — решительно произнес он, — пусть будет так.

— И тогда, возможно, благодаря стараниям Глории, сбудется мечта всех отчаявшихся женщин на свете, — нараспев добавила я, — ибо, как только она заразит своим оптимизмом сотни окружающих ее приятельниц, их ожидания перестанут оставаться бесплодными, потому что они плюнут на все и сами сделают предложение своим хлюпикам. Или же сменят объекты глупых воздыханий на более достойные!

— Мечта всех женщин? Надеюсь, это обобщение не относится к тебе? Или все же ты грезишь встретить новую любовь, кого-то особенного? Впрочем, нет, вопрос в другом: нужны ли тебе мужчины вообще? По тебе что-то не скажешь, — заметил Этьен, — тебе и муж-то незнамо зачем даден.

— Нет, разумеется, я имею в виду не себя, а… так, в общем. Я про мечту нормальных женщин. Если б я не была неприкаянной дикаркой, то, возможно, эта мечта была бы и моей мечтою.

— Понятно. Пусть будет по-твоему. Я найду Глорию, — повторил Этьен.