Проблема для некроманта – 2

Наталья Шнейдер, 2022

Он женился на мне, чтобы спасти от инквизиции. Но неизвестный убийца испортил нам медовый месяц. Кто-то очень хочет свести на тот свет двух последних некромантов в городе: нас с мужем. И инквизитор по-прежнему маячит неподалеку, выжидая неизвестно чего.

Глава 3

Дознаватель повел рукой, тело приподнялось над полом, проплыв к центру комнаты. Юбка сдвинулась, и стало видно, что и на лодыжках у покойницы узел из тканевого лоскута.

— Кто связал ее? — поинтересовался Освальд.

— Я. — Винсент перерезал лоскут ткани на запястьях тела. — Чтобы не гадать, успею ли заметить, если она решит двинуть меня по затылку чем-то тяжелым, пока занимаюсь женой. Влетел, увидел, оглушил, сорвал с шеи Инги удавку, связал эту, чем под руку попалось, вернулся к жене, обнаружил, что она снова задыхается, о дальнейшем я уже рассказывал.

Он взял с помоста один из валяющихся там мелков, начал расчерчивать пол. Несмотря ни на что, я залюбовалась мужем. Когда работает профессионал, это и правда красиво. Ни одного лишнего движения, символы ложились быстро и четко.

Винсент отошел к стене, засветилась темно-фиолетовым разметка. Труп сел, со свистом выдохнув. То есть не выдохнув, просто места в брюшной полости стало меньше, и диафрагма поднялась вверх, выталкивая из легких воздух. Ничего сверхъестественного, но неприятно, а белобрысый помощник инквизитора и вовсе подпрыгнул, сотворяя охраняющий жест.

— Прошу вас, коллега, — указал дознаватель на труп.

Инквизитор благодарно кивнул и сразу взял быка за рога:

— Кто тебя убил?

— Я. — Голос мертвой походил и не походил на голос живой женщины. Тембр, вроде, тот же, но исчезло всякое выражение. Даже в озвучке нейросети эмоций больше.

— Чем именно?

— Ножницами.

— Покажи.

Покойница пошевелила руками.

— Нет ножниц.

— Держи. — Орудие убийства подплыло к мертвой. Та взяла ножницы так, словно руки у нее до сих пор были связаны, воткнула в шею в точности так же, как это сделала живая. Я невольно вздрогнула — вот вроде бы и знала, что второй раз фонтана крови не будет, а все равно бессознательно ждала его.

— Почему ты это сделала?

— Так надо было.

Инквизитор моргнул. Переформулировал:

— Зачем ты убила себя?

— Так надо было, — повторила мертвая с тем же выражением, ну точно заезженная пластинка.

— Кому надо было?

— Мне.

— Для чего надо? — продолжал инквизитор.

Да уж, тут для квалифицированного психолога работы не на один сеанс — выяснить, почему человек вдруг решил себя убить. А Клаус на квалифицированного психолога не тянул никак. Да может ли покойник вообще ответить на подобный вопрос? Если у мертвеца нет души, нет желаний, кроме ненасытной ненависти к тем, кто живет и дышит, которую сейчас блокирует охранная схема, может ли он понять и сформулировать, что двигало тем, кто был в этом теле?

— Чтобы умереть быстро. И без позора.

Дознаватель кивнул, точно подтверждая ее слова. Я хотела было спросить у Винсента, неужели для обвиненных в убийстве здесь принята мучительная казнь, но поймала на себе заинтересованный взгляд Освальда и промолчала. Правильно сделала, в следующий миг сообразила сама.

Почти всю историю человечества преступников пытали — либо чтобы вырвать признание, либо чтобы подтвердить его. И за умышленное убийство всегда полагалась смертная казнь. То есть, конечно, если дворянин прибьет холопа, ничего ему за это не будет. Но в нашей ситуации — мы обе маги, я — жена мага, как ни крути, мы равны. Значит, несостоявшуюся убийцу передают в руки инквизиции или светских властей. Неважно, результат один. В другое время и в другом месте я бы посочувствовала.

— Я услышал все, что хотел, — заявил инквизитор. — Прошу вас, коллега. С покушением на профессорскую жену, если оно вообще было, разбирайтесь сами, дела университета — забота университета.

— Я собирался чуть позже расспросить профессора и его супругу о взрыве в здании факультета, — сказал Освальд. — Не желаете присутствовать?

— Вчера мне недвусмысленно заявили, что это не мое дело. — Инквизитор коротко поклонился. — Дослушаю допрос трупа, и удалюсь. Я предпочитаю проводить ночи в своей постели, но из-за нее. — Он ткнул пальцем в меня, как до того — в служанку, — мне это не удавалось двое суток подряд.

— Как вам будет угодно. — Дознаватель повернулся к мертвой. — Ты пыталась убить Ингу, жену профессора?

— Я пыталась.

— Как именно?

— Задушить мерной веревкой.

— Зачем?

— Она занимает чужое место.

Я обмерла. В смысле? Она не может знать, что это не мое тело! И, как назло, инквизитор здесь!

— Что значит чужое место? — не понял Освальд.

Сердце подпрыгнула к горлу, мешая дышать, ноги подкосились. Ну вот и все…

— Она заморочила голову чужому жениху и заняла чужое место.

Я облегченно выдохнула. Не знает, да и откуда бы ей? Увидела разом окаменевшее лицо Винсента. Мелькнула жуткая догадка. Нет. Не может быть! Это только в романах обезумевшие от страсти дамы втыкают кинжалы в соперниц, неверных любовников или в самих себя. В жизни все проще. По пьяни, конечно, и ножом могут пырнуть, а обычно… Машину поцарапать, дверь изрисовать, волосенки повыдирать, подговорить парочку не слишком чистоплотных мужиков «поразвлечься». Но задушить? И не ради подруги же! Да кто вообще станет так подставляться, будучи в здравом уме и твердой памяти?

— И ты решила убить ее за это? — В голосе дознавателя проскользнуло изумление. Похоже, какие бы страсти ни кипели в стенах университета, подобное было в новинку и ему.

— Я не решила.

Освальд нахмурился.

— Ты пыталась убить Ингу за то, что она увела чужого жениха?

— Да.

— Твоего жениха?

— Нет.

— Жениха подруги?

— Да.

— Как зовут подругу?

— Мия.

— Мия Лайгон?

— Да.

На скулах Винсента появились красные пятна. Я обхватила плечи руками: бред, ну бред же!

Дознаватель остался невозмутим.

— Это она тебя надоумила?

— Нет.

— Почему ты решила убить Ингу собственноручно?

— Я не решила.

— А кто решил?

— Никто.

Освальд досадливо поморщился. В самом деле, ерунда какая-то. Никто не решил, само так получилось.

— Зачем ты пыталась убить Ингу своими руками? — переформулировал дознаватель.

— Она занимает чужое место.

— Почему ты пыталась убить Ингу сама? Почему не предоставила действовать подруге?

— Так было правильно.

— Кто это решил?

— Никто.

— Кто сказал, что так будет правильно?

— Никто.

Дознаватель бросил взгляд на Винсента, тот пожал плечами. Вроде бы безразлично, но я видела, что он сохраняет спокойствие из последних сил. Инквизитор довольно ухмылялся. Ну еще бы, такое шоу. Никто не уйдет незамазанным: ни профессор, который столько раз тыкал его носом, будто щенка, ни «ведьма», до которой ему никак не удавалось дотянуться. Да и дознаватель оказался не столь хорош, как о нем говорят, никак не может правильно вопрос задать.

Интересно, обязан ли инквизитор молчать о том, что услышал на дознании? Если нет, скандал выйдет знатным. Я-то ладно, все равно никого не знаю, но мужу еще с ними работать.

— Мия Лайгон желала смерти Инге Оркан? — попытался зайти с другого конца дознаватель.

— Да.

— Что она говорила?

— Что хочет, чтобы эта девка сдохла в мучениях.

Я невольно поежилась. Если бы что-то подобное было выкрикнуто мне в лицо — не впечатлилась бы вовсе, и не такое доводилось слышать. Но произнесенное безразличным голосом мертвеца…

Муж положил ладони мне на плечи, успокаивая. Я накрыла его руки своими. Помогло.

— Когда это было? — продолжал допрос Освальд.

— Сегодня днем.

— Мия приезжала к тебе?

— Да.

— Мия попросила тебя убить Ингу?

Дрогнули символы в круге, покойная начала заваливаться, но в следующий миг снова выпрямилась. Точно некромант, удерживающий ее, едва не утратил контроль над магией. Может, так оно и было, потому что инквизитор снова довольно ухмыльнулся, а дознаватель бросил в нашу сторону быстрый взгляд.

— Винсент, я понимаю, но еще немного, пожалуйста.

— Не просила. — Безразлично произнесла мертвая.

— Тогда зачем ты пыталась убить Ингу?

— Она занимает чужое место.

— Тебе-то какая разница?

— Никакой.

Дознаватель потер лоб, буркнул под нос ругательство.

— Тогда почему ты сама пыталась ее убить, а не предоставила действовать подруге?

— Так было правильно.

— Почему ты решила, что так правильно?

— Не знаю.

Освальд развел руками, обернувшись к нам.

— Мы начинаем ходить по кругу.

— Вижу. — В голосе Винсента эмоций было не больше, чем в голосе покойницы. — Отпускаю?

— Да.

Труп лег и замер.

— Что ж, — напомнил о себе Клаус, — желаю удачи в расследовании. И доброй ночи, если она будет доброй.

Он поклонился, остальные вернули поклон, проводили взглядом инквизитора. Хлопнула дверь, застучали по лестнице шаги. Дознаватель покачал головой, но, если и хотел высказаться, промолчал.

— Держи. — Освальд взял у помощника записи и протянул Винсенту. — Сверь, все ли так, и подпиши, раз Клаус не соизволил задержаться. — Он повернулся ко мне. — И вы, Инга, прочитайте и подпишите.

— Я не умею читать, — выдавила я. В который раз обожгло стыдом. Как Кэри и подобные ей умудряются жить, не зная грамоты? Это же просто невыносимо!

Дознаватель изумленно вскинул бровь.

— Прошу прощения.

— Ничего.

Винсент начал было читать, но я оборвала его.

— Извини, я не хочу выслушивать это второй раз.

Муж кивнул с отстраненным видом, словно мысли его гуляли где-то не здесь. Вернул подписанные листы Освальду.

— Присядем? — предложил тот. Не дожидаясь ответа, устроился боком на краю помоста. — Про это, — он мотнул головой в сторону трупа, — сейчас мы больше ничего не вызнаем. Давай про взрыв. Расскажи, что там было, и как удалось уцелеть вам.

Винсент, вздохнув, сел напротив. Я устроилась у него за спиной, боком к остальным. Навалилась усталость, заставив ссутулиться. Ни дня без приключений! Или это мне в качестве ложки дегтя, прилагающейся к такому мужу и магическому дару? Чтобы жизнь совсем уж медом не казалась?

Очень хотелось прислониться к спине мужа, обнять его, снова ощутить его тепло. Но мы были не одни, и я заставила себя выпрямиться, вслушаться в разговор.

Винсент завел рассказ о событиях, предшествовавших взрыву. Я мысленно хмыкнула, услышав, что он задержал меня после занятий и попросил поднять тело, чтобы дать дополнительную возможность запомнить схему ритуала. У меня не было возможности законспектировать лекцию, а после воспользоваться конспектом. Но дознаватель то ли поверил, то ли сделал вид, будто поверил, что дело лишь в заботе о моей успеваемости.

Хотя, если вспомнить, как Винсент сопровождал меня в общежитие и не ушел, пока не передал комендантше — и это после того, как я ему морду набила! — он действительно нянчился со студентами. Ох, как же жаль погибших…

Я вздохнула — слезы подкатили совсем некстати. Что-то у меня сегодня глаза на мокром месте.

— А что было потом? — продолжал расспрашивать дознаватель.

— Это имеет значение? — изумился Винсент.

— Не знаю. Возможно.

— Если ты настаиваешь… Сидели. Разговаривали.

— О чем?

Муж хмыкнул.

— О различных научных теориях.

— Ты. Наедине с очаровательной женщиной. Беседовал о науке?