Эликсир для Жанны д’Арк

Наталья Солнцева, 2014

Красивый загородный дом, практически патриархальная усадьба, счастливая семейная пара, разведение породистых лошадей, библиотека старинных книг… Ну чем не идиллия!? В закрытом подвале под семью замками колдует вместе с хозяином странный монах: варит какие-то зелья и смотрит на окружающих своими злыми пронзительными глазами… А в округе пропадают девушки и на обледенелом от стужи дереве появляются веночки… Что происходит в этом загадочном мирке? Сможет разобраться только Глория. Кому как не ей под силу протянуть тонкую ниточку связи от костра, на котором пылала Жанна д’Арк к девушке, которая не смогла выбраться из горящего дома? Видео о книге «Эликсир для Жанны д’Арк»

Глава 3

Лавров проехал Верею с ее церквями и разбросанными в снегу домами и свернул направо. Указатель сообщил ему, что до пансионата «Лель» осталось двадцать километров.

Дорога была почищенная, но узкая. По бокам громоздились сугробы. Двум машинам не разминуться.

«Как они тут ездят?» — удивился бывший начальник охраны.

Холмы поросли лесом. Сыпал мелкий снежок. Проселок петлял, и перед каждым поворотом приходилось сбавлять скорость. Вдруг вылетит на своей крутой тачке какой-нибудь отдыхающий под кайфом? Мало не покажется.

За очередным поворотом Лаврова поджидал сюрприз. Посреди дороги стоял белый джип «ниссан».

Роман выругался, притормозил и вышел из машины. «Ниссан» продолжал стоять, как стоял.

— Что-то случилось? — крикнул он.

Ему не ответили. Он приблизился и увидел, что водитель «ниссана» — женщина. Она сидела за рулем и не собиралась освобождать дорогу.

Лавров наклонился и постучал костяшками пальцев по тонированному стеклу.

— Эй! Милая дама! Что с вами?

Женщина молчала.

— Мне ехать надо, — повысил он голос. — А вам?

Дама повернула голову. Сквозь стекло ее лицо казалось белым, словно луна. Она была молода и красива. Может, пьяна? Или травки накурилась?

— Я могу чем-нибудь помочь? — предложил он. — Откройте дверцу. Или хотя бы опустите стекло.

Барышня испуганно оглянулась, как бы ища поддержки. Но в салоне никого не было, кроме нее. Белая лента дороги тоже была пустынна. Видимо, тут не так часто ездят.

— Так и будем стоять? — начал сердиться он. — Холодно, между прочим. Мороз. И вообще, я спешу.

Женщина-водитель решилась и робко приоткрыла окно. На вид ей было лет двадцать пять. Короткие каштановые локоны с рыжим отливом вились вдоль щек и беспорядочно падали на лоб. Точеный носик, маленькие пухлые губы, тронутые помадой, карие глаза под тонкими дугами бровей — все выдавало в ней породу женщин, рожденных для восхищения. Странная бледность покрывала ее лицо.

— Вы кто? — настороженно спросила она. — Куда вы едете?

— В пансионат. Хочу повидаться с другом. Говорят, тут можно весело провести время.

— А-а, — недоверчиво протянула барышня. — Я тоже еду в пансионат.

— Что у вас случилось?

— Машина заглохла. Я не понимаю, в чем дело. Звонила отцу, но связи нет. Местами тут сотовый не берет. Это как раз такое место.

— Давайте я посмотрю, что с вашим «ниссаном». Откройте дверцу.

— Нет! — отчего-то испугалась она. — Не надо. Я буду ждать.

— Чего? Думаете, связь появится? По щучьему велению?

— Нет, — упрямо повторила она.

«Истеричка, — мысленно констатировал Лавров. — Капризная и вздорная бабенка, избалованная богатым папиком. Хоть и не блондинка, но мозгов явно не хватает, чтобы сообразить — на этом проселке можно проторчать до второго пришествия».

— За вами должны приехать? — скептически осведомился он.

— Не знаю…

— Послушайте, так нельзя. Если хотите стоять посреди дороги, то у меня другие планы.

— А я при чем?

— Мы не разминемся.

— Вы уж постарайтесь, — сказала она. — Ваша машина позволяет.

Он прикинул, что, если взять вправо и захватить подножие сугроба, пожалуй, «туарег» протиснется. Рискованный маневр, но попытаться можно.

— Ладно, — буркнул он. — Попробую.

Оставаться женщине одной на пустынном проселке было по меньшей мере неразумно. Вероятно, у нее есть на то причина. Интересно, какая? Владелица «ниссана» не казалась обкуренной, и спиртным от нее не пахло. Он уловил только слабый аромат фиалковых духов.

— Подождите! — опомнилась она. — Вернитесь, пожалуйста.

Лавров повернул обратно. Барышня ждала его с напряженным и бледным лицом. Спросила:

— Сколько проработает печка?

— Недолго. Аккумулятор быстро сядет. А за бортом пятнадцать градусов, между прочим. Вы замерзнете.

— Что же мне делать?

— Если я проеду, могу подвезти вас до пансионата, — предложил Лавров. — Вы ведь туда направляетесь?

— Да.

— Тогда нет проблем.

— Есть! — возразила женщина. — Я… не доверяю вам.

— Это еще почему? — изумился он. — У меня неблагонадежный вид? Я похож на бандита?

— Нет, но…

— Как хотите, — пожал он плечами. — Я не навязываюсь.

— Понимаете… откуда мне знать, что вы… не маньяк?

Лавров рассмеялся, настолько наивно и глупо прозвучали ее слова.

— У вас тут что, маньяк на маньяке?

— Я боюсь. Я вижу вас первый раз.

— Я вас тоже. Однако это не дает мне основания подозревать вас черт знает в чем.

— Мне страшно! — заявила она.

— Тогда оставайтесь и замерзайте.

Барышня нервно облизнула губы и отважилась открыть дверцу.

— Посмотрите, что с моей машиной, — жалобно произнесла она. — Только сначала я отойду подальше.

— Как хотите, — кивнул Лавров.

Она, пятясь, отошла на несколько метров и стояла, держа в руках сумочку и притопывая ногами в меховых сапожках. Ее пятнистая шубка из рыси стоила уйму бабок, на пальцах сверкали дорогие кольца. Как бывший опер, Роман не понимал, зачем так одеваться в дорогу, вводить в соблазн людей с дурными намерениями. Ей бы стоило опасаться скорее грабителя, чем маньяка.

Он сел за руль «ниссана» и включил зажигание. Работает, но двигатель не заводится. Лавров посмотрел на датчик бензина. Топлива вдоволь. Он вышел и открыл капот. Проверил все, что следовало.

— Думаю, предохранители полетели, — заключил он и повернулся к хозяйке. — Нужно менять.

— Меняйте, — согласилась она.

— Я не автосервис. Закрывайте машину и поехали в пансионат, там разберемся.

Женщина продолжала топтаться на дороге. Она повесила сумочку на локоть, сунула руки в карманы, подняла воротник. Голова ее была непокрытой, и снег падал на волосы серебряными блестками.

— Да не бойтесь вы! — усмехнулся Лавров. — Не стану я вас убивать. У меня сегодня выходной.

Шутка получилась мрачная. Барышня стучала зубами не только от холода, но, кажется, и от страха.

— Простите, — мягко произнес Роман, проникаясь к ней сочувствием. — У меня черный юмор. Я не причиню вам зла. Клянусь! Хотите, побожусь?

— Нет.

— Тогда доверьтесь судьбе. Считайте, что она послала вам ангела-хранителя.

Должно быть, он сумел расположить ее к себе, потому что барышня нерешительно двинулась вперед.

Лавров уселся в свою машину и распахнул для дамы правую дверцу.

— Прошу!

Она скользнула на сиденье, обдав водителя запахом фиалок, и бросила на него косой взгляд из-под ресниц. Снежинки на ее волосах начали таять.

— Я вас не трону, — как можно убедительнее произнес Лавров. — Я не маньяк. Успокойтесь и не дрожите.

Пассажирка молчала, кусая губы и глядя прямо перед собой. Он аккуратно, стараясь не задеть «ниссан», попытался проехать. Получилось со второго раза.

— Вы не ас, — тряхнула мокрыми кудрями барышня.

— Не хватало мне для полного счастья повредить ваш внедорожник, — огрызнулся Роман. — И потом оплачивать ремонт. Отличное начало отпуска! Надеюсь, продолжение меня не разочарует.

— Вы в отпуске?

— Можно сказать и так…

* * *

Поместье «Дубрава» —

деревня Веселки

— Ты кого мне оседлал? — рассердился Прозорин. — Эту ленивую кобылку?

— Вы сами просили смирную, — оправдывался конюх.

— Я для жены просил. А она отказалась кататься. Не по нраву ей лошади.

— Ваша супруга железного коня предпочитает.

— Ты прав, — кивнул Прозорин, поглаживая кобылу. — Ладно, пожалуй, прокачусь на ней.

— Холодно, — поежился конюх. — Мороз крепчает.

— Я не надолго, туда и обратно.

Его тянуло на дедову дачу, где он мальчишкой проводил школьные каникулы. Деревянный дом, похожий на терем с резными ставнями, остроконечной крышей и высоким крыльцом, был местом, где покойный Аким Иванович любил «отдыхать от мира», как он выражался. Фасад Терема выходил на реку, а задняя сторона упиралась в молодой сосновый лес. Живописный пейзаж открывался из любого окна, теша глаз и душу.

Сергей привязался к дому, который напоминал ему безмятежную пору детства. Родители его погибли, когда ему не исполнилось и пяти лет. Дед заменил ему мать и отца. Дом в Веселках остался внуку в наследство вместе с «Дубравой» и пробуждал в нем ностальгическую тоску по прошлому.

Катя побывала на даче всего раз, и ей там не понравилось. Слишком высокий обрыв над Протвой вызывал у нее страх; в лесу стоял сумрак, и она вообразила, что оттуда тянет сыростью. На самом деле сыростью тянуло с реки, и то в дождливое время года.

Словом, с тех пор Сергей наведывался в родные пенаты один. Проветривал дом, протапливал, иногда оставался на ночь. Только в Тереме ему снились волшебные сны, которые нигде больше не повторялись.

В отсутствие хозяев за домом присматривала сельская учительница на пенсии. Ее нанял дед, а Сергей продолжил традицию и даже прибавил сторожихе зарплату. Дом без человеческого ухода быстро ветшает и теряет жилой вид.

Кобылка доставила Прозорина на бывшую дедову дачу за сорок минут. Он соскочил в снег, привязал лошадь к почернелому столбу у ворот и тяжело вздохнул. Здесь протекли самые счастливые мгновения его жизни, просочились сквозь пальцы, ушли в песок. Унесла их река далеко, прочь от этого благословенного и проклятого места. Туда, где небо смыкается с кромкой леса и загорается вечерняя заря.

— Смогу ли я все вернуть? — прошептал Сергей в холодном отчаянии. — Смогу ли?

Кому он задавал этот горький вопрос? Бог весть.

Прозорин постоял у ворот, створки которых были раскрыты, словно ладони, готовые принять его в свои объятия. В глазах кипели слезы. Он сморгнул их, ступил во двор и поднял голову на то, что осталось от Терема.

Январские метели замели фундамент бывшего дома. Кое-где торчали из-под белого савана обугленные бревна сруба. Крыши не было, она выгорела полностью. Две кирпичные трубы от камина и печки покрылись инеем.

Пожар уничтожил дом три года назад, сухим и жарким июльским днем. Соседи не сразу заметили зарево на обрыве, а когда прибежали, тушить уже было нечего. Сторожихе повезло. Тем летом она расхворалась, и за домом приглядывал сам Сергей. Наездами, с редкими ночевками.

Он подошел поближе к обгорелому срубу. Снегу намело по пояс. Не пробраться. Словно зима оберегала пепелище от чужого вторжения.

— Прости меня, — вымолвил Прозорин в морозную тишину, нарушаемую лишь шумом сосен и криками галок, рассевшихся на заборе.

Казалось, дед сурово качает головой, оглаживает седую бороду, щурится. Осуждает внука. Дескать, не уберег ты, Сергуня, мою вотчину, не доглядел наше родовое гнездо.

— Прости, дед, — потупился тот. — Я обязательно все исправлю. Я восстановлю наш Терем. Сделаю его краше прежнего. Погоди немного. Мне сейчас надо главное дело сделать. А потом и до Терема дойдет.

— Каррр!.. Каррр-р!.. — презрительно отозвались галки. — Кар-р!..

— Кыш, вы, горластые! — замахнулся на них Прозорин.

Птицы перелетели на закопченные трубы и пуще раскаркались.

— Не верите? — разозлился Сергей. — Так вот же вам! Прочь, черти!

Он кое-как слепил снежок и запустил в галок. Снаряд не долетел до цели, рассыпался…