Эликсир для Жанны д’Арк

Наталья Солнцева, 2014

Красивый загородный дом, практически патриархальная усадьба, счастливая семейная пара, разведение породистых лошадей, библиотека старинных книг… Ну чем не идиллия!? В закрытом подвале под семью замками колдует вместе с хозяином странный монах: варит какие-то зелья и смотрит на окружающих своими злыми пронзительными глазами… А в округе пропадают девушки и на обледенелом от стужи дереве появляются веночки… Что происходит в этом загадочном мирке? Сможет разобраться только Глория. Кому как не ей под силу протянуть тонкую ниточку связи от костра, на котором пылала Жанна д’Арк к девушке, которая не смогла выбраться из горящего дома? Видео о книге «Эликсир для Жанны д’Арк»

Глава 4

Пансионат «Лель» на Протве

Хозяйка «ниссана» попросила остановить у деревянного коттеджа, обильно изукрашенного резьбой. Смеркалось. В окнах коттеджа горел свет.

— Мне сюда, — сказала пассажирка.

Лавров притормозил, подал ей ключи от ее машины.

— Возьмите, вы забыли. Ну как, все обошлось? — улыбнулся он. — Вы живы и невредимы. Я реабилитирован?

— Кто вас знает?

— Вам есть к кому обратиться насчет джипа? Авто не стоит надолго оставлять на дороге.

— Это уже не ваша забота.

Она вышла, не поблагодарив, и скрылась за деревянной дверью. А Роман набрал номер Орешкина.

— Помогай после этого людям, — проворчал он, уязвленный пренебрежением молодой дамы. — Она еще и недовольна. Расстроена, что я не маньяк!..

— Привет, дружище, — раздался в трубке мужской басок. — Рад тебя слышать.

— Я прибыл, — расплылся в улыбке Лавров. — Встречай.

— Ты где? Подъезжай к центральному корпусу. Мы тебя заждались.

— Кто «мы»?

— Я и девочки-официантки, — захихикал Орешкин. — Я им расписал, какой ты умница и красавец. Они сгорают от нетерпения. Галантные кавалеры у нас на вес золота.

Роман устало зевнул. Он проголодался, ему хотелось спать. Возня с капризной и напуганной хозяйкой «ниссана» порядком утомила его. Они даже не познакомились. Всю дорогу до пансионата дамочка просидела тихо, как мышка. Вероятно, молилась, чтобы «маньяк» на нее не позарился.

— Давай, подгребай, братишка, — гостеприимно рокотал в трубке басок. — Девочки тебе столик накрыли. За мой счет.

— Чудесно, — обрадовался Лавров. — Я голодный как волк.

— Увидишь надпись «Трактир у Леля», тормози. Отведаешь наших фирменных блюд.

Через несколько минут друзья уже похлопывали друг друга по плечам, пожимали руки и обменивались комплиментами.

— А ты молоток, Рома! Качок! И модник, каких поискать. Жиру не нагулял, как я. Следишь за фигурой. Стройный, подтянутый. Девчонки, что я вам обещал? — подмигивал он молоденьким официанткам, которые глазели на гостя. — Сероглазый брюнет с голливудской улыбкой перед вами! Прошу любить и жаловать.

— Ладно тебе, — смутился Лавров.

Орешкину жизнь и работа в пансионате пошли впрок. Он отяжелел, отпустил второй подбородок, приобрел залысины. Бордовая жилетка, надетая поверх белоснежной рубашки, чуть не трещала по швам. На груди бывшего охранника болтался бейджик с надписью: «Вячеслав Андреевич, администратор».

— Ты хорошо устроился, Славик, — оценил приятель. — Как сыр в масле катаешься.

— Точно, — довольно хохотнул Орешкин. — Давно мечтал о таком месте. Чтобы еды вдоволь, свежий воздух, баня под боком и девочки! Чего еще желать, а? Одна проблема. Жениться мне пора.

— Так женись.

— Как подумаю, что всю жизнь придется с одной женщиной куковать, тоска берет.

— Понимаю, — усмехнулся Лавров.

— Ну что, по первой, за встречу? — предложил Орешкин, разливая водку. — Или тебе коньячку?

— Давай медовую.

Деревянный стол, накрытый вышитой скатертью, ломился от закусок. Грибы, соленья, рыбка, буженина, заливное, маленькие румяные пирожки.

— Что-то ты невеселый… — заметил после третьей рюмки Орешкин. — Из-за работы, небось? Забей, друг. Мы тебе вмиг выгодную службу спроворим. Только скажи. Такие кадры всегда в цене.

Лавров нервно дернул подбородком.

— Хочу отдохнуть пока, а дальше видно будет.

— Правильно, — одобрил Славик и потянулся за бутылкой.

— Ты же при исполнении. Может, хватит? Или у вас это в порядке вещей?

— У меня сегодня отгул. Могу я друга встретить, как положено? Сколько мы с тобой не виделись? — администратор, не дожидаясь ответа, подозвал девушку с косами, заплетенными калачиком. — Варька, неси горячее. Живо! И пельмени. С пылу, с жару!

— Где вы таких девчонок набрали? Косы, румянец, губки бантиком.

— По селам колесили, выискивали подходящих. У нас специфика. Все должно быть по-русски. И девочки, и баня, и кухня. У нас сбитень подают, чай из самовара, расстегаи.

Лавров неожиданно опьянел. Сказалось напряжение, бессонная ночь перед поездкой, встреча с хозяйкой «ниссана».

— Чует мое сердце, неспроста она мне попалась… Ох, неспроста.

— Кто?

— Дамочка одна.

— Ты, Рома, в своем репертуаре, — рассмеялся Орешкин, в очередной раз наполняя рюмки. — Не успел приехать, уже кого-то клеишь.

— Да не клею я никого…

— Врешь! По глазам вижу. Где ж ты успел ее подцепить?

У Лаврова кружилась голова. Стол, раскрасневшееся от водки лицо Орешкина, деревянные стены, все вдруг подернулось туманом, поплыло…

* * *

Поместье «Дубрава»

Хозяйский дом окружал каменный забор с деревянным верхом. Во дворе — сосны в снегу, голые березы, прогулочные дорожки, посыпанные песком. Вдоль аллеи, ведущей от въезда к дому, высажены молодые деревца.

Тарас Никулин работал у Прозориных охранником. Они с напарником дежурили посменно. Во флигеле, кроме них, проживали конюх, кухарка и горничная. Еще в поместье поселился Федор Прелатов, который помогал хозяину ставить научные опыты. Для опытов использовали подвал, куда имели доступ только сам Прозорин и его помощник.

Тарас держался в «Дубраве» исключительно из выгоды. Хозяин щедро платил охранникам. Где заработать такие деньги демобилизованному сержанту со средним образованием? В Верее вакансий нет, в пансионате штат укомплектован. А в деревнях охранять нечего.

Из обитателей «Дубравы» Тарасу больше всего не нравился Федор. Странный мужик и себе на уме. Охраннику претили его внешность и манеры. Тот одевался во все темное, словно монах, тщательно подбривал бородку и обладал колючим пронзительным взглядом, от которого кровь стыла в жилах. Говорил мало и непонятно, презирал прислугу и вел себя барином.

Все, кроме хозяина, от него шарахались. Хозяйка же как будто не замечала Федора. Она жила в своем отдельном мире, делами мужа не интересовалась, целыми днями прихорашивалась, спала, гуляла, смотрела телевизор и листала модные журналы.

«У богатых жизнь не сахар, — глядя на нее, заключил Тарас. — Можно свихнуться или взвыть от скуки».

Детей у Прозориных не было, и это обстоятельство усугубляло разницу в образе жизни супругов. Они все больше расходились каждый в свою сторону.

Впрочем, Тараса личные отношения хозяина и хозяйки не касались. Кухарка с горничной любили посплетничать на их счет, на то они и бабы. Охранников занимало совершенно другое.

С некоторых пор в доме случались происшествие за происшествием. То электричество вырубится, то окна сами собой распахнутся настежь, то дыму наберется откуда ни возьмись. Кухарка и горничная жаловались на страх и бессонницу. Им казалось, что в доме обитает привидение. Иногда в комнатах раздавался шум, что-то падало, звенело и скрипело.

Выслушав обеих женщин, Прозорин только усмехнулся, собрал весь персонал и предложил тем, кому не подходят условия работы в «Дубраве», немедленно уволиться. Он-де без проблем наберет новых людей. Стоит ему обратиться в фирму по найму прислуги, как ему предложат на выбор сколько угодно желающих потрудиться за достойную оплату.

После такой отповеди жалобщицы призадумались. Им придется искать новое место, и кто знает, каким окажется другой хозяин. Прозорин, по крайней мере, справедлив, щедр и относится к ним с уважением. А за нечистую силу он не в ответе.

Тарас чертей не боялся и в привидения не верил. Окна мог открывать сквозняк, а шум и треск бывают в любом доме. При должном подходе всему можно найти логическое объяснение.

Однако он решил быть начеку и внимательно ко всем приглядываться. Особенно к Федору, который возбуждал в нем тревожное любопытство. Если кто и якшается с нечистым, так именно этот молчаливый мужик. Он сам на беса смахивает, даром что рядится монахом.

— Слушай, а ведь я тоже кое-что видел, — после того собрания признался напарник, Леха. — Только говорить не хотел. Еще на смех поднимут. Неловко как-то.

— Что ты видел? — рассердился Тарас. — Хочешь, чтобы нас уволили?

— Курить будешь?

— Давай.

Они устроились под навесом, где хранились дрова. Леха достал пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и оглянулся по сторонам.

— Ты сам-то ничего не замечал? — спросил он. — Тень в окне, например? Мужика с бородой?

— Ты про Федора? — не понял Тарас. — Он и правда тенью бродит. Не знаю, как ты, а меня от него воротит. Он нас развел на бабки, понимаешь? Всучил какую-то гадость, от которой никакой пользы.

— Не скажи. Я заметил разницу! А ты зачем брал, если не веришь?

Тарас насупился и пустил дым из ноздрей.

— У Федора борода короткая и черная, — гнул свое Леха. — А у того мужика длинная и рыжая.

Тарас затянулся, закашлялся и удивленно уставился на него.

— Ты че, Леха, сбрендил? Кха-кха. У кого из наших — рыжая борода?

— В том-то и прикол, что ни у кого.

— И где ты видел этого… рыжебородого?

— В окне на втором этаже дома. Иду я мимо и вдруг чую: холод пробрал с головы до пяток. Поднимаю голову, а на меня сверху мужик глядит. Рыжий и бородатый.

— Ага, — кивнул Тарас. — Нос крючком, брови торчком. Словом, Кощей Бессмертный.

— Зря я тебе сказал, — скривился напарник. — Знал же, что не поверишь.

— Ты трезвый был?

— Как стеклышко.

Он обиженно замолчал, затушил окурок, щелчком отправил его в снег и достал вторую сигарету.

— Ладно, дальше что было? — не выдержал Тарас. — Начал, так продолжай.

— Я подумал, к Прозориным гость приехал. Потом вспомнил, что никому ворот не открывал, никого не впускал. Что за чертовщина?

— Может, это любовник нашей хозяйки? Она его в машине привезла, тайком, и прячет в доме. Хозяин с Федором амуры крутит, а она тоже решила развлечься.

— Какие еще амуры? У них с Федором дела. Наука. Они опыты ставят. Прозорин по профессии фармацевт, между прочим. Может, он новое лекарство изобретает. От СПИДа!

— Умный ты, Леха. Тебе не в охрану надо было идти, а в академию наук.

— Может, еще пойду.

Леха, в отличие от Тараса, тяготел к интеллектуальной деятельности. Работу у Прозориных считал временной и надеялся исправить свое положение.

— Держи карман шире, — возразил Тарас. — Делать хозяину нечего, кроме как лекарства изобретать. У него и без того денег куры не клюют. С жиру он бесится, вот что. И жена его тоже с жиру бесится. Нам их не понять. Они инопланетяне, блин!

— По-моему, ты загнул. Прозорин — нормальный мужик. Ты ему завидуешь, небось? Сам бы хотел в таком доме жить, деньжищами ворочать, лошадей разводить? А вынужден на хозяина пахать. С утра до вечера, с вечера до утра одно и то же.

Тарас вспылил. Его можно было упрекнуть в лени, в невежестве, в цинизме, но только не в зависти. Он не на шутку разозлился, хотел уйти, но Леха схватил его за рукав, удержал.

— Не психуй! Я не то имел в виду. Ты, видать, парень с запросами.

Тарас рывком высвободился, хотел уйти, но остыл. В сущности, Леха прав. Ему не по вкусу жизнь, которую он ведет, но и напрягаться, что-либо менять слишком хлопотно.

— Ладно, проехали, — буркнул он. — Ну их к черту, запросы. От этого только голова болит. Как складывается, так и живем. Верно? Восточная мудрость советует плыть по течению. Так что ты там болтал про рыжебородого?

— Видел его в окне.

— И куда он потом делся?

— Исчез.

— Это все?

— Тебе мало? — ухмыльнулся Леха. — Тогда вот еще. Ты в дом к хозяевам часто заходишь?

— Только по необходимости. А что?

— Голосов никаких не слышал? Вздохов там… стонов.

— Каких стонов? — смутился Тарас.

— Не любовных. Совсем других! Протяжных… и зловещих. От которых дух перехватывает и волосы шевелятся.

Леха взъерошил свою шевелюру и скорчил жуткую гримасу.

— Ты нарочно придумываешь? Дуришь меня? — обиделся напарник.

— Фома ты неверующий. Думаешь, я вру? Меня иногда жуть берет, но я молчу. Не хочу, чтобы меня считали чокнутым.

— Оттого ты в пансионат зачастил?

— Представь себе! Там хоть оттянуться можно, выпить, потанцевать с девочками. На нашей работе можно на корню засохнуть. Что мы с тобой видим? Дежурство, телик, сон, опять дежурство. Знаешь, как это называется? Моральная деградация.

Тарас машинально кивнул.

— Может, у тебя глюки начались? От этой… типа деградации.

— Больше ничего не скажу, — надулся Леха. — Я знал, что этим кончится.

С тех пор Тарас, прогуливаясь вокруг хозяйского дома, — что входило в его обязанности, — начал поглядывать в окна. Не появится ли в одном из них человек с рыжей бородой?..

Сегодня, после отъезда Прозорина, он по обыкновению решил сделать обход и так задумался, что чуть не налетел на Федора. Ученый «монах», как окрестили его охранники, недовольно посторонился и буркнул:

— Спишь на ходу, отрок?

— Какой я тебе отрок? — огрызнулся Тарас. Брезгливая физиономия Федора вывела его из себя. — Дедушка нашелся!

На вид Федору можно было дать лет сорок. На его висках и в фигурно выбритой бородке проступали седые волоски, но в целом он хорошо сохранился. Среднего роста, крепко сбитый, он мог бы помериться с Тарасом силами.

— Ты со мной не шути, отрок.

— А то что?

— Плохо тебе будет, — опустил глаза Федор. — Захвораешь ненароком. Чахнуть начнешь, мужскую доблесть терять.

— У тебя типа глаз черный? Ты на это намекаешь?

— И на это тоже…

— Плевать! — не испугался Тарас. — Ты меня своими страшилками не проймешь, блин!

«Монах», не поднимая глаз, словно сдерживая готовый вырваться из них огонь, который испепелит дерзкого на месте, погрозил ему пальцем…