Украсть право первой ночи

Наталья Сапункова, 2023

Право первой ночи – закон в графстве Финерваут. Жители смирились и привыкли. К тому же граф щедр и дарит золото взамен девичьей невинности, и каждая семья за честь считает получить побольше!Сирота Мариса потеряла красоту в пламени пожара, но она тоже выходит замуж. Жених ей ненавистен, а граф, может, и вовсе побрезгует?И надо же такому случиться, что её похитили чуть ли не из графской постели! Очень дерзко и нахально. Но понимает ли похититель, что он затеял?..Любовный роман-фентези про непростой путь к счастью.Новинка в "сказочной" серии.

Глава 1. Встреча

В доме мельника дядюшки Фуртафа готовились к свадьбе — выдавали замуж среднюю дочь Умину. Конечно, в усадьбе суета, родственники съехались, во дворе не протолкнёшься, в конюшне места не осталось! Но что одним радость, другим — лишняя работа.

Хромой Марисе досталась работа — перестирать узел белья вдвое больше обычного. Действительно, не сидеть же ей без дела. Матушка Бельдина, мельничиха, так и сказала:

— Не сидеть же тебе без дела, Мариса. Постирай белье. Долго не возись, что там того белья! Потом к девушкам пойди, посиди с ними за рукоделием, чтобы тебя видели. Ты ведь тоже невеста!

Да, у хромой и уродливой Марисы тоже был жених — не только у красавицы Умины, мельниковой дочки. И она выйдет замуж вскоре после Умины. Но её свадьба будет скромная. Столы, конечно, накроют, но слишком тратиться не станут. Да не слишком и хотелось…

Мариса не стала откладывать — чтобы быстрее покончить со стиркой и сбежать со двора на речку бельё полоскать. Она шустро перестирала и отколотила вальком кучу простыней и полотенец, с вечера замоченных с мыльным корнем, белье в корзину, отпросилась у мельничихи и ушла за калитку, по тропинке к заводи.

Бельё Мариса полоскала не спеша. У заводи не было никого, только белая цапля стояла у камышей, и несколько раз плеснула рыбёшка — благодать! Вода как зеркало. Чуть дальше — птички-трясогузки бегают. В траве кузнечики трещат. Вот такие моменты в жизни — они самые счастливые. А когда ещё радоваться?

Никто сироту Марису не любил и любить не станет. Она — самая уродливая девица в округе, лицо её ещё в детстве обезобразило огнём. Ясно же, что Реддиту, жениху, просто нужна служанка в доме. Причем такая, чтобы его любовница не ревновала — соседи шепчутся, что он к молодой вдове ездит в соседнюю деревню. А почему не женится на вдове — говорят, что она якобы наследство от покойного мужа потеряет, если замуж второй раз выйдет…

Марисе вроде и без разницы, что у мельника по дому трудиться, что у лавочника. С другой стороны, там она женой будет, хозяйкой. Но у лавочника строгая матушка и незамужняя сестра — куда там ещё кому-то в хозяйки! Но это, конечно, ещё посмотрим…

Ещё с Реддитом спать придется, постель делить, несмотря на ту вдову. А этого не хочется! Вот бы он не приставал ещё! Да только будет приставать. Раньше не замечал её, а с тех пор, как посватался, смотреть стал масляно и всё дотронуться норовит, и заходит с той стороны, с которой шрамы на лице не видны…

Мариса усмехнулась, выпрямилась и потерла кулаками поясницу. И вздрогнула, потому что где-то слева справа захрустели ветки…

Мариса уже не раз видела этого человека — он проезжал через деревню вместе с графом Финерваутом. Молодой мужчина, рыжий — этим и запомнился. Но теперь он был пешком.

Первым её порывом было схватить корзину и убежать, тем более белье уже выполоскано — но как с тяжёлой корзиной убежишь? Значит, придется повернуться к этому лорду лицом, поклониться…

Девушка нехотя повернулась, присела в сдержанном поклоне. Он вздрогнул и раскрыл глаза — это ожидаемо. Она ведь Мариса-Половинка. Пока лорд видел только слева, всё было в порядке. Правая часть у неё похуже — и лицо в шрамах, и рука кривая, и нога хромая… простите, милорд, и пугайтесь сильно. Что есть то есть.

Мариса подхватила корзину и хотела уйти.

— Эй, постой, — тут же окликнул её рыжий. — Не уходи!

Она поставила корзину.

— Что угодно милорду?

— Дай на тебя посмотреть. Ты кто? Из этой деревни?

Мариса вспыхнула, сжала губы. Что такое?! Чего на неё смотреть, разве больше не на что? Из какой она может быть деревни, не из соседней же тащить эту огромную корзину, чтобы подальше от дома белье прополоскать?

И ведь надо было промолчать, но нет…

— Из дальней, милорд, — и опять слегка поклонилась. — Просто здесь, знаете ли, вода чище.

— Что?! — вытаращил глаза рыжий лорд.

Мариса улыбнулась немного виновато, а рыжий вдруг захохотал.

— Как тебя зовут? — спросил он, отсмеявшись. — Чья ты дочь?

— Я сирота, милорд. Живу в доме мельника. Моё имя Мариса. Чем могу ещё служить милорду? — она вздохнула.

Отвяжется он наконец? Ей уже пора…

— Не сердись. Понимаю, как донимает чужое любопытство, — лорд снова сказал не то, что она ожидала. — Просто ты красивая. Пока не показала шрамы. Мы уже встречались? Давно это у тебя?..

— Шрамы? С детства, милорд. Я чуть не сгорела на пожаре. Меня спасли, но вот это всё осталось, — почему-то раздражение Марисы улетучилось.

Ражий смотрел на неё с живым интересом, и это было не совсем так, как на неё смотрели обычно.

— Мариса, — повторил он. — Значит, Мариса.

— Я пойду, милорд, — она поудобнее ухватила ручку корзины. — Доброго вам дня.

До самого поворота дороги ей казалось, что странный рыжий не сводит с неё глаз. Но это, конечно, не так. Оглядываться она не стала. И почему он пешком? Так странно. Мариса ещё в жизни не видела у них тут благородных господ, которые бродили бы без лошади.

Едва Мариса ушла на речку с бельём, мельничиха позвала дородную Фацину, свою золовку, отведать горячего чая с пирожками. Толстуху дважды просить не пришлось. Она уселась за стол, посмотрела в окно — вслед хромой девке. Сказала:

— Ну вот, отдадите дочку, сын мал ещё, а эта дуреха хромая в хозяйстве останется. Половинка, так что ли её прозвали? — она фыркнула. — А ведь ничего. Не зря растили. Тебе, Бельда, помощь. Девка-то расторопная.

— Пустое, — мельничиха махнула рукой.

— Ну не пустое! — хмыкнула Фацина. — Эту корову со двора не сведут, слишком страшна. Хотя какая корова — коза тощая! Но сойдёт. Только взгляд, вижу, дерзкий. Без почтения смотрит, а это нехорошо. Оплеух получала мало, это заметно. Она кто? Сирота подзаборная, место своё должна знать. А ты добрая слишком, от этого и хозяйство страдает. На лавку нахалку, юбку задрать да хворостиной! Это всех вразумляет, скажу тебе.

Мельничиха поджала губы, внутренне вскипев — ещё поучать её будет мужнина родня! Ишь, глазастая сестрица, в чужом хозяйстве страдания отыскала! И отповедь придется придержать — Фацина обидчивая, пожалуется брату, только ссор с мужем сейчас не хватало! Так что Бельдина смолчала, только усмехнулась:

— Всё не так, милая Фацина. Во-первых, и эту козу вот-вот уведут, просватали уже. А во-вторых, её хворостиной драть себе дороже выйдет. И ты не вздумай ударить или толкнуть, как бы она ни глядела, поняла? Потом или обожжёшься, или ударишься, или не приведи Пламя с крыльца упадёшь. Сила на ней какая-то есть. Да девка и не перечит, не лентяйка, так что без хворостины обошлись.

— Что ты говоришь?! Сила на ней? Защита? — вытаращила глаза Фацина. — А откуда же такое?!

— Кто знает. Мать приехала с обозом, да и умерла. Родни нет у девчонки. А нам за неё по шесть серебряков платят каждые полгода.

— Да погоди, — Фацина забыла про чай. — И вы согласились такую взять?..

— И помалкивай об этом, — строго сказала мельничиха. — Мне так наш священник покойный велел, а он много что понимал. Свой хлеб девка отрабатывает, и то, что у неё в сундуке, тоже.

— Ишь ты, у неё и сундук есть!

— Нам же платят. Должны и приданое собрать.

Почтенная Бельдина жила честно и законы чтила. Марису не обижала. Работой загружала, так ведь у сирот такой удел, должны отрабатывать хлеб. А что пришлось перед свадьбой старшей дочки забрать из её сундучка кое-что, и все недосуг было вернуть, так это мелочь. И девчонка не обиделась. По крайней мере, никто в семье не пострадал — не зашибся, не споткнулся.

— Постой-ка. Говоришь, что её просватали?! — не могла успокоиться Фацина. — Пошутила, что ли?

— Просватали. За лавочника Реддита Сайно, — вздохнула мельничиха. — Мы отказали, так он графу пожаловался. Граф и приказал выдать за него. С ним не поспоришь. Потом бед не оберешься.

— Ах, пройдоха лавочник, — всплеснула руками Фацина. — не кормил сироту, не растил, а готовую работницу забрать милое дело.

— Пройдоха. И скупердяй, скажу тебе, — закивала мельничиха. — Сразу заявил, что подарком от графа за первую ночь делиться не станет. Говорит, приданого не ахти, девка тоже, так пусть хоть это. И работникам своим платить не любит, наши к нему и наниматься не хотят.

— И сдалась ему эта уродка? — Фацина даже отложила пирожок. — Ждёт, что за её невинность много дадут? Да граф вовсе откажется. Ему и так все девки достаются!

Мельничиха только махнула рукой.

— А про защиту девкину помалкивай, — напомнила она. — Ничего Реддит от нас не узнает. Вдруг, если скажу, то нам и прилетит?

С этой стороны Фацина дело не рассматривала, так что недоверчиво покачала головой, подумала и кивнула.

— Ну-ну, — сказала, — будет ему, значит, после свадьбы радость…

— Скажу, что ничего не знаю, — усмехнулась Бельдина. — Мы-то к ней всегда с добром…