КИФ-6. «Современная война». Сборник рассказов

Наталья Сажина

КИФ-6 означает «шестой конкурс имморт-фантастики». Имморт означает, что самое ценное – это жизнь. Мы против обессмысливания и обесценивания жизни. Зато мы ратуем за человеческое достоинство, нравственность и долгую-долгую, желательно бесконечную и молодую, мирную, осмысленную жизнь. И мы полагаем, что весь свой разум, все свои усилия, все свои ресурсы человечество должно направлять не на то, чтобы воевать между собой, а на то, чтобы жить всем вместе – бороться надо с внешними обстоятельствами.

Екатерина Мельник

«Последнее поколение»

Белобрысый мальчуган сидел на крыше супермаркета и потягивал сигарету. С виду ему можно было дать лет девять-десять, не больше. Его ножки в грязноватых кроссовках некогда существовавшей фирмы «Найк» флегматично свисали с металлического пласта и легонько стукались об оранжевый торец. Жизнь мальчишки, как ни странно, не была преисполнена теми атрибутами, — вроде невнимания в семье или проблемных родителей — которые могут побудить ребенка курить в столь раннем возрасте. Впрочем, наверное, ему хотелось привлечь чье-нибудь внимание, иначе все не выглядело бы столь провокативно. Но это было скорее шутки ради, чтобы удивить и повеселить любопытного прохожего. Все-таки жизнь стала заметно серее в последнее время. Даже к самым невзрачным детям было приковано сумасшедшее внимание. В мире всегда так: что в дефиците, то непременно растет в цене.

Недалеко на площадке играло двое детей, они часто приходили туда. Те тоже выглядели лет на девять-десять. А еще рядом с ними всегда кружились две мамы, которые не спускали с чад глаз. Мальчуган как-то пробовал играть с ребятами, но ему быстро стало скучно — не было в них духа первооткрывателей, здорового детского любопытства. Были лишь опасливые взгляды в сторону мам при малейшем риске набить шишку. Мамы, к слову, явно дружили между собой. Что и понятно — общая радость, как и общие страхи, всегда сближают. Можно ли было назвать происходящее войной? Пожалуй. Войной за самый ценный ресурс на свете. Потерять право растить ребенка стало главным страхом практически всех родителей. В чем была причина почти что исчезнувшей рождаемости, до конца не знал никто. Ученые списали это на какую-то пищевую добавку, которой люди травили себя несколько поколений. Особо недоверчивые подозревали всемирный заговор. Мол, нескольким влиятельным людям захотелось вот так жестоко избавиться от проблемы перенаселения и дефицита ресурсов.

В каждую семью регулярно наведывались органы опеки — и не дай бог в доме обнаружат алкоголь, ребенок окажется чем-то недоволен или будет болеть чаще раза за месяц. От матерей требовалось оставить работу и посвящать все свое время воспитанию чада. Поначалу родившим женщинам разрешалось работать удаленно, хотя и на это цокали языком. Но потом им запретили любые виды профессиональной деятельности. Ах да, к списку потенциальных угроз можно было также отнести бдительных соседей, которые могли оформить анонимный донос, если стали свидетелями семейной ссоры или повышенного тона на ребенка. Это были те же самые соседи, которые еще несколько лет назад болтали друг с другом на улице, любезно одалживали бытовые мелочи и ходили в гости, но которым зачастую не довелось иметь своих детей. Теперь люди разучились доверять друг другу и привыкли в каждом прохожем видеть подвох. А еще вкрай зациклились на детях.

В каких-то аспектах жизнь ребенка была по-настоящему прикольной. Запуганные родители разрешали им любые прихоти, откладывали все свои дела и забывали об усталости, чтобы сводить чад в аквапарк, зоопарк или на аттракционы. Еще последние навсегда заручились разрешением приглашать друзей на ночевки в любые дни, а также помощью в домашних заданиях — вплоть до полного спихивания его на родителей. Кому как позволяла совесть. Дети не знали страха перед наказаниями или руганью и могли по щелчку пальцев обзавестись любой безделушкой практически любого ценового диапазона. Это уже не говоря о том, как бережно к ним относились учителя в школах. Ведь потеря работы для последних была не пустой угрозой. Но дети настолько привыкли к обожанию и вседозволенности, что вряд ли ценили эти блага. Мальчугану было тошно от них. Когда он видел особо капризных экземпляров, то каждый раз говорил себе, что своих детей однажды вырастит по-другому. Почему-то белобрысый был уверен, что они у него будут. Однако кое-что детскую жизнь все-таки омрачало.

Не секрет, что дети иногда пропадали. Порой такое происходило прямо на глазах у зазевавшихся родителей. Мальчугана и самого пытались несколько раз похитить, но все обошлось. Некоторым семьям повезло меньше. Теперь родители сопровождали своих детей всюду вплоть до пятнадцати лет. К этому возрасту всеобщая заинтересованность ребенком ощутимо снижалась. Забота о подростке слабее реализовывала потребности материнского инстинкта.

Впрочем, в последние годы уровень похищений по всему миру заметно сократился среди всех возрастов, и на то была причина. Но страх не покинул людей, которым повезло обзавестись детьми, даже когда все больше отчаявшихся прибегали к новейшей из технологий. Той, что разделила жизнь человечества на две разные эпохи. Первичной целью этой технологии было продлить репродуктивный возраст. Однако масштаб эксперимента оказался поразительным. Старость перестала быть неминуемой платой за дар жизни — казалось, ученые на такое даже не замахивались! Что еще поразительнее, услугу сделали доступной для среднего класса. Теперь большинство людей могло безо всяких трудностей застыть в теле двадцатипятилетнего, лишь иногда повторяя инъекции. Это было даже иронично: победить смерть, будучи не в силах договориться с жизнью. Однако некоторые стали лишь больше подозревать в сложившийся ситуации заговор и посчитали эту инновацию отводом глаз. То было и логично — такая щедрость со стороны правительства не могла не настораживать. С каких пор оно упускало возможность на чем-нибудь хорошенько подзаработать?

— Эй, мальчик! Немедленно слезай с крыши, это очень опасно! — раздался мужской возглас снизу. Это был мужчина лет тридцати (хотя кто знает?) с очень встревоженным видом.

— А что вы мне сделаете? — усмехнулся мальчуган.

— Где твои родители?

— О-о, этот вопрос стар как мир. Вот вы в рай верите?

— То есть у тебя нет родителей?

— Опять же, это как посмотреть!

— Я звоню в полицию! — мужчина тут же достал телефон из кармана и кликнул на нужные цифры.

— Хотите надиктовать господину полицейскому мой домашний адрес? Уверен, это ускорит процесс, — выкрикнул мальчуган, полез в рюкзачок и швырнул вниз какой-то небольшой предмет.

Мужчина, не отрываясь от телефона, в недоумении поднял его с земли и принялся изучать. Это был паспорт. Глаза прохожего округлились и стали с недоверием бегать по документу. Тем временем женский голос из трубки вкрадчиво повторял «вас не слышно». «Да ну к черту» — наконец бросил мужчина и оборвал вызов. Паспорт мальчугана шлепнулся о траву.

— Так что, вы мне не поможете? Мне, между прочим, самому не спуститься! — белобрысый придвинулся к самому краю.

— Козел! — прошипел мужчина и пошел дальше своей дорогой.

— Господин, подождите! Вы не купите мне пива? Мне не хотят его продавать! — смеясь, кричал ему вслед мальчуган. Мужчина, не оборачиваясь, показал ему средний палец.

Шутка была грубой, мальчишка это понимал. Даже не просто грубой, а настоящим плевком в лицо человечества. Ну что поделать, такими ранимыми теперь были люди. И таким вот вредным был мальчуган. Его часто упрекали в дерзости и неуместном юморе, тогда как он считал, что посмеяться можно в любой ситуации. Мальчугана что ругай, что не ругай, он оставался прежним. Ведь люди, как известно, редко меняются. Особенно, когда им недавно стукнуло 85 лет. Взрослым стать он еще успеет, а другой шанс взглянуть на мир глазами ребенка может больше и не представиться.