Фаг

Наталья Попова

С миром творится что-то странное. Человек, у которого обнаружили рак, неожиданно выздоравливает. Девушка, страдающая ожирением, на следующее утро просыпается с новым, стройным и гибким телом. Виртуальная связь становится реальной, выходя за пределы монитора. Нежно прикасаясь к пылающей коже. Доставляя наслаждение. Причиняя боль. Пятна крови на одежде превращаются в пятна кофе. События мчатся сквозь время, не оставляя в памяти и следа. Эпицентром всего этого безумия становится Он. Вирус, мгновенно проникающий в кровь. Смерть теперь близко, опасно близко: поездка в метро, случайный секс, приветственное рукопожатие, – любое из этих действий становится точкой отсчета. Вирус не щадит никого. Он отнимает воздух, он выкручивает тело, как мокрую тряпку, насквозь пропитанную жаром и болью. Только один человек способен побороть вирус. Он может воздействовать на разум других людей. Он может останавливать время. Он знает, что будет с миром. Еще вчера – героиновый наркоман, сегодня он считает себя Богом. Он жесток. Он несчастен. Он полюбил для того, чтобы потерять навсегда. У него нет имени. Нет прошлого. Оставаясь наедине с собой, он снова и снова задает себе один и тот же вопрос. Зажмуриваясь от страха, напряженно вслушиваясь в плотную непримиримую тишину. КТО ОН?

Глава 5. Жажда

Он проснулся от головной боли. Она протянулась от затылка к виску шершавой шерстяной нитью, утомляя, изматывая его до предела. Простыня под ним сбилась, потемнела от пота. Душный, липкий воздух обступил его со всех сторон, приклеился к его коже. Он сел в постели. Огляделся вокруг. Незнакомые предметы дразнили его многоликим безвкусным глянцем, в темных углах прятались робкие предрассветные тени. Его неудержимо трясло, он не мог унять противную мелкую дрожь, охватившую его тело, рассыпавшуюся по коже тысячами колких мурашек. Зубы стучали, к горлу подкатила тошнота. Он с трудом поднялся с постели. Схватился за стену. Ее шероховатость, неизбывная твердость немного упокоили, придали сил. Шатаясь, он добрел до двери, ведущей в прихожую. Нажал на ручку, она легко подалась. Он выглянул наружу.

Коридор петлял извилистыми поворотами, все они были незнакомы ему, чужды. Он не знал, куда ему идти. Он снова закрыл дверь и прислонился к ее поверхности пылающим, мокрым от пота лбом. Он напрягся, пытаясь вспомнить, как он здесь оказался, кто он, откуда. Но в его голове клубилась глухая, непроницаемая чернота. Он силился разогнать ее, найти хоть один просвет в ее бесформенном теле, чтобы уцепиться за него, потянуть осторожно и вырвать из нее обрывок застиранной, заслуженной им правды. Но чернота сгущалась еще больше, становясь похожей на упрямую тучу, молчаливую, напитанную грозовыми спазмами.

Ни одной мысли. Ни одной зацепки. Только болезненное, изнуряющее чувство, похожее на жажду. Губы пересохли, каждая клетка тела ныла мучительно, беспрестанно. Как будто его разобрали на части и забыли собрать. Тело наливалось свинцовой тяжестью, становилось неуклюжим, неповоротливым. Непоправимо чужим. Он закрыл глаза, сжал зубы крепко, до скрипа, и заскулил тихонько, медленно сползая на пол, покрытый белесым налетом застарелой пыли.

Конец ознакомительного фрагмента.