Ошибка Гофмана

Наталья Литвин, 2021

Все плохо! Бизнес некогда успешного дельца Антона Быковского постепенно приходит в упадок. Одна из причин – бешеная ревность к жене. Его супруга, сногсшибательная красавица, всемирно известная модель Алина Брейбурд много работает и редко бывает дома, и Антон, потративший много сил, чтобы ее добиться, отчаянно боится потерять жену, это мешает ему вести дела. Однажды к Антону приходит таинственный профессор Гофман с просьбой профинансировать новую разработку, которая, помимо всего прочего, блокирует различные болезненные эмоции. Гофман уверяет, что его открытие поможет лечить депрессию, избавляться от отчаяния и страха. Но так ли это? Не влечет ли внедрение инновационной разработки катастрофических последствий для общества? Быковский стоит на перепутье, но, похоже, выбора у него нет… Наталья Литвин в своей новой книге «Ошибка Гофмана» предлагает читателю самостоятельно поразмышлять, опасно или нет чипирование людей, а также какими могут быть последствия психофизического воздействия на мозг человека.

Глава пятая

Фортуна

— Я хотела пойти в «Палкин», а Боренька, как всегда, настоял на своем — только «Европа».

Эмилия Яковлевна Рюмина — теща Антона — умела быть и высеченной из камня с проблесками титановой арматуры внутри, и отлитой из звонкого полупрозрачного фарфора, и сшитой из мягкого плюша. Сейчас она словно исполняла танец сошедшей с ума Жизели. Но сошедшей или удалившейся от обычного спокойствия недалеко, со слезой и счастливым концом. К тому же она не танцевала, как когда-то в молодости, а сидела в высоком зале одного из лучших ресторанов города спиной к сцене и роялю, на котором пожилой пианист играл что-то совершенно неуместное для помпезной обстановки «Гранд-отеля» — третий концерт Рахманинова. Но без оркестра. Антон даже встряхнул головой, ощущение, что пианист не исполняет сложнейшую партию, а препарирует ее, удерживая в хмельной руке скальпель, не оставляло. Или пять скальпелей. Десять. На каждом пальце. Как в том древнем фильме. Как звали того киногероя?

— Мамочка, — растянул губы в улыбке Борис Николаевич, которого жена только что назвала Боренькой, — ты же знаешь, что я люблю все привычное. К тому же тут рядом сквер, мы с тобой неплохо прогулялись. Опять же, нет проблем с парковкой, и офис Антоши рядом. Или нет?

— Я все понимаю, — грустно приложила платок к уголку глаза теща и, склонив голову, глянула на зятя так, как не смотрела, наверное, уже давно. Со дня свадьбы.

Антон посмотрел на Алину, поймал ответный взгляд и подумал, что больше всего ему сейчас хочется раздеться и прыгнуть в холодную воду. В последние две недели вместилось столько всего, что хватило бы на год жизни. Достаточно сказать, что не только были проведены почти все необходимые согласования, но и закончен монтаж первой линии оборудования. И все это благодаря стараниям улыбчивого помощника Гофмана — Виктора. Даже переговоры с Рюминым тот взял на себя.

И вот, пожалуйста, тесть пригласил собственного зятя на важную встречу в фешенебельное место. Осталось только понять, чего он от него хочет, если все его условия Антон уже выполнил.

— Ладно, — тесть поморщился, отмахнулся от метнувшегося было к столику официанта, зал ресторана был в утреннее время почти пуст, поднялся и собственноручно наполнил рюмки. — Нужно выпить.

— Боренька, — забеспокоилась теща. — Еще даже не середина рабочего дня.

— Это важно, мамочка, — покачал головой тесть.

— У вас есть тост, Борис Николаевич? — поднялся Антон.

— Есть, — строго сказал тесть. — Я хочу выпить за тебя, парень.

— Ты слышал, Антоша? — как будто блеснула арматурой теща.

Алина поймала левую руку мужа и стиснула ее холодной ладонью.

— Да, — кивнул Антон.

— Чокаясь, — строго сказал тесть и потянулся через стол к рюмке зятя.

* * *

Десять дней назад Рюмин позвонил Антону, который разбирался с представленными Виктором графиками, обоснованиями и расчетами, и спросил:

— Привет, Антон. Звоню от секретаря. Сейчас у меня в кабинете сидит замечательная троица. Некто Эрнст Христофорович Гофман и два его помощника. Виктор Люстиг, похожий на посыпанный сахарной пудрой пельмень, и Галина Зуева. Точно с обложки «Плейбоя». Правда, в одежде. Ты их знаешь?

— Гофмана и Люстига знаю, — ответил Антон. — Галину — нет. Не видел никогда. Это неважно. Я же звонил. Просил, чтобы вы приняли Виктора? Он явился вместе со своим шефом?

— Я предложил, чтобы он раскрыл все карты, — ответил тесть. — С двумя картами он, похоже, и явился. Вопрос, знаешь ли, слишком серьезен.

— С несерьезным вопросом я бы к вам не обратился, — заметил Антон.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил тесть.

Антон ответил не сразу. Сначала нащупал за ухом чип, подумал о том, что еще несколько дней назад мучительно подбирал бы слова, нервно ощущая каждой клеточкой тела презрение, которое испытывает тесть к собственному зятю, но теперь он был холоден и спокоен.

— Обо всем этом я не думаю ничего, — ответил Антон. — Думаю о частностях. Есть некоторые проблемы с энергопитанием, с монтажом. Но все выполнимо.

— Что это значит? — спросил тесть.

— Я разруливаю проблемы, — объяснил Антон. — Надеюсь, наши общие проблемы. Вполне решаемые, кстати. Что касается проекта в целом, то нужно не думать, а считать, отслеживать, не упускать. Если же вас интересуют мои мечты, то их нет. Вместо них имеются намерения. И я собираюсь их реализовать.

— Подожди-подожди, — явно поморщился на том конце линии тесть, который все еще продолжал просиживать одно из важных ведомственных кресел. — Ну хоть какие-то мысли о проекте в целом у тебя есть?

— Есть, — сказал Антон. — В виде предчувствий. Слишком эфемерных, чтобы их конкретизировать.

— То есть? — не понял тесть.

— Хорошо, — нахмурился Антон. — Вот смотрите. В конце восьмидесятых национальный научный фонд США запустил сеть NSFNET. То же самое, что и ARPANET от шестьдесят девятого года, но открытую. Думаете, они мечтали об интернете? Вряд ли. Но они его начали. В семьдесят третьем году Motorola выпустила первый сотовый телефон. Думаете, они знали, что он станет всем? Паспортом, банковской картой, пропуском, пультом, наконец? Вряд ли. Так и мы. Мы не можем знать, чем все это обернется.

— Но… — тесть явно был озадачен. — Даже если так. Есть ведь риск провала?

— Всегда есть, — признался Антон. — Но я его не вижу. И поэтому обратился к вам. Есть возможность подняться, Борис Николаевич. Понятно, что не вам мне об этом говорить. Но даже для вас — это возможность подняться.

— Подняться, говоришь… — пробормотал тесть. — Что ж… Но я проверю. Все проверю, дорогой мой. Понимаешь? До последней помарки на последнем протоколе!

— Именно на это я и надеюсь, — ответил ему тогда Антон, а теперь стоял с рюмкой холодной водки в роскошном зале, куда его позвал тесть вместе с женой. Неужели проверка уже закончилась?

* * *

Тесть опрокинул рюмку, подхватил какой-то хитрой закуски с блюда, опустился на место, еще несколько секунд пристально смотрел на Антона, а потом перевел взгляд на Алину.

— Понимаешь, дочь, я ведь не слишком симпатизировал твоему избраннику. Думал, что он из этих… из надутых. Которые лопаются от первой иголки. Однако… Ладно…

Тесть опустил кулаки на стол так, что теща ойкнула, а столовые приборы звякнули, и понизил голос.

— Короче. Должен сказать следующее. К нашему делу подключились такие люди, что даже имен их я назвать не могу. Не волнуйся, зятек, для тебя контактным лицом остаюсь я, и все наши договора в силе, просто ты должен знать, кто у меня за спиной… Короче, много чего у меня за спиной. Понимаешь?

— Ваши резоны — это ваши резоны, — заметил Антон. — Но вы так и не сказали, чем закончилась ваша проверка.

— А всего я сказать и не могу, — засмеялся тесть. — Проверку делали такие люди, что у них штамп «секретно» даже на нижнем белье стоит. Уж не знаю, будет ли трепыхаться этот твой технический гений Гофман, но он, как и ты, впрочем, теперь под колпаком. Понимаешь?

— Как и все на этой территории, — предположил Антон.

— Скажи еще «в этой стране», — поморщился тесть. — В нашей стране, дорогой мой, в нашей. В нашей с большой буквы «Н». Только не думай, что мне нечего рассказать тебе. И не думай, что мы тут собрались праздновать. Нет, приятель. Здесь у нас встреча с одним важным человеком, который как раз теперь проводит испытания этого самого… твоего чипа.

— Нашего чипа, — улыбнулся Антон.

— Хрен с тобой, — хохотнул тесть. — Нашего. Точнее, скажем так, что испытания он уже провел и даже дал положительное заключение. Но по моей просьбе и по согласованию с этим самым Гофманом-Люстигом, должен был подготовить углубленные протоколы по дополнительным стадиям. Понимаешь?

— Соломку подстилаете? — спросил Антон.

— Всегда, — отчеканил тесть. — И всю жизнь. Слишком большие деньги на кону, приятель. Тем более что через неделю у тебя пробный запуск конвейера. К тому же дополнительная проверка нужна не только мне, а и еще кое-кому… Так что хороший эксперт не помешает. Настоящий эксперт. Тот, который знает, что бывает с экспертами, которые ошибаются. Кстати, а вот и он.

* * *

Через зал ресторана в сопровождении метрдотеля шагал высокий человек в дорогом костюме. Лет ему на вид было под пятьдесят, но в роскошной шевелюре не проблескивало ни единого седого волоса, а на слегка вытянутом как у англичан лице играла едва приметная улыбка.

Поклонившись Эмилии Яковлевне, Алине, незнакомец пожал руку тестю Антона, потом самому Антону и произнес при этом лишь одно слово:

— Лесовский.

— Евгений Маркович? — догадался Антон. — Ростест?

— Ну, — рассмеялся, усаживаясь за стол, гость. — Не весь Ростест, а лишь его часть, пусть и важная. Но да. А вы ведь Быковский? Антон Вадимович?

— Это мой зять, — крякнул тесть. — Я говорил.

— Очень приятно, — кивнул Лесовский. — А это, очевидно ваша жена, Антон, и ваша дочь, Борис Николаевич. Алина. Мне рассказывал Владимир Владимирович. Директор местного НИИ до сих пор не может прийти в себя после вашей встречи. Был сражен красотой. Очевидно, — Лесовский перевел взгляд на Эмилию Яковлевну, — дочь пошла в мать. Одно лицо. Удивительно.

— Да бросьте, Евгений Маркович, — засмущалась теща. — Опять вы со своими комплиментами.

— Что есть то есть, — развел руками Лесовский.

— Терпи, ма… милочка, — ухмыльнулся тесть. — Что там у нас с результатами?

— Испытания не вполне… — замялся Лесовский.

— Говори, Маркович, — приказал тесть. — Тут все свои.

— Результаты поразительные… — понизил голос Лесовский.

— Ты выпей, — тесть подвинул гостю рюмку, — и говори.

— Да, — Лесовский опрокинул рюмку в рот, блеснул взглядом в сторону Алины и вовсе перешел на шепот. — Как было согласовано, мы тестировали контрольную партию чипов на абитуриентах одного из вузов. По легенде снимали показания по стрессоустойчивости. И получили то, чего не ожидали.

— То есть? — нахмурился тесть.

— Все студенты из контрольной партии прошли тесты с результатом на шестьдесят процентов выше, чем все остальные. Причем, проваливших тесты мы отбрасываем изначально. И ни у одного из них даже пульс не повысился. Однако есть побочные эффекты.

— Поподробнее? — заинтересовался тесть.

— Безжалостность, — ответил Лесовский. — В хорошем смысле. Ни один из тестируемых не помог соседу. Не дал списать. Не подсказал. Каждый проявил себя как честный и принципиальный испытуемый.

— Отлично, — откинулся на спинку Рюмин. — А что в пансионате?

— Пока продолжаем испытания, но за неделю ни одного случая повышения давления, — развел руками Лесовский. — Стесняюсь сказать, ни одной смерти. А ведь там одна сплошная дряхлость. Более того, два, можно сказать, престарелых овоща вышли из комы!

— Простите, — поднялся Антон. — Мне нужно отойти.

* * *

Желание подняться и засадить с ноги в довольную физиономию Лесовского было столь отчетливым, что Антону пришлось сделать усилие, чтобы не выдать себя ни одним жестом. Он успокоительно коснулся плеча Алины и прошел в туалетную комнату. Там, среди мрамора, хрусталя и бронзы, Антон сначала умылся холодной водой, а потом осторожно снял чип. Впервые за последние две недели.

Ничего не произошло. Разве что заныло где-то в груди. И слабая тошнота подступила к горлу. Впрочем, причиной могла быть и водка, поесть с утра толком не удалось. Засаднило за ухом, словно он вырвал чип с корнем. А еще появилась пустота. Жуткая пустота. Вокруг. Сверху. Снизу. Такая пустота, что куда ни шагни, полетишь в бездну.

Антон тряхнул головой, еще раз умылся. Нет, вроде бы все было нормально. Но чего-то всё же не хватало. Как ему говорил отец года за три до смерти? Рассказывал, вспоминая свою машину. Последнюю машину с ДВС в семье, теперь-то все на электричестве. Или почти все. Говорил, что хорошее топливо становится заметным не тогда, когда ты его в бак заливаешь, а когда вместо него льешь какое-нибудь дерьмо. Вот тогда все становится на свои места.

— Антон! — донесся от дверей голос Алины. — С тобой все в порядке?

— Да, — отозвался Антон и снова прилепил чип.

Все сразу встало на свои места. Бездны больше не было. Была только уверенность в собственных силах. Откуда же взялась та промелькнувшая ненависть к Лесовскому?

— Ну что ты? — спросил Антон, обнимая в коридоре Алину.

— Я испугалась, — призналась она. — Ты переменился в лице.

— Ерунда, — засмеялся Антон. — Сто граммов водки на пустой желудок. Поем и все. Как там они?

— Анекдоты травят, — улыбнулась Алина. — Конспираторы хреновы. Знаешь, как они назвали свое тайное тестирование?

— И как же? — прижал к себе жену Антон.

— Фортуна! — захихикала Алина.