Игра в ассоциации

Наталья Криммер

Игра в ассоциации, игра в мечту, игра в любовь, игра в жизнь. Часто игра оказывается не игрой, а самой жизнью. А жизнь нельзя заранее отрепетировать и потом виртуозно сыграть. Жизнь нужно жить. Героям книги становилось понятно, что задачи нужно решать, а «подарки» судьбы научиться принимать. Принимать, сохраняя при этом «лицо» и, оставаясь людьми. Все испытания стойко переносить и верить, что впереди каждого ждёт успех, счастье и обязательно любовь. А лейтмотивом жизни станет прекрасная музыка.

5. Мастер-класс

В одиннадцать часов Саша открыла дверь, на пороге стоял Двинцев, снова с букетом цветов.

— Доброе утро, — поздоровался Михаил и виновато заметил, — я не оригинален и опять с цветами, если честно, просто не придумал, что Вам подарить. Хотя нет, сначала хотел купить торт, но потом подумал, что торт, как-то совсем банально и решил цветы.

— Спасибо, на самом деле, можно было ничего не покупать.

— А Вы сладкое, вообще, едите? — Михаил продолжал топтаться в дверях.

— Сладкое, вообще, ем, — улыбнулась Саша, — Вы проходите, Миша.

— Ну, раз едите, тогда… Заноси! — крикнул кому-то Двинцев.

В квартиру зашел коренастый, довольно молодой мужчина с огромной коробкой в руках.

— Здрассти, — пришелец поздоровался с Сашей и спросил у Двинцева, — хозяин, куда ставить?

Двинцев молча кивнул на журнальный столик, сюда, дескать ставь.

— Это, что такое? — спросила Саша, изумившись размерам коробки.

— Тортик, — засмеялся Михаил, — маленький, надеюсь вкусный, тортик.

— Он же огромный, — ахнула Саша, — как будто у нас банкет намечается.

— А он всегда всё с запасом покупает, — встрял коренастый дядечка, — если торт, то огромный, если цветов, то сто штук. Гигантоманией страдает.

«Какой неприятный тип», — подумала Саша. А сама сказала:

— А мне дарит стильные и совсем не огромные букеты.

— Не огромные, — хмыкнул дядька, — видать жадничает, — и сам засмеялся своей удачной, как ему показалось, шутке.

— Что ты несёшь?! — оборвал его Двинцев, — такой букет дороже твоих ста штук стоит. Извините, Саша, не обращайте на него внимание. Это он шутит, как всегда неудачно. — И ещё раз извинился, — простите, даже не представил его — это мой директор, зовут Геннадий Устинов. Но, все зовут его Гуся.

— Очень приятно, — мило улыбнулась Саша, — рада знакомству.

Рада она не была и приятно не было, Гуся ей категорически не понравился, но правила приличия и роль хозяйки диктовали свои условия.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила обоих мужчин Саша.

— Саш, Гуся спешит, — безапелляционно ответил за Устинова Михаил, — он мне просто любезно помог коробочку поднять.

— Чтобы он ручки свои золотые лишний раз не напрягал тяжестями всякими. — Пояснил Гуся и кивнул Саше, — извините, действительно спешу. Всего Вам хорошего.

Несимпатичный гость откланялся и покинул квартиру. «До чего же неприятный тип», — ещё раз подумала Саша.

— Гуся он славный парень, — как бы извиняясь, сказал Двинцев, — и администратор высокого класса: и современный, и в то же время, как старые импресарио, все ходы-выходы знает. Образован неплохо, иностранными языками владеет, я им доволен.

«Как будто мои мысли подслушал и стал оправдывать своего друга», — мысленно удивилась проницательности коллеги-пианиста Саша. Конечно, ничего не сказала, улыбнулась и пригласила Михаила к столу.

— Саш, да Вы просто идеальная хозяйка! Так всё вкусно, мне кажется, я ничего подобного ни в одном ресторане не ел, — восхищался Двинцев, — удивительно, совсем молодая, а всё умеете. Вы специально учились?

— Специально не училась. Просто росла в семье с папой и дедушкой. И как-то рано поняла, что поскольку я единственная женщина в семье, должна вести хозяйство. Конечно, у нас всегда были домработницы, всякие помощницы. Но, как-то так сложилось, я очень рано стала чувствовать ответственность за своих мужчин. Вот и научилась готовить. У меня отец, когда в Москве, только дома ест. Надоедают рестораны, как бы не было вкусно — всё не дома, а ездит он много.

— Это правда, на гастролях бывают моменты, когда начинаешь чувствовать себя совсем бездомным и никому не нужным. Последнее время работаю гораздо больше в Европе. Гуся даже мне всё время говорит, что жить где-то там было бы удобнее и выгоднее. А я отсюда уезжать не хочу. Люблю домой возвращаться. Правда, меня никто не ждёт. Так что, завидую Вашему папе. — Двинцев помолчал, глотнул кофе и сменил тему, — Саш, а что же мы торт не пробуем?

— Ой, я и забыла. Конечно, давайте попробуем. — Саша встала, хотела притащить коробку, но Михаил её опередил.

— Давайте я сам, — поднял коробку и засмеялся, — с тортиком я действительно погорячился, — водрузил на стол коробку, снял крышку.

— Да, роскошный, — восхитилась Саша и взяла телефон, чтобы сфотографировать красавца и засмеялась, — невозможно удержаться, уж очень хорош.

— Главное, чтобы вкусный был, — улыбнулся Михаил и признался, — я, честно говоря, ужасный сладкоежка, — разрезал торт, выбрал самый красивый кусочек и протянул Саше тарелку, — пробуйте.

Торт был действительно очень вкусный. На несколько минут Саша и её гость притихли и углубились в дегустацию. Сосредоточено ели торт, потом посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Вы оказывается не меньшая сладкоежка, чем я, — сказал Двинцев, — очень рад, что Вам понравилось.

— Действительно, очень вкусный торт, — кивнула Саша, — но надо остановиться, а то я уже играть не смогу.

— Да, действительно, давайте заниматься. А то получится, что я совершенно бесполезно приехал.

— В любом случае, не бесполезно, — засмеялась Саша, — я Вас завтраком накормила, Вы меня тортом угостили. Всё не бесполезно. Но заниматься, давайте.

Саша показала Михаилу свою программу. Она прекрасно видела, что он не в восторге. Восторгаться было особенно нечем. Хотя сыграла она вполне сносно, и Михаил её даже похвалил: дал несколько советов, показал какие-то свои приёмы. Работать с ним было интересно и легко. Саша даже не заметила, как прошло три часа.

— Саш, отдохните немножко, — сказал Михаил и предложил, — хотите пока я Вам что-нибудь сыграю?

Саша кивнула. Двинцев сел за рояль, заиграл.

«Так интересно, — подумала она, — папин старенький Bechstein в руках молодого музыканта звучит как-то совершенно иначе. То ли тоже помолодел, то ли вспомнил молодость. По-особенному звучит».

Михаил играл вдохновенно. Саша заслушалась. Оба окунулись в какую-то другую, музыкальную реальность и даже не заметили, как в комнату вошел Сашин отец.

Первый очнулся Двинцев, закончил музыкальную фразу, остановился, встал навстречу гостю-хозяину.

— Добрый день, Андрей Семёнович.

— Ой, папа! — вернулась из волшебного мира мечтаний Саша, — а ты, что не позвонил?

— Я звонил, — усмехнулся отец, — но ты не слышишь, занята очень.

— Мы занимались, — начала оправдываться Саша, — а телефон, даже не знаю, где положила. На кухне что ли оставила?

— Михаил, так неожиданно Вас здесь увидеть, — Андрей Лавров пожал руку коллеге, — я даже не знал, что Вы знакомы с моей дочерью.

— Мы познакомились два дня назад, — проинформировал родителя Двинцев, — Саша была на моём концерте, потом зашла за кулисы, нас Вернер познакомил.

— Ну да, Вы же его ученик, — кивнул Андрей Семёнович.

— А вчера Михаил предложил со мной позаниматься, вот мы сегодня позавтракали и занимаемся, — сказала Саша.

— Не знал, что Вы два дня знакомы и уже завтракаете вместе, — прокомментировал сказанное Лавров.

— Андрей Семёнович, Вы не так поняли, — почему-то смутился Двинцев, — я пришёл утром, мы действительно завтракали и теперь занимаемся, — и сделал комплимент, — Ваша дочь замечательно готовит.

— Это она умеет, — подтвердил отец и спросил, — а играет?

«Ну, началось! — расстроилась Саша, — сейчас два известных пианиста обсудят, как бездарно я играю. Будут, щадя меня, стараться говорить аккуратно, но получится всё равно, невесело». Но вдруг Двинцев сказал:

— Знаете, Андрей Семёнович, я послушал Сашу, и мне понравилось. У неё есть своё лицо. Техникой нужно заниматься — это правда. И программу Аркадий Ильич подобрал, очень подходящую именно ей, и по эмоциям, и по образу.

Отец слушал, и на его всегда довольно суровом лице, появилось выражение напоминающее улыбку. Естественно, ему было приятно слышать похвалы профессионала в адрес дочери.

— Ну хорошо, друзья, я Вас оставлю ненадолго, пойду, приведу себя в порядок, переоденусь. Потом пообедаем вместе. — И обратился к Саше. — Накормишь, дочь?

— Ну, конечно, — откликнулась Саша, — разве когда-то бывало иначе?

Двинцев засобирался, сказав, что с удовольствием в следующий раз позанимается с Сашей, что не будет мешать, что Андрею Семёновичу нужно отдохнуть…

Господин Лавров прервал выступление молодого коллеги и сказал:

— Михаил, я очень рад Вашему знакомству с Сашей, рад Вашему визиту и буду рад, если Вы не откажитесь с нами пообедать.

Сашу так порадовало расположение отца, что она попросила:

— Михаил, если у Вас есть время, не отказывайтесь пожалуйста, — улыбнулась и добавила, — Вы же не всё успели попробовать.

Двинцев уехал только вечером. Как-то так получилось, что они очень легко нашли общий язык с Сашиным отцом. У них оказалось много общих знакомых и не меньше тем для обсуждения.

Саша удивилась, её отец не просто сходился с людьми, а тут с лёгкостью расположился к молодому коллеге. К концу визита называл «Миша» и на «ты», прощаясь, приглашал в гости.

Когда Михаил уехал, отец сказал дочери:

— Хороший парень. Способный. Неглупый. Карьеру грамотно строит. Мне приятно, что он так к тебе расположен. — И спросил, — а о чём Вы шептались, когда ты его провожала?

— Да мы особенно ни о чём не шептались. Просто он предложил со мной ещё позаниматься. Я не отказалась. Договорились на среду.

— От таких предложений не отказываются, дочь. — И, как всегда строго спросил, — а к Аркадию Ильичу ты, когда идёшь?

— В пятницу, — доложила Саша и добавила, — я и вчера была, но мы не занимались, Сардор приезжал. Плов готовил.

— Я знаю, он мне звонил. Жаль, что не повидались.

— Он тоже жалел.

— Двинцев тоже там был? — поинтересовался отец.

— Нет, он вечером ко мне приехал.

— Вечером? — со значением переспросил отец.

— Он вечером приехал, потом уехал и приехал уже утром. Ты ничего не подумай, папа, — оправдывалась Саша.

— Я и не думаю. Хороший парень, — повторил свою оценку Андрей Семёнович, — он мне понравился. Ладно, пойду спать. Устал. Спокойной ночи.

Саша поцеловала отца, такие нежности были нечастым явлением в их доме, но сейчас почему-то у неё было такое настроение, что захотелось.

— Спокойной ночи, папа.