Игра в ассоциации

Наталья Криммер

Игра в ассоциации, игра в мечту, игра в любовь, игра в жизнь. Часто игра оказывается не игрой, а самой жизнью. А жизнь нельзя заранее отрепетировать и потом виртуозно сыграть. Жизнь нужно жить. Героям книги становилось понятно, что задачи нужно решать, а «подарки» судьбы научиться принимать. Принимать, сохраняя при этом «лицо» и, оставаясь людьми. Все испытания стойко переносить и верить, что впереди каждого ждёт успех, счастье и обязательно любовь. А лейтмотивом жизни станет прекрасная музыка.

9. Лунный календарь. Репетиция

Матвеич, как договорились, заехал за ней перед репетицией, поинтересовался:

— Ну что, песни удалось послушать?

— Конечно, да я их в общем помнила, так, слова в памяти восстановила. Слушай, а «Лунный календарь» у Вас такая считай главная песня?

— Ну да, названиеобразующая, — усмехнулся Белов, — у нас же и группа называется «Lunar calendar». А, что?

— Я в этой песне иначе бы сейчас спела.

— Творческий подход не возбраняется, а даже поощряется, — заметил Матвеич, — пробуй, что хочешь, для этого и репетиция. У нас же ноток нету. Шаг вправо, шаг влево — расстрел, не подразумевается. Так что, твори сколько душе угодно. Послушаем и решим, как лучше.

— А песни, кто у вас пишет? — поинтересовалась Саша.

— В основном басист наш Федька Ершов. Он, кстати, виолончелист, консерваторию закончил, не в Москве, не помню в каком городе. Всё пытался нам нотки писать. Но, нас что-то не пропёрло. Хотя все ребята грамотные и ноты читают.

— Я помню, — поддержала разговор Саша, — у тебя музыканты хорошие.

После такого комплимента Матвеич расплылся в улыбке, подумал, — «классная она девчонка — Сашка Лаврова. Никогда не выпендривалась, не задавалась, не давила окружающих своим образованием, знаниями и известным отцом. Сочинения, чуть не всему классу диктовала, списывать давала, если кто попросит». Александр Матвеич Белов довольно часто просил, никогда себя зубрёжкой не изнурял.

— А тексты песен, кто пишет? — вывела его из задумчивости хорошая девчонка Сашка Лаврова.

— А тексты, в смысле стихи, — похвастался Матвеич, — я пишу.

— И у тебя это здорово получается, — похвалила Саша, — правда, я что-то не помню, чтобы ты в школе стихосложением баловался.

— Никогда не баловался. Просто не устраивало, что профессионалы пишут. Не мог своего автора найти. От безысходности сам попробовал и пошло. Потом остановиться не мог.

— И не надо останавливаться, — и вдруг попросила, — а напишите мне песню, — сама себе удивилась, что за странные желания. А Белов ухватился.

— Слушай, а это клёвая идея! У Фёдора есть мелодия красивая. Он мне показал, я говорю: «кто петь-то будет?». У нас же мужская группа, лирики особенно нет. А для тебя как раз сольную песню сделаем. Сейчас в студии наброски, то что есть покажу. Я уверен, тебе понравится. Ну, вот и приехали. Пойдём.

Музыканты встретили Сашу радушно. Ей показалось, что она попала в какую-то совсем знакомую и привычную обстановку. Оказалось, ей так не хватало общения, как она для себя сформулировала: простого «человеческого общения», а здесь оно было в избытке. Весёлые разговорчивые ребята. У Саши сложилось впечатление, что они искренне рады её появлению и каждый старался ей чем-то помочь. Кто-то притаскивал стул, кто-то наливал чай, кто-то показывал, как обращаться с клавишным синтезатором. Такое внимание было приятно и репетиция пролетела, как одно мгновение.

— Матвеич, — обратился к Белову басист Фёдор Ершов, — а почему ты сразу Сашу не позвал с нами работать, а каких-то девиц безголосых приводил?

— А ты попробуй Сашу нашу заполучи, — проворчал Матвеич. Он хотел сказать, что её очень трудно заполучить без санкции отца, а теперь ещё и мужа. Но поймал Сашин грустный взгляд и промолчал. Саша Белов впервые подумал о том, как ей надоели, наверное, эти разговоры о её несвободе в принятии решений.

— Что, так много работы? Что с нами выступать некогда? — допытывался Ершов, обращаясь к Саше.

— Дело не в работе. Я просто никогда не думала о себе, как о певице. Поэтому, Сашка мне даже не предлагал с Вами выступать.

— А зря не предлагал, поёшь ты здорово. Тембр прекрасный. И каждая фраза вкусно звучит.

— Спасибо, — улыбнулась Саша и в ответ тоже сделала комплимент, — у тебя очень хорошие песни, а Матвеич прямо настоящий поэт.

Все остались друг другом очень довольны. У Саши давно не было такого безоблачного настроения. Даже возвращаться домой было приятно. Приятно потому, что господин Двинцев отбыл на гастроли, и дома её никто не ждал. Это, к сожалению, был для Саши очень позитивный момент. Она сама понимала, что позитивный он, действительно, к сожалению, но поделать с этим ничего не могла.

Музыканты репетировали, готовились к выступлению. Саша получала удовольствие от того, что она кому-то нужна, что к ней прислушиваются, с её мнением считаются.

День отъезда приближался, и новоиспеченная артистка вдруг подумала о сценическом костюме. Дизайнерские платья, которыми были забиты шкафы, вряд ли могли пригодиться для такого случая.

— Матвеич, а вы в чём работаете?

— О, правда, тебе же одеться во что-то нужно, — вместо ответа озадачился Белов и всё-таки ответил, — работаем в черных джинсах, чёрных футболках, а сверху надеваем такие серебристые пиджаки, — и засмеялся, — название «Lunar calendar» обязывает. — Порылся в смартфоне, показал фотографию, — вот так это выглядит, так что подумай, Сашка, что-нибудь в этом роде.

— Может быть, тоже джинсы и какой-нибудь топ серебряный, — предположила Саша.

— Ну, может быть, — как-то без энтузиазма протянул Белов, — а вообще, может лучше не джинсы, — и вдруг заявил, — у тебя такие ноги классные, что их под штаны прятать?

— Матвеич, — расхохоталась Саша, — я прямо не ожидала, что ты ценитель женских ног.

— Не женских, вообще, а твоих в частности, — поправил Сашка и разоткровенничался, — я помню, в классе восьмом, ты у доски стояла, а я на ноги на твои смотрел и ничего с этим поделать не мог, даже не слышал, что ты там вещала.

— Правда? А я не замечала, — виновато улыбнулась Саша.

— Ты вообще ничего не замечала. Эта часть школьной жизни прошла мимо тебя. Все влюблялись, сходились, расходились, ссорились, страдали, мирились и снова влюблялись. А ты, по-моему, даже не замечала, что происходит вокруг, в каких-то своих облаках витала.

«Может и правда витала», — думала Саша. Мир её фантазий, какой-то параллельной выдуманной истории, был ей всегда ближе, понятнее, а главное, интересней реальной жизни. И наверное поэтому, она пропустила школьные романы и юношеские страсти и просто не заметила взгляды влюблённого мальчишки.

— Прости, Матвеич, я действительно в этих вопросах от вас всех заметно отставала. Вечно музыкой занималась.

— И папу слушалась, — подсказал Белов, — и вообще была пай-девочка, не нам рванине чета. Ладно, пай-девочка, про костюм подумай, пожалуйста, поройся в своих закромах. Может, найдёшь, что-нибудь путное.

— Я подумала, раз уж ты считаешь, что ноги не нужно прятать, то можно одеть джеггинсы черные и топ. Это и ноги, и приблизительно костюм как у вас. Ладно, пороюсь, сфотографирую, что есть в наличии, тебе пришлю, решим.

— И про каблуки не забудь, какие-нибудь шпильки офигенные, — заказал Матвеич.

— Шпильки? — с сомнением протянула Саша, — я на шпильках выше вас всех буду.

— Ну и клёво, — отреагировал Александр Матвеич, — пусть все нам завидуют, — и дал начальника, — ладно, давай иди костюм подбирай.