Исповедь волонтера. Рассказы о животных и людях, их спасающих

Наталья Кадомцева

Эта книга – попытка рассказать о том, что чувствуем мы, когда пытаемся спасти еще одну живую душу. Эта книга – возможность рассказать о том, что переживают животные, оказавшиеся на улице. Эта книга выстрадана годами волонтерской практики, и, если она вызвала в Вашей душе отклик, значит, она написана не зря.

Серый друг

Эту невероятную историю рассказал мне мой бывший одноклассник, живущий теперь на далеком Алтае. Учились мы вместе только в первом классе, после чего родители забрали его в поселок Борзовая Заимка, что расположен в тринадцати километрах от Барнаула. Поселились они в старом дедовском доме, да так с тех пор Славик там и живет.

Дед его был охотником. И не просто охотником, а человеком старой закалки, который никогда не брал у природы больше, чем ему или его семье было нужно. Капканов не ставил, а бил только из ружья метко и наверняка. И всегда просил прощения у леса и животного, которое становилось его добычей.

Славик по малости лет деда не понимал и все спрашивал:

— Деда, а, деда, зачем ты прощения просишь? Лес ведь не живой, он тебе все равно не ответит.

Дед только улыбался в усы и отвечал:

— Ошибаешься, внучок, лес — живой. Оглянись вокруг, что ты видишь?

— Ну, деревья…

— А еще?

— Кусты, траву, — принялся перечислять Славик. — Птицы летают.

— Правильно. А еще?

— Муравьи ползают, букашки всякие. Знаю, что тут звери разные живут, только не вижу их.

Дедушка присел на пенек, достал из рюкзака термос с чаем и пару бутербродов. Порезал овощи, посолил, передал нехитрую снедь Славику и продолжил расспросы:

— Хорошо, а что ты слышишь? Прислушайся.

Славик закрыл глаза.

— Птицы поют, ветер шумит, ветки друг о друга стучат.

— Точно, — дед улыбнулся. — А теперь еще раз закрой глаза и очень внимательно послушай.

— Что я должен услышать?

— Дыхание леса. И не просто услышать. А попробуй почувствовать его, как свое собственное. Как будто ты сам стал лесом и это ты дышишь.

Славик закрыл глаза, наморщил лоб и сосредоточенно принялся слушать дыхание леса. Но вместо этого услышал тихий смех деда:

— Не надо так напрягаться, — потрепал он внука по голове, — а то кажется, что ты хочешь в туалет.

Славик рассмеялся.

— Ладно, внучок, пошли домой, а то бабушка твоя волноваться будет. В другой раз еще попробуешь.

Дедушка встал с пенька, собрал остатки еды, прикопал их под кустом, а обертки и мусор убрал в мешок. Каждый раз, когда они приходили в лес, дед учил внука тому, как нужно вести себя здесь, как ориентироваться, какими тропами ходить. Объяснял, как распознать звериные следы. Как выжить, если вдруг заблудился. Дедушка рассказывал, какие животные и птицы живут по соседству с ними, их повадки, даже характеры. Казалось, он знаком с каждым зверем и с каждой птицей.

Славик слушал, дивился тому, как много знает его дедушка, и постепенно научился любить лес так же, как и он. Юноша с уважением относился ко всем лесным обитателям, мог часами сидеть в тишине и наблюдать за их жизнью. В итоге это и определило его будущую профессию. Однажды на распродаже он купил старенький фотоаппарат и с тех пор с ним не расставался. Любимой темой его фотографий стала природа и ее обитатели.

Охотником Славик не стал. Просто не смог. И на современных охотников с их капканами и ружьями с оптикой смотрел с неприязнью. Слишком часто их деятельность напоминала дела обычных браконьеров. Молодой мужчина хорошо знал лес, каждую его потайную тропку и очень часто в своих странствиях по самым удаленным местам находил припрятанные кем-то капканы, а частенько и мертвых истерзанных животных. И не другие звери были в том виноваты. Славик капканы разбирал, уносил с собой, а потом утилизировал. Но они все равно появлялись с завидной регулярностью.

Однажды теплым летним днем отправился Славик на дальний берег небольшого озерка, спрятанного в глубине леса. Хотелось ему понаблюдать и пофотографировать бобровое семейство, которое с недавних пор там поселилось. Взял с собой запас еды и воды, маленькую палатку, фотооборудование и приготовился провести в лесу пару-тройку дней. Вышел из дому на рассвете и пошел только ему ведомыми тропками на выбранное место.

Путь его пролегал там, где не ходят даже самые заядлые охотники. Славик любил такие тропки, где оставался только он наедине с Батюшкой Лесом. Молодой мужчина впитывал звуки и запахи, прислушивался и приглядывался к той жизни, которую обычные люди не замечают или не хотят замечать. Тут было свое, особое царство. Славик хорошо знал его и любил.

Внезапно какой-то звук привлек его внимание. Что-то, что выбивалось из привычной картины мира. Какой-то не то стон, не то плач. Неожиданно все другие звуки стихли, словно сам лес попросил Славика: «Прислушайся!»

Молодой фотограф остановился и весь обратился в слух. Воцарилась звенящая тишина. Только комары зудели около уха. И тут снова этот не то плач, не то стон. Славик осторожно пошел на звук. Несколько раз пришлось останавливаться и снова прислушиваться, пытаясь определить направление. И вдруг в буреломе в дальнем конце небольшой поляны Славик увидел Его.

Большой серый зверь лежал под кучей разбросанных веток. Его передняя лапа была крепко зажата стальным капканом. Волк уже перестал биться и только тихо стонал, иногда вздрагивая всем своим крупным телом.

Славик остановился, пораженным открывшимся ему зрелищем. Много раз он видел животных, попавших в капканы браконьеров, но к тому моменту, когда фотограф их находил, они были уже мертвы. А тут живой красивый зверь, угодивший в стальную ловушку.

Славик любил всех животных, но к волкам относился с особым почтением. Было время, когда он внимательно изучал все, что попадалось ему об этих созданиях. И всегда возмущался тому, насколько опорочил фольклор этих удивительных зверей. Приписываемые волкам жестокость и жажда крови не просто преувеличены, а вообще не имеют к ним никакого отношения. А устройству их социальной жизни может позавидовать и сам человек. Конечно, в волчьих социумах порой попадались и особи с нестабильной психикой, но такие животные часто становились изгоями и погибали.

Славик не знал, кто перед ним — волк-одиночка, или сейчас из темноты леса за ними наблюдают члены его стаи. Да ему, честно говоря, было все равно. Он застыл, как истукан, не зная, что ему делать дальше. И только смотрел на несчастное, попавшее в ловушку животное.

Внезапно волк вздрогнул, глухо застонал и посмотрел прямо на Славика. И такая чудовищная боль отразилась в его глазах, что молодого мужчину будто ледяным душем окатило. Пелена спала, наваждение ушло, и фотограф наконец снова обрел способность двигаться, а вместе с ней и действовать. Не раздумывая больше ни секунды, он бросил свой рюкзак и оборудование и медленно стал приближаться к лежащему зверю.

Шаг за шагом, очень медленно, стараясь глубоко дышать, чтобы самому успокоиться и не передавать раненому животному своего напряжения, Славик двигался к нему. Волк внимательно смотрел, тяжело дыша и время от времени вздрагивая. Славик, кажется, говорил какую-то чушь в стиле «Маугли». Что-то из «мы с тобой одной крови» тихим ласковым голосом. Подойдя почти вплотную, фотограф опустился на колени и медленно поднес руку к носу зверя. Волк втянул запах и снова посмотрел Славику в глаза.

— Потерпи немного, сейчас я попробую тебя освободить, — тихо сказал Славик волку, немного отводя свой взгляд. Кажется, он где-то читал, что смотреть прямо в глаза животному — это бросать ему вызов. Вот уж чего меньше всего сейчас хотелось, так это чтобы волк воспринял манипуляции Славика, как угрозу.

Волк лежал, не двигаясь. Только внимательно смотрел. Молодой мужчина никак не мог отделаться от мысли, что зверь прекрасно понимает, что происходит, и только поэтому ведет себя спокойно. Лапа волка была сильно повреждена, но Славик не мог понять, насколько все серьезно. Все таки к ветеринарии он не имел никакого отношения, но очень надеялся, что организм зверя возьмет свое, и кости срастутся, а раны заживут.

Фотограф огляделся и заметил крепкую палку, которой он решил воспользоваться как распором. Медленно взял ее в руки, так же медленно поднес к створкам капкана, продолжая говорить со зверем, объясняя ему вслух все свои действия. Славик поставил палку в упор и нажал на рычаг, одновременно чувствуя, как тяжело раскрываются стальные зубья, как напрягается зверь, готовый немедленно вырваться из захвата. Славик и думать боялся, что будет, если он не справится. Если сейчас створки, которые только начали приоткрываться с таким трудом, вдруг снова захлопнутся, причинив волку еще большие страдания. О себе в тот момент он не думал вообще. О том, что может сделать зверь, находящийся так близко от человека, когда этот самый человек причиняет ему боль, тоже.

Молодой мужчина еще чуть надавил на рычаг, створки капкана разомкнулись, волк немедленно выдернул лапу, чуть помедлил, глядя на мужчину, и хромая, скрылся в лесу. Славику показалось, что еще несколько серых теней унеслись в том же направлении. Он бросил палку и в изнеможении прислонился к стволу сосны. Только сейчас он понял, что весь мокрый от пота, что пот заливает ему глаза, что руки и ноги стали ватными, сердце неистово колотилось, а в ушах раздавался грохот канонады. Он медленно сполз на землю и прикрыл глаза.

Через час Славик очнулся и огляделся вокруг. Рядом валялся капкан, испачканный кровью, с прилипшей серой шерстью на стальных зубьях. Мужчина убрал его в мешок, собрал свои вещи и неспешно отправился на озерко фотографировать бобров.

Прошло месяцев девять после того памятного случая в лесу. Несколько раз Славик возвращался на то место, где впервые повстречался с волком. Проверял лесные закоулки на предмет капканов. Но серого собрата так больше не видел. Не удавалось ему и сделать снимки стаи, хотя иногда он надолго уходил в лес и все ждал в тишине, вдруг промелькнет знакомый образ.

Славкины фотографии хорошо покупались. Некоторые стали призерами разных конкурсов. Фотографу даже предложили место в известном журнале и хорошую зарплату. Но менять место жительства он не собирался, уезжать из поселка в перенаселенный город и подавно. Поэтому остался в старом дедовском доме. С прежним доходом и с возможностью уходить в лес тогда, когда ему хотелось.

Как-то в марте решил Славик наведаться на то самое памятное озерцо. Нужны были снимки этого места ранней весной. Как всегда, собрал он вещи, еду и оборудование и отправился в лес.

Озерцо было небольшое, но довольно глубокое, скрытое от глаз в глубине леса. Наведывались сюда обычно рыбаки, да и те только, кто хорошо знал лес и не боялся заплутать. Сейчас, ранней весной, тут не было ни души. Славик установил штатив, прикрепил камеру и залюбовался видом.

В каждый сезон озеро открывало свою красоту по-разному. Летом оно утопало в зелени, скрываясь в густой чаще. Сейчас зеркальная гладь была затянута льдом и припорошена снегом, на котором отчетливо проступали следы зверья. Слева чуть дальше от места, где расположился сейчас фотограф, жило бобровое семейство, за чьей жизнью летом он наблюдал.

Внезапно ему захотелось выйти на лед, пройтись по нему, добраться до другого берега и вернуться обратно.

— Что за ребячество, — подумал про себя Славик. — А все же…

И он решился. Взял камеру в руки, вышел на зеркальную поверхность и начал снимать озеро с другого ракурса. Лед был крепкий, лишь слегка потрескивал под ногами. Славика заинтересовали следы зверей, и он сделал несколько снимков.

Постепенно мужчина добрался почти до середины озера, как вдруг под ногами раздался громкий треск, лед раскололся и Славик понял, что проваливается. Камера ударилась о лед и отлетела в сторону. Мужчина попытался ухватиться за края, но льдина перевернулась, и он снова с головой ушел под воду.

Одежда насквозь пропиталась ледяной водой и камнем тянула Славика вниз. На миг поддавшись панике, фотограф громко закричал, но только эхо было ему ответом, да стая каких-то птиц испуганно взмыла в воздух.

Ноги и руки стало сводить от холода. Славик все отчаяннее пытался вырваться из ледяного плена, но силы стремительно уходили. Казалось, он уже начинает бредить. Перед глазами предстал образ деда, как тогда, в детстве, учивший его умению слушать и слышать лес.

— Только человек, который с уважением относится к лесу, заслужит его уважение, — говорил дед мальчику, сидя у маленького костерка и помешивая ложкой варево в котелке. — Не обижай лес, и он тебя никогда не обидит. Помогай по возможности, и когда-нибудь помогут тебе. Мы — часть этого мира. Только когда мы это осознаем, наша жизнь становится совсем другой. Помни об этом всегда, внучок.

— Дедушка, — немеющими губами, прошептал Славик, — я всегда об этом помню.

Ему показалось, что на губах старика мелькнула легкая улыбка. Видение растаяло, и Славик снова остался один в ледяной воде в глубине леса, где практически не ступала нога человека. Сознание тускнело, руки слабели, тело сковывала неподвижность. Еще чуть-чуть, и Славик камнем отправится ко дну. Он это понимал и смирился.

Вдруг затуманенным взором он увидел какие-то серые тени, вынырнувшие из леса и теперь осторожно приближавшиеся к человеку.

— Помогите, — выдохнул Славик, а может просто подумал.

Тень склонилась над мужчиной, и он вдруг осознал, что это волк. Тот самый серый красавец, которого когда-то он спас из капкана.

— Не может быть, — вновь выдохнул или подумал Славик.

Волк пристально посмотрел мужчине в глаза и оглянулся. Славик мог бы поклясться, что он что-то сказал своей стае, потому что в этот самый миг еще три серые тени подошли к тонущему человеку. Серый Вожак снова внимательно посмотрел на фотографа и на своих собратьев, а потом сделал то, чего мужчина никак не ожидал. Он взял зубами куртку Славика и начал медленно вытягивать его из воды. Остальные трое волков будто страховали Вожака, расположившись у него по бокам.

Сначала Славик был так поражен происходящим, что попросту отпустил руки и немедленно почувствовал, как вода снова начала его затягивать. Волк уперся всеми четырьмя лапами и негромко рыкнул, как бы призывая Славика ему помочь. Мужчина очнулся, ухватился руками за лед и начал медленно-медленно выползать, следуя за движениями Вожака. Волк отступал, вытягивая человека за загривок. Остальные звери напряженно следили за происходящим. Минута проходила за минутой, человек боролся за жизнь, а волк его спасал.

Наконец Славик распластался на льду, не веря, что все еще жив. Конечности онемели, надо было немедленно добраться до рюкзака, где была сухая теплая одежда, спички и термос с горячим чаем. Но сил не было. Он прикрыл глаза, за что был немедленно наказан. Оказалось, стая никуда не ушла. Волк сидел рядом и внимательно разглядывал спасенного. Заметив, что человек закрыл глаза и, кажется, собрался умирать, Вожак довольно ощутимо укусил его за руку. Славик вскрикнул и снова очнулся. Волк боднул его, как бы говоря:

— Ну, давай, брат, иди уже!

Славик широко распахнул глаза и уставился на волка. Вожак снова боднул его.

— Ну… ты… даешь… брат, — дрожащими губами прошелестел мужчина. — Все… иду…

И он пошел. Точнее пополз. Поднимаясь на ноги и снова падая. Но двигаясь в сторону своего лагеря.

На берегу он увидел и других членов стаи, которые сидели и ждали своего Вожака и остальных охотников. Вожак же шел рядом со Славиком, порыкивая, когда ему казалось, что человек снова впадает в забытье. Остальные волки замыкали их строй.

Славик добрался до вещей, дрожащими руками достал одежду, переоделся, развел огонь и налил себе крепкого горячего чая. Волк сидел поодаль и наблюдал. Остальная стая растворилась в лесу, как только нога человека ступила со льда на землю. И только Вожак пока не уходил.

Был он необыкновенно красив. Высокий и статный, с крепкими конечностями и широкой грудью. Густой серый мех, темный на спине и боках. Крупная голова с торчащими ушами, которые, как локаторы, вслушивались в сгущающиеся сумерки. Темные проницательные глаза. В них, казалось, отражалась сама Вечность. Пушистым хвостом он обнял свои лапы и сидел, внимательно глядя на человека. Славик оглядел его лапы. Следов он капкана не осталось, чему мужчина очень порадовался.

Все еще слабо веря в то, что только что произошло, Славик сказал Вожаку:

— Спасибо тебе, брат! Без тебя я бы погиб.

Волк поднялся на лапы, потянулся, зевнул, обнажив при этом внушительные клыки, еще раз взглянул на человека, как бы говоря: «Ты уж не плошай так больше» и исчез в темноте. Славик еще немного посидел у костра, вслушиваясь в звуки ночного леса, а потом забрался в палатку и уснул.

Проспал он долго, проснулся, когда солнце было уже высоко. Громко пели птицы, ветер шумел кронами деревьев, лед на озере слегка потрескивал. Славик посмотрел на предательскую гладь. Где-то там остался его фотоаппарат, но ступать на лед он больше не решался. Мужчина вздохнул и решил, что потеря камеры не самое страшное событие в его жизни. А вот то, что он не смог сделать снимки Вожака, когда он был в такой близости от него, расстраивало.

— Может оно и к лучшему, — подумал Славик. — Все, что произошло, только между нами.

— Спасибо тебе, брат! Ты спас мне жизнь. Без тебя я бы погиб, — еще раз проговорил Славик, когда собрал лагерь и двинулся в сторону дома. Ему показалось, ветер принес отдаленный волчий вой.

Случилось это много лет назад. Славик все эти годы продолжал ходить в лес, убирать капканы и фотографировать его обитателей. Но он больше никогда не видел Серого Друга, хотя ему всегда казалось, что за ним внимательно наблюдают темные проницательные глаза, в которых отражается Вечность.