Исповедь волонтера. Рассказы о животных и людях, их спасающих

Наталья Кадомцева

Эта книга – попытка рассказать о том, что чувствуем мы, когда пытаемся спасти еще одну живую душу. Эта книга – возможность рассказать о том, что переживают животные, оказавшиеся на улице. Эта книга выстрадана годами волонтерской практики, и, если она вызвала в Вашей душе отклик, значит, она написана не зря.

История Ричарда

Написать историю Ричарда я хотела уже давно. Наверное, больше полугода я вынашивала эту идею. Думала, от чьего лица лучше вести рассказ. Как изложить события, которые случились с нами. И, наверное, просто набиралась сил, чтобы все пережить заново.

Эта история произошла на самом деле. Все события и люди реальны. Ричард — помесь ротвейлера и овчарки — был сбит поездом в апреле 2018 года. Наши волонтеры нашли его лежащим под насыпью железной дороги мокрым, грязным и крайне истощенным. В клинике нам сказали, что собака лежала минимум десять дней. Десять дней без еды, терзаемый болью в раздробленной и вывихнутой лапах.

Ричард собрал вокруг себя многих неравнодушных людей и волонтеров. Практически благодаря ему все мы и познакомились.

Мы создали группу помощи травмированной собаке. Все, кто захочет узнать больше, могут зайти сюда https://vk.com/richard_58 В группе вы можете посмотреть фотографии и узнать больше о той работе, которая была нами проделана.

Я родился теплым июньским днем. Сначала мне стало холодно, потом горячий мамин язык вылизал мою шерстку, а я, наевшись вкусного ароматного молока, уснул рядом с моими братиками и сестричками.

Наверное, я был самым большим и сильным. Во всяком случае мне так хотелось думать. Мы играли и боролись, и часто я побеждал. И тогда мне доставалось больше всего молока. Мама была рядом, и нам было хорошо с ней.

А потом стали приезжать какие-то люди. Они долго смотрели на нас, брали на руки, улыбались, давали понюхать незнакомые предметы и говорили непонятные слова. Однажды забрали мою сестру, а еще через день двух братьев. Остался только я и сестричка. Нам было интересно, куда увезли наших родных и увидим ли мы их когда-нибудь еще.

Потом уехала сестричка, и я остался один вместе с мамой. Снова приезжали какие-то люди. Они произносили слова «ротвейлер» и «овчарка» и показывали на меня и на маму. И я все думал: кто я — ротвейлер или овчарка. И вообще, что означают эти слова.

Прошло какое-то время, и приехала Она. Я сразу понял, что это мой Человек. Я еще до конца не понимал, что это значит, но в глубине души я знал: Она для меня — весь мой мир.

И вот Она взяла меня на руки, поднесла к своему лицу и заглянула в глаза. И я почувствовал Ее запах. И навсегда его запомнил. Она что-то мне говорила, называла милым карапузом, забавным, смешным и еще как-то. Но мне достаточно было слышать Ее голос, и я готов был сделать все что угодно. Я подставлял пузо, вилял хвостом, пытался дотянуться до лица и облизать. Она смеялась и отмахивалась. Говорила странное слово «Фу».

Я чувствовал, что она колеблется и никак не может принять решение. И я опять вилял хвостом и подставлял пузо, заглядывал в глаза и старался держаться поближе к Ее ногам.

И вдруг я понял, меня берут! Что это такое, я не знал. Но знал, что это правильно. Я последний раз посмотрел на свою маму и помахал ей хвостом. Я понимал, что никогда ее больше не увижу. И поэтому мне было грустно. Но в то же время я был счастлив, потому что у меня была другая мама, и я понимал, что это правильно, так и должно быть. Не умею объяснить по-другому.

Моя новая мама отнесла меня в железную будку, которую она называла машиной. Странная штука. От нее так и несло опасностью. И о, ужас, она закрыла меня в ней! Я заметался, заскулил, заскреб лапами.

Наконец Она тоже залезла ко мне и погладила по голове.

— Не бойся, Ричард! Это всего лишь машина, — со смехом сказала она. — Ты привыкнешь.

Я не очень понял, что значит Ричард и что такое привыкнешь. Но сказано это было таким тоном, что я успокоился.

А потом эта будка вдруг зарычала и закачалась. Я свалился сверху вниз и снова заскулил. Вообще, это было страшно. Я не мог дождаться, когда рычание и качка прекратиться. Один раз меня даже вырвало. В конце концов я просто устал и уснул.

Проснулся я от того, что вдруг стало тихо. Страшная будка не рычала и не двигалась, а Она гладила меня по голове и тихо говорила:

— Все хорошо, маленький, мы приехали. Устал, малыш. Сейчас уже будем дома.

Она вышла из будки и выпустила меня. Как хорошо! Какой свежий воздух. Только много новых запахов, которые сразу захотелось изучить.

Моя новая мама привела меня в большую будку, которую люди называют дом. Там было много-много непонятного и незнакомого. Мне стало немного страшно, и я написал на пол.

Мама сказала:

— Ай-ай-ай, эти делишки надо делать на улице!

После чего показала мне коврик, который назвала Место, какие-то вонючие штуки — игрушки и миску, полную вкусно пахнувшей еды.

Вечером пришел Он. Он был большой, сильный и пахло от него по-другому — опасностью и властью. Я сразу догадался, что Он — Вожак и с ним баловаться нельзя.

Вскоре я понял, что Ричард — это я. Я был счастлив, когда Она была дома, играла со мной и гуляла. И я был рад, когда Он занимался со мной. Я выучил много команд. Было забавно их выполнять и чувствовать, каким важным становился мой Вожак и как от Него пахло гордостью. Тогда и я гордо поднимал голову и важно шел рядом с Ним. Это было счастливое время. Я твердо знал, что мы — одна семья, что я им нужен и Они меня никогда не бросят. Они часто говорили мне, что любят меня, и я знал — это правда.

Я вырос большим и сильным, гораздо больше своей прежней мамы. Но когда я был со своей Хозяйкой, я снова становился глупым смешным щенком. Мне хотелось привалиться к ней и млеть от восторга, когда она чесала мне живот. Она всегда смеялась:

— Брось, Рич, ты раздавишь меня! Смотри, какой ты огромный!

Так мы прожили много лет. Наверное, семь. Потому что я слышал, как Они говорили об этом. А потом что-то изменилось. Я не понимал, что. Мне казалось, это я сделал что-то не так. Я хотел понять, что. Я заглядывал Им в глаза, я клал голову на колени, пытаясь понять, что не так. Я не понимал, но я чувствовал. Они стали другими. И пахло от них по-другому. Не любовью и радостью, а тревогой, страхом и еще чем-то. Виной. Словно они виноваты в чем-то. Но ведь они не сделали ничего плохого?

Мы стали меньше гулять и совсем не занимались. Никто больше не чесал мне живот и за ушами. Я почти перестал слышать, как сильно они меня любят. Только по ночам иногда я слышал, как Она плачет. Я хотел подойти к ней и успокоить так, как я умел, но меня больше не пускали к Ним в комнату. Я тихо лежал на пороге и гадал, что же такое происходит и когда закончатся плохие времена.

А потом Он посадил меня в движущуюся будку и куда-то повез. Я чувствовал, что происходит что-то странное и важное, поэтому сидел тихо и просто смотрел в окно. Я ощущал волны гнева, страха и вины, которые исходили от Него и недоумевал, куда делся тот сильный и гордый Вожак, за которым я готов был идти на край света.

Мы ехали очень долго. Я давно перестал узнавать места, которые мы проезжали. Я просто ждал. Наконец, будка остановилась, и мой Человек открыл дверь.

— Выходи, — грубо сказал он, старательно пряча глаза. — Сидеть!

Я послушно вылез и сел. Он отвернулся от меня, забрался в свою будку и уехал. Мне захотелось броситься за Ним, закричать, что я здесь, что Он забыл меня. Но я не мог. Он не давал мне команды двигаться. И я просто сидел и ждал, когда Он вернется за мной.

Время шло. Светило солнце, мне стало жарко и захотелось пить. Я даже чуть не лег. Но я помнил команду и не мог ослушаться. Я надеялся, что если я буду делать все правильно, то Он побыстрее за мной вернется.

А потом наступила ночь. Пришла прохлада. А вместе с ней и понимание, что я остался один. Может быть Они забыли про меня? Но ведь Они не могли! Я же всегда все делал правильно! Всегда делал все, как Они мне говорили! Я не мог этого понять.

Я лег и долго лежал в темноте. Я даже не прислушивался к новым звукам и запахам, которые меня теперь окружали. Мне было все равно. Мне даже было все равно, что я давно проголодался и хотел пить.

Какая-то букашка пробежала по моим лапам. Кто-то зашуршал в траве рядом со мной. Я ни на что не обращал внимания. Измученный и уставший, я в конце концов заснул.

Во сне я вновь был в нашем старом доме рядом с Ней. Она смеялась, гладила меня, обнимала и говорила, какой я большой и сильный, какой я хороший защитник, какой я красивый. Я ни слова не понимал из того, что Она мне говорила, но мне хотелось, чтобы Она продолжала. Я готов был слушать Ее голос все время. Он был нежный и ласковый. И я снова был счастлив.

Проснулся я из-за дождя. Дул ветер, на меня падали капли, я промок и замерз. С трудом встав на лапы, я отряхнулся и огляделся. Вокруг, насколько я мог увидеть, была только трава. Ни одного дерева. Негде было спрятаться. Я постоял немного, вдыхая незнакомые запахи, впитывая их и пытаясь распознать что-то, что я знал. Потом просто пошел. Я шел, не разбирая дороги. Просто, чтобы уйти от мокрых капель и ветра, от которого перехватывало дыхание. Я пытался найти какое-нибудь убежище, где будет сухо и тепло. Потом я побежал. Не знаю, сколько времени это продолжалось. Я устал и выбился из сил.

Вдруг я заметил деревья и побежал туда. Я забрался в кусты и уснул.

Я спал и снова видел Ее. Я чувствовал Ее запах, чувствовал Ее руки на своей спине. И когда я проснулся, я понял. Я хочу увидеть Ее снова. Я хочу заглянуть Ей в глаза и понять, почему меня увезли. Я хочу снова почувствовать Ее любовь.

И я начал искать. Я шел день и ночь, улавливая малейшие намеки на знакомые запахи. Я избегал мест, где было много людей, потому что чувствовал их страх. Я искал еду на помойках. Иногда удавалось поймать мышку. Я шел по ночам, а днем прятался и спал. Я не знаю, сколько времени я искал. Были дожди, шел снег, была жара. Шерсть моя испачкалась и свалялась. Лапы сбились. Идти становилось все труднее. Очень часто от голода не было сил даже подняться на лапы.

Я поселился в лесу и в каких-то будках, куда люди приезжали только на лето. Когда было тепло и солнечно, там было много людей, а значит много объедков. Зимой становилось труднее, приходилось выходить к высоким домам и искать еду на помойках. Мое зрение становилось все хуже, один глаз почти перестал видеть. Но мой нюх не утратил остроты. И однажды я уловил знакомый запах. Он был почти неслышный, но он был. Я не видел Ее. Но мне казалось, я Ее чувствовал.

Четыре раза приходила зима с тех пор, как меня увезли. Я чувствовал, что становлюсь старым. Стало труднее переживать холод и голод. Ноги держали меня все хуже. Но я верил, что однажды я снова увижу Ее. И это придавало мне сил. Именно ради этого я и жил.

Но однажды ноги подвели меня. Я перебегал через железные палки, по которым часто грохотали огромные будки. И вдруг почувствовал, что силы оставляют меня. Я слышал грохотание повозки, слышал, что она приближается, но не мог сдвинуться с места. И вдруг я почувствовал страшный удар. Меня отшвырнуло с дороги, и я покатился вниз. Боль ослепила меня. На какое-то время мир утратил краски.

Когда я очнулся, я не мог пошевелиться. Боль пронзала тело, как ножи. Так больно мне не было никогда. Я лежал совсем один под снегом и дождем. Я не мог встать, чтобы найти себе еды. Я мог только пить дождевую воду. Я был мокрым, грязным и голодным. И чувствовал, что жизнь покидает меня. Я не знаю, сколько времени я так лежал. Но мне казалось, что я уже вижу Прародителя Пса, когда надо мной склонилось чье-то доброе лицо. Он нее пахло иначе — жалостью, состраданием и еще чем-то. Я не понял, чем. Потом подошли еще какие-то люди. Они подняли меня, погрузили на тележку и куда-то повезли. Я молчал, хотя мне и было очень больно.

Потом появились еще какие-то люди. Они все были разные. Но от всех пахло почти одинаково. Любовью и Состраданием. Они возили меня куда-то. Там пахло совсем уже по-другому. Мне делали уколы, промывали раны, гладили меня, вычесывали шерсть. Кормили вкусной едой. Я не мог ходить, но меня поднимали и выносили на воздух и на солнышко. Мне не нужно было снова искать себе еду, я больше не был голодным. Мне было тепло. И боль потихоньку стала проходить. Однажды я почувствовал, что почти готов встать на ноги. Эти люди подложили что-то мне под живот и помогли подняться. Ноги почти не держали меня, но я чувствовал, как они хотят, чтобы у меня получилось, как они радуются, когда я сразу не падаю. И я старался. Ради них. Я понимал, что они стараются ради меня. И я смог. Однажды я смог. Я начал ходить. Плохо, медленно, но я пошел.

И они называли меня Ричард. Я был почти счастлив. Я так давно не слышал свое имя. Единственное, что вызывало во мне грусть, то, что я так и не встретил Ее. Хотя бы в последний раз.

Так шло время. Эти люди приезжали ко мне, гуляли со мной и кормили. Гладили, разговаривали, обнимали. Я радовался им. Вилял хвостом, заглядывал в глаза и благодарил их. Но Прародитель Пес уже звал меня. Конечно, теперь все было по-другому. Я не умирал грязным в вонючей канаве под дождем и в одиночестве. Я уходил на руках у нее, у другой. Но я знал, как она меня любила. Она плакала и гладила меня по голове. Она просила, чтобы я не уходил. Но я не мог. Я не мог ей сказать, что, когда зовет Прародитель Пес, я должен уйти. Я пытался ей сказать, чтобы она не грустила. Я был ей благодарен. Я был благодарен всем Им, кто был со мной. Я знал, как они меня любили. И я пытался Им сказать, что я буду смотреть за ними с Радуги и что я навсегда останусь в их сердцах.

Я только так и не смог понять, почему Она меня бросила? Что же все-таки я сделал не так? Я был сильным, могучим и красивым. Я выполнял команды и оберегал. А Она от меня отказалась. И я был больным, умирающим, грязным, вонючим — а они меня любили, носили на руках, целовали и обнимали. И были со мной до последнего вздоха.

Наверное, я никогда не смогу понять людей. И мне кажется, что часто они сами себя не понимают.

P.S. Женщина, которая была хозяйкой Ричарда, однажды увидела его фотографии в интернете и позвонила нам. Оказалось, что собаку вывезли в поле из-за того, что при переезде на другое место жительства соседка была против, чтобы у этих «людей» была собака. Именно мнение соседки оказалось решающим аргументом, чтобы предать существо, которое полжизни преданно прослужило своим хозяевам. Я никого не хочу осуждать, ибо Бог всем нам судия. И на справедливом Суде все мы будем держать ответ за то, что мы сделали или не сделали. Но боль в душе осталась. Боль и непонимание.

P.P.S. Она так и не приехала к Ричарду. И не забрала его домой. Хоть и плакала в трубку. Собаку действительно звали Ричард. Каким образом мы дали ему такое же имя, так и останется навсегда загадкой. Его нет с нами уже пять месяцев. Но Рич навсегда остался в наших сердцах. И я знаю, что он там на Радуге смотрит на нас. А когда придет наше время, он нас встретит.