Без тени над горизонтом

Наталья Владимировна Уфимцева

Дневник – способ фиксации мыслей и впечатлений, тезисы чужой жизни. Это единственное, что есть в распоряжении сыщика в деле исчезновения молодой, красивой жены известного художника.

Исландия

Находясь в просторных апартаментах гостеприимного Никоса Волошина Степан Кузьмич ощущал себя в историческом музее, в котором к удивлении посетителя все не только можно было трогать, но ещё сидеть на антикварных стульях, пить из фарфора китайского императора. А что если вдруг, эта маленькая кофейная чашечка невзначай выскочит из рук? Надо, наверное, попросить воды в простом стакане.

— Пейте кофе, пожалуйста. Это очень хороший сорт. Уверяю вас, такой кофе вы ещё никогда не пробовали. Я готовлю его по особому рецепту.

Стройный, элегантный, излучающий позитив и жизнелюбие Никос был настолько органичен, контактен и самодостаточен, что Степану Кузьмичу казалось, что он знает этого человека не первый день. Что могло быть общего между ним и его Ангелиной? Почему в этой истории возник другой мужчина?

— Вы хотите спросить меня о Рагне?

— Да. Такое необычное имя.

— Она родилась в Исландии. Там мы и встретились.

— Вы жили в Исландии?

— Какое-то время по приглашению своего друга. Я написал там несколько картин. Это удивительная природа. Ничего подобного нет нигде. Земля льда и пламени, суровая, аскетичная и невероятно прекрасная. Представляете, вокруг горячих источников покоятся никогда не тающие, вечные льды. Гул белой реки водопада, которая падает с тридцатиметрового порога. А потом изнуряющая и очищающая душу тишина, но ты продолжаешь чувствовать, как где — то там глубоко тяжело дышит земля, выдыхая в трещины фонтанами газов фумарол.

Сказочная земля суровых викингов. Изумрудный бархат лугов, искрящиеся гейзеры, свисающие к земле облака. Такое ощущение, что небо в этой точке планеты прижимается к земле, разламывая её вдоль всего острова, освещая всё вокруг невероятно зелеными всполохами северного сияния. «Там где ледник касается неба, земля перестает быть твердью и становится частью небес», кажется так, у Хальдоура Лакснесса.

— Расскажите мне, пожалуйста, о вашей жене.

— Я сам до конца так и не понял, какими способностями она обладала. Знаете, просто надо побывать в Исландии, чтобы постичь особенности этого места и культуру этого необыкновенного народа. Язык, которого не претерпел изменений за последнюю тысячу лет. Представляете, они с легкостью могут читать свои старинные саги о храбрых викингах в оригинале. Между прочим, исландцы самый читающий народ в мире. Удивительное дело. В этой стране нет армии как таковой. Функцию вооруженных сил отчасти выполняет береговая охрана. Полицейские в этой стране не носят оружие. Двери домов и автомобили не закрываются.

Но не об этом я хотел бы вам рассказать. Эта фантастическая природа, действующие вулканы, полярные ночи, ветряные снежные бури располагают к тому, что ты начинаешь воспринимать действительность как — бы с оглядкой на сверхъестественное. Знаете, в Исландии говорят так, если вы не видите этих существ, это совершенно не значит, что их нет.

— Каких существ?

— Существ находящихся в других мирах.

— Вы это сейчас серьезно?

— Если бы вы знали Рагну, вы бы тоже начали сомневаться. В Исландии каждый пятый обладает паранормальными способностями, а если нет, то посещение того, кто общается с миром духов, равносильно походу в булочную. И ещё, ни один житель там не пнёт камень. И даже если он вам скажет, что в существование эльфов и троллей абсолютно не верит, делать этого не станет. Более того там принято оставлять угощение для них, прямо у подножья камней.

Так вот приехав туда, я узнал, что в этой стране есть такие люди, которых называют сайкики. Это что-то наподобие наших медиумов. Подождите, не возражайте. Сейчас я вам расскажу один случай.

Это случилось, когда мы были в Исландии. Я проснулся на рассвете, не спалось, решил поработать. Подошел к холсту и стал готовить палитру к работе. Еще не начал писать, как вдруг пришла Рагна и сказала, что только что остановилось сердце моей бабушки и что она не обидится на меня за то, что я не успею на похороны. Она сказала это шепотом стоя босиком в ночной сорочке и ушла. Я прекрасно помню свои ощущения, у меня мурашки побежали по всему телу. Спохватившись, я стал звонить сестре. Она сказала, что бабушка действительно в больнице в кардиологии, но она жива и здорова. Я тогда так разозлился и побежал к Рагне. Не знаю, что я ей хотел сказать. Возможно, что не хочу играть в эти игры с потусторонними силами. Она открыла дверь спальни и застыла на пороге. Её голубые глаза стали темно синими. Я ничего не успел произнести, зазвонил телефон. Это звонила моя сестра. Она сообщила, что действительно именно в это время сердце нашей бабушки перестало биться. Я не знаю что это, дар, мистика, страшное совпадение. Одно точно, это нелегкая ноша. Для меня она оказалась непосильной. Мы не развелись, но уже больше года вместе не жили. Знаете, около неё ещё появился этот мужчина.

— Какой мужчина?

— Кажется Виктор, да Виктор Стажков.

— Вы думаете…

— Нет, я ничего не думаю, они слишком разные, хотя что-то их явно объединяло. Я тогда не мог понять что это, нервничал, срывался.

— Вы выясняли отношения?

Никос поднял вверх обе руки. Тонкие, изящные пальцы художника, как бы давали понять, что такие красивые руки созданы только для того, чтобы творить и созидать.

— Она просто сказала, что это не то, что я думаю. А что я мог думать?

— Вы не попытались выяснить кто он?

— Нет.

— Гордость.

— Возможно, я уехал во Францию, а когда вернулся, Рагны уже не было.

Художник, погружаясь всё глубже в свои воспоминания, как-будто не замечал присутствие сыщика. Если бы история могла иметь сослагательное наклонение.

— Вы больше не виделись?

— Один раз, на моей выставке прошлой осенью.

— Вам неприятно об этом говорить?

— Дело не в этом. Мне заказали портрет женщины. Я тогда выставил его среди других работ. Рагна подошла к нему и тихо сказала: «жаль, что она его так и не увидит». Вы знаете, ведь так и случилось. Эта женщина разбилась на автомобиле. После этого мы больше не общались.

— Она взяла вашу фамилию. Но почему Ангелина? Это что-то означает?

— Я называл её Ангелом, женщиной несущей свет.

— Как вы думаете, у неё были враги?

— Не знаю, возможно. У меня такое ощущение, что она не могла погибнуть, она жива. Пойдемте со мной я вам что-то покажу.

В просторной комнате центральное пространство занимала причудливая антикварная кровать французской королевы, а прямо напротив изголовья на стене висела картина, на которой на фоне исландской фантастической природы была изображена всадница с развивающимися на ветру золотыми волосами. Никос подошел к комоду и достал из старинного ящика бархатный зеленый мешочек и небольшую записную книжечку. На секунду поместил их в ладони, как будто греясь об их содержимое, закрыл глаза. Степан Кузьмич понял, что погибшая женщина продолжает жить в сердце этого удивительного мужчины. Прошлое отступило, он поправил прядь удлиненной прически и обратился к сыщику.

— Возьмите.

— Что это?

— Это её ежедневник, можно сказать дневник и руны. Таинственные послания предков, магические символы способные исцелять, ослаблять врагов, притягивать богатства, делать тела невидимыми, странствовать в другие миры. Конечно это мифы, но может быть, вам они пригодятся. Вижу, что вы не совсем понимаете…

— Простите, Никос, если честно совсем не понимаю. Все эти предчувствия и угадывание, никакой связи с реальностью.

— Я так и думал. К гаданию это не имеет никакого отношения. Я сейчас вам расскажу один случай с очень даже реальным человеком, Николаем Платковым, пилотом первого класса гражданской авиации. Это было давно, в мае две тысячи второго года. Мы сидели на даче, на террасе. Ангелина принесла плед и, накинув его на плечи Николая, застыла. Я видел тогда её глаза. Создавалось такое впечатление, что она смотрит сон наяву, какой — то очень страшный сон. В тот момент я не придал этому особое значение. После того как Николай ушел, я поднялся к ней и тогда спросил её, о том, что она видела.

— И что же?

— Вы не припомните, что произошло в мае две тысячи второго года?

— Нет, к сожалению.

— АН-12 военно-транспортный самолет прошел, как говориться, точку не возврата, загорелось крыло. Существует в авиации такое официальное понятие, «точка невозврата». Это такая точка на пути самолета, с момента пролета которой исчерпан ресурс топлива. То есть уже не существует возможности вернуться назад на аэродром вылета самолета. Долететь до запасного аэродрома тоже нет уже возможности, просто не хватит топлива.

— Исчерпан ресурс, такая точка, мне кажется, существует в любой критической ситуации. Какое этот самолет имеет отношение к вашей истории.

— Самое прямое, Николай Платков с горящим крылом самолета летел над минскими болотами, с настойчивой мыслью о посадке. Он надеялся, что поток воздуха собьет пламя. Двигатель погас, только когда закончилось топливо. Самолет начало кренить, отгорел закрылок.

— Но насколько я знаю, АН-12 один из самых надежных самолетов нашей авиации, именно он воевал в Афганистане. Они сели?

— Да. Только благодаря мужеству и профессионализму Платкова.

— Вам об этом рассказала ваша жена?

— Ангелина тогда сказала мне, что Николай спасет людей. После того, как над ними пролетит президент. Удивлены?

— Даже не знаю, что и сказать.

— Ничего не говорите. Перед тем, как начался пожар, самолет Платкова действительно встретился с другим бело — голубым самолетом президента Буша младшего. Они разошлись в воздухе друг над другом. Вот так.

У Степана Кузьмича Кошкина это уже было второе мистическое дело, не слишком ли для сыщика — скептика и материалиста? Но то, как относился к происходящему его собеседник — художник, не давала возможности усомниться. Вот именно, художник — человек с прекрасным воображением.

— Это ваша картина? Простите, Никос, это она?

— Да. Вы, наверное, хотите знать, почему, я написал Рагну, таким образом, со спины.

— Как-то непривычно. Ваша жена была очень красивой женщиной.

— Была. Когда она ушла, я взял кисти и развернул всадницу лицом к водопаду. И теперь мы вместе смотрим в наше прекрасное прошлое. Я могу вас попросить, я вам хорошо заплачу…

— Не продолжайте.

— Мы родились в один день и практически в одно время. Она говорила… что мы чувствуем… что нам дано… Как она говорила: «Наши души связаны и по ту сторону бытия».

Художник отошел от написанного портрета жены. Сделав несколько шагов к большому, отражающему небо окну, точно замер. Степан Кузьмич не торопил, не произносил безликие слова сочувствия. Сколько раз в своей жизни ему приходилось видеть горе, человеческую боль, ощущать её. Да и что скажешь в таких случаях, банальное: время лечит? Нет, не лечит. Оно лишь растворяет эту боль в пространстве, делая её бесконечной, как и оно само.

— Вы знаете, она жива, я не могу, это объяснить, но она не умерла. Я прошу вас, найдите её, найдите мою жену. Если вам что-то для этого нужно, вы только скажите.

Степан Кузьмич покидал прекрасный дом художника с противоречивым чувством. С одной стороны горе любящего мужчины и ничем не подкрепленная святая вера. А с другой, Кошкину хотелось попросить живой и мертвой воды, как в русских сказках, пару бутылочек, про запас, так чтоб не на один раз хватило.