Назови его моим именем. Книга 2

Наталья Владимировна Косарокова, 2021

Влада предпринимает все возможные усилия, чтобы спасти свою приемную дочь. Оленька серьезно больна, и на лечение нужно много денег. В незнакомом городе у нее началась новая жизнь. Неуемный характер толкает девушку на невероятные приключения. Новые друзья, новые влюбленности, работа и заноза в душе – Юшман.Содержит нецензурную брань.

Глава 7.

Ждана была счастлива, что у них столько общего! Они даже одну и ту же группу любят. Это не может быть совпадением. Это новогоднее чудо! И имя ему — Влада. Ждана подумала о ней.

— Знаешь, Ян. Вот сморю я на Владу и не могу понять.

— Что тебя конкретно смущает?

Они даже не заметили, что уже десять минут как уехала Влада, а они все стоят под фонарем и разговаривают.

— Она и это место. Как тебе объяснить. Вот, — Ждана все обвела рукой, — это место — это масло. А Влада — вода. Не совместимые они. Понимаешь ли ты меня.

Ян неопределенно пожал плечами.

— Эта девушка больше подходит к другим местам — светским вечеринкам, модным показам, неприлично богатым салонам. Ее типаж оттуда. Она утонченная, красивая, воспитанная, у нее породистая внешность. Не ежиком тут плясать должна, а где-нибудь на яхте, толстосума на миллионы разводить своим телом. И жить в полном шоколаде.

Ждана вздохнула. Ей самой хотелось бы такой быть. Но ее создали другой. И все годы она сильно комплексовала, безрезультатно сидела на диетах. Потом поняла, что не вышла ростом для модели и забросила все диеты. Вес вернулся быстро, его всегда было сложно контролировать. И вот появилась Влада, которая весила как осиновый листочек, а ела, как хорошая кобылица и ей ничего за это не было. Но сегодня Ждана впервые увидела, что и на нее могут смотреть с обожанием. И она больше своей новой подруге не завидовала, она была ей благодарна, что привела сюда.

— Ты же слышала, — приблизился к ней Ян, — что ты самая красивая.

— Снегурочка.

— Просто, самая красивая.

Ян поцеловал, и она ответила.

Они медленно пошли к воротам. Им не хотелось расставаться, и каждый знал, что они обязательно встретятся.

— У Влады тут интерес, — махнул головой в сторону левого крыла Ян, — прячется за одним из этих окошек.

Ждана внимательно осмотрела каждое окно. И заулыбалась, когда увидела силуэты шести пушистых овощных хвостиков, расставленных по подоконнику, освещенных ночником. Она уверенно указала на окно.

— Да, я даже знаю за каким конкретно.

Они замерзли и ускорили шаг. У ворот их уже нетерпеливо ждали. С ноги на ногу переминался и курил ночной сторож. Он пыхтел папиросой и хитро посматривал на молодых людей.

— Вот моя машина, — печально сказала Ждана, — пока, счастливого нового года.

Она села и поставила машину на прогрев. В окно постучали, она открыла. Ян просунулся в машину и поцеловал ее снова. Затем он протянул ей красивую кованую розу. Она была тонкой и изящной, но тяжелой. Ее бутон был окрашен в яркий красный цвет, а листочки зеленые. Ждана залюбовалась подарком и не заметила, что Ян ушел. Когда она вспомнила, что не оставила ему своего номера, то горькая слеза тут же покатилась по щеке. Она вытерла слезы и взяла телефон. На него пришло сообщение. «С новым годом. Давай сходим на свидание? Ян». Ждана не выдержала и расплакалась, и рассмеялась одновременно.

— Конечно, давай! — ответила она сама себе, и счастливая тронулась с места.

Третьего января Влада уже в восемь была в центре. Она играла с Оленькой и нетерпеливо посматривала в окно. Анна Валентиновна что-то не торопилась.

— Так, — сотый раз переспрашивала девочка, — ты точно теперь моя мама?

— Точно, — отвечала девушка и целовала ее в макушку.

Доброта и ласки Оленьке больше пришлись по нраву, чем равнодушие и негативное отношение. Она уже не называла себя плохими словами, хотя нет нет и вылетит какое — нибудь неприличное. Тогда няня или Влада ничего не говорили, а сразу резко останавливались и смотрели на Оленьку остановившимся взглядом. Она все понимала, что сказала плохое слово и тут же, хихикая, прикрывала ладошкой ротик: «Ой, простите» — говорила она.

— А я могу тебя называть мамой?

Влада притянула ее к себе и прижала крепко.

— Давно пора. Сделаем минуту счастья?

Плечики Оленьки затряслись от радости. Она положила голову на грудь Владе и обняла ее. Оказывается, когда тебя любят, это так приятно. Девочка в такие моменты вспоминала, как любил ее папа. Больше она никого не помнила, потому что всегда болела, и ее всегда прятали. Единственный человек, после того как не стало папы, кто был в ее жизни постоянно — это злая няня. Психиатр предложил рисовать всех плохих людей, кто ее обижал, и разрывать листик на части. Чтобы навсегда избавиться от плохого. Теперь Оленька больше не рисовала темные рисунки, потому что у нее была собственная мама. Она защитит от всех бед на свете.

— Нам пора обедать, — в дверь заглянула няня.

Влада спохватилась и глянула на часы.

— Как? Уже обед? Я только пришла, надо же.

Она сама повела девочку, уже дочку в столовую. Та шла вприпрыжку и напевала:

«Вертлявый зяблик из гнезда

Головку тотчас свесил.

Кто-кто, а зяблики — куда

Охотники до песен!»

У двери стояла уже в халате Анна Валентиновна. Она успела переодеться, но от нее еще пахло морозом. Она погладила головку Оленьке.

— Иди, зяблик, кушать, а я заберу на полчасика твою маму.

Девочка послушно отпустила ручку и пошла к столам. Влада кивнула приветственно Ане и проследила глазами, как устроилась Оленька. И как только девочка стала кушать суп, она повернулась к Ане.

— Пошли?

Напротив Оленьки сидела грустная девочка, постарше. В руках она держала сломанную куклу. У несчастной оторвалась рука, и было порвано платье. Девочка заметила к себе внимание и тут же пожаловалась.

— Вот, уже сломалась. А я не наигралась.

— Как же ты игралась, — возмутилась Оленька, — что все уже разломала?

Девочка шмыгнула носом и пожала плечами.

— Так получилось.

Оленька попила компот и ей на ум пришла мысль.

— А ты письмо Деду Морозу напиши. И он тебе все подарит, — она подумала немного и добавила, — правда надо ждать следующего нового года.

Девочка иронично посмотрела на Оленьку.

— Вот глупая. Дед Мороз ничего не дарит. Это родители дарят.

Оля в корне была не согласна. Она отрицательно покачала головой.

— Нет, не глупая. Дед Мороз все дарит, что в письме пишешь. Я маму попросила, и он мне ее подарил. А на следующий год, я напишу, чтобы папа вернулся. И он вернется.

Невдалеке сидела и с улыбкой слушала разговор няня. Она наблюдала, как маленькие люди учатся общаться, как у них завязывается разговор, какие темы возникают. Наивный спор двух девочек со стороны выглядел таким забавным. Старшая девочка была умнее и не так наивна. Она не соглашалась со словами младшей и спорила, доказывала, что та неправа. Но Оленька так горячо отстаивала свою позицию, что в глазах спорщицы появилось сомнение. А может правда, есть он этот добрый старик — Дед Мороз, что дарит все, о чем попросишь? Надо только письмо написать. И в конце Оленька добила соперницу тем, что заявила следующее.

— Да у моей мамы сама Снегурочка подружка! Я точно знаю.

И так многозначительно Оленька закивала головой, что девочка, сидевшая напротив, серьезно задумалась. Может все — таки это она не права. Оля показала пальчиком на куклу.

— Давай покажем ее моей маме. Она попросит свою подругу Снегурочку что-то сделать с этим.

Девочка оглядела свою пострадавшую в бурных играх куклу и согласно кивнула.

— Только ты мне дашь ее поиграть, — тут же была озвучена цена помощи.

— Давай играть вместе, — торговалась хозяйка куклы.

— Давай, — согласилась Оленька, — как тебя зовут?

Няня тихо рассмеялась.

— Ну, вот и познакомились, — она взяла обеих девочек за руки и вытянула их из-за стола.

Влада нашла Оленьку на диване в холле. Она играла с девочкой, которой оказывали полиативную помощь на дневном стационаре. Вечером ее забирали родители домой. Она села на край.

— Привет, — сказала Влада, — покушали?

Девочки дружно закивали головами.

— Тебя, кажется, Настя зовут? Ты теперь дружишь с Оленькой?

Глазки и ротик Насти округлились. Она была поражена, что незнакомая тетя, знает, как ее зовут. А Оленька чувствовала себя королевой. Она забрала у подруги куклу и протянула Владе.

— Я же тебе говорила. Моя мама дружит со Снегурочкой. А та знает имена всех детей на свете. Тебе же куклу Снегурочка подарила?

Настя согласно кивнула. Она стояла оробевшая и во все глаза смотрела на тетю, которая знает саму Снегурочку! Влада приняла куклу и стала ее вертеть.

— Мам, погляди, она сломалась. Давай попросим Снегурочку, что-то с этим сделать.

Влада узнала у медсестры, какие процедуры и когда должна получить Настя. Она спросила, можно ли этот час она проведет с ними. И получив разрешение, повела девочек в Олину комнату.

— Нет, умнички мои, — говорила им Влада, — Снегурочка слишком занята, для таких дел. Нам самим надо что-то думать.

— Ты ее починишь, да? — не унималась Оленька.

— Думаю, тут нет серьезных повреждений, — согласилась Влада, — час делов, и она будет как новая. Кстати, как ее зовут.

— Катя, — тут же ответила Настя.

— Хорошее имя, — улыбнулась Насте Влада, — вот и наша комната, просим в гости.

Влада с верхней полки достала коробку со швейными принадлежностями, и пока она будет работать, попросила Оленьку на правах хозяйки все тут показать гостье. Первым делом Оленька пошла хвастаться своим огородиком. Она разрешила Насте полить все овощные хвостики и долго рассказывала, как они растут. Настя все слушала и говорила, что огородик ей очень понравился. Влада зашивала платьице кукле и посматривала, как у окошка щебечут две новые подружки. Она улыбалась, а сердце ее грустило.

У нее самой столько в детстве было новых подружек. Она их имена всегда помнит. Вот и эти две юные особы, стоят и деловито рассуждают у окошка о разном. О чем-то спорят, о чем-то тут же договариваются. Жить бы им и жить. Но кто-то где-то уже за них все решил. Ни одна из них следующего нового года не встретит. Мысли Владу так напугали, что она больно укололась. Быстро засунула палец в рот и прижала ранку зубами.

— Мама, — подбежала Оленька, — ты укололась? Вот эта игла!

— Ничего, — промокнула слезинку девушка, — ерунда. Идите, играйте. Я уже почти закончила.

В назначенный день Влада отправила по электронной почте все недостающие документы и три дня провела, как на иголках. А когда пришло добро, она не удержалась. От переполнявшей ее радости закружила даже Анну Валентиновну.

Дни за днями полетели, как опадающие листья. Влада много времени проводила в хосписе, мало со Стасом. Он немного ревновал, но когда она была с ним наедине, то получал за свою скуку сполна. Он влюблялся в нее все больше и больше. Однако сколько она не просила его сходить с ней в центр, он не соглашался. Ему было не по себе от одной мысли, что там столько убогих. Ему дома хватало своей племянницы. Жена Влада — Венера, как и обещала, приехала с ребенком. Сказала, что пробудет до конца зимы. На ребенка невозможно было посмотреть без отвращения. Он пугающе выглядел, все время издавал странные звуки, от него постоянно пахло лекарствами. Несмотря на возраст, девочка все время была в подгузниках. Ее серые безразличные глаза были водянистые и безжизненные. Голова как у инопланетянина, распухшая и огромная. А ручки и ножки, словно плети, свисали вдоль одутловатого туловища.

Стас знал, что Влада имеет странное непонятное ему пристрастие к таким. Ее влекут больные дети больше, чем он. Что она нашла в них? Они же не интересные? Они не приносят никакую пользу. От них даже удовольствия ноль. За ними надо много ухаживать, лечить, они зачастую не приспособлены сами ни к чему. Вот его племянница. Она даже на имя свое не реагирует. А Венера при этом уверяет, что на лечении они добились больших успехов. Ребенок как проводами опутан всякими трубочками. Они торчат у нее в носу, под ключицей, в боку. И все имеют какие-то назначения.

Брат от ребенка не отходит ни днем, ни ночью. Когда он дома, то все делает сам. И кормит и подгузники меняет. Фу! Девчонке столько лет. Для этого можно и сиделку нанять. А он ее какашкам ненарадуется. Гулит с ней на равных, типа они общаются.

Стас даже не подумал о ней Владе рассказать. Он понимал, что она тут же пожелает с нею познакомиться. И тогда прощайте сладкие ночные приключения в ее спальне. Меньше всего Стас хотел, чтобы Влада была рядом с его братом. Она на работе так и не прекратила нападки на него. Вечно придумает такое, что Артем, потом, по полдня разбирает по камерам, и ржет как конь переправный.

Стасу не было стыдно за свои мысли. Каждый имеет право на выражение собственных чувств. Ему не нравятся убогие. Это его право. Их вид портит нормальным людям настроение. По его личному мнению, таких, надо убирать из Москвы. Чтобы не портили репутацию столицы. Места в стране много. А этим места, как раз много и не надо.

Вполне могут себе потихоньку подгнивать где-то и подальше. Тем более он неоднократно случайно подглядывал за Венерой. Она при родителях и Владе была сама заботливость. Но он видел, с какой ненавистью она относится к этому ребенку, пусть и ее собственному. И вполне понимал ее чувства. Негоже такой роскошной женщине прозябать возле больного ребенка. Лучшие годы уходят, их потом не вернешь. Ну, случилась беда. От этого никто не застрахован. У них достаточно средств, чтобы определить ребенка в самый лучший центр и пусть за ним смотрят за деньги специалисты. Те, чья это работа.

Стас боялся поговорить об этом с Владой. Понимал, что это будет их последний вечер вместе. Поэтому он тихо скрепя зубами мирился с ее хобби. А она в свою очередь, видя, что ему ее разговоры неприятны, больше не заводила никогда подобных тем.

У Оленьки выпал зуб. Они с Владой положили с вечера его под подушку. А с утра девочка радостная бегала по всему хоспису и демонстрировала, что ей за зуб принесла фея.

— Поглядите, — басила она своим слегка грубоватым голоском, — мне за зубик, что фея принесла.

Все в восторге осматривали маленький красивый розовый бантик. Такой крошечный и невесомый, но самый настоящий бантик. Он был выполнен в виде короны принцессы. Оленька взахлеб всем рассказывала, как она положила зубик и как утром мама еще спала, а она уже проснулась и когда убрала подушку.

— Мое дыхание остановилось, — рассказывала она, выпучив глазки, — зубика нет! А это зубная фея прилетела и забрала его. И вот, что оставила.

Няня Фрида Ивановна была с Владой в сговоре, но об этом, же никто не знал. И стоило Оленьке прибежать к ней и начать сотый раз рассказывать про зубик и бантик, Фрида Ивановна возьми и скажи.

— Ну, надо же, бантик есть, как у самой настоящей принцессы. Но у принцессы должно быть и платье.

— А платья нет, — расставила комично ручки девочка.