Назови его моим именем. Книга 2

Наталья Владимировна Косарокова, 2021

Влада предпринимает все возможные усилия, чтобы спасти свою приемную дочь. Оленька серьезно больна, и на лечение нужно много денег. В незнакомом городе у нее началась новая жизнь. Неуемный характер толкает девушку на невероятные приключения. Новые друзья, новые влюбленности, работа и заноза в душе – Юшман.Содержит нецензурную брань.

Глава 3.

Уже в кабинете главврача Влада, горячо рассказывала Ане, как они замечательно пообщались. Аня не весело улыбалась. Она протянула анализы, Влада их тут же схватила. Ей не нужно разъяснять тут ничего. У нее нет медицинского образования, но кто ее родная сестра и где работает? По своим знаниям и опыту Влада могла сойти и за специалиста.

— Еще ничего не потеряно, — вернула она медкарту Оленьки, — я придумала прекрасный план.

Аня тяжело вздохнула.

— Обидно то, что еще год назад была большая вероятность выздоровления. Ума не приложу, что за люди ее родители.

— А фиг с ними, — резко ответила Влада, — они не достойны нашего внимания.

И тут же переменила свое мнение насчет родителей.

— А, кстати, что о них разузнало следствие?

— Нашли особняк, где якобы проживала семья. Но он был съемным, и кто там жил, как их зовут. Хозяин особняка проживает на ПМЖ на Кубе, дом сдает через интернет. Ему деньги приходят, а больше его ничего не беспокоит. Налоги он платить не собирался. А как узнал, что его дом фигурирует в деле о пропавшем ребенке, так на связь больше и не вышел. Не поедет же следователь на Кубу?

Влада сокрушенно покачала головой.

— А сама Оленька? От нее, что — либо получилось разузнать?

Аня отрицательно покачала головой.

— Знаешь, Владислава, до твоего прихода, она еще что-то говорила. В основном про няню, как она ее кормила горячей кашей, как била по голове. Про мать все неясно. Она ребенком не интересовалась, девочка ее не знает. Помнит только, что няня показывала тетю и просила называть ее мамой. Во-о-от!

Аня вспомнила и стала задумчивой.

— Много говорила про отца. Что часто играла с ним, он катал ее на коленях и плечах. Она его любила, но папа потом куда-то пропал и больше она его не видела.

— Как разузнать, — потянулась Влада к компьютеру, — что за трагедия произошла в этой семье? Куда пропал папа? Не ушел же он. Тем более ребенка любил.

— Ох, — Аня протянула ей клавиатуру, — эти начинающие бизнесмены. Сгинул наверняка в разборках. Лежит где-то в Подмосковье очередным подснежником по весне как-нибудь и найдется.

Влада согласилась с доводами Ани. Наверняка все так и было. А жена привыкла к роскоши и хорошей жизни. Удар за ударом. Вначале пропал муж, а следовательно, и деньги. Потом обнаружилась болезнь у ребенка. Она наверняка вела светскую жизнь, а детё с няней на съемной квартире. Возможно, нашла спонсора. А может, и нет. Уехала куда-то, перестала выплачивать за содержание Оленьки. Вот няня и избавилась от девочки.

Влада думала обо всем этом и быстро работала на клавиатуре. Аня, молча, сидела и смотрела на Владу. Она хотела еще сказать ей одну вещь, но не решалась.

— Что? — спросила Влада, — я не расслышала.

— Я ничего и не говорила, — ответила ей Аня.

— А мне показалось, что сказали, — усмехнулась та и продолжила набирать текст.

Влада поставила точку и торжественно нажала на ввод.

— Все! — радостно откинулась она на спинку кресла, — заявку подала. В Германию, Австрию и удивитесь, Польшу. Хоть там нас и не любят, но я подала через германский сайт. Не спрашивайте, как, это хакерский трюк, меня просили не афишировать. Мы не сдадимся. Оленька получит к лету донора.

Она резко взмахнула рукой.

— Эх! Жаль, что мы не можем найти ее родителей. Отец погиб, но есть, же где-то мать! Отыщись она, и мы могли бы ее привлечь как донора костного мозга. Она же мать! А мы тогда ее отпустили! Вот растяпы!

— Это еще не факт, что эта женщина была матерью Оленьки. Она вела себя не как мать. И да, жаль, могли бы проверить, но она всучила, огромную взятку и растворилась в пространстве.

— Мы не сдадимся, — Влада встала. Было уже поздно, — не отпустим просто так принцессу.

Она сняла с вешалки пальто и стала надевать его. Аня подошла. Она нерешительно смотрела на Владу и то возьмется за карман, то отпустит его.

— Вы хотите мне что-то сказать?

Влада уже стояла полностью одета, и ей было немного душно. Аня все-таки решилась. Она достала из кармана смятый листок сложенный много раз пополам и протянула Владе.

— Что это? — та взяла лист в руку.

Аня сглотнула.

— Помнишь, я сказала тебе, что Оленька до знакомства с тобой, что-то еще говорила про родных?

Влада отрицательно покачала головой. Она действительно не запомнила это или не обратила внимания.

— Ну, так вот, — Аня засунула обе руки в карманы халата. Она немного нервничала, — у нас принято, как и везде, письма писать Дедушке Морозу.

— Это правильно, — согласилась Влада, — мне это надо прочесть?

Аня кивнула. Влада поставила сумку и развернула письмо.

« Дарагой Дедущка Мароз. Тебе пишет девачка Оля. Мне лет семь. И я скора умру. Я хачу только маму. Но дарит мне ее не нада. Я сама ее нашла. Папраси только Владу чтобы анна стиала моей мамай. А тебе желаю долга жыть и не балеть. Оля».

Влада и не заметила, как заплакала. Она смахнула слезинку с щеки и посмотрела на Аню.

— Бедная девочка, — всхлипнула она, — она понимает, что умирает. Это так ужасно.

Аня забрала письмо и положила его в карман.

— Владислава, — ты все видишь и ничего, — она больше не желает разговаривать о своих родителях. Она хочет, чтобы ТЫ стала ей мамой. Она это попросила у деда мороза в подарок.

Влада растерялась. Даже расстегнула пальто и села в кресло. Поправила шарфик, стало совсем душно, не хватало воздуха.

— Это так сложно, Анна Валентиновна. Неожиданно. А может попросить ее переписать письмо и пожелать, например, платье принцессы? Я ей десяток их куплю. Но мамой, ой.

Аня села рядом и положила руку Владе на колено.

— Оленька больна уже безнадежно. Ты сама видела результаты последнего обследования. Она до лета может не дожить. Твоя сестра описала тебя как человека надежного, но впадающего легко в крайности. Влада, я вынуждена просить тебя об этой малости, прости, но ты подумай, хорошо? Если бы она попросила меня стать ей мамой. Пойми, для ребенка это нормально, хотеть быть с мамой. Я не заставляю. Но ты уже видела, какой она сложный человек. Такой еще маленький, но уже далеко не наивный и рассудительный. Иногда мне кажется, что Оленька мудра и умна не по годам. Что в теле ребенка сидит мудрец, который тебя еще может поучить многому.

Влада встала.

— Хорошо, я подумаю. Простите. Но, мне, правда, надо время.

Влада ушла. Аня сидела разочарованная. Она не ожидала, что Влада так растеряется и не захочет исполнить пожелание маленькой девочки. Она вытащила письмо из кармана, еще раз его перечитала.

— Да, — выбросила она письмо в урну, — что же ты не попросила и правда платье?

Влада впервые в жизни сидела дома одна и плакала. Глаза уже болели и опухли, а слезы предатели все капали и капали. Она прошлась по квартире, проверила три раза весь инвентарь на завтра. Все костюмы уже были розданы персонажам.

Она даже сходила в парикмахерскую и сделала одну смывку на волосах. Теперь она была странного рыжеватого оттенка. Девушка парикмахер сказала, что еще разок через неделю сделать смывочку, и можно подобрать цвет максимально приближенный к ее натуральному.

Влада приготовила ужин. Села кушать, а не кушается. Села поработать — не работается. Начала набирать номер, но так и не придумала с кем поговорить.

Раздался звонок в дверь. Влада сидела на подоконнике и смотрела на заснеженный парк. Видимость была плохой, мела метель. Но ей ничего и не нужно разглядывать, ее сознание далеко и от парка за окном и от этой квартиры.

Она не переставала думать об Оленьке. Как поступить? Она попросила, чтобы Влада ей стала мамой. Ну и согласилась бы, что такого? Ее даже не просят никак оформляться, все только на словах. Никаких обязательств. Но восприняла это Влада так тяжело. Она не хотела таких отношений. Ей всегда было комфортно любить всех на расстоянии. Никакой близости. Близость была между детьми и их родителями. И она видела, что мать была готова отдать свою жизнь в обмен на жизнь ребенка. Только такая жертва никому и никогда не была нужна. Еще ни один бог, ни одной вселенной не услышал молитвы ни одной убитой горем матери и не исполнил ее желание.

Увидела, что Анна Валентиновна написала. Она хочет уже знать, что решила Влада. Тяжело вздохнула и написала ответ. И снова раздался звонок в дверь. Медленно встала, пошла, открыла.

Стас стоял взволнованный.

— Я хотел звонить в МЧС, ты не открывала почти пять минут!

Влада ничего не ответила, она посмотрела на него опухшими глазами и пошла в комнату, села на диван. Стас прошел за ней следом. Он разделся, осмотрел квартиру, помыл в ванной руки и сел рядом. Она держала в руках телефон и смотрела в одну точку. Мужчина посидел немного, поцеловал ее в щеку, она никак не отреагировала.

— Вот тебе и свидание, — Зажал он руки между колен и смотрел в потолок.

Влада повернулась к нему.

— Что? Прости. Не услышала.

— Ты меня на ужин пригласила сегодня, помнишь?

Она подумала и отрицательно замотала головой.

— Нет, не помню, все так навалилось резко.

Она встала и пошла на кухню, забыв позвать его.

— Но у меня есть ужин, давай покушаем.

Она села и вновь погрузилась в свое. Стас больше не стал ее беспокоить. Он сам нашел все необходимое и разложил еду по тарелкам. Она покушала на удивление хорошо. Даже улыбнулась, слегка кривоватой улыбкой.

— Спасибо, что пришел, одной было трудно.

Стас уже убирал со стола. Он сложил тарелки в раковину и размышлял, стоит ли их вымыть. Посмотрел на полностью потерянную подругу и решил, что стоит. Ему хотелось сделать ей приятно. И узнать, что произошло.

Пока он занимался уборкой на кухне, она сидела как мышка, даже ее вздохов не было слышно. Стас развернулся и понял, что за все это время, Влада даже позу не поменяла. Она полностью зависла. Надо с этим что-то делать.

Он ее тронул за плечо, она не отреагировала. Ее сознание было где-то очень далеко. Тогда он взял ее на руки и отнес в комнату, усадил на диван и обнял.

— Солнечная моя, — шептал он ей на ушко, — что произошло? Я тебя такой никогда не видел, мне страшно.

Она прерывисто задышала и прижалась к нему крепче.

— Я предательница.

— Не может быть, — не согласился он, — я тебя знаю.

Она отрицательно закачала головой.

— Ничего ты меня не знаешь. Я ужасный человек!

Она заплакала.

— Меня впервые в жизни попросили о чем-то серьезном. И я струсила.

Она прижала руки к груди.

— Ой, как же больно тут. Внутри.

Стас испугался не на шутку. Он легонько уложил Владу на диван и схватился за телефон.

— Я вызываю скорую.

Она лихорадочно выдохнула.

— Не надо. Скорая душу не вылечит. У меня душа болит. Я ее впервые сегодня ощутила. Вот, — постучала она себя повыше груди, — тут она сидит и мучает меня.

— Тогда я посижу рядом, можно?

Она согласно кивнула. Он сел в ее ногах. Влада немного повсхлипывала и затихла. Стас смотрел на нее. Опухшее лицо, она долго плакала. Что может произойти у столь молодой женщины, от чего она так убивается? Наверняка какая-то ерунда, подумал Стас. В этом возрасте все воспринимается особенно остро и трагично. А Влада девушка эмоциональная.

Это она хотела, возможно, платье на корпоратив особенное заказать, сам придумал он причину, она говорила, что хочет его покорить на новый год. Он уже ждал с нетерпением, ему очень хотелось увидеть ее голой. А наряд испортился или его перехватила более богатая заказчица. В большом городе, это мигом. У кого больше денег, тот и рулит.

Он так сам себя убедил, что скажи она, что ее попросили стать мамой, например, в жизни бы не поверил. Где Влада, а где мама. Эта женщина создана исключительно для мужского удовольствия. Но, Влада даже не подумала с ним делиться своим горем, так Стас и остался убежденный в собственной правоте.

Он смотрел на нее долго. Она лежала тихо. Ее личико приняло прежний прекрасный вид. Реснички трепетали от тревожных сновидений, ротик приоткрылся. Стас не выдержал, он слишком долго ее хотел. Он прошелся рукой по ее ноге. Подцепил пальцем футболку и погладил подушечкой кожу на животе. Штаны стали тесными. Стас тут же избавился от них.

Она открыла глаза и увидела его взволнованное лицо. Он поцеловал ее в губы и запустил руку под футболку.

— Отнеси меня в спальню, — попросила она шепотом.

В тишине комнаты раздавались тихие стоны. Влада в темноте отдавалась страсти нелюбимого мужчины и плакала. Она отказала просьбе Анны Валентиновны. И ей было стыдно, и грустно, и больно, все одновременно. А Стас как заведенный, добрался до любимой игрушки. Он перевернул ее, уже пять раз в разные позы и ненасытно брал без остановки. Его тяжелое дыхание слегка раздражало. Казалось, он стонет громче ее, а Влада привыкла заниматься сексом громко и шумно. Но не сегодня. Сегодня она позволяла ее любить.

Утром Стас проснулся другим человеком. Он стал одержимым этой женщиной. Влада теперь наркотик, от которого он никогда не сможет отказаться. Так хорошо, ему еще никогда не было. Не беда, что она ни разу не кончила. Он скоро узнает все ее сексуальные пристрастия и утомит оргазмами до потери сознания.

Мужчина запустил руки под одеяло и взял в захват ее грудь. Поиграл немного с сосками. Влада заерзала. Она крепко спала и не проснулась от его ласк. Вчера она была очень расстроена и подавлена. Но сегодня утро — новый день. Стас тут, он все исправит, не оставит ее в беде одну, больше никогда.

Влада стала чаще вздыхать и зашевелилась. Тогда он откинул одеяло и стал покрывать ее поцелуями везде. Она стала постанывать, ей явно нравилось, то, что он делает. Она сама запустила себе руку между ног и стала ласкать клитор. Член Стаса стал таким твердым и возбужденным, что подергивался. Она, не открывая глаз, оседлала его сверху и стала двигаться. Вначале медленно, с задержками. Тогда он подхватывал ее под попу и вжимался с силой. После ее движения стали более ритмичными и быстрыми. Стас откинулся назад и позволил ей делать с ним все.

Она рухнула на него запыхавшаяся, ее сердце гулко отбивало ритм. Влагалище после оргазма ритмично сокращалось, он все это чувствовал и млел от долгого удовольствия. После нее, любая покажется только бледной копией секса, подумал Стас и обнял ее.

— Доброе утро, — сказала она слегка осипшим голосом.

— Буди меня так всегда, — ответил он, и последний раз подался вверх бедрами.

Она ответила тем, что еще раз прижала его внутренними мышцами.

— Не играй так со мной, — проворковал он нежно, — я опять возбужусь, и мы точно опоздаем на работу.

— Точно! Блин! Работа!