«Этернум». Том II

Наталья Антарес, 2022

Альму Бернович никто не учил управлять звездолетом и принимать стратегические решения, но жизнь заставила скромного бортового администратора с нуля осваивать новые навыки. Для того, чтобы предотвратить дальнейшее распространение таинственной аномалии, экипаж «Этернума» должен как можно скорее передать в штаб-квартиру Космофлота важнейшие сведения, полученные от существа из так называемой «Четвертой плотности», однако для энсина Бернович путь на Землю лежит не только через космическое пространство, но также через крушение прежних идеалов и неизбежную переоценку ценностей.

Глава

XIX

Подготовкой к транспортировке капсулы на Тарго руководил доктор Маркус, и я застала корабельного врача за проверкой многочисленных датчиков, непрерывно фиксирующих жизненные показатели пациента и в режиме реального времени отравляющих данные на медицинский терминал. Мне было сложно представить, каким образом теперь будет осуществляться контроль за состоянием старпома, если таргоциаты вообще станут утруждать себя подобным занятием. Слово капитана Шрина, согревающее мне душу слабым огоньком негаснущей надежды, еще ничего не гарантировало, а учитывая, что в Кодексе Наемников, существование которого, между прочим само по себе не являлось подтвержденным фактом, вряд ли что-то упоминалось о ригорцах, наихудшего сценария исключать было нельзя. Как только «Этернум» покинет орбиту Тарго, а капитан однозначно дал понять, что звездолет уйдет в подпространство в ближайшие часы, коммандер Рэнд останется по сути брошенным на произвол судьбы, и бессменно дежурить рядом с капсулой, естественно, никто будет. В сложившихся обстоятельствах запросто могло статься, что единственное обещание, которое действительно будет выполнено, это сохранение тела в криокамере, скорее всего и без старпома доверху забитой трупами — насколько мне было известно, перед оплатой услуг наемников организаторы заказных убийц требовали наглядного подтверждения гибели жертвы, и криоморги на планете никогда не пустовали. В дальнейшем тела утилизировались, а на освободившиеся места тут же прибывало пополнение, потому что кто-кто, а таргоциаты без работы уж точно подолгу не сидели — в Галактическом Союзе постоянно шла грызня за сферы влияния, и если криминалитет открыто прибегал к нелегальным методам ведения конкурентной борьбы, то среди лидеров разного рода политических течений преобладали изящные комбинации по устранению соперников. Таргоциатам, в свою очередь, было совершенно безразлично, на кого охотиться — создавалось впечатление, что наемники изначально рождались, как говорится, с пулей в голове, и при наличии у заказчика достаточных финансовых возможностей, могли устроить даже покушение на Президента. Но вот вопрос, справятся ли тарги с задачей совсем иного характера, вызывал у меня серьезные сомнения… Наверняка Шрин великолепно сознавал, что в мыслях все уже давно похоронили Рэнда, и никакая аппаратура не в силах вечно поддерживать жизнь в умирающем от облучения ригорце, зато от желающих препарировать старпома скорее всего не будет отбоя, и нужно лишь выбрать наиболее выгодное ценовое предложение. Мне было больно даже думать о таком раскладе, и я отчаянно старалась унять чересчур разбушевавшееся воображение прежде, чем у меня окончательно сдадут нервы.

Мое напускное хладнокровие выглядело слишком демонстративным, чтобы опытный доктор Маркус принял его за чистую монету, но я была глубоко благодарна судовому врачу за тактичность. Маркус сразу догадался, зачем я здесь, но попыток выпроводить меня из лазарета тем не менее не предпринял, лишь чуть заметно приподнял брови и жестом разрешил подойти поближе. Однако в этот момент меня внезапно охватил ступор, и я застыла на пороге.

–Если вы пришли проститься с мистером Рэндом, у вас ровно две минуты, — выразительно посмотрел на часы доктор, и меня вдруг девятым валом захлестнула волна ужаса.

–Проститься? — судорожно вздрогнула я, мучительно переваривая сказанное Маркусом, и осторожно, почти на цыпочках сделал первый робкий шаг в сторону капсулы.

–Я бы очень хотел вас обнадежить, энсин, но боюсь, у меня нет для этого оснований, — честно поведал доктор, — велика вероятность, что вы видите Рэнда в последний раз, и мое мнение, что вам лучше запомнить его таким, каким он был до катастрофы. Но, похоже, вы всё для себя решили, и отговаривать вас я не буду.

–Спасибо за понимание, док, — кивнула я, набрала в легкие побольше воздуха, шумно выдохнула и целенаправленно двинулась к прозрачной капсуле. Маркус пропустил меня вперед и деликатно отошел на второй план, а я всё не осмеливалась поднять глаза и взглянуть в лицо жуткой неотвратимости.

В чем-то док безусловно был прав, и мне не следовало переступать эту грань, но именно сейчас я вдруг каждой своей клеточкой почувствовала, что не могу отпустить Рэнда и заранее смириться с его неминуемой смертью. Я низко склонилась над капсулой и меня как будто затянуло в пучину безысходности — до такой степени невыносимым оказалось представшее передо мной зрелище. Я инстинктивно дернулась в незримых оковах и лишь волевым усилием устояла на резко подкосившихся ногах. «Только не плачьте, энсин Бернович!» — откуда-то из глубины воспоминаний прозвучал лязгающий голос старпома, и я словно вернулась в тот страшный миг, когда мне уже довелось навсегда попрощаться с ригорцем.

–Не буду, сэр, — яростно потерла слезящиеся глаза я. Однажды я уже обещала старпому унять рвущиеся из груди рыдания, и мне не верилось, что ситуация повторяется. Да она и не повторялась — тогда, в инженерном, это было чем-то сродни прощанию у гроба, а сегодня я упорно отказывалась верить, что ригорец умрет на Тарго в одиночестве.

–Волдыри и мокнущие изъязвления образовались в результате сильнейшего радиационного ожога, но тяжелая патология внутренних органов не позволяет запустить процесс регенерации пораженных тканей, и некротический дерматит стремительно прогрессирует — доктор Маркус молча наблюдал, как я отрешенно вожу ладонью по гладкой поверхности медицинской капсулы и стеклянным, отсутствующим взглядом вглядываюсь в обезображенное лицо ригорца, с которого будто бы заживо сдирали кожу, но затем не выдержал гнетущей тишины и все же счел необходимым посвятить меня в подробности, — иммунная система практически разрушена, поэтому общая интоксикация нарастает, плюс развивается отек головного мозга… Знаете, почему я позволил вам его увидеть? Чтобы вы убедились — шансов на выздоровление нет. Как правило, в таких безнадежных случаях, когда каждый новый день лишь продлевает агонию, родственники пациента принимают решение отключить жизнеобеспечение, но я даже не знаю, есть ли у коммандера Рэнда родственники. Если бы у нас был донор, я бы под свою ответственность рискнул провести пересадку костного мозга — хуже ведь все равно быть не может, но, к сожалению, в базе Галактического Союза нет ни одного совместимого образца. Ригорцы слишком отличаются от других рас. Энсин, прошу вас, уходите, мне нужно закончить инструкцию для таргоцианских коллег! Энсин Бернович, вы меня слышите?

–Да, док, — с трудом вынырнула из поглотившего меня мрака я и непроизвольно зажмурилась от яркого освещения в медотсеке, — по вашим прогнозам, сколько у нас времени?

–Времени на что? — недоумевающе переспросил Маркус.

–Чтобы найти донора, — вознегодовав, как врач может не понимать очевидных вещей, раздраженно уточнила я.

–Вы его не найдете, — начал было доктор, но осекся под моим горящим взором и неуверенно добавил, — четыре-пять суток, максимум неделя. Энсин, пожалуйста, обратитесь к сестре Кринс, она даст вам легкое успокоительное. Нервное перевозбуждение заставляет ваш мозг генерировать бредовые идеи, а это крайне опасный симптом.