Музыка внутри

Наталья Александровская (2024)

Николай Смирнов живёт один в деревенском доме. Он болен, но отказывается переезжать к сыну в город. К тому же у него появляется Орга́н. Нет-нет, не музыкальный инструмент, а щенок охотничьей породы, который воет, будто поёт. Теперь они живут вместе, гуляют и коротают вечера. Вскоре старик умирает и его внук Никита забирает подросшего пса к себе. Но Орга́н при первой же возможности сбегает, потому что не привык к городской жизни. Или у побега есть другая причина?

Глава 2

Особенное имя

— Генка! Знаешь, какое чудо у меня теперь живёт! — сообщил Николай в трубку, едва прозвучало родное «Алло!».

— Да ты что?! — не поверил Генка. Мальчик и сам мечтал о собаке, но из-за папиной работы и частых разъездов ему никого не разрешали заводить. — Какой он?

— О, он красавчик! Породистый охотничий пёс. Его Игнатьич в лесу нашёл. Голова коричневая, с белой расщелиной на лбу. Уши смешные, висячие, — рассказывал Николай. — И ты знаешь, Генка, мне кажется, он поёт, — прошептал в трубку дедушка.

— Поёт? — удивился внук. — А как?

— Не лает, а протяжно воет. Но вой этот мелодичный какой-то. Необыкновенный он, понимаешь? На вот, послушай, — Николай поднёс трубку поближе к щенку. Тот, будто понимая, тихонько «запел», а затем лизнул руку деда.

— Ничего себе! Деда, смотри не отдавай его никому. Мы в выходные приедем — я уговорю папу, — затараторил Генка. — Обещаешь?

— Обещаю-обещаю! — засмеялся дед. — Только надо ему имя придумать.

— Э-э-э… Дружок, Черныш… Нет, не подходит. Нужно что-то необычное, особенное. Я набросаю варианты и тебе перезвоню, — Генка запрыгал по комнате.

— Добро! — ответил дед.

Оставшийся вечер Николай суетился в избе. Надо же лежанку собаке приготовить. Мисочки всякие. Он уже и забыл, каково иметь таких маленьких друзей-питомцев.

К вечеру щенок затосковал. Янтарь в его глазах сделался блёклым. Пёс лёг на циновку, печально опустил голову на передние лапы и неотрывно смотрел в окно, будто ожидал кого-то там увидеть. Кого-то только ему известного, но, несомненно, родного, нужного.

Щенок чувствовал себя, словно листочек с дерева, который оторвался от ветки и попал в неведомый мир. А за окном лишь кружились крупные хлопья снега и медленно опускались на землю. Позже щенок не подошёл даже к миске, в которую Николай заботливо положил куриные консервы, а продолжал неподвижно лежать.

— Так не пойдёт, дружочек. Надо… — дед с пониманием посмотрел на щенка. Николай вспомнил, как его съедала тоска, когда внезапно не стало жены Настасьи, и он вдруг остался один в этом большом доме. Разве думал он в тот момент о еде. Разве хотел с кем-то разговаривать…

— Ну, иди сюда, иди. Вместе прогоним твою хандру, — Николай подхватил кряхтящий комочек и, положив себе на колени, принялся наглаживать мохнатые бока, чесать за ухом. — Думаешь, я не знаю… Всё знаю… А хочешь, пойдём в лес?

Пёс встрепенулся и заглянул Николаю в глаза. Так, не моргая, он смотрел несколько минут. Янтарь засветился ярче.

— Вот, другое дело! Только сначала перекусим, идёт?! — и Николай поднёс щенка к миске. — Это вкусно, попробуй.

Щенок понюхал еду и начал есть. Николай довольно улыбнулся и налил себе щей.

— Сейчас оденемся и пойдём… Я ж понимаю, ты не мой. Тебе к своим хочется. Но я так рад, что ты у меня есть! Ты сделал меня немного счастливее.

Пёс внимательно слушал, склонив голову набок. Пообедав, Николай надел чёрную кожаную кепку с расправленными «ушами» и накинул серое пальто. Щенка сунул за пазуху, чтобы не замёрз. Но пройдя несколько домов, Николай вдруг задохнулся. Руки снова стали неметь, а перед глазами всё задвоилось.

— Переоценил я пока свои возможности, — сказал он показавшемуся щенку. — Ну ничего, считай, погуляли, развеялись. А теперь лучше вернуться. Дойдём до леса в другой раз. — И, придерживаясь за штакетины забора, Николай побрёл к дому.

Отряхнув на крыльце веником снег с обуви, старик зашёл в избу, спустил на пол щенка и сел измерять давление и пульс.

— Ничего, ещё повоюем, — подмигнул он щенку, который внимательно следил за действиями старика.

Николай же сунул под язык таблетку и, снова посадив на колени щенка, включил радиоприёмник. Зазвучал Шопен. А они так и сидели под величественную музыку, посматривая то друг на друга, то в окно. Вдруг щенок начал подвывать.

— Я знаю! — просиял Николай. — Ты будешь Орга́ном!