Лесная сказка

Наталия Белостоцкая, 2022

В этой книге не только изложена потрясающая стихотворная интерпретация сказок Х.К. Андерсена, но есть и чисто авторские сказки. Стихотворный слог насыщенный, чёткий, поэтому каждое произведение читается легко и на одном дыхании, к тому же в конце произведений очень уместна мораль – это как некий акцент, как ударение над нужной буквой. Каждое произведение непременно вызывает добрую улыбку и необычные воспоминания. Такого эффекта очень трудно добиться, но у автора это получилось. Книга будет очень уместна для домашнего (семейного) чтения.

Непокорная

(по мотивам сказки Х. К. Андерсена «Гречиха»)

Эту притчу поведала ива —

Древний сторож бескрайних полей.

Как старушка, она говорлива

И всегда в курсе всех новостей.

Одинока, как прежде, красива,

С водопадом зелёных ветвей,

Эта добрая старая ива

Наблюдала за жизнью полей…

Посмотрите, богатство какое!

Всё земля держит в цепких руках,

И на поле зерно наливное

Не насытится жизнью никак!

Возле ивы поля созревали,

Словно дети, вели хоровод,

Даже птицы бодрей щебетали

И порхали над ней без забот.

На полях — рожь, ячмень, и пшеница,

И застенчивый стройный овёс…

Каждый злак, каждый колос стремится

В небеса, где — и рай, и Христос.

Но, «своё» на земле получая,

Будто знали: «…по вере воздам»,

Солнце, радость небес излучая,

Помогало расти колоскам.

Силой жизни, зерно, наливаясь,

Изменяло и форму, и цвет,

Каждый колос, под ношей качаясь,

Груз держал, словно сильный атлет.

Стойкий колос привык к испытанью,

Бойкий ветер — учитель тому,

Он шептал, словно маг, заклинанье:

«Надо зёрна нести самому…»

Лишь в поклоне к земле каждый колос

Ощущал свою ношу как крест.

Им в смирении слышался голос:

«К вам придёт благодатная весть».

Верой слову является дело.

Снизойдёт до полей благодать —

И всё то, что на поле созрело,

В нужный срок не забудут убрать…

Летний ветер тепло и лениво

Манит все колоски за собой

И пушистые кудри у ивы

Теребит, как усталый прибой…

Это море полей — одеяло

Из красивых живых лоскутов,

Где своей чистотою сияло

Поле белых гречишных цветов.

Горделиво, на редкость красиво

Среди злаков Гречиха цвела,

Не желая ни с кем быть учтивой,

Знала, как она внешне мила.

«Нет на свете крупинок белее,

А цветы — накрахмаленный снег!

Значит: Я всех на свете милее

И красивей, какой это грех?!»

И, считая себя «исключеньем»

Среди прочих цветов полевых,

«Благородная» Греча смиренье

Отторгала до дней роковых:

«Я на поле — не родственник бедный,

Не какой-нибудь дикий сорняк,

Но, считая характер мой вредным,

Вы все в толк не возьмёте никак:

Я красива, капризна, но в меру,

А цветы не уступят цветам

Райских яблок. Волшебную веру

В красоту проповедую вам.

Разве пчёлы польстятся на злаки,

Собирая заветный нектар?

Все вступают с красивыми в браки,

Красота — это сладостный дар!

Не цветы у меня — загляденье,

Красота несравнима ни с чем!

И она, словно ангел в забвенье,

Воспарит в этом мире над всем.

Красоте только старость — враг кровный,

Увяданье — забвенье для всех.

Красоту называют греховной,

Наслаждаясь в объятьях утех…»

Как верёвочка, речь оборвалась,

Узелки завязав на грехах.

Старой иве хотелось лишь малость —

Отыскать свет смущенья в глазах.

Не найдя, ива горько вздохнула

И листвой покачала в ответ:

«Видно, совесть в Гречихе уснула,

А без совести — скромности нет…»

Только небо, участник незримый,

Подведёт разговорам итог.

Результат его неотвратимый,

Чтобы каждый задуматься мог…

Непогода пришла в одночасье:

Ветер резким, порывистым стал.

На поля, как на море в ненастье,

Накатился непрошеный шквал.

Полевые цветки присмирели,

Лепестки закрывая в бутон, —

Прекословить стихии не смели:

Ветер нёс по полям вой и стон.

Чтобы зёрна сберечь, наклонились

Все колосья до самой земли,

Об утратах скорбя, все молились,

Чтоб живыми остаться могли.

Лишь Гречиха одна красовалась,

Лепестки вверх, как прежде, подняв,

Перед бурей она не склонялась,

Все законы природы поправ.

«Ох, склони же скорее головки», —

Так Гречиху просило зерно,

Неуклюже, немного неловко

За цветы волновалось оно.

Ей склонённая ива шептала:

«Ты гордыню свою укроти.

Этот ветер — стихии начало,

Духи бури ещё впереди.

Грянет гром поднебесный над нами,

Чтобы молнию в помощь призвать.

Не любуйся тогда небесами,

А не то и слепой можешь стать.

Говорят, даже люди боятся

В это время на небо глядеть,

Чтоб слепыми навек не остаться,

Жаждя небо Господне узреть.

Что тебя ожидает, Гречиха?

Мы в природе ничтожней людей.

Ты, склонившись, спасёшься от лиха

Бессердечности бурных страстей».

Уговоры — пустое занятье,

Когда спесь верховодит судьбой

И когда ты живёшь по понятью,

Что должны все считаться с тобой.

Здесь опора гордыни — упрямство,

И Гречиха, в ответ всем смеясь,

Говорила: «Ценю постоянство!

Я живу, ничего не боясь!

Не склонюсь! И зачем это, право?!

Обойдусь без советов и впредь!»

И Гречиха упрямого нрава

Продолжала на небо глядеть.

Рассекая всё небо на части,

Тонкоострая молния-меч

Вся сияла, горела от страсти,

Предвкушая чего-нибудь сжечь.

И, коснувшись земли, насладилась,

Озаряя пространство, как днём.

По Гречихе волной прокатилась

Эта кара небесным огнём.

У Гречихи цветы обгорели…

Сильный дождь ограничил пожар.

А колосья да ива скорбели,

Раскрывая сочувствия дар.

Об утрате горюя, стекали

Дождевые слезинки ручьём,

На ветвях ивы птицы болтали:

«Кто обидел? Ты плачешь о чём?»

Сокрушаясь, поведала ива:

«Постоянно любуясь собой,

Как Гречиха была горделива!

И она поплатилась судьбой…»

Не прошёл для Гречихи бесследно

Гнев небесный — остался ожог,

Только он не на сердце надменном —

На крупинках, что вызреют в срок.

* * *

С этих пор чуть светлее, чем сажа,

Гречка стала «горелой» крупой.

Посмотрите: цвет гречневой каши

Узнаваем — не спутать с другой.

Только став на других непохожей,

Объясняет Гречиха свой грех:

«…жар остался во мне “искрой Божьей”,

Чтобы Я отличалась от всех!»

28 мая 2002 г.