Василёк

Наталия Бегишева, 2020

Роман посвящён моему отцу и написан к 15-летию со дня его смерти. Василёк приезжает в город S и оказывается в круговороте событий. После удара молнией и драки, случившихся в детстве, с ним происходят странные видения. Неожиданно улетая во сне, он часто видит двух девочек, которые дают подсказки и в будущем сыграют важную роль для него. Но кто они, переплетающие сны и реальность? Всю жизнь Василёк ищет родных своего рано ушедшего отца – героя войны, пытается больше узнать о нём. Случайная встреча с антикваром проливает свет на события далёких военных лет. Учась в школе-интернате, он встречает свою любовь. О ней мечтает, ей посвящает первые стихи. Судьба разлучает их на долгие годы и готовит немало испытаний, преодолеть которые им предстоит вместе. Несмотря на всё, Василёк находит себя, становится достойным мужем, отцом и профессионалом.

Глава I.

1963 год. Встреча с девочками.

Вот уже несколько часов он играл в плохо освещенной мрачноватой комнате, потеряв связь с внешним миром. Мысли пульсировали в голове, методично и четко отсчитывая ход времени. Василий словно не замечал этого, просчитывая разные варианты игры, меняя последовательность карт, заново перебирая их в голове и складывая в новые схемы. Он напрягал память, стараясь не пропустить ни одного важного эпизода при раздаче колоды и сложившихся игровых комбинациях, вспоминая все детали, объединяя их в общую картину. Мало что могло ускользнуть от внимания проницательных карих глаз, таких живых и умных. Глаза как магниты притягивали и будто гипнотизировали человека напротив, фотографируя его действия, эмоции и манеру игры, а мозг тут же запускал анализ. Будучи от природы весьма наблюдательным, он всегда смотрел на руки своего визави, которые при кажущейся внешней непроницаемости выдавали истинные эмоции и выходящие из-под контроля чувства.

Это был молодой крепкий парень невысокого роста, с темными, затейливо уложенными кудрявыми волосами, внешне похожий на французского киноактера. Он родился в простой деревенской семье, и Бог щедро одарил его талантами и незабываемой энергетикой. Все, за что ни брался этот борец за справедливость и, одновременно, дерзкий хулиган, в большой степени превосходило ожидания — будь то интеллектуальные шахматы, бильярд, азартные игры, написание стихов или ремонт сложных механизмов: радио или модных в то время советских автомобилей. Он был ловок во всем, любознателен и открыт миру: с жадностью погружался в новое дело, изучал его до мелочей, а потом доводил свой навык до совершенства; делал это легко, играючи, с таким вкусом и азартом, что со стороны любое начинание казалось легким пустяком и всем хотелось попробовать так же. Свою главную миссию Васильку, так звали его в семье, еще только предстояло выполнить — то, зачем он пришел в этот мир, о чем пока не догадывался, но где-то втайне и подсознательно уже мечтал. А пока, смакуя успехи и очаровывая всех вокруг, он покорял город, в который перебрался после окончания школы.

Лицо его соперника от волнения и затянувшейся партии было покрыто испариной. Он явно нервничал, теребил в руках карты и промокал выступивший пот мятым носовым платком в клетку. Игрок слыл неприятным типом и имел большой опыт картежных побед. В начале знакомства и игры он не относился всерьез к молодому красавчику, считая его слишком уверенным и наглым, и потому для него было делом чести «щелкнуть по носу» новоявленного везунчика, но судьба дала другой поворот. В конце партии произошел неистовый накал, изменивший ход игры целиком: карта ему не шла и, как нарочно, всю мощь сконцентрировал в своих руках этот кареглазый. Василий, знавший вкус победы, почувствовал его и сейчас — ни с чем несравнимое, знакомое с детства ощущение. Он понял, что поймал удачу и, внутренне ликуя, бросил последние три карты открыто на стол.

Внезапно он ощутил то, что испытывал несколько раз во время службы в армии, когда затмевающее сознание волнение, сродни легкому опьянению, уносило его в манящую даль. Василий летел, словно птица, навстречу солнцу, и только хрусталь мыслей, которые потом выдавала память, являлся свидетельством правдивости и настоящести совершенного полета. И вот сейчас — в момент такой важной для него победы и предстоящего триумфа — его вдруг откинуло назад, легким ветерком закрыло глаза, и он с удовольствием унесся туда, чтобы снова увидеть яркие живописные пейзажи и парить, парить над землей. Он смотрел на все со стороны, чувствовал себя легким мечтательным перышком, озаряясь новыми мыслями и открытиями, так удивительно и естественно переплетающими в его сознании сон и явь. Летая, он часто видел двух маленьких девочек, почти одного возраста и роста, похожих и очень разных одновременно. Тогда его охватывало незнакомое прежде щемящее чувство радости и безусловной любви, которое он не мог себе объяснить и стеснялся в этом признаться. И каждый раз, вновь улетая, он ждал этих видений больше остальных, искал девочек глазами, наслаждался их детской чистой красотой и умиротворенный возвращался назад.

Сегодня, заранее зная, что увидит их снова, он был охвачен волнительным ожиданием. Он интуитивно чувствовал важность и судьбоносность этих встреч, хотя еще не понимал причину и глубину своих зарождающихся способностей, которые впоследствии откроют для него мир новых помыслов и ориентиров.

«Голубая небесная гладь распахнула ему свои нежные объятья, расстилаясь и уходя далеко за горизонт. Пушистые облака принимали причудливые формы, неожиданно меняя силуэты, то изображая сказочных персонажей, то проносясь мимо в виде современного реактивного самолета, оставляя после себя долгий след. В воздухе звенела прохладная свежесть, приятно оттененная запахом травы и цветов. Зеленый луг был окаймлен небольшими деревцами, за которыми густо разрастался лес. Стояла чудесная погода, когда природа красуется в ярко-зеленых молодых одеждах и блаженно излучает все свое великолепие, так радуя человеческий глаз. Василек парил высоко в небе, вдыхая полной грудью и наслаждаясь красотой райских картин. Только сейчас, увидев внизу родник, он тотчас понял, что испытывает жажду и мечтает о ледяном глотке кристально чистой воды. Это, пожалуй, было единственным, что отвлекало его от полного наслаждения полетом.

Не спеша, он спустился на землю, скинул темно-коричневые узконосые, популярные у стиляг, ботинки, подвернул брюки-дудочки и закатал рукава. Ворот белой рубашки был всегда расстегнут, а волосы разметало легким ветром. Все в его виде говорило о молодом, пышущем здоровьем бунтаре с дерзким и смелым характером, сочетающим сильные мужские черты и привлекательность. Мало кто мог выдержать пронзительный взгляд его карих глаз и устоять перед обаянием легкой улыбки красиво очерченных губ. Василек знал про свой врожденный магнетизм и с малых лет умело им пользовался. Он производил магическое впечатление на всех женщин, которые даже случайным образом оказывались в зоне его видимости. С одной стороны, такое всеобщее поклонение и очарованность им ему льстила, с другой — он не придавал этому большого значения, не считая чем-то серьезным и важным для себя. Ему нравилось больше находить общение со взрослыми людьми, внимательно слушая и постигая философию жизни, учиться у них мудрости и профессионализму, завоевывать авторитет правильными благородными поступками. Так он восполнял недополученную любовь, ласку и заботу рано ушедшего из жизни отца, отца — героя великой войны и его кумира на всю жизнь, в честь которого он получил свое васильковое имя и удмуртскую фамилию. С шести лет он мысленно общался с ним, скучая, плача, ища поддержку, прятался в уединенном секретном месте и рассказывал про все тяготы послевоенного детства, про маму и отношения с отчимом, про Гальку — любимую сестру, с которой был очень похож внешне и всю жизнь имел незримую братскую нить. Он рассказывал даже о своих новых ощущениях и полетах, не понимая суть происходящего и ожидая мудрого отцовского совета. Этот диалог давно стал привычным и необходимым, такой жизненно-важной частью его самого — диалог настоящего отца и сына.

Мысли воспоминаний вихрем пронеслись у него в голове, не оставив и следа на безмятежном лице, чуть покрытом золотом волжского солнца, таким еще нежным в это время года. В лесу тем временем заливались птицы, и этот импровизированный многоголосый хор на свой птичий лад исполнял шедевры классической музыки. У Василька вдруг закружилась голова, он ускорил шаг к роднику, набрал в ладони воды, хлебнул и стал жадно пить большими глотками. Пил долго, вкушая и смакуя каждую каплю, потом умылся, намочил волосы, пригладив непослушные вихры волос. Он присел в тени густой кроны дерева, уютно облокотившись о могучий ствол, запрокинул голову и почти задремал. Ничто не могло помешать раствориться в моменте окутавшей его томной неги. Но едва слышный неподалеку детских смех колокольчиком разбудил его, заставил встрепенуться, подняться и идти босиком по траве, приятно щекочущей ноги. Солнце стреляло нежными лучами сквозь деревья, переливаясь разноцветной радугой, светило в глаза, отчего он жмурился и улыбался звонким переливам голосов.

Они сидели на лужайке в льняных белых сарафанах, красиво расшитых узорами, весело переглядывались и с задором плели венки из желтых одуванчиков. Высокая трава почти скрывала их маленькие фигурки, заметить и различить которые можно было по доносившемуся заразительному смеху. Василек с улыбкой подошел ближе, чтобы внимательно рассмотреть девочек. Своей хрупкостью и изяществом они напомнили ему китайские фарфоровые статуэтки, которые он видел когда-то в антикварной лавке, гуляя по улочкам города S, разведывая и случайно находя интересные места. Та, что постарше, была с короткой стрижкой соломенного цвета выгоревших волос, чьи непокорные пряди ложились крупными завитками и доставляли немало хлопот их владелице. Светлые волосы и одежда подчеркивали медовый цвет и бархат ее кожи. Она первая сотворила венок и быстро водрузила его на голову, аккуратно заправив все выбившиеся кудри. Подняв свои большие карие глаза, увидела приближающегося незнакомого человека, застыла и что-то прошептала второй девочке. Та с ангельской кротостью тоже посмотрела в его сторону и устремила все свое внимание на разноцветную бабочку, севшую на ее плечо.

— Привет, красавицы, как жизнь молодая? — весело крикнул Василек, подойдя совсем близко.

От неожиданной легкой веселости его тона они растерялись, чуть покраснели, и старшая взяла инициативу:

— Здравствуйте, присаживайтесь отдохнуть! У нас тут и муравьиный сок имеется! — девочки хитро посмотрели друг на друга и расплылись белозубыми улыбками на загорелых лицах.

Только сейчас он заметил небольшую горку муравейника рядом и две палочки, на которые они собирали муравьиный сок. Василек не заставил себя долго уговаривать, быстро нашел веточку, смочил слюной и запустил в муравейник. Эта забава ему была знакома с детства. Меж тем младшая девочка доплела свой венок и попросила заплести ей две косички. Она была редкой необычной красоты, той самой, которая навсегда остается неизгладимо в памяти у каждого, кто встречал ее хоть однажды. Густые каштановые волосы обрамляли высокий лоб с четким контуром бровей и тяжелыми волнами падали на плечи. Самым поразительным в ее лице было сочетание смуглой матовой кожи, перелива темных волос и цвета глаз, отражающих глубину и бездонность серо-голубого моря. Эти глаза с легкой грустинкой, как у взрослого, умудренного жизнью человека, таинственно хранили секрет маленькой девочки. Василек не мог отвести свой взгляд, смотрел и смотрел, не зная, что сказать, не находя нужных слов. Его пронзали незнакомые чувства единения и родства, он чувствовал связь с этими ставшими отчего-то родными детьми. Он вынул палочку из муравейника, облизнул и поморщился от кислого вкуса во рту.

— Что вы тут делаете одни, не страшно? — решил он продолжить разговор.

— Не страшно, мы под защитой! Король спасет даму! — после некоторой паузы сказала младшая девочка с бабочкой на плече, которая, по всей видимости, и не собиралась улетать.

Василий не ожидал такого ответа, поперхнулся кислотой муравьиного сока, и чтобы не выдать свое волнение, заторопился. Ему вдруг захотелось что-то им подарить, оставить память о себе и об этой встрече, он поискал глазами вокруг и увидел сквозь траву крупные бутоны цвета ярко-синего неба — васильки, торопливо сорвал два больших цветка и вернулся.

— Это вам, маленькие принцессы! — Василек подошел к каждой и с несвойственной робостью и почтением склонил голову, у него приятно защемило в груди.

— Спасибо! Мы еще увидимся! — они с детской непосредственностью вскочили и, обняв худенькими ручками за шею, в искреннем порыве поцеловали в щеку.

Молодой парень был растроган и тронут до глубины души, глаза его увлажнились, он быстро пошел к тому дереву, под сенью которого недавно отдыхал, чтобы обуться и лететь назад. Ему снова захотелось пить. Дойдя до места, он скоро сделал несколько живительных глотков, присел на землю, и серая дымка пережитых эмоций окутала его вновь».

***

— Что с тобой, дружище? Просыпайся!

Василий очнулся от голоса резких ударов по лицу, приводящих его в чувства, и воды, которая лилась откуда-то сверху. Он лежал мокрый на диване в той самой плохо освещенной мрачноватой комнате в расстегнутой белой рубашке с закатанными рукавами, волнуясь, над ним склонился этот тип, соперник по картам. Василий не понимал, сколько времени провел в забытьи, и чем закончилась столь важная для него игра. Осторожно привстав на локтях, он посмотрел на стол и увидел там пачку денег — его выигрыш.