Смерть под золотым дождем

Наталия Антонова, 2020

Гордей Трифонов – преуспевающий бизнесмен и очень влюбчивый человек. Он много лет жил с женой, но вдруг встретил молодую красавицу Аниту и не смог устоять. Гордей женился второй раз, а потом встретил другую девушку и захотел снова поменять супругу. Да вот только не успел – труп Гордея был найден на участке у его собственного дома под цветущим бобовником. Хозяйка детективного агентства «Мирослава» расследует это убийство и постепенно узнает, какие тайны скрывались за сердечными делами ловеласа… «Смерть под золотым дождем» – новый детектив Наталии Антоновой из серии «Уютный детектив». Любимая героиня Мирослава Волгина расследует новое дело, и помогают ей, как всегда, Морис, Наполеонов и кот Дон.

Глава 4

На следующий день Трифонов спросил у своей секретарши:

— Марьяша, ты не знаешь, где находится бутик «Малышка»?

— В старом городе, — ответила она и, назвав улицу, добавила: — В полуподвале.

В её взгляде он прочитал вопрос: «А вам зачем?» Но отвечать на него, разумеется, не стал. Вместо этого спросил:

— Это хоть приличное место?

В её глазах запрыгали чёртики:

— Вполне.

— Тогда лады. Спасибо.

— Всегда пожалуйста. Но если вы хотите купить что-то для жены, — всё-таки не выдержала она, — то «Малышка» не для вас.

— Это ещё почему?

— Потому, что в ту одежду, что там продаётся, не влезет ни одна нормальная женщина.

— В смысле нормальная?

— Аппетитная, — усмехнулась Марьяна, прекрасно осведомлённая о вкусах шефа. Нет, Трифонов не любил толстых, но и ходячие скелеты его не прельщали.

Вечером того же дня Трифонов поехал по адресу, данному ему секретарём. «Малышку» он нашёл сразу. Бутик и правда располагался в полуподвальном помещении. Но место было престижным, и Трифонов, зная о ценах на аренду, проникся к хозяину или хозяйке бутика уважением. Спустившись по лестнице вниз, он оказался в уютном помещении, с интересом оглядел зал, дошёл до рядов с одеждой и подумал про себя: «Да, вещички на Дюймовочек или на школьниц. Но школьницам такое носить рановато».

— Может быть, вам помочь? — обратилась к нему девушка, до этого сидевшая за небольшим столиком у окна.

— Да, может, — широко улыбнулся он, — мне бы повидать хозяйку этого места.

— Веронику Олеговну? — спросила девушка.

— Её самую, — кивнул Гордей, хотя представления не имел о том, как на самом деле зовут владелицу «Малышки».

— Но она уже ушла, — проинформировала его девушка, — и будет завтра не раньше одиннадцати.

— Ночи? — подмигнул он ей заговорщицки.

— Ну что вы! — возмутилась девушка. — Дня, конечно.

— Простите, Оленька, — Трифонов удосужился прочитать имя девушки на бейджике, — это я так неудачно пошутил.

— Бывает, — обронила она насторожённо.

— Хотя, может быть, мне и не нужно будет дожидаться эту вашу. — Он пощёлкал пальцами.

— Веронику Олеговну, — подсказала девушка.

— Точно! Вы ведь тоже можете мне помочь?

— Чем?

— Понимаете, я познакомился с чудесной девушкой!

«Я-то тут при чём?» — вопрошали глаза Ольги.

Не обращая внимания на её недоумение, Трифонов продолжил:

— Её зовут Люция! И она работает в вашем бутике. Но я её что-то не вижу! Где она?

— Бедняжка Люция, — поскучнела Ольга, — она сегодня позвонила и сказала, что приболела. Вероника Олеговна разрешила ей отлежаться в течение нескольких деньков. — Оглядев Трифонова оценивающим взглядом и решив, что он мужчина солидный, а не шалопай какой-нибудь с пустыми карманами, девушка предложила: — Хотите, я дам вам её телефон?

— Лучше я вам дам свой! — быстро нашёлся Трифонов.

Девушка замерла, а потом проговорила, растягивая слова по слогам:

— Не поняла.

— Я оставлю вам свой телефон, — ласково улыбаясь, пояснил он, — и вы мне по нему позвоните, когда Люция выйдет на работу.

Ольга открыла было рот, но он не дал ей вымолвить и слова:

— Вот номер телефона, а вот благодарность за беспокойство. — Трифонов сунул в руку растерявшейся девушки деньги и номер своего телефона. — вы ведь позвоните мне, Оленька?

Она переводила взгляд с Трифонова на деньги и обратно, потом закивала:

— Да, да, я вам обязательно позвоню.

— Спасибо вам большое, добрая душа, — улыбнулся он, — так я пойду.

— Конечно, идите.

— До свиданья, Оленька.

— До свиданья. — Она глянула на его визитку и проговорила: — Гордей Тимофеевич.

Трифонов открыл дверь, и колокольчик прозвенел ему вслед. У Гордея не было сомнений в том, что девушка сдержит своё слово. Но, несмотря на уверенность, вся жизнь его превратилась в одно сплошное ожидание. Ему стало казаться, что дни и ночи стали резиновыми, они тянулись и тянулись, точно так, как когда-то давным-давно тянулись дни в раннем детстве в ожидании того, когда же мама наконец придёт с работы.

И вот настал день, когда Ольга позвонила ему. Говорила она шёпотом, и Трифонов догадался, что девушка находится в помещении не одна и рядом есть чужие. «Может быть, это даже Люция», — промелькнуло в его голове.

— Она рядом с вами? — спросил он.

— Нет, она занимается клиенткой. Вам не стоит приезжать сюда днём. Если хотите не только увидеть её, но и поговорить с ней, приезжайте к закрытию магазина. Она обычно выходит из бутика последней.

— Хорошо, спасибо, Оленька, — поблагодарил Гордей.

Вечером он ждал Люцию возле бутика с букетом белых роз. Она на самом деле, как и предупреждала Ольга, вышла из магазина последней и, увидев его, удивилась и растерялась одновременно.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

— Жду вас, — Гордей Тимофеевич протянул ей розы, — наконец-то я вновь вижу вас. — Так они снова перешли на «вы», забыв, что в ту трагическую ночь у неё дома были на «ты».

Люция, смущённо улыбаясь, пробормотала:

— Что вы! Зачем? — Она сделала жест, точно хотела оттолкнуть букет.

— Ну вот, — сказал он, — вы сначала прячетесь от меня, а потом даже скромный букет не хотите принять. — Трифонов покривил душой, букет не был скромным и стоил довольно дорого. Но для Гордея Тимофеевича такие деньги были мелочью.

— Я не пряталась, — проговорила она серьёзно, — просто ужасно выглядела и не менее ужасно чувствовала себя. И мне вовсе не хотелось, чтобы за мной наблюдали глаза постороннего мужчины.

— Я не посторонний, — обиделся он и спросил: — Так вы возьмёте букет или мне выбросить его в урну?

— Зачем же выбрасывать такие красивые цветы? — едва заметно улыбнулась она.

После того как Люция согласилась принять букет, Трифонов предложил:

— Может, мы пойдём где-нибудь поужинаем с вами?

— Нет, я не могу, — покачала она головой.

— Почему?

— Я одета совсем не для светских раутов.

— Мы можем выбрать скромное кафе.

— Нет, я ещё недостаточно хорошо себя чувствую, — заупрямилась девушка.

Гордей Тимофеевич отвёз её домой. Он решил набраться терпения и не форсировать события. На следующий вечер Трифонов снова дожидался её после работы. На этот раз Люция не встретила его в штыки и даже согласилась поужинать в крохотном кафе на пешеходной улице.

О Марине Трифонов совсем забыл и, когда она сама позвонила ему, стал так неумело выкручиваться, что бывшая жена обо всём догадалась и повесила трубку. «Обиделась, — подумал Трифонов, — я, конечно, поступил с Мариной по-свински. Но кто же знал, что я встречу Люцию. Жизнь полна приятных неожиданностей, и я уже не в том возрасте, чтобы упускать своё». И Гордей Тимофеевич тут же выбросил из головы первую жену. Всю свою энергию он направил на завоевание сердца Люции. Она казалась ему удивительной девушкой. И он не уставал удивляться самому себе, как это он не разглядел её неземной красоты в их первую встречу. Хотя назвать первой встречей его наезд на Люцию было бы неправильным и даже кощунственным. Он вспомнил её искажённое от боли лицо, сливающееся с наволочкой, и подумал о том, что классики были не правы, страдания никого не украшают.

А ещё Трифонов подумал о том, что ему повезло, врач попался покладистый, а ведь мог бы и в полицию позвонить. «Люция, конечно, умница, сразу придумала отговорку. Но по лицу доктора было заметно, что он сомневается в её словах. Врач решил, очевидно, не совать свой нос в чужие дела. Если пострадавшая не имеет претензий, то зачем ворошить осиное гнездо?»

Гордей был снова влюблён! Очарован! Он не отдавал себе отчёта в том, что с Люцией повторилось почти то же самое, что с Анитой. Судьба снова ударила его по голове поленом страсти. Иначе то, что случилось с ним, и назвать нельзя. Конечно, можно было бы выразиться мягче, романтичнее, типа случилось с ним что-то наподобие солнечного удара. Можно и так. Но полено вернее, так как солнечный удар мозгов всё-таки не вышибает. А тут… Короче, не зря же говорят, что, если судьба кого-то хочет наказать, она лишает его разума. Именно это случилось с Гордеем. Переполненный своими чувствами, он пошёл проторённой тропой и переложил часть своих обязанностей на замов. Те сделали вид, что дополнительная производственная нагрузка им ни к чему. Но особо кочевряжиться не стали.

«Вот и ладненько», — мысленно потёр руки Трифонов. Освободившееся от работы время он использовал на всю катушку. Гордей и в юности не умел читать стихов, петь под гитару, никогда не забирался на балкон к любимой с букетиком полевых цветов. А тут точно с цепи сорвался! Нет, полевых цветов он Люции не дарил, но зато задаривал шикарными букетами и корзинами с цветами. Чего греха таить, даже стихи бормотать пытался в упоении страстью.

Впрочем, между Люцией и Анитой была одна существенная разница. Люция ничего у него не просила, подарки принимала неохотно. И не делала попыток увести его из семьи. То есть была девушкой не меркантильной и, по представлениям Гордея, глубоко порядочной.

Она даже чувств своих первое время никак не проявляла. Но её холодность только распаляла Гордея. Он готов был забраться на Эверест, нырнуть в Мариинскую впадину, сразиться с драконом. Лишь бы угодить Люции. Но она не требовала от него подвигов, знаки внимания принимала благодарно. Но благодарность её была сдержанной, никаких бросаний на шею и восторженных криков!

Наконец его труды увенчались успехом. Девушка ответила ему взаимностью. Сначала их встречи были невинны, они ходили в театры, музеи, в филармонию, в кафе. Однажды Люция предложила ему сходить в лютеранский храм, чтобы послушать орган. Желая угодить ей, он согласился. Звуки органа растревожили его душу, была в них какая-то хрустальная печаль. Не зная, что сказать, он спросил:

— Ты лютеранка?

— Нет, — улыбнулась она.

— Тогда зачем мы здесь?

— Чтобы послушать орган. Разве тебе не понравилось?

— Понравилось, — солгал он, не задумываясь над своей ложью.

Она, должно быть, догадалась о его ощущениях, во всяком случае, они больше ни разу не ходили слушать орган. В музеях Трифонов откровенно скучал, на её восхищённые отзывы о «Чёрном квадрате» Малевича он сказал:

— Да я тебе за один час столько этих квадратов намалюю, что ты сможешь ими всю гостиную обклеить.

Она рассмеялась.

— Чего ты смеёшься? Не веришь мне? — распалился Гордей, готовый немедленно взяться за кисть.

— Верю. Только это будут квадраты не Малевича, а Трифонова.

— Какая разница? — пожал он плечами.

Она прыснула со смеху. Его простодушная непосредственность, граничащая порой с медвежьей неуклюжестью, не могла не растрогать девичье сердце.

Потом она заманила его в филармонию, и он зевал, прикрывая рот рукой. Театры были ему ближе, некоторые спектакли даже развлекали его. Зато в кафе и ресторанах Гордей чувствовал себя как рыба в воде. И вот однажды они стали близки. Трифонов купил девушке хорошую квартиру и перевёз её туда. Оказалось, что та квартира, на которую он привёз её после наезда, не была её собственной. Люция её снимала. Гордею хотелось поселить её в новом элитном доме. Но она отказалась и выбрала жильё попроще.

— Не люблю выделяться из толпы, — пояснила она.

Он пожал плечами, и на память ему пришёл рассказ о её родителях. Рассказывая о них, девушка называла их скромными людьми. «Ладно, пусть сейчас будет так, как хочет она. А потом посмотрим», — решил Гордей. Зато Трифонов не поскупился на благоустройство новой квартиры для любимой. Мебель он тоже выбрал по своему вкусу, дорогую, лёгкую на вид, из натурального дерева. Он хотел, чтобы на полу был паркет и ковры. Но она сказала:

— Обойдёмся ламинатом, а ковры — это вообще натуральные пылесборники.

Трифонов рассмеялся:

— А пылесос для чего?

— Я бы не хотела, чтобы этот агрегат стал моим извечным спутником жизни.

— А давай мы тебе горничную найдём! — предложил он.

— Ещё чего удумал, — отмахнулась Люция, — не люблю я, когда чужие люди толкутся в моём доме.

— Привыкла бы.

— Я вообще не люблю, чтобы мне прислуживали.

— Ишь, какая щепетильная, — усмехнулся он.

Позднее они ходили по квартире вдвоём, взявшись за руки, как дети.

— Так тебе нравится? — спросил Трифонов.

Люция, оценив его труды и щедрость, не стала больше сдерживаться, бросилась ему на шею и прошептала в самое ухо:

— Спасибо, Гордей.

Он был растроган и, не зная, что сказать, засмеялся:

— Щекотно.

Она убрала губы от его уха.

— Так лучше? — спросила она серьёзно.

— А теперь, мне кажется, что чего-то не хватает.

Люция рассмеялась своим серебристым смехом:

— На тебя не угодишь.

— Это тебе только так кажется, а вообще-то я покладистый.

Следующим его подарком ей была машина. Ослепительно-белая «Ауди».

Трифонов совсем забыл об Аните, вернее, он думал, что она занимается своей жизнью, и до мужа ей нет дела. И вдруг Гордей заметил слежку!

Он догадался, что жена пронюхала о его связи и переполошилась. Сам-то он так и не нанял сыщика для слежки за женой. Надо было что-то предпринимать, и Гордей Тимофеевич решил наконец-то развестись с вздорной Анитой и жениться на Люции.