Смерть под золотым дождем

Наталия Антонова, 2020

Гордей Трифонов – преуспевающий бизнесмен и очень влюбчивый человек. Он много лет жил с женой, но вдруг встретил молодую красавицу Аниту и не смог устоять. Гордей женился второй раз, а потом встретил другую девушку и захотел снова поменять супругу. Да вот только не успел – труп Гордея был найден на участке у его собственного дома под цветущим бобовником. Хозяйка детективного агентства «Мирослава» расследует это убийство и постепенно узнает, какие тайны скрывались за сердечными делами ловеласа… «Смерть под золотым дождем» – новый детектив Наталии Антоновой из серии «Уютный детектив». Любимая героиня Мирослава Волгина расследует новое дело, и помогают ей, как всегда, Морис, Наполеонов и кот Дон.

Глава 3

Несмотря на то что возвращаться домой ему не особенно хотелось, Гордей внушил себе, что совсем скоро в его доме не будет Аниты, он позаботится об этом. И вскоре Трифонов уже летел, как на крыльях. В мыслях он был с Мариной. И, как позднее признавался самому себе, почти не смотрел на дорогу.

И вдруг он заметил, как что-то промелькнуло перед его машиной. Он резко затормозил. Когда машина остановилась, Трифонов схватил фонарик, который всегда лежал у него в бардачке, и, как ошпаренный, выскочил из салона и побежал назад. В нескольких метрах позади, возле дороги, он заметил её! В тёмной траве она лежала, точно сломанная кукла в белом.

Подойдя ближе, он понял, что сбил молодую женщину. Наклонившись пониже, он увидел кровь на её одежде. Он не смог сразу сообразить, откуда именно она течёт. Трифонов, не помня сам себя от ужаса, попытался расстегнуть пуговицы на её белом платье. Но она неожиданно застонала, приподнялась, попыталась сесть и закричала:

— Нога! Нога!

И тут до него дошло, что в крови был низ её платья. Он посветил туда фонариком, и рана показалась ему чудовищной. Не говоря ни слова, он кинулся обратно к машине, вернувшись с аптечкой, обработал и перевязал её рану. Ему казалось, что девушка всё это время находилась без сознания. «Я должен вызвать «скорую», — подумал он, — а значит, и полиция приедет». Ему не хотелось этого. Но что делать, он полез за мобильным. И вдруг услышал её голос: «Помогите мне, ради бога!»

— Да я сейчас. — Он уже набирал цифры, её голос прошелестел: «Приподнимите меня».

Засунув телефон обратно в карман, он выполнил её просьбу.

Девушка стала озираться вокруг.

— Где я? Что со мной?

Он попытался сбивчиво объясниться. Но она, точно не слыша его, пыталась встать.

— Вам нельзя, — испуганно закричал он, — я сейчас вызову «скорую», — и снова полез за мобильником. Больше всего его пугала мысль, что она может истечь кровью. Хотя он вроде бы хорошо перевязал её ногу.

— Нет, не надо. — Она, казалось, только заметила его и попросила: — Отвезите меня домой.

Всё ещё обмирая внутренне от страха, он испытал явное облегчение и подчинился ей. Подняв девушку на руки, он донёс её до своего автомобиля, положил на заднее сиденье и осторожно тронулся с места.

— Куда ехать? — спросил он.

Она так же тихо назвала свой адрес. Он понял, что это был район двухэтажной застройки. Дома построили в конце пятидесятых годов прошлого века. Так и оказалось, девушка жила в одном из таких домов.

Когда машина остановилась, она прошептала:

— Ключи у меня в сумочке, — всё это время она крепко сжимала её в руках, — я не смогу встать на ногу, вам придётся меня нести.

— Да, да, — поспешно ответил он.

Поднявшись по старой скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, Трифонов, поддерживая свою неожиданно отяжелевшую ношу, пытался попасть в скважину замка. Наконец ему это удалось. Он толкнул дверь ногой, прошёл через квадратную прихожую и оказался в небольшом, тоже квадратном зальце. Опустив девушку на диван, он вернулся в прихожую, разулся, нашёл ванную, вымыл руки и, вернувшись, осмотрел её намокшую повязку.

Она следила за выражением его лица, потом усмехнулась, превозмогая боль:

— Что, всё так плохо?

— Да, во всяком случае, ничего хорошего, — честно ответил он, — нужен врач.

— Нет! — воскликнула она.

Но он, не слушая её возражений, набрал номер телефона знакомого врача и попросил его срочно приехать. Пока ждали врача, Трифонов представился:

— Меня зовут Гордей Тимофеевич, можно просто Гордей. А вас?

— Люция.

— Люция? — переспросил он озадаченно.

— Вам не нравится моё имя? — улыбнулась она через силу.

— Просто имя достаточно редкое…

— В России да, — согласилась она. — А вообще моё имя переводится с латинского как «свет».

Он посмотрел на неё и решил, что это имя подходит ей, как никакое другое. Измученное от боли лицо было таким бледным, что почти сливалось с белой наволочкой подушки, на которую он пристроил её голову. Мужчина заметил, что на лице девушки не было косметики. Волосы у неё были тоже светлыми. Ему нравилось то, что девушка держится молодцом, не кричит, не плачет, даже пытается храбриться.

Приехавший доктор осмотрел ногу девушки. Обработал рану, перевязал. Сделал Люции два укола и спросил Трифонова:

— Гордей Тимофеевич, что случилось с девушкой?

Трифонов уже собрался выложить правду, как заговорила сама девушка:

— Я гуляла вдоль дороги в траве.

— Ночью? — удивился врач.

— То есть я не совсем гуляла, — поправилась она, — я шла домой с вечеринки, решила сократить путь и заблудилась.

Трифонов видел по выражению лица доктора, что он не верит ни единому её слову.

Но та продолжала, и голос её слегка окреп:

— Я почувствовала, что на что-то налетела и закричала от боли. Потом, кажется, остановилась машина, и ко мне подбежал этот человек, — она кивнула в сторону Гордея и проговорила с нажимом в голосе: — Доктор, вы ведь видите, что я разбила ногу о камень.

— Всё может быть, всё может быть, — пробормотал врач и отвернулся в сторону. Потом, решив что-то про себя, он посмотрел на Трифонова и спросил: — У девушки есть родственники или знакомые?

— Нет! — быстро ответила она.

— Тогда понадобится сиделка, — озабоченно проговорил врач, пожевал губами и проговорил: — Я могу посоветовать вам одну квалифицированную сестру.

— Нет, не надо, — жалобно проговорила Люция.

— Вопрос с сиделкой я решу сам, — заверил доктора Трифонов, проводил его в прихожую, расплатился и закрыл за ним дверь.

— Зачем вы заставили врача солгать? — спросил Трифонов, садясь на стул возле постели пострадавшей.

— А что мне оставалось делать? — пробормотала она смущённо.

— Я должен вас поблагодарить? — печально усмехнулся он.

— Ну что вы! — пылко возразила она. — Это я должна поблагодарить вас.

— По-моему, не за что.

— Вы не правы! Ведь вы могли оставить меня на обочине дороги истекать кровью.

— Я не подумал об этом, — честно ответил он.

— Вот видите. — Она посмотрела на него ласково.

Он смутился и сказал:

— Я посижу с вами до утра, а потом подыщу вам сиделку.

— Ерунда, — бодро воскликнула она, — до утра я уже оклемаюсь настолько, что смогу сама доковылять до туалета и до кухни.

— Об этом и думать нечего, — запротестовал Гордей, — вам нельзя вставать.

— Мне нельзя залёживаться, — не согласилась она.

— Почему?

— Потому, что мне нужно работать. Иначе я умру с голоду.

— Об этом можете не беспокоиться, — уверенно проговорил Гордей, — итак, решено: я остаюсь у вас на ночь, а потом мы что-нибудь придумаем.

— Что же я могу с вами поделать, — беспомощно улыбнулась она, — я теперь полностью в вашей власти.

Он посмотрел на её лицо и понял, что она, таким образом, пошутила. По-видимому, начало действовать обезболивающее, введённое доктором, так как щёки девушки порозовели.

— Кстати, где вы работаете? — спросил он.

— В бутике «Малышка».

— Какое странное название. Никогда о таком не слышал, даже не догадывался, что теперь и детям покупают одежду в бутике.

— Он не для детей, — улыбнулась она.

— А для кого же?

— Для миниатюрных дам.

— Ах вот оно что. Есть хотите?

— Что?

— Есть, говорю, хотите?

— Нет, — ответила она, — но чаю бы выпила.

— Отлично, — сказал он и признался: — А я бы и закусил.

— Кухню найдёте? — спросила девушка.

— Легко!

— Тогда и холодильник найдёте, в нём сыр и колбаса. Сделайте себе бутерброды, а мне только чай.

— Договорились.

Трифонов нашёл не только хлеб, колбасу и сыр. Но и поднос в шкафу, на который поставил чашки с чаем и тарелки с бутербродами. Он приложил минимум усилий, не надеясь особо на успех, но его уговоры помогли, и Люция согласилась поесть. Он подложил ей под спину подушку, на колени поставил поднос. И она съела половину бутерброда с сыром, запив его чашкой крепко заваренного сладкого чая. Всё остальное съел Гордей.

— Хотите, я расскажу вам о своём имени? — спросила она, когда Трифонов отнёс грязную посуду на кухню и сложил её в раковину.

— Хочу, — кивнул он, — рассказывайте.

Нельзя было сказать, чтобы его слишком уж интересовала история имени девушки, сбитой им. Но надо же было чем-то занять время. Да и обижать бедняжку ему не хотелось.

— Так вот, — начала она. — В Швеции есть красивый предновогодний праздник — День святой Люции. Отмечается он 13 декабря.

В этот день шведы встают до рассвета, чтобы увидеть, как с первыми лучами солнца из утреннего тумана выплывает юная девушка неописуемой красоты, по плечам и спине её струятся светлые длинные распущенные волосы. В руках у Люции блюдо, на котором лежат подарки для бедных людей, а над головой её светится нимб. День святой Люции в древности считался также праздником света. В ту пору люди говорили: «Со святой Люцией ночи убывают».

Пословица несколько изменилась после принятия григорианского календаря. До реформы 1582 года день 13 декабря считался самым тёмным днём в году и его отмечали процессиями с горящими факелами и свечами. После реформы день зимнего солнцестояния — то есть самый короткий день в году передвинулся на 21 декабря. Поэтому шведы стали говорить: «Со святой Люцией ночи убывают, но дни длиннее не становятся». Но тем не менее шведы чтят свою традицию и по сей день зажигают факелы и свечи, чтобы рассеять зимнюю тьму. В этот день выбирают самых красивых девушек везде, где только можно.

После избрания всех Люций люди выходят на улицу, и начинается очень трогательное и красивое шествие. Юные девушки, облачённые в лучшие костюмы и в венках из брусничных веток, несут зажжённые свечи, их сопровождают молодые люди со звёздами и факелами. И все передвигаются по городу и поют рождественские песни. Так что для шведов День Святой Люции почти что Рождество. Люди заходят в школы, офисы, рестораны, кафе, лакомятся булочками с шафраном, грогом и коньяком, миндалем и виноградом. Красиво, правда? — Девушка во время всего своего рассказа смотрела прямо перед собой, а теперь повернула голову в сторону мужчины.

Трифонов же, наоборот, всё это время смотрел на неё.

— Красиво, — согласился он. — Жаль, что это только сказка.

— Не совсем, — ответила девушка. — Надпись на могиле в катакомбах Сан-Джованни в Сиракузах, датированная 400 годом, позволяет предположить, что она на самом деле жила там. К тому же о святой Люции упоминается во всех христианских документах. Около 600 года и в Сиракузах, и в Риме существовал монастырь Святой Люции.

— Да, — зевнул Гордей Тимофеевич, — и кто же она была на самом деле?

— Святая мученица.

— Мученица? — резко спросил Трифонов.

— А кто же, вы думали? — едва заметно улыбнулась девушка. — первые описания её мученичества относятся к V–VI векам. Считается, что эта сицилианская дева умерла в мучениях за веру в III веке, во времена правления императора Диокле — тиана.

— Бедняжка.

— О самой святой Люции известно не так уж много. Но я могу рассказать легенду о ней. Хочешь? — перешла она на «ты».

— Рассказывай, чего уж там, — разрешил он.

— Люция жила на Сицилии. Была она дочерью богатого римского гражданина из Сиракуз, который рано умер. Мать Люции, Евтихия, хотела выдать дочь замуж. Люция была красивой и умной девушкой, поэтому жениться на ней хотели многие. Но она отвергла всех женихов. Мать смирилась с желанием девушки принести обет безбрачия и посвятить свою жизнь служению Христу и помощи бедным после того, как заболела, а потом исцелилась от кровотечений на могиле святой Агаты в Катании.

Однако обиженные женихи думали иначе. Один из них пришёл в такое бешенство, что возбудил против Люции жестокое преследование. Судья Сиракуз Пашазиус принял сторону женихов и хотел отдать девушку в публичный дом.

— О времена! О нравы! — пробормотал Гордей.

— Да, — согласилась девушка и продолжила: — Только повозку, запряжённую быками, не смогли сдвинуть с места тысяча мужчин. Озверевшие женоненавистники подвергли Люцию многочисленным изощрённым пыткам. А перед смертью её ослепили, поэтому у святой Люции просят прозрения. Потом ей отрубили голову мечом. Как свидетельствуют некоторые документы, случилось это в 305 году.

— Ты нагнала на меня тоску, — вздохнул Гордей Тимофеевич.

— Но не всё так печально.

— Да ну?

— Конечно, на День святой Люции дарят подарки, у католиков даже есть поговорка, которая переводится на русский язык так: «Святая Люция дарительница, двенадцать дней до Рождества».

— Подарки — это хорошо, — согласился Гордей Тимофеевич.

— Кто бы возражал? А ещё по народным поверьям святая Люция оберегает от колдовства и чар.

— Значит, в случае чего я могу обращаться к тебе за помощью, — пошутил он.

— Погоди, — воскликнула девушка, — это ещё не всё! Некоторые верят, что на святую Люцию ведьмы сбивают под мостами масло, ходят ночью в белых покрывалах, устраивают шабаши, а ещё танцуют на перекрестках и могут «затанцевать» попавшихся им мужчин и парней до смерти.

— Нечего сказать, порадовала! — притворно вздохнул он.

— Существует средство защиты!

— Какое? Нет, погоди, сам угадаю с трёх раз — чеснок!

— Так нечестно! С первого угадал. Но там есть условие.

— Скажи какое, — попросил Гордей.

— Хорошо. Чеснок нужно не есть, а, прежде чем выйти в эту ночь на улицу, натереть им лоб, руки и ступни…

— Что ж, уяснил, буду теперь приходить к тебе с ног до головы натёртым чесноком.

— А ты что, собираешься приходить ко мне? — тихо спросила Люция.

— Придётся, пока на ноги не встанешь.

— Это совсем не обязательно.

— Мне лучше знать, что обязательно, а что нет.

— Как хочешь, — вздохнула она и замолчала. Вскоре он догадался, что она заснула.

— Так вот она, значит, какая, Люция, — пробормотал Гордей себе под нос. Она лежала в постели, а он сидел рядом в кресле и молил Бога, чтобы наступило её скорейшее выздоровление. Незаметно для себя он и сам заснул. Но проснулся всё-таки раньше неё. Даже вымыл составленную с вечера в мойку посуду и приготовил незамысловатый завтрак.

Открыв утром глаза, Люция выглядела удивлённой.

— Ты всё ещё здесь? — спросила она. — Разве тебе не надо идти домой?

— Нет.

— А на работу?

— Надо.

— Тогда иди.

— Сейчас покормлю тебя и уйду.

После завтрака она принялась выпроваживать его более настойчиво. И он уступил. Оставил ей на столике рядом воду, лекарства, сок, который нашёл в холодильнике, и пачку печенья.

— Я приеду вечером.

— Не надо.

— Вот. — Он раскрыл бумажник и достал из него приличную сумму.

— Что это? — удивилась она.

— Разве не видишь, — начал сердиться он, — деньги!

— Что это деньги, вижу, но не понимаю, зачем ты суёшь их мне.

— В качестве морального и материального ущерба.

— Какая чушь! Ничего мне от тебя не надо.

— Люция! Не дури!

— Сам не дури, — огрызнулась она неожиданно резко.

— Ладно, — он сунул деньги обратно, — потом поговорим. — Уходя, он положил деньги в тумбочку в прихожей.

К обеду Гордей решил, что сам станет её сиделкой. Вечером, накупив продуктов, он примчался к Люции. Позвонил в дверь и тут же, опомнившись, начал ругать себя, на чём свет стоит. Он же, уходя, захлопнул дверь, оставив беспомощную девушку в запертой квартире. От бессильной ярости на себя он изо всей силы грохнул кулаком по двери и решил взломать её. Но тут приоткрылась дверь соседней квартиры, и маленькая старушка спросила сердито:

— Вы чего буяните, гражданин?! Я сейчас полицию вызову!

— Не надо полицию! — взмолился он. — Я вчера привёз Люцию домой. Она повредила ногу. А потом забылся и, уходя, захлопнул дверь. Сейчас взломаю.

— Я тебе взломаю, — погрозила ему старушка сухеньким кулачком, — ишь, озорник какой!

— Но как же быть? — растерянно захлопал глазами Гордей.

— А никак. Люция отдыхает, — отрезала старушка.

— То есть? — изумился он.

— Она позвонила мне утром и попросила зайти к ней.

— Как то есть зайти? — продолжал удивляться Гордей. — Вы что, умеете сквозь закрытые двери проходить?

— Зачем же сквозь закрытые? Ключик у меня есть запасной! Вот он! — Она достала ключ из кармана передника и показала ему.

— Так давайте мне его скорее, — бросился к ней Трифонов.

— Стой, где стоишь! — крикнула старушка и быстро спрятала ключ обратно в карман.

«Просто картина маслом, — подумал Гордей. — Ну-ка, отними!» А потом спросил:

— Почему вы не хотите пускать меня к Люции? Она вам кто?

— Соседка. А пускать не хочу, потому что она не велела.

— Как то есть не велела? — не поверил Трифонов своим ушам.

— А так. Девушка плохо себя чувствует и никого видеть не хочет.

— Даже меня?

— Тебя в первую очередь, — усмехнулась она.

«Наверное, Люция рассказала ей, что это я сбил её вчера ночью на дороге. Какой же я осёл!»

— Хорошо, — неожиданно сделался он покорным. — Я тут продукты купил. Вот, ставлю сумку возле двери. А сам ухожу. Вы передадите их ей?

— Не сомневайся, передам, — закивала старушка головой и не двинулась с места.

Гордей понял, что она ждёт его ухода, и, поставив сумку, быстрым шагом направился к лестнице. Сбежав на первый этаж, он услышал шаги и догадался, что старушка засеменила к квартире Люции. Возвращаться он не стал. Он уже знал, что предпримет.