Сказки темного города. Иллюзия

Наталиса Ларий, 2022

Одна встреча может перевернуть мир с ног на голову, особенно встреча с тем, кто читает твою сущность, словно книгу. Ведьмак? Нет. Варг. Вервольф, неподвластный влиянию луны. Откуда у него такой редкий дар видеть то, что отчаянно хочешь скрыть от тех, кто прогибает под себя представителей родного ковена? Кто он, этот невероятный мужчина, носящий на лице отметины борьбы за право жить? Почему для него так важно нечто кажущееся, искаженное, извращающее увиденное и заставляющее его неволить подавленную магию? Как не загнать свое сердце в клетку, в которой оно будет отчаянно биться без его любви и ласки, ведь для него, этого волка в человеческом обличье, страсть не есть любовь. Или может все на самом деле не так, как кажется, и иллюзия, являющаяся частью мира героини, на самом деле подарит истинный тандем утоления жажды тела и стремления души?

Глава 3

— Марион, Марион…

Сквозь сон я едва смогла понять, что тихий голос принадлежит моей матери. Открыв глаза, простонала:

— Мама, ну еще раннее утро, — кивнула на окно, за которым едва-едва забрезжил рассвет. — Мне к Регис вечером идти. Дай поспать.

— Просыпайся, смотри кто приехал, — усмехнулась мама и кивнула на дверной проем.

Повернув голову, я недоуменно посмотрела туда и, спустя секунду, взвизгнув, вскочила с постели.

— Стеор, — не сумев сдержать слезы, заревела я и бросилась на шею своему другу.

— Тише-тише ты, заноза, — чмокнул он меня в макушку, пока я ревела от счастья, уткнувшись ему в шею.

Немного успокоившись и отстранившись, я окинула взглядом Стеора и удивленно отметила про себя, что этот красавец-ведьмак мало походил на того парнишку, которого я провожала пару лет назад на войну. Высокий, сильный ведьмак с жесткими чертами, которые так умело вытесала из миловидного юного лица непростая жизнь в рядах военных, нахмуренные широкие брови, меж которых залегла напряженная складка, едва заметный шрам от пореза на щеке, сосредоточенный взгляд голубых глаз, которые, было такое ощущение, вряд ли теряют это вышколенное пронзительное выражение. Передо мной стоял настоящий солдат, в опасности которого сомнений не возникало. Скользнув взглядом по широкой груди, могучим плечам, длинным ногам, обтянутым черными штанами, которые только подчеркивали играющие под ними стальные мышцы, я невольно улыбнулась.

— А ты хорош, чертяка. Совсем не тот заморыш, который тогда растерянно метался в поисках военного командира, когда я тебя провожала, — с гордой улыбкой провела ладонью по плечу Стеора.

— Да и ты тоже не та замухрышка, которая стояла тогда подле повозки, испуганно прижимая к себе котомку с моей едой, — хмыкнул он и в его глазах заиграли те прежние искорки, которые враз дали понять, что внутренне этот жесткий красавец ничуть не изменился.

— Ну, я оставлю вас, — с улыбкой сказала мама и вышла из моей комнаты.

В какой-то момент улыбка сползла с моего лица, когда мой взгляд зацепился за элемент татуировки на шее Стеора. Быстро протянув руку, я потянула за край ворота рубахи и застонала, увидев рисунок в виде черной лисьей морды на шее у Стеора.

— Ты…ты что, ты теперь в темном ковене Черных лис? — осторожно спросила я, не желая верить в то, что говорю. — Черт, Стеор, — заскулила, тяжело выдохнув. — И как ты вообще здесь тогда оказался? — добавила настороженно. — Они же с вервольфами на ножах! Поговаривают даже, что ведут теневую борьбу против них. Они же персона нон грата здесь! Увидят эту метку, — кивнула на татуировку, — и все. На первом попавшемся дереве вздернут.

— Я же не обычный лис, — улыбнулся уголком рта Стеор. — Я же здесь свой. Метку видят только наши, а наши сама знаешь — могила. Мне ее не обычным способом наносили, вервольфы не видят ее.

— Ты что, шпионишь здесь? Раз метка не явная, — прошептала строго я.

— Марион, не задавай лучше мне таких вопросов, — враз отчеканил Стеор.

— Шпионишь, — простонала я, отходя к окну. — Ты в своем уме? Разве не понимаешь, чем это может быть чревато? Стеор, так нельзя.

— А как можно? — отчеканил мужчина. — Лизать зад вервольфам?

— Ты перешел к черным потому, что тебя Анхель…? — осторожно спросила я.

— Анхель стал отправной точкой, не более, — процедил сквозь зубы Стеор. — Лисы в рядах нашего короля — третий сорт, хоть выполняют задания всегда на порядок лучше, чем вервольфы. Да только рискуешь шкурой, рискуешь, а лавры вешают на этих псов. К черту такую службу. А среди черных мы свои, Марион. Это военный ковен, и они всегда рады, когда в их рядах пополнение. И платят они очень хорошо.

— Да уж, хорошо, — покачала я головой, отметив про себя, что да, то, что деньги у Стеора были, это было более чем заметно по его одеянию, которое стоило целое состояние. — Стеор, деньги, это ведь не все в нашей жизни, — добавила с грустью.

Брови Стеора сошлись на переносице, и он ответил стальным голосом:

— Не все? И ты поэтому пошла работать к той подстилке вервольфовской?

— Я не рискую там жизнью, — отчеканила я. — Просто веду игру за столом и не более.

— Да что ты, — проговорил Стеор, сощурив глаза. — И она тебя не заставляет прям играть в заведении роль теневого шулера?

— Мне правда нужны деньги, — помолчав пару секунд, ответила я. — Мама болеет, да и так, нужно выбираться из этих трущоб.

— Почему не взяла ни монеты из того, что тебе передавали? Мать твоя все мне сказала, — строго спросил Стеор.

Подойдя к нему, ласково погладила его плечо.

— Я знаю, что тебе для нас ничего не жалко, Стеор. Но я не возьму ни одной монеты от тебя.

— Марион, — враз недовольно рыкнул он.

— Нет, — тоном, не терпящим возражения, проговорила я. — Регис будет мне хорошо платить и там не такая уже и ужасная работа. Я заниматься буду там тем, что мне близко, Стеор. Ты же знаешь. Что бы ты не сказал мне сейчас, я ведь сделаю по-своему, ты же знаешь, — улыбнулась и легонько тронула щеку мужчины губами.

— Да знаю я, — Стеор запустил в мои волосы пальцы и поцеловал в лоб. — Ты главное не влазь ни во что нехорошее, заноза. Мне же не надо тебе говорить о том, что это такое — положение любовницы вервольфа? — его глаза блеснули с предостережением.

— Да бог с тобой, какая любовница? — засмеялась я. — Да я лучше старой девой буду доживать свой век, чем кто из них из меня шлюху свою сделает.

Стеор на миг замолчал. Его голубоглазый взгляд скользнул по моему лицу, затем бегло по фигуре и он проговорил:

— Ты очень красивая стала, Марион.

— Ой, не говори глупостей, — засмеялась я, хлопнув его ладонью по плечу. — Веснушки на носу, рост этот, как каланча, грудь с горошину. Какая красота?

Стеор усмехнулся и ответил, намотав на палец прядь моих волос:

— Глупая ты. Ты идеальная представительница присущей нашим женщинам красоты. Не зря ведь даже сам Анхель не мог никогда отвести от тебя взгляд во время игры в карты. Может поэтому и проигрывал, да может и играть в нашу коморку ходил только из-за тебя. А ты ведь тогда и на десятую долю не была столь хороша, как сейчас.

— Анхель из-за меня, а Элеонора из-за тебя, — натянуто проговорила я, едва сумев выдавить из себя улыбку. — Не будем об этом. Лучше скажи, ты надолго сюда?

— Как получится, — расплывчато ответил Стеор.

— Точно что-то опасное задумал, — простонала я. — Ты когда так лоб нахмуриваешь, это значит что-то недоговариваешь. А раз недоговариваешь, то это все очень нехорошо.

— Марион, — вновь строгий тон Стеора только подтвердил мои опасения, — не буду врать. Я приехал сюда не просто так и говорить, что никакой подноготной у моего приезда нет, не буду. Для всех я вернулся просто на время перемирия и состою в отряде наемников. У меня есть своя цель, но знать ты о ней не должна. Так будет лучше для тебя.

— Мне прям легче стало, как я это услышала, — сердито ответила я.

— Марион, все хорошо, — успокаивающим тоном проговорил Стеор. — Работать на черных не опаснее, чем если бы я был на войне.

— Ой, не скажи, — ответила я. — Черные лисы — черти еще те. Недаром с ними никто связываться не хочет. Даже венценосный волчара и тот ох как осторожен всегда был с их правителем, а с начала войны вообще разорвал всякие контакты, запретив им даже нос свой здесь показывать.

— Давай не будем об этом, — проговорил Стеор. — Чем меньше ты знаешь о чем-то, тем лучше. Что же касаемо меня, рисковать своей шкурой — нормальное положение в наше время. Ты знаешь мое отношение к жизни. Моя пуля меня не минует, а чужая не зацепит, так что.

— Ты у нас остановишься или к себе пойдешь? — спросила я, решив закрыть тему, которую Стеор явно развивать не намерен.

— К себе. Надеюсь моя развалюха еще стоит?

— Стоит, — улыбнулась я и подойдя к комоду достала из ящика ключ, который протянула Стеору. — Держи. Я там иногда прибираюсь, чтоб совсем пылью все не поросло. Но ты вообще лучше бы у нас остался.

— Нет, Марион. Мне лучше быть у себя, — слегка улыбнулся Стеор, забрав у меня ключ.

— Дом крайний, лес рядом, уйти можно в любую минуту, — недовольно озвучила я.

Стеор ничего не ответил на это, лишь запрятав ключ спросил:

— А Эли, ты ее видела?

— Видела, — усмехнулась я. — Мы с ней встречаемся каждый вторник у пруда в парке. Она очень скучает и тоже очень изменилась, — повела я бровью, едва сдерживая улыбку от того, как в глазах Стеора при этих словах враз полыхнул огонь. — Твоя волчица очень ждет тебя.

— Я знаю, — наигранно сдержанно проговорил Стеор, но я-то видела, что эмоции у него внутри били через край.

— Только…ее отец ведь умер, теперь главный в семье Анхель, а в свете того, что у вас с ним произошло, да и того, что ты теперь из черных, — кивнула на татуировку, — то что у вас получится с ней, я даже не знаю.

— А кто будет спрашивать Анхеля? — отрезал жестко Стеор.

— Стеор, Эли дворянской крови. Это тебе не просто девушка-вервольф. Она подчиняется требованиям короны и своего брата.

Стеор подошел к окну и устремив в него взгляд стоял пару минут молча. Затем повернулся и проговорил:

— Я увезу ее отсюда. Если смогу сделать все, чего ждет от меня венценосец черных, он даст мне статус военного офицера, звание и титул. Когда я привезу Эли на их земли, у нее будет все.

— Значит уедешь отсюда? — проглотив комок в горле, прошептала я, подойдя к Стеору и положив ему на плечо подбородок.

— Вы с матерью тоже можете поехать с нами. Вы — моя семья. Мой дом — ваш дом. Ну а вообще, я сделаю все, чтобы вы устроились там.

— Жить среди черных лис? — скривилась я. — Не знаю, Стеор. Мы слишком разные с ними.

— А здесь мы чужие стали, — строго проговорил Стеор и, повернувшись ко мне, приобнял за плечи. — Вас здесь ничего не держит. Ты одна, у тебя нет любимого мужчины. Я бы еще понял, если бы ты была привязана здесь к кому-то. А так…Жить под вервольфами не лучше, чем привыкать жить среди жителей темного ковена. Но там благодаря моему положению никто не будет смотреть на вас, как на третий сорт.

— Стеор, ты же знаешь, что я никогда не планирую ничего наперед. Тем более в этом случае. Если ты выполнишь требование черных…а если нет?

— Когда выполню, — стальным тоном проговорил уверенно Стеор. — И когда выполню, у тебя будет минута на размышление, не более, поэтому ты должна принять решение уже сейчас для себя, уедете ли вы со мной, или останетесь здесь.

— Я поняла, — ответила, задумчиво глядя на Стеора, пытаясь понять, что же такое он должен был сделать здесь. — Поговорю с мамой и тогда уже приму решение. А ты, умоляю тебя, будь осторожен. И если тебе нужна будет какая-то помощь, любая, ты знаешь, я всегда с тобой.

Стеор усмехнулся и притянул меня к себе, поцеловав при этом в макушку.

— Мы более не дети, Марион. Помощь — это моя прерогатива как мужчины.

— Знаю-знаю, — улыбнулась. — Но все же. Вот, например, сегодня вторник и я буду гулять в парке в компании Элеоноры. Думаю, что увидеться с ней в первый раз после такой разлуки вам лучше будет где-то подальше от ее дома. Ну вот и помогу тебе, — подмигнула я Стеору.

— От такой помощи не откажусь, — ответил он.

— Тогда в полдень у пруда в королевском парке. Не опаздывай. Эли в обморок упадет, как увидит тебя, честное слово!

— Я приду, — ответил Стеор. — А сейчас мне надо идти. Есть кое-какие дела.

— И не поешь даже? — надула я губы. — Мамины пирожки коронные.

— Нет, Марион, в следующий раз, — ответил Стеор и направился к выходу. — Да, и деньги те, которые вы получали от меня, я сказал твоей матери, чтобы она потратила их на свое усмотрение. Не обижай меня, Марион, — враз строго оборвал он мое возмущение.

— Хорошо, как скажешь, — выдохнула я недовольно, поправив на нем плащ.

Когда Стеор вышел за ворота, я еще пару минут смотрела на то, как он вскочил на своего породистого черного коня и направил его вдоль по улице. Когда лошадь с всадником скрылась за поворотом, я направилась обратно в дом. Зайдя на кухню, увидела ждущий меня завтрак в виде чашки с парующим какао и ароматными пирожками на тарелке.

— Садись, Марион, — похлопала по столу мама и сама уселась напротив меня.

Взяв в руки горячую чашку, я задумчиво уставилась на исходящий от нее пар.

— Сделала бы ты так, дочка, чтобы Стеор был с тобой, — прозвучала фраза мамы, и я настороженно приподняла брови.

— Мам, ты чего? — переспросила я, не до конца понимая, правильно ли все услышала.

— А почему нет? — строго глядя на меня, проговорила она. — Ты посмотри только, какой он красавец стал. Идеальный представитель нашего ковена. Таких среди наших мужчин единицы. Свяжешь свою судьбу с ним, как за каменной стеной будешь.

— Мама, он мне как брат! — воскликнула я удивленно.

— Да какой там брат! — недовольно махнула она на меня рукой. — Это ваши детские какие-то заморочки. Ну знаете вы друг друга с детства, ну жил он практически у нас и что с того? Он тебе такой же брат, как и сын нашего соседа. Не неси чепуху, Марион!

— Мама, даже не говори о таком, — я даже чашку отодвинула от себя. — Он любит Элеонору.

— Кого? — мама изогнула скептически бровь. — Эту избалованную волчицу? Ты сама-то веришь в то, что у этой девки с Стеором есть будущее? Он да, может любит и будет делать все для нее. А она? Эта вся такая изнеженная капризная леди, которая спит на белоснежных шелковых простынях, носит наряды стоимостью в целое состояние, которая и близко не знает, что такое трудности. Сможет такое создание стать ему хорошей женой?

— Сможет, почему нет? — пожала я плечами.

— Почему нет? — протянула мама и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. — Вы еще оба молоды и наивны. Вы не понимаете, что рядом должен быть партнер сродни тебе, который и в горе, и в радости. А Эли, ну она же кукла. Вся такая красивая куколка фарфоровая. Ее толкни — она и разобьется. А Стеор, если я поняла, он же к черным лисам теперь ушел. Военный ковен, где мужчины вышколены донельзя, где государство и король — на первом месте, где женщина — надежный тыл мужчины, куда он возвращается, чтобы хлебнуть того свежего дуновения спокойствия, который дает ему этот тыл. Стеору нужна женщина, которая будет не просто услаждать его взор и постель ему согревать, Марион. Ему нужна равная ему, понимающая, идущая с ним рука об руку, дарящая ему ту часть присущей женской природе поддержки, на которую он будет заслуживать. А эта…свиристелка, ну какая из нее жена? Стеор, сегодня бал, Стеор, изумруды не того оттенка, Стеор, тебя снова не было месяц дома, я заскучала. Тьфу. Я очень люблю Стеора и ох как не хочу, чтобы с ним была рядом такая слащавая девчонка. А вы двое…вы же идеальная партия, Марион. Вы не просто будете счастливы, вы просто созданы друг для друга.

— Мама, прекрати, — одернула я ее.

— Да что прекрати? — не выдержав, гаркнула она, встав из-за стола и подойдя к окну. — Тебе нужно жизнь устраивать, Марион. Я после того, как увидела тебя ночью, поняла, что недолог тот час, когда тебя кто-то из вервольфов подомнет под себя и я не хочу, чтобы моя дочь стала игрушкой для кого-то из них. Сколько наших девушек жизни уже себе загубили так? Что теперь с ними? Наши замуж не возьмут, а век красавицы-любовницы короток. Женились хотя бы, черти, а то так, попортили сколько уже наших девочек! Единицы только жизнь свою в законном браке устроили. А все остальные сама знаешь.

— Мам, я же не собираюсь идти в любовницы к кому-то из вервольфов, — уже раздраженно ответила я.

— Не собираешься? — прищурила мама глаза и оперлась напротив меня руками на стол. — А откажешь если? Ты думаешь какой пес просто так отступит? Затащит в экипаж, завезет к себе домой, наиграется и вышвырнет потом. Ты как ребенок, ей богу, Марион! Неужели тебя ночное происшествие ничему не научило?

— Научило, — буркнула я, поежившись от дурных воспоминаний. — Но это не значит, что решение твоего вопроса — Стеор. У него своя жизнь, у меня своя. Если будет так угодно судьбе, у меня будет и любимый мужчина, и все то, о чем ты говоришь.

— Судьбе? — покачала головой мама. — Судьба — это мы сами, девочка моя. Ну ты же умная у меня, — ласково проговорила она, подойдя ко мне и обняв за плечи. — Ты же сама видишь, какой Стеор. И я тебе сейчас не о его дивных голубых глазах и просто умопомрачительной фигуре говорю, хотя это тоже само по себе уже какой вес имеет для нас, женщин. Он же из любой передряги вылезет и родных вытащит, он же всегда о ком-то сначала подумает, а потом о себе, для него ведь женщина не просто игрушка, для него она действительно ценность, которой он готов дарить заботу, ласку, стать ей надежной защитой и опорой. Если ты всего этого не видишь, Марион, то кто тебя растил, я вообще тогда не знаю, — обиженно добавила она.

— Да вижу я все, — выдохнула я устало. — И то, какой он красивый, и все то, о чем ты говоришь. Мам, но не для меня это все, понимаешь? Он будет с Эли, и мы должны принять это.

— Эли, Эли, — простонала мама. — Да ты в два счета заткнешь эту чертову Эли за пояс, если захочешь. Поведи себя как красивая женщина рядом с ним и все, Стеор забудет о какой-то там Эли на раз и два.

— Так, все, — резко ответила я, встав из-за стола и направляясь к выходу. — Я свое слово сказала.

— Ну и глупая, — кинула мне мама вслед, когда я направилась к выходу. — Будешь потом локти кусать, когда потаскает тебя тот же Анхель. Ты думаешь я не видела, что это его экипаж отъезжал от дома ночью? Вопрос только в том, он тебя спас или сам едва удержался от того, чтобы не объездить? Не хочешь мне сказать?

Услышав это, я лишь громко хлопнула дверью в ответ, не желая обсуждать эту больную для меня тему. Оказавшись на улице, быстро направилась в нашу теплицу, где мама выращивала розы. Оказавшись внутри, глубоко вдохнула воздух, наполненный ароматом цветов и, закатав рукава, начала со злостью делать обрезку. Где-то спустя полчаса, за которые я переделала недельную работы по уходу за цветами, устало опустилась на скамейку и закрыла глаза. Мысли вмиг заняли мою голову, наслаждаясь минутой моего бездействия. Мама, как же я понимала все то, о чем она говорила и чего боялась, ведь после ночного ужаса и я поняла, что мы здесь никто и зовут нас никак. Что делать с нами можно что угодно и жаловаться просто некому на то, что произошло. А Стеор…никогда не смотрела на него, как на мужчину, поэтому слова мамы были для меня шоком. Закрыв глаза, я подставила лицо под лучи солнца, которые просачивались сквозь прозрачное полотно теплицы.

— Не я ли причина тому, что львиная доля цветов нещадно вырезана? — мое спокойствие было прервано стальным голосом, который я в последнюю очередь хотела бы слышать в данный момент. Испуганно вскочив на ноги, повернулась к входу в теплицу и крепче сжала в руках ножницы для обрезки цветов.

— Что ты…что вы тут делаете, милорд? — строго проговорила я, следя за Анхелем, который наклонился и зашел в теплицу.

Глядя на меня, вервольф сразу ничего не ответил, лишь сделал пару шагов ко мне. Я интуитивно выставила ножницы перед собой и отошла назад.

— Убери, — сухо бросил он, кивнув на ножницы. — Я не сделаю тебе ничего дурного, а если и захочу что-то сделать, ножницы тебе не помогут.

— Мне так спокойнее, — отчеканила я, не опуская инструмент. — Говорите, за чем пришли и покиньте территорию нашего дома.

Анхель подошел еще ближе и я, шагнув назад, уперлась в один из столбов каркаса. Понимая, что отступать более некуда, проговорила дрожащим голосом:

— Анхель…не нужно.

Видя, что я едва не плачу, Анхель остановился и проговорил:

— Марион, этой ночью…я хочу извиниться перед тобой.

Удивленно посмотрев на него, я пожала плечами и ответила:

— Хорошо. Спасибо.

— И еще, — он легонько коснулся пальцами моей щеки, заставив вздрогнуть и отшатнуться. — Я хочу пригласить тебя сегодня вечером в оперу.

Услышав это, я нахмурилась и окинула взглядом вервольфа, в глазах которого еще полыхал тот пьяный огонь, навеянный выпитым накануне вином. Опустив ножницы, проговорила строго:

— Я знаю, что ты делаешь сейчас Анхель. Но я не пойду на такое. Ты лорд-вервольф, я же ведьма в опале. Мы разные миры, Анхель. Становиться твоей любовницей я не хочу. Ты очень красивый мужчина, — враз добавила, увидев блеснувший недовольством взгляд, — но эта история не про меня. Уверена, что в столице ты найдешь уйму девушек, которые с радостью скрасят тебе это время перемирия, но извини, я ею не буду.

— Это из-за того, что случилось ночью? — сдержанно спросил он.

— Нет, — отчеканила я. — Сделал бы ты, или нет то, что сделал, я бы в любом случае отказала тебе. Вы, вервольфы, почему-то думаете, что у нас предел мечтаний ублажать вас за деньги, побрякушки и прочие блага, которые можно купить. К своим почему-то относитесь с уважением, а когда дело касается нас — швыряете монету в лицо и ждете, когда вас облизывать начнут. Чем я не такая, как например, твоя сестра Эли? Если бы Стеор предложил ей стать любовницей, что бы ты сказал на это? Или ты думаешь, если у меня нет ни отца, ни брата, которые могли бы защитить меня, что если я ведьма, то достойна такого отношения?

Стеор молча выслушал меня, затем протяжно выдохнул и проговорил:

— Я лорд-вервольф. Я не могу жениться на тебе. Ты же понимаешь это. Но обещаю тебе, что дам тебе все и наша с тобой связь не будет мимолетной, Марион.

— Жениться не можешь, а игрушкой поиграть не против, — презрительно окинула его взглядом. — Да и не в этом дело. Бог мой, Анхель. Я ведь и не говорю ничего о женитьбе. Все, чего я хочу, это чтобы ты не трогал меня и дал жить спокойно.

Помолчав, Анхель подошел ближе и проговорил:

— Тогда один поцелуй, Марион. Всего один поцелуй, и я пойду своим путем.

— Анхель, — строго бросила было я.

— Один поцелуй, — жестко перебил меня вервольф. — В знак того, что ты меня прощаешь.

Едва не застонав от того, что мне до жути не хотелось делать, я выдохнула и ответила:

— Хорошо. Один поцелуй, и ты уходишь.

Анхель повел бровью и утвердительно кивнул. Протянув руку, он легонько обхватил меня за талию и притянул осторожно к себе, в ответ на что я напряглась, как струна. Когда он склонился и накрыл мои губы своими, я поняла, что у меня начинается паника. Всхлипнув, интуитивно попыталась хоть немного ослабить его хватку, но он только крепче прижал меня к себе. Его губы сначала осторожно, ласково играли с моими, но в считанные секунды их нежный захват начал перерастать в едва сдерживаемый страстный, властный поцелуй. Ни вырваться, ни отпрянуть от себя Анхель мне не дал, просто железной хваткой удерживая мою талию и шею. Когда он прикусил мою губу и его язык скользнул в мой рот, я возмущенно застонала, услышав в ответ предостерегающий рык. Чувствуя, что молния страха начинает пронзать мое тело, я в какой-то момент до боли укусила Анхеля. Чертыхнувшись, он отпустил меня. Проведя рукой по своим губам и затем слизнув с них кровь, Анхель прорычал с усмешкой:

— Всегда кусалась, маленькая ведьма. Только раньше словом, а теперь по-настоящему и сразу до крови. И, черт, ты так пахнешь им, — его враз полыхнувший предостережением взгляд впился в мои глаза. — Лис вернулся?

— Покиньте территорию моего дома, милорд, — не ответив на вопрос, прошипела я с ненавистью.

Глаза Анхеля заискрились стальным блеском, и он вздернул подбородок. Затем, ничего не говоря, вышел из теплицы. Я же просто рухнула на стоявшую рядом скамью, пытаясь успокоить рвущийся наружу страх, ведь интуитивно чувствовала, что это не конец истории, а как раз ее начало. Едва сумев унять дрожь в руках, я встала и быстро направилась в дом. Беда. Будет беда. Я прям чуяла это. В юности Анхель и Стеор никогда не находили общего языка, затем их стычка в армии и мелькнувшее жестокое чувство в глазах Анхеля с лихвой дало мне понять, что вервольф точно не оставит в покое Стеора. Чертов гад. Мало ему того, что волки и так подмяли под себя весь наш ковен, оставив для нас лишь видимость того, что мы свободны.

Конец ознакомительного фрагмента.