Сказки темного города. Иллюзия

Наталиса Ларий, 2022

Одна встреча может перевернуть мир с ног на голову, особенно встреча с тем, кто читает твою сущность, словно книгу. Ведьмак? Нет. Варг. Вервольф, неподвластный влиянию луны. Откуда у него такой редкий дар видеть то, что отчаянно хочешь скрыть от тех, кто прогибает под себя представителей родного ковена? Кто он, этот невероятный мужчина, носящий на лице отметины борьбы за право жить? Почему для него так важно нечто кажущееся, искаженное, извращающее увиденное и заставляющее его неволить подавленную магию? Как не загнать свое сердце в клетку, в которой оно будет отчаянно биться без его любви и ласки, ведь для него, этого волка в человеческом обличье, страсть не есть любовь. Или может все на самом деле не так, как кажется, и иллюзия, являющаяся частью мира героини, на самом деле подарит истинный тандем утоления жажды тела и стремления души?

Глава 2

— Нет, Регис! — гаркнула моя мама, резко встав из-за тола и стукнув по нем ладонью. — Моя дочь не будет работать в твоем чертовом заведении!

— Арманиль, — мягко проговорила женщина, подойдя к ней и положив руку на плечо. — У девочки дар. Зачем прятать его?

— Это не дар, это проклятье! — мама вздернула руки к потолку.

— Ну что ты такое говоришь, — ответила мадам Регис. — Сама подумай, ну что ее будет ждать здесь? — она окинула взглядом наше убогое жилье. — А у меня она сможет зарабатывать хорошие по меркам наших представителей деньги. И, в конце то концов, я же не в публичный дом ее зову!

— Да что ты? — съязвила мама, сощурив глаза.

— У меня не бордель, — строго сказала женщина. — Если из девочек кто и заводит там знакомства, то это их личная инициатива. У меня приличное заведение, Арманиль. Мой игорный дом одобрен самим королем.

— Конечно одобрен, — хмыкнула мама. — Львиную долю золотишка ты ведь сдаешь в казну, не так ли? Отчего же не одобрить такое прибыльное заведение.

— Да какая разница, куда идут деньги! — процедила сквозь зубы мадам Регис. — Не о том речь. Я тебе говорю, что это не публичный дом и любая приличная девочка согласится на такую работу.

— И кем она там будет? Шулером? В карты обставлять будет тех богатых вервольфов, которые ходят туда к тебе?

— Не шулером. Она будет вести игру. Сдавать карты, следить за тем, чтобы кто не жульничал или еще что. Я даже столик за ней закреплю самый главный. Тот, за котором играют только самые приближенные к королю личности, — едва ли не с мольбой в голосе проговорила мадам Регис. — Ну Арманиль, ну подумай. Марион будет хорошо зарабатывать и спустя какое-то время вы сможете позволить себе купить хороший домик в более удачном районе. Ну не пристало такой красивой девочке ходить ночью этими улицами, где что ни ночь, кого-то насилуют или убивают.

— Ей восемнадцать, Регис. Какой может быть игорный дом! Там твои вервольфы голову ей запудрят, глаза замылят этим своим золотом, которое они будут спускать в игре, а потом что? Никакой чести, море слез и ребенок в подоле?

— Мама! — не выдержав, отозвалась я. — Ну что ты такое говоришь?

— А то и говорю, — гаркнула на меня мама. — Одна уже вон, — махнула она в сторону соседского дома, — растит полукровку. Тоже работать пошла в приличный дом горничной и что? Кому она теперь нужна?

— Я не Мили, — враз одернула я ее. — Она изначально путалась еще с дня падения с вервольфами, и ты это знаешь! Не захочу, никто меня не заставит! И то, что я молодая, это ничего не значит. А золото? Не все золотом меряется, мама. А работа хорошая мне нужна. Сколько я так буду цветами торговать? Что я там зарабатываю? Несколько медяков? Этого едва хватает на еду. Ты вон болеешь, лекарства нужны, где это все брать?

— Стеор…

— Я из того, что передает Стеор и медяка не возьму! — враз воскликнула я. — Ему самому на ноги вставать надо. Не дом — лачуга. Кого он туда приведет? Да и не в этом дело! Какое мы имеем право брать у него деньги? Он жизнью рискует в армии волчьей чтобы что? Нас содержать? Нет, все его деньги я прячу, и когда он вернется, все до последней монеты отдам ему. Так что, мадам Регис, — повернулась я к женщине. — Я согласна. Говорите, когда приступать можно.

Мама только руками развела. Мадам Регис же довольно хлопнула в ладоши.

— Сегодня! Сегодня и начинать! — проговорила она. — Поедем, нужно что-то купить тебе красивое из одежды. Сама понимаешь, кто ко мне в заведение ходит, — повела она бровью.

— Ну все, началось, — простонала мама, устало опустившись на стул.

Мадам Регис посмотрела на нее, затем подошла ближе и опустилась подле нее на колени. Протянув руки, она взяла ладони моей матери в свои.

— Арманиль, я тебя понимаю. Такую девочку тяжело отпускать от себя. Но она уже не ребенок, а взрослая девушка. Не сегодня — завтра замуж выйдет. Ну сколько ты будешь ее на привязи держать подле себя? Она у тебя умная, воспитанная молодая леди. Не думаю, что с таким гонором, каким ее природа наделила, ей вообще возможно мозги запудрить, как ты того боишься. Да она руки по локти пооткусывает, если ей кто что-то непристойное предложит. Помню я ее, как она три года назад в моем заведении с самим королем колкими фразами перебрасывалась. Ну не может такая девочка быть столь глупой, чтобы не понять, хочет ли мужчина просто поиграть с ней или у него порядочные намерения. Не переживай. Да и я тебе обещаю, что за ней в заведении будет глаз да глаз. Никому не дам в обиду.

Мама молчала с минуту, затем махнула рукой и проговорила:

— Ладно, ваша взяла. Буду надеться, что у вас обеих хватит ума. У тебя на то, чтобы не прыгать в койку к тому, кто там золотом будет своим трясти перед тобой, — она строго посмотрела на меня. — а у тебя, — враз ее тон стал предупреждающим, — ты не смотри, что я ведьма без сил. Захочу и без магии тебя на тот свет отправлю, если с моей девочкой что-то случится в твоем заведении. Поняла меня? — прошипела она, крепко ухватив мадам Регис за руку и сжав так, что даже костяшки побелели.

— Поняла, но я уже тебе сказала, ничего с ней не случится, — сухо бросила мадам Регис и когда мама отпустила ее, поднялась на ноги. — Пойдем, Марион, — улыбнувшись, она направилась к выходу.

— Мам, все будет хорошо, — приобняв ее, прошептала я.

— Стеор вернется, он с тебя три шкуры спустит за то, что ты творишь. Вот увидишь, — недовольно сказала мама.

Ничего не ответив на это, я улыбнулась и направилась на улицу, где меня в экипаже уже ждала мадам Регис.

— Давай сразу договоримся. Зови меня по имени, без всяких этих «мадам». Я так чувствую себя старухой, — проговорила она, закуривая сигарету.

— Вы? — от удивления мои брови поползли вверх, поскольку эта красивая молодая женщина с дивными волосами цвета меди уж кем-кем, а старухой уж точно не была.

— Ладно, не старухой, — клацнула она языком и засмеялась. — Просто на фоне вот такой юной красоты невольно начинаешь думать о старости.

— Да вы что! Это я на вашем фоне — мышь несуразная. Вы такая…неповторимая, — мой взгляд восхищенно скользнул по точеной фигурке, облаченной в изумительно-синее платье, которое выгодно подчеркивало идеальную кожу и не менее идеальный бюст его хозяйки.

Регис улыбнулась и, окинув меня взглядом, проговорила:

— Это все одежда. Из тебя тоже сделаем такую же неповторимую особу, не переживай.

— Да куда мне. Я же за такое платье вовек с вами не расплачусь. Оно стоит целое состояние, — нахмурившись, окинула я взглядом дорогую вышивку на декольте платья Регис.

— Ну это да, шедевр, — улыбнулась женщина. — Такое платье стоит и правда столько, что даже я, покупай его за свои средства, не смогла бы себе позволить такую трату.

— Ясно, — я натянуто улыбнулась, сразу поняв, о чем она говорит. — Но сразу вам даю понять, что я не…

— Марион, — строго оборвала меня Регис, выбросив окурок в окно. — Мой путь — это мой выбор. У тебя же он будет свой. Я не врала, когда говорила, что у меня не бордель, а игорный, развлекательный дом. Там никто тебя ни к чему принуждать не станет, не надо этого бояться. Я сама противница того, чтобы зарабатывать на девушках. Но говорить, что вервольфы там тебе не будут делать в открытую непристойные предложения, не стану. Но выбор всегда будет за тобой. Захочешь, я даже сама тебя сведу с кем-то, для кого ты не будешь просто куклой, облизывающей мужчину в постели за деньги, а будешь драгоценной, красивой, дорогой женщиной. Но это просто так говорю, не значит, что я желаю тебе такой судьбы. По большому счету, такую красоту, — она окинула меня взглядом, — можно пристроить и в более порядочные руки. Пусть и не столь богатые, но тоже вполне обеспеченные. Вервольфы, которые занимают ступень чуть пониже, чем те, которые вхожи во дворец короля как к себе домой, многие из них не против взять в жены нашу рыжую лису, — подмигнула она.

— Нет, — строго отчеканила я, выслушав речь Регис. — Никаких вервольфов. Я к вам иду работать и вашей протеже в другой сфере жизни быть не хочу.

— Ну как знаешь, — пожала плечами Регис. — Но, если что, обращайся. Не век же тебе одной быть. Надо и жизнь будет свою устраивать. Или ты ждешь того молодого мужчину, о котором говорила твоя мать? — пытливо посмотрела она на меня.

— Стеора? Нет, — засмеялась я. — Он мне как брат. Мы с ним выросли вместе. Он прекрасный молодой мужчина, но для меня он мой Стеор, тот, с которым мы по лужам босиком в детстве бегали, с которым кусок хлеба делили пополам и по ночам на звезды смотрели, мечтая о том, как вырастем и сделаем все для того, чтобы наш ковен вновь занял свое прочное положение в государстве.

Регис улыбнулась и спросила:

— Сколько ты его уже не видела?

— Два года, — с грустью ответила я. — С того самого времени, как он ушел в армию вервольфов. Он хочет дослужиться до звания, получить хорошую должность и жалование, чтобы можно было просить руки…, — я осеклась и замолчала.

— Руки дочери лорда фон Вальца? — усмехнулась Регис.

— Откуда вы знаете? — удивленно воскликнула я.

— Да знаю я все о наших, — грустно улыбнулась она. — И о Стеоре знаю. Хищник…так его называют в армии. Мальчишка-лис, который служит в рядах лазутчиков, и под руководством которого еще ни одного раза не было, чтобы его маленький отряд вернулся с потерями или без информации. Правда «мальчишка-лис» так о нем говорили еще в начале его службы. Теперь это уже опасный лисяра, которого за счастье было бы поймать вервольфам, с которыми воюет наш король.

— Как много вы всего знаете, — удивленно проговорила я.

— Так я в каких кругах вращаюсь, — улыбнулась Регис. — В моем заведении что ни вервольф — то ордена. Они играют, разговаривают, а я слушаю, да на ус мотаю.

— И как вы думаете, — осторожно спросила я. — Это реально, чтобы Элеонору отдали за Стеора?

Регис откинулась на спинку сиденья и задумчиво посмотрела на меня.

— Да как тебе сказать, Марион. Прямого запрета от короля на такие браки нет, но ты же сама понимаешь, как к этому относится волчье дворянство. Старый фон Вальц, будь он жив, то может и дал разрешение на этот брак, если бы Стеор дослужился до звания и прочее, и прочее. А вот Анхель…не думаю. Он же теперь главный в семье. А он, ты сама знаешь, едва ли не на ножах с Стеором. Анхель ведь благодаря протекции отца занял в армии не последнее место. Он же в надзоре за порядком в армии служит. Паркетный офицер, так его называют, — усмехнулась Регис. — Не такой уже и паркетный, ему тоже достается своя доля пуль на поле боя, но, тем не менее, его службу не сравнить с той, на которой служит Стеор. Знаю, что Анхель как-то проверял отряд Стеора и уж слишком придрался к чему-то там, с того самого времени меж ними словно черная кошка пробежала. Так что…Не думаю, что Анхель отдаст Элеонору за Стеора, с какими бы погонами тот не вернулся в столицу.

— Но можно ведь и не спрашивать, — обиженно проговорила я.

— Это у нас негласно можно и не спрашивать, — ответила Регис. — А она вервольф. Такой скандал на линию крови? Она никогда не пойдет на такое. Это же отлучение от двора и лишение приданного.

— И это что, так важно? — изогнула я бровь. — Если ты любишь, разве это так важно?

— Ох, ребенок ты еще, Марион, — усмехнулась Регис. — Это ведьмы так подвержены эмоциям. Это мы можем сквозь огонь и воду к любимому, а вервольфы — они прагматики, у них все должно иметь определенный исход, пользу. Она правда очень своенравная девочка, эта Элеонора, может и выбьет, конечно, счастье для себя, если пойдет против Анхеля. В общем, не знаю я. Но надеяться, что, когда поднимется эта тема, будет все гладко — не стоит. Повоевать придется всем. И Стеору, и Элеоноре, и Анхелю.

— Я уверена, что у него все получится, — вздернув подбородок, проговорила я. — Он через такую жизнь в детстве прошел и не сломался, не попал на улицу. Сам выбился и стал тем, кем уже стал. Все у него получится, я уверена. И если Элеонора сдаст свои позиции, пойдя на поводу у брата, то грош цена такой женщине. Найдем значит другую для Стеора. К черту тогда вервольфов, среди ведьм тоже очень много красивых девушек, для которых будет за счастье, если такой мужчина замуж позовет.

Регис усмехнулась, слушая меня, затем проговорила в тот момент, когда экипаж притормозил около одного из магазинчиков:

— Пойдем. У нас времени мало, а нужно еще столько всего купить тебе. И за деньги не переживай. Я люблю помогать нашим. Да и, кроме того, ты принесешь мне намного больше, чем будут стоить эти тряпки.

Ничего не ответив, я направилась следом за ней. Едва только двери этого чудо-мира закрылись за нами, Регис проговорила вмиг подбежавшей к нам миловидной девушке:

— Нам для начала пять-шесть платьев для этой девочки, — кивнула она на меня. — Одно подогнать так, чтобы она могла сейчас в нем и уйти, а остальные, которые она выберет, отвезете ей домой. Потом на днях мы заедем еще и уделим больше времени ее гардеробу.

— Как скажете, мадам, — сделала реверанс женщина. — А платье для какого случая вам нужно именно сейчас?

— Для такого, когда нужно, чтобы мужчины в ее присутствии меньше думали, — улыбнулась во все тридцать два Регис.

Я с осуждением посмотрела на нее, но она лишь руками развела:

— Мне и нужно, чтобы они меньше думали, а больше проигрывали, Марион. Поэтому декольте чтоб пооткровеннее было, — крикнула она ушедшей за нарядом женщине.

Когда спустя четверть часа я стояла перед зеркалом, глядя на то, что смотрело на меня оттуда, в моей голове крутилась лишь она мысль — моя мать меня убьет. Красивое красное платье очень шло мне, но его чересчур откровенное декольте настолько забирало на себя взгляд, что я даже не представляла себе, как такое можно носить и для кого вообще шили такие платья.

— Не кривись, — усмехнулась Регис, — ты просто не видела, в чем ходят фрейлины ее величества при дворе.

— Но это же…стыд-то какой! — прошептала я, едва дыша от туго затянутого корсета.

— Нам стыд и нужен, — ответила Регис. — А теперь пойдем. Времени катастрофически мало осталось, а мне еще показать тебе все надо. Благо, ты в картах, как рыба в воде. Но там есть свои нюансы, о которых тебе нужно знать. Да и с девочками познакомить.

Спустя около получаса экипаж привез нас к заведению, в котором я года три назад имела наглость грубить королю.

— Почему он тогда спустил мне те слова? — спросила я, шагая следом за Регис по ступеням, ведущим внутрь здания.

Женщина улыбнулась и проговорила:

— Этот мужчина хоть и всесилен, но властью пользуется с умом. Ну кого тогда было наказывать? Молоденькую девочку, которая хоть и показывала свои острые зубки, но дрожала как осиновый лист? Бог с тобой, Марион, какое наказание?

— А вы с ним? — осторожно спросила я, затем, помолчав, добавила, — это он вам такие дорогие платья оплачивает?

Регис остановилась и повернулась ко мне.

— Быть фавориткой короля — очень лестное положение. Но не для женщины, которая относится к павшему ковену. Я знаю свое место, поэтому не пытаюсь взобраться на сук, который в любой момент может подо мной обломиться. И ты никогда так не делай. Вервольфы королевских кровей может и самые богатые из всех, но и самые жестокие в плане подчинения им женщины. Когда ты тогда у моих ног поставила корзинку с цветами, передо мной встал выбор — либо я оставляю все ради призрачных отношений, которые неизвестно сколько продлятся, либо тактично беру у короля лишь цветы. Я выбрала второе. И не жалею об этом. У меня свое любимое дело, — окинула она взглядом шикарный интерьер заведения, — я сохранила свободу и вольна жить так, как мне хочется. И с королем мы в итоге остались в чудесных дружеских отношениях. А дружба порой дает большие привилегии женщине, чем постель. Страсть проходит быстро, а вот потом, после того, как она минует, очень сложно порой бывает сохранить хорошие отношения. Ведь за то короткое время, которое будет отведено любовникам, ты успеешь нажить кучу врагов в лице и приближенных к его величеству, и в лице самой королевы. Я посчитала, что мне это не надо. А так, ее величество даже по воскресеньям может заехать ко мне и сыграть партийку в карты, ведь она точно знает, что я отказала ее любвеобильному супругу, а значит в итоге автоматически стала пусть не подругой, но хорошей знакомой уж точно, — подмигнула мне Регис и направилась внутрь заведения. — Это главный игорный зал, — махнула она рукой на огромное помещение, оформленное в красно-коричневых тонах, в котором стояло несколько больших столов для игры в карты и кости, а также несколько поменьше для парных игр. — Твой стол будет этот, — она указала на небольшой столик в укромном уголке.

— Но я думала…, — удивленно проговорила я.

— Это и есть главный стол, — усмехнулась Регис. — Здесь по обыкновение играет пара и не более. Но это самые драгоценные игроки, — повела она бровью. — За большими столами больше так, говор, развлечение. А здесь ставят по-крупному. Вот именно здесь ты и нужна мне будешь.

Я провела рукой по бархатной крышке стола и, посмотрев на Регис, спросила:

— А почему я? Это потому, что я тогда сказала королю насчет карт?

Регис взяла со стола колоду карт и вытащила из нее одну.

— Туз пик, — сказала она, затем повернула карту ко мне рубашкой, и снова мастью.

— Король треф? — удивленно прошептала я и настороженно посмотрела на женщину.

— Когда король тогда вытащил карту, это оказался туз, и ты сказала ему, чтобы он его сбросил. Но я-то знала, что у него просто не может быть этого туза, поскольку вела свою игру за столом. Я тоже иллюзионист, Марион. Но не столь сильный, чтобы перебить иллюзию другого. Тогда я и решила, что заберу тебя к себе, когда ты достигнешь совершеннолетия. Такое чудо мне ох как нужно здесь, в заведении, — усмехнулась она, видя, с какой опаской я смотрю на нее.

— Вас не заклеймили? — спросила я.

— Отчего же, заклеймили, — она показала небольшое выжженное клеймо на запястье. — Но у меня, как и у тебя, есть нечто, подавляющее действие этой дряни на руке, — она подняла ладонь и игриво пошевелила пальцами, на одном из которых красовалось красивое колечко. — У тебя же тоже оно есть?

— Откуда оно у вас? — настороженно спросила я. — У нас в ковене только бабушка моя иллюзионистом была. И я всегда думала, что кольцо такое — это исключительно ее рук дело.

— Ранее моим домом были земли, принадлежащие черным лисам. Я маленькой приехала сюда со своей мамой, поэтому по линии крови я не отношусь к вашему ковену, больше по факту проживания. И когда увидела тогда, чем ты владеешь, очень была рада, что и здесь есть такие же, как и я. А насчет кольца… Иллюзионисты всегда были осторожнее всех, поэтому силу свою привязывали еще и к предметам, чтобы в случай чего предмет можно было снять и даже самый опытный чтец сил не смог бы выявить эти способности в ведьме. Делали это в основном те, кто был связан с азартом. А мы так или иначе все с ним связаны, Марион. Бабушка твоя ведь в молодости страсть как любила всякого рода игры, особенно карточные. Но играла она очень редко и очень осторожно. Наш дар не очень чист и не относится к светлым силам, Марион, поэтому пользоваться им нужно аккуратно и лишний раз не демонстрировать, особенно сейчас, когда мало кто даже из наших знает, что мы сохранили свои силы. Карты, кости — это так, игрушки, — махнула она небрежно рукой на столик, — самое ценное — это умение создавать иллюзию подписей, разговоров, событий, проникать в голову к кому-то, дабы сотворить иллюзорную картинку из его прошлого. Но этому надо очень долго учиться и не в нашем ковене уж точно. Здесь нет таких личностей, которые бы могли помочь развить этот дар. Так что, живем как можем. Где карту превратим в ту, что нам нужна, а где кубики заставим показать нужное число. Но об этом! — враз строго проговорила она, приложив палец к губам. — За такое можно и пулю схлопотать. Потому как здесь порой такие деньги теряют, что ты себе и представить не можешь.

— И что, я должна буду здесь заниматься надувательством? — недовольно спросила я.

— Нет, по большей части нет. Но иногда я буду тебя просить сделать так, чтобы кое-кто да потерял здесь свои денежки. От суммы потери ты будешь получать десять процентов. Поступаю я так в основном с теми, кто не относится ко двору нашего короля. Послы заграничные или еще какие пташки залетные. Вот с ними мы играем по-другому. А остальные и без того пополняют казну тем, что спускают здесь порой целые состояния.

— А если я не хочу обманывать? — строго спросила я. — Значит и работы мне у вас не видать?

— Значит не видать, — повела бровью Регис. — Просто ведущая игру девушка мне как таковая не нужна. Здесь их полный комплект. А вот иллюзионист мне нужен по зарез. Да и тебе нечего бояться, Марион. Ну придет сюда какой толстосум-посол из соседнего государства. Да они же все сюда только и ходят за тем, чтобы спустить здесь деньги. Ты просто посодействуешь этому и не более.

— Но ведь, если это главный столик, — кивнула я на стол, — то значит и игроки здесь не абы какие играют.

— Не абы какие, — повела бровью Регис. — Но я тебе говорю, что часто этого делать не нужно будет. Ну может пару раз за год и не более того. Я сама боюсь этого, ты же понимаешь. Бог мой, Марион, — уже недовольно воскликнула она, — ты как маленькая, честное слово. Ты думаешь игорный дом держится лишь на честном ведении игры? За тем столом, например, — махнула она на большой круглый стол, — там девочка сидит, которая так тасует карты, что они в такую комбинацию складываются еще в колоде у нее, что половина гостей за одну игру все может проиграть моему заведению. И ничего, работает красавица. В обморок не падает. Получает большие деньги за свое мастерство. Так что думай, у тебя две минуты на размышление. Не согласна — дверь там, — расстроенно махнула она в сторону выхода.

— Хорошо, — строго протянула я. — Но не более пары раз в год такое буду проворачивать, так что сразу думайте, прежде чем говорить мне такое, настолько ли уж вам нужен тот или иной выигрыш.

— Идет, — улыбнулась враз Регис. — А теперь пойдем, покажу тебе комнату для отдыха и познакомлю с девочками.

Пройдя через зал, Регис повела меня по небольшому коридору и открыла дверь в конце него. Когда я вошла туда следом за ней, в нос мне сразу ударил сигаретный дым.

— Красавицы мои, я привела новую девочку, — пропела Регис. — Марион. Прошу любить и жаловать.

— Арвэн, — враз подошла ко мне приветливо улыбающаяся девушка невысокого роста с раскосыми, словно у лани, зелеными глазами и шикарным водопадом темных волос, спускающихся ниже пояса. — А это Брина и Селеста, — кивнула она на сидящих на диванчике не менее красивых девушек. — Еще есть Руфи, но она приболела, сегодня будет отдыхать.

— Ты еще забыла Блари, — хмыкнула Селеста, гася окурок о пепельницу.

— Блари более здесь не работает, — строгим тоном проговорила Регис.

— Ах да, мы все забываем. Она теперь трудится в другом месте и другим местом, — хохотнула Брина, высокая русоволосая девушка в шикарном платье молочного цвета.

— Не обращай на них внимание, — махнула рукой Арвэн. — Они всех всегда поддевают. Но они надежные и очень хорошие на самом деле.

— Ладно, девочки, мне нужно идти. Вы тогда к нужному времени отведете Марион и немного расскажете ей, кто обычно к нам ходит и по каким дням, ну и всякие тонкости другие. Вы более в этом сведущи, — проговорила Регис и вышла из комнаты.

— А здесь только наши работают? — удивленно спросила я, окинув взглядом девушек.

— Ну да, — пожала плечами Селеста, накрутив на палец локон своих волос цвета воронова крыла. — Вервольфы любят наших девочек, — подмигнула она мне. — На самом деле здесь из нашего ковена только мы, другие должности занимают вервольфы. Лакеи там, разносчики еды, повара и прочие. Ну еще есть танцовщицы и пара певичек, там разношерстные красавицы. Две наши и волчицы. А за столиками играют только те, кому Регис доверяет. Деньжищи-то какие там крутятся. Да и правда на самом деле вервольфы любят за игровым столом видеть именно женщин нашего ковена. Мы ведь хитрые. Умеем льстить и глазками стрелять, да и разговор поддержать любой — это к нам. Уж кто-кто, а мы точно скажем все как есть, не кривя душой. Да и картишки раздаем ох как умело, — она взяла колоду со стола и проделала флориш так искусно, что я даже рот раскрыла. — На, покажи, что умеешь, — проговорила она, протянув мне колоду.

Взяв карты в руки, я усмехнулась и сделала одно фальшивое тасование, затем вернула карты на место.

— Наша девочка, — довольно улыбнулась Селеста. — Только за тем столиком, за который тебя посадит Регис, не вздумай такое провернуть, враз за руку поймают.

— Почему? — спросила я, зная, что уж кто-кто, а девочки скажут мне намного больше правды, чем Регис.

— Там порой играют те, кто ловчее тебя проделает то, что ты сейчас показала. Настоящие спецы по картам. Так что ты в оба смотри. На тебе ведь будет наблюдение за тем, чтобы игра была честной. Особенно пристально смотри, когда кто играть будет против заведения, ведь тогда будешь партнером по картам именно ты. Проиграешь — без зарплаты останешься на месяц. Регис не прощает таких промашек никогда нам. Заведение остается в убытке, значит и мы в первую очередь тоже.

— Она мне такого не говорила, — нахмурила я брови.

— Да она многое чего тебе не говорила, как пить дать. Но ты в голову не бери. За тем столиком редко кто против заведения играет, так может кто залетный, кому просто нужно подумать о чем-то своем во время игры. Все ведь знают, что лучше девочек Регис в карты играть никто не может. С нами никто связываться и не хочет поэтому, — засмеялась Селеста.

— Да, и еще, — сказала Арвэн. — Бывают игры, где ставка — отнюдь не деньги, а, например, документы какие-то важные, или же имущество, или вообще что еще крупнее…

— Это что покрупнее? — насторожилась я.

— Ну, пару раз здесь жизни проигрывали, — натянуто проговорила Арвэн. — Не в плане смерти, а в плане продажи жизни. Один из вервольфов проиграл в карты любовницу своему другу.

— Чего? — протянула я в ужасе.

— Ну да, бывало при нас и такое. Как раз Блари, о которой мы сегодня обмолвились, и проиграл в карты. Крика сколько было здесь, когда ее отсюда забирали. Ты б видела. Но она успокоится. Ее новый любовник получше будет предыдущего. Да и побогаче. Одно только то, что он забрал ее отсюда, уже о чем-то да говорит. Ну да ладно, не о ней речь сейчас. Регис не любит такие сделки, но если играют придворные, то ей приходится закрывать глаза на такое. Ну так вот, если ставки — не деньги, то это за твой столик сразу, поскольку это более крупная сделка. И там в оба смотри тогда, поскольку если ты, не дай боже, не заметишь подтасовки, то считай на тебе будет судьба чья-то висеть.

— Этого мне еще не хватало, — простонала я.

— Да, приятного мало, — проговорила Селеста. — Но где сейчас легко работать? Везде — ад. Вервольфы прочно затерли нас под свой каблук. Так что…А здесь Регис о нас беспокоится, в обиду не дает, платит хорошо. Ладно, пойдем, съезжаются уже, — кивнула она на окно, за которым слышались звуки подъезжающих экипажей и окрики лакеев.

Когда девушки вышли из комнатки, я выдохнула и последовала за ними следом, обратно в главный игорный зал.

— Здесь мое рабочее место, — проговорила Арвэн, указывая на столик, и я поняла, что это о ее мастерстве шулера говорила Регис. — Там работает Селеста, там Брина, — кивнула на подошедших к столам девушек. — Там в кости играют, это место Руфи, но раз ее сегодня нет, значит встанет кто-то из мужчин, — кивнула она на пару молодых вервольфов, которые проверяли все ли на своих местах в зале. — С ними не особо знайся, — прошептала она тихо, — волки как-никак. Что еще, — потерла подбородок девушка. — Главное быть бесстрастной. Бывает так, что тебя начинают отвлекать разговорами за столом, чтобы ты потеряла бдительность. Поэтому умение внимательно слушать, слышать, отвечать и еще следить за игрой — ох как ценится у нас. Я помню сюда как-то одно время ходил вервольф один, молодой, года на два старше меня. Всегда улыбается такой, знаки внимания оказывает, подарки дарит ну и тому подобное. За столом вечно зубы мне заговаривал, а потом раз и туз в рукаве, я точно знаю, поскольку ну не мог он просто так выиграть, и игра слита. Он кучу денег тогда забрал отсюда, а я без зарплаты осталась на месяц. В общем, глаз да глаз.

В этот момент в холле послышались громкие голоса, смех и топот, а спустя мгновение в зал ввалилась группа, состоящая их троих мужчин.

— Черт, — прошептала недовольно Арвэн. — Перемирие, значит месяц нас точно ждет здесь веселое времяпрепровождение в компании этих чертей, — кивнула она на вервольфов.

Один из них смеясь повернулся в нашу сторону и замер, держа в руках откупоренную бутылку шампанского.

— Дьявол тебя побери, — присвистнул он и двинулся к нам, — маленькая рыжая чертовка Марион. Вот уже кого не думал здесь увидеть. Хотя, где, как не здесь тебе быть, мошенница.

— Анхель, — проглотив комок в горле, проговорила я.

— Анхель? — засмеялся тот в ответ. — Какой я к черту тебе Анхель, маленькая гадюка.

Совсем не изменился…пронеслось в моей голове. Тот же чертов мерзавец, каким и был несколько лет назад. Только теперь старше стал. Окинув взглядом высокого темноволосого вервольфа с стальным блеском злого взгляда, я едва сдержалась, чтобы не выдать что-то обидное, но в этот момент меня легонько дернула за руку Арвэн. Сцепив зубы, я сделала реверанс и лишь проговорила сухо:

— Простите, милорд.

— Простите, милорд. Я рада…, — вновь поддел он меня.

— Простите, милорд. Я рада видеть вас в нашем заведении, — процедила сквозь зубы.

— Так лучше, — засмеялся он и поддел мой подбородок пальцами, заставив посмотреть на него. — А хороша стала…лисица, — протянул он, скользя взглядом по моему лицу. — Не думал, что из той невзрачной девки вырастет такая смазливая кукла. Глаза одни чего только стоят. Эй, парни, смотрите какую куклу мне подкинуло провидение. Не знаю как вам, а мне не придется искать шлюху на время перемирия. Я ее уже себе нашел.

Едва только он сказал это, я занесла руку и влепила ему пощечину. В зале воцарилась тишина, а подошедшие к нему друзья изумленно посмотрели на меня, затем на Анхеля, и спустя мгновение разразились пьяным хохотом.

— Черт, Анхель. Ты говорил, что столичные ведьмы — все покорные, и мы здесь отдохнем на славу. А, как погляжу, норов у них похлеще, чем у наших провинциалок, — заливаясь смехом и едва держась на ногах проговорил, брызжа слюной, один из спутников Анхеля.

— Ах ты маленькая дрянь, — прошипел Анхель, рванув меня к себе. — Я тебя научу сейчас пониманию того, кто перед тобой и как себя вести перед хозяином.

— Вы мне не хозяин, — процедила я сквозь зубы ему в лицо, вдохнув запах алкоголя, которым дышал на меня Анхель. — И ведите себя прилично, или вам все равно, что на вас погоны? — кивнула я на китель офицера.

— Ты еще меня и учить будешь? — рявкнул он, держа меня словно в тисках.

— Не буду. Просто даже мне стыдно, что офицер пытается запугать слабую женщину и при этом всем еще и едва на ногах стоит, а вам нет? — с ненавистью спросила я.

— Стыдно? Ей стыдно, — хмыкнул он и отпустил меня. — Это тебе за твоего дружка стыдно должно быть, маленькая дрянь.

— Стеор бы никогда не напивался в тот момент, когда на нем была бы форма, которой он очень дорожит, — вздернув подбородок, отчеканила я.

— Дорожит? — язвительно протянул Анхель и, подойдя ближе, прошипел мне на ухо, — этому чертовому лису нечем более дорожит, Марион.

— Вы о чем? — настороженно спросила я.

Анхель окинул меня презрительным взглядом и проговорил:

— Скоро узнаешь. Нам еще шампанского, — прокричал он, отвернувшись от меня и направившись в ту часть зала, где посетители могли отдохнуть за выпивкой и закуской.

Чувствуя, что меня начинает потряхивать от нехорошего предчувствия, я беспомощно посмотрела на все это время молчавшую Арвэн.

— Не бери в голову, — тихо прошептала она и, взяв меня под руку, отвела к моему столику, — тут и не такое бывает. Большинство вервольфов вполне себе сносно и с уважением относятся к нам, а некоторые такие, как этот, весь мозг могут выесть за вечер, — она зло кивнула в сторону столика, за которым сидел Анхель в компании друзей. — Просто не обращай внимание и руки лучше не распускай. Он сказал, ты лучше промолчи в ответ, а то так можно схлопотать, Марион. Он же пьяный, что с него взять.

— Не сдержалась, — пытаясь подавить слезы, проговорила я, нервно взяв в руки колоду карт со стола. — Я его знаю очень хорошо. Он что пьяный, что трезвый — дьявол.

— А кто здесь ангел? — грустно выдохнула девушка и проговорила, — все, к тебе игроки, да и ко мне тоже, — сказав это, она направилась к своему столику.

— Господа, — взяв себя в руки, я выдавила улыбку, когда к моему столу подошли двое мужчин.

— Мадмуазель, — повел бровью седовласый вервольф. — Новенькая?

— Да, — не теряя слащавой улыбки, ответила я, окинув взглядом пожилого военного, судя по погонам, генерала. — Перемирие вижу надолго? — задала я ему осторожно вопрос, раздавая карты.

— С чего взяли? — усмехнулся он, делая ход.

— Ну, раз в город вернулись такие военные чины, то…, — пожала я плечами.

— Наблюдательная, — проговорил он, мельком кинув на меня взгляд. — Месяц будем зализывать раны, потом опять в бой, — добавил он.

— Молодняку нужно сбросить напряжение, — хмыкнул второй пожилой игрок, кивнув на столик, за которым веселился Анхель. — Зеленые, а уже такие кровожадные. Особенно этот, молодой фон Вальц. Видел, что он с офицером лазутчиков сделал? Живого места не оставил тогда, когда его группа вернулась на два дня позже с враждебной территории.

Чувствуя, что у меня пол уходит из-под ног, я судорожно вцепилась в край стола.

— Чего ж не вступился? — спросил генерал. — Он же не виноват был, в засаду же попали, это фон Вальц с цепи просто сорвался.

— Да кто же за лиса вступится? — хмыкнул его противник.

— Вот в том-то и беда, — протянул генерал. — Они за нас воюют, а мы к ним как относились, как к третьему сорту, так и относимся. Посмел бы фон Вальц вот так не разбираясь вервольфа тронуть? Нет. А коль ведьмак под горячую руку попал, то что?

— Да вступились потом уже, вытащили его из клетки, — недовольно ответил мужчина.

— Когда вытащили? Когда он едва жив был? Если бы не Равер, то парня бы уже и в живых не было.

— Ну, Равер есть Равер, ты знаешь. Ему что наш, что лис — один черт. Что ему? Он всего лишь наш союзник, он не воевал с лисами.

— Я думаю он поднимет перед королем вопрос о том, что случилось.

— А что толку? Лис уже ушел из армии. Погоны содрал и швырнул своему командиру. И что толку поднимать этот вопрос? Ты думаешь его величество молодого фон Вальца накажет? Да черта с два. Его отец во время переворота такую роль сыграл, что теперь фон Вальцы неприкасаемы пока и король наш жив.

— Ну, не скажи, если сам герцог Равер замолвит слово, то Анхелю несдобровать. Хотя, он при дворе появится не раньше, чем мы отбросим темных тварей за пределы северных земель, а это будет неизвестно когда, а к тому времени случай с лисом канет в лету.

— Простите, — не выдержала я. — А когда это случилось? Когда этот лис, о котором вы говорите, ушел из армии?

— А ты его знаешь, красавица? — посмотрел пытливо на меня генерал.

— Да, мы росли с ним вместе, — глухо проговорила я.

— Полгода как ушел, — ответил генерал. — Мне на подпись приносили его отказ от службы. Хороший парень, но, сама понимаешь, к лисам в наших рядах все настороженно относятся.

— И зря, — проглотив слезы, прошептала я. — Он через столько прошел, чтобы попасть в ваши ряды. Отбор один только чего стоил. И что в итоге? Права была мама, не стоит идти туда, где ты чужой, и никто не оценит твоей службы, даже если ты в одиночку выиграешь эту войну.

Генерал лишь повел седой бровью и, ничего не ответив, сосредоточился на игре. Я же едва смогла себя в руки взять, но в голове до конца вечера крутилась одна мысль: «Где же ты, Стеор? Где же ты?».

— Умница, девочка, — проговорила Регис, уже когда все разошлись и в заведении остались лишь работники, — денежки твой столик принес хорошие, — похлопала по внушительному мешочку с золотыми монетами. — Все честно? — прищурила она глаза.

— Все честно, — рассеянно ответила я. — Я сказала, что не буду использовать силу попусту. Играли пожилые генералы, а они сами знаете, мне кажется, больше болтовней заняты, чем игрой, поэтому игорный дом и в прибыли.

— Постигаешь тонкости знаний не только карт, — усмехнулась Регис. — Ну иди, там экипаж уже ждет тебя, отвезет домой.

— Нет, я пройдусь, — ответила устало я. — Мне нужно подумать и подышать свежим воздухом. Идти тут всего ничего, не переживайте.

— Ну, как знаешь. Но я обычно нанимаю экипажи для своих девочек. Это ведь только кажется, что какая там работа. Так, сиди за столиком и все. Я не понаслышке знаю, что к ночи с ног уже валишься, — проговорила беспокойно Регис.

— В следующий раз — обязательно поеду, а сейчас нужно проветрить голову, — усмехнулась я. — Уж сильно больно много информации в ней за один вечер накопилось.

Сказав это, я сделала реверанс, накинула на плечи плащ и направилась к выходу. Уже находясь за воротами заведения, остановилась и, закрыв глаза, прижала дрожащие ладони к губам. Стеор. Где же он? Полгода — не один день. Неужели все? Нет-нет, только не это. Он просто не мог погибнуть. Чертов Анхель, всегда чувствовала, что этот мерзавец да сыграет какую-то нехорошую роль в нашей с Стеором жизни. Просто миллиард мыслей пронеслось в моей голове за считанные секунды, заставив внутренне завыть от безысходности. Кое-как собрав в кулак самообладание, я направилась вдоль мостовой, решив обратиться за помощью к сестре Стеора, любовник которой занимал не последнюю должность в армии вервольфов. Пусть даже и откажет, но я просто обязана была хоть что-то сделать, чтобы узнать о судьбе Стеора.

Кутаясь в плащ, я миновала мостовую и, свернув с главной улицы, пошла вдоль набережной. Не пройдя и пары сотен метров, вдруг увидела у двери какой-то таверны мужчин во главе с Анхелем. Мысленно выругавшись, посильнее натянула на лицо капюшон и ускорила шаг. Пройдя мимо, уже было облегченно выдохнула, как вслед мне полетели слова:

— Марион, Марион, куда так спешим?

В этот же момент рука Анхеля ухватила меня за предплечье и резко развернула к себе. Чувствуя, как все внутри похолодело, я проговорила строго:

— Мне нужно домой, отпустите…милорд.

— Домой, — протянул обманчиво спокойно Анхель, — слышали, господа? — обратился он к своим не менее пьяным друзьям. — Лиса спешит в свою нору. Отпустим ее или сделаем из своего волчьего логова для нее дом на эту ночь? Смотрите, девка черт его знает как хороша, — он скинул с моей головы капюшон, затем, не успела я и пикнуть, стащил плащ и отшвырнул его в сторону.

— Анхель, ты что делаешь? — испуганно проговорила я, в ужасе окидывая взглядом обступивших меня мужчин.

— Мы заплатим, — прищурил он глаза, подходя ближе ко мне. — Правда? — усмехнулся коварной улыбкой, обратившись к друзьям, блестящие глаза которых точно говорили мне о том, что все это закончится ох как плохо для меня.

— Заплатим, девочка, — протянул один из них руку и молниеносно выдернул гребень из моих волос, заставив их враз упасть волной ниже пояса. — Черт, ты смотри, а еще говорят, что наши волчицы невесть как хороши, ты на эту только посмотри, волосы одни чего только стоят, — он взял в руки прядь и поднес ее к своему носу, сделав глубокий вдох.

— Кто будет первым? — заржал еще один из вервольфов.

— Анхель, кто ж еще, — хмыкнул второй. — Мы с тобой не дворяне, куда ж нам замахиваться на право первой ночи.

Услышав это, я рванулась из рук Анхеля и закричала, но в ту же секунду он закрыл мне рот и прижал к себе с такой силой, что я взвыла от боли, пронзившей мои ребра.

— Тише, Марион, тише, — услышала я у своего уха хриплый шепот вервольфа. — Будешь себя хорошо вести, тебе даже понравится. А будешь показывать зубки, как думаешь, что с тобой будет?

Сказав это, он потащил меня в сторону таверны. Брыкаясь и царапаясь, я пыталась вырваться, только куда там мои силы да против озверевшего вервольфа.

— Помогите, пожалуйста, — проревела я, обращаясь к владельцу таверны, взирающему на то, как меня тащат на второй этаж в комнаты для постояльцев.

— Сама виновата, — только и пробурчал тот, — нечего шастать ночами там, где развлекаются вервольфы.

Уже у двери в комнату я резко вырвалась и, развернувшись, судорожно вцепилась пальцами в китель Анхеля.

— Приди в себя, пожалуйста, — крикнула я на него. — Ты кто угодно, только не насильник, Анхель!

— Кто сказал? — сощурил он свои серые глаза. — Больно хорошо ты знаешь меня. Война ваяет из нас зверей, Марион.

— Я тебе не враг! — дрожащими губами проговорила я.

— А кто ты? — рявкнул он, ухватив меня за горло и приблизившись к моему лицу. — Вы, лисы, хуже чем те, против кого мы сейчас воюем.

— Черт, да что ты с ней еще и разговариваешь, — прорычал стоящий рядом один из друзей. — Тащи ее в комнату.

— Анхель, — заскулила я, прижавшись своим лбом к его лбу. — Ты же меня с детства знаешь. Прошу тебя, не тронь.

— Да плевать мне, — рыкнул он, толкнув дверь позади меня.

Понимая, что пути назад просто нет, я сделала в этот момент то, что единственное пришло в голову. Вырвав руки из его цепкой хватки, я откинула с лица спутавшиеся волосы и проговорила хриплым голосом:

— Я с тобой проведу ночь. Добровольно проведу. Только…не подпускай их ко мне, — судорожно вытерев слезы на щеках, кивнула на друзей Анхеля. — Я знаю, что всегда нравилась тебе, Анхель. Неужели ты будешь делить с кем-то женщину, которую так хочешь сам? Отошли их к шлюхам, — кивнула в сторону первого этажа, откуда были слышны заливистые голоса девиц легкого поведения. — Они их обслужат по высшему разряду, не оставят голодными. А меня…оставь себе.

После моих слов воцарилась тишина. Анхель сощурил глаза и окинул меня взглядом. Затем подошел вплотную и ухватил за подбородок.

— Ни с кем еще не была? Мое чутье меня не подводит? — процедил он хрипло.

— Нет, — стуча зубами ответила я.

— Анхель, ты чего? — рявкнул один из дружков. — К черту шлюх, если здесь такая кукла, да еще и не объезженная.

— Сопротивляться не будешь? — вновь спросил Анхель у меня, не обращая внимание на реплику друга.

Я лишь утвердительно головой кивнула.

— Пошли вон отсюда, — гаркнул он, обращаясь к друзьям. — Возьмите любых девок себе, я все оплачу. А эта кукла будет ублажать меня.

Сказав это, он втолкнул меня в комнату, захлопнув дверь перед носом недовольных друзей, которые что-то прорычали возмущенно и спустя пару секунд я услышала удаляющиеся от комнаты шаги.

— Анхель, — проскулила я, сделав попытку вразумить его.

— Мне вернуть их? — стальным тоном проговорил он, кивнув на дверь.

— Нет, — прошептала я.

— Тогда иди сюда, — дернув за предплечье, он притянул меня к себе, враз впившись в губы поцелуем.

Чувствуя приторный вкус пьяного дыхания вервольфа у себя во рту, я инстинктивно уперлась ему в грудь и с силой оттолкнула. Он пошатнулся и сделал пару шагов назад, затем остановился и злобно сверкнул глазами.

— Анхель, пожалуйста, — отступая к окну прошептала я. — Здесь же есть море женщин, которые утолят твой голод с радостью.

— Да к черту море шлюх, если мне нужна одна, — гаркнул он и двинулся на меня. — Ты же всегда завлекала меня, ведьма. Когда сидела напротив меня с картами за столом и изгибала призывно бровь, сверкая своими изумрудными глазами. Ты смотрела, а у меня кровь в венах кипеть начинала. Ты знала, как действуешь на мое сознание. Этакая дьяволица недоступная.

— Да какая дьяволица и какое завлекала? О чем ты? — взмолилась я. — Я ребенком еще была.

— Ребенком? — хмыкнул он. — Хорош ребенок значит был. Мне всегда казалось, что ты для меня недосягаема, поскольку отец всегда твердил, что вас хоть и затесали под каблук, но уважать вас нужно, ведь вы такие же жители нашего государства, как и все. Да к черту там такие же. Вы ведьмы, мы вервольфы. Вы слабые, мы сильные. Вы хитрые и подлые, мы честные и справедливые.

— И это твоя справедливость толкает тебя на такой поступок мерзкий? — дрожащими губами спросила я.

— Нет, — хмыкнул Анхель. — Это похоть, Марион. Я бы купил тебя, как делают это все вервольфы, которые хотят обладать одной из ваших, да только ты же черта с два продашь себя. Нищая, но гордая. Ты лучше в петлю, чем в такую жизнь, не так ли? А так, — он молниеносно дернул меня к себе, ухватив за предплечье, — поимею и погашу тот огонь в крови, который распаляет один только взгляд на тебя.

— А не боишься, что потом вообще не отделаешься от этого огня? — скривившись от запаха его пьяного дыхания, прошептала я.

— Ты слишком высокого мнения о том, что у тебя между ног, — хмыкнул Анхель и швырнул меня на кровать.

Понимая, что избежать того, что грядет, мне никак не удастся, я проговорила, глядя строго в глаза вервольфа в тот момент, когда его рука уверенно начала задирать на мне подол платья:

— Ну давай, покажи, на что способен, Анхель. Сможешь поиметь меня так в этом состоянии, чтобы у меня мурашки удовольствия бежали по коже от одного воспоминания о том, как ты был во мне? А? Красавец-вервольф, — кинула на него презрительный взгляд, — да что ты за волк, если тебе женщину нужно принуждать, чтобы она с тобой в постель легла. Покупаете, говоришь, наших женщин? Конечно, по доброй воле никто же из наших ноги не раздвинет перед вами. Все знают, что лучшие любовники — это наши ведьмаки, которые так красиво ухаживать умеют за девушками, что у них и в голову не придет сказать «нет», когда дело доходит до близости. Так что давай, покажи свою силу, волчара, изнасилуй невинную девушку. Это же все на что ты способен, самец чертов, — прорычала я ему прямо в лицо, приподнявшись на подушке.

Едва только я договорила это, рука, лежащая на моем бедре, замерла. Еле-еле сдерживая бешеное дыхание, Анхель спустя четверть минуты издал протяжный, едва уловимый стон, и отпустил меня. Быстро поднявшись с кровати, он рывком стащил меня с нее и рявкнул:

— Убирайся отсюда к черту.

Взяв за предплечье, он просто-таки вышвырнул меня из комнаты, затем стащил вниз по ступеням. В этот момент в холл выбежали его друзья.

— Ты чего делаешь, Анхель? Уже все, оприходовал ее? Быстро ты что-то, я думал такой куклой ты до утра не наиграешься, — заржал один из них. — Теперь можно нам? — сощурил он глаза и двинулся ко мне.

— Пасть закрой, — зарычал на него Анхель. — Девка идет домой.

— Да она не дойдет туда, — хмыкнул второй. — Сам знаешь сколько наших сейчас вернулось в столицу. Не ты, так еще кто позарится. Время уже за полночь перевалило. Оставь ее нам, если сам не хочешь.

— Иди в зал, — гаркнул на него Анхель. — Или я передумаю оплачивать тех девок, которые с такой тоской взирают на вас, — кивнул он на двух миловидных, кричаще накрашенных молодых женщин, которых явно заинтересовало происходящее и они встали в дверном проеме, с любопытством глядя то на меня, то на Анхеля.

Мужчины посмотрели на своих шлюх и нехотя направились к ним.

— Пойдем, — дернул меня за руку Анхель и потащил на улицу.

Едва только мы оказались вне стен таверны, я проговорила осторожно, не понимая, куда он меня тащит:

— Я дойду. Здесь недалеко.

— Рот закрой, — рыкнул Анхель и подвел меня к стоящему вдалеке экипажу.

Зашвырнув меня в него, он крикнул извозчику:

— Виртас, гони туда, где эти черти обитают.

— Как скажете, милорд, — ответил извозчик и стегнул лошадей.

Вжавшись в угол экипажа, я сидела и боялась даже дышать. Анхель же откинулся на спинку сиденья и так просидел всю дорогу, не открывая глаз. Когда экипаж свернул на мою улицу, Анхель открыл глаза и постучал в стенку экипажа, приказывая остановиться. Выйдя из него, он недовольно махнул головой, приказывая и мне выйти наружу. Я быстро подчинилась, с радостью увидев, что он и правда привез меня домой.

— Спасибо, — едва слышно прошептала я.

Анхель в тот же момент ухватил меня за руку и рванул к себе. Мгновение он смотрел на меня молча, а я в этот момент просто умирала от страха, не представляя себе, что у него еще на уме.

— Не попадайся мне на глаза, ведьма, когда я в таком состоянии. Иначе в следующий раз не обещаю, что разум возьмет верх над желанием поиметь тебя. Ты даже не представляешь себе, что это такое — вдрызг пьяный вервольф, да еще и находящийся подле девки, которую с семнадцати лет подмять под себя хочет. А теперь иди, — толкнул он меня к калитке, а сам быстро сел в экипаж.

Быстро забежав во двор, я просто влетела в дом и закрыла дверь на засов. В ту же минуту из комнаты вышла мама и в ужасе посмотрела на меня.

— Марион, бог мой, что с тобой случилось? — она обеспокоенно окинула меня взглядом. — Тебя не…? — в ужасе замолчала, ухватив меня за плечи.

— Нет-нет, все хорошо, — выдохнула я, всеми силами сдерживая слезы не то облегчения, не то страха. — Просто нарвалась на компанию нетрезвых вервольфов, но все обошлось.

— Девочка моя, да что же это такое, — отчаянно запричитала мама, притянув к себе. — Говорила я тебе, что в заведении Регис ничего хорошего ты не найдешь.

— Мам, Регис здесь ни при чем. Просто мне нужно быть осторожнее и все, — ответила я максимально спокойным голосом. — Я переоденусь и спать. Время уже позднее

— Да, конечно, — ответила мама и отошла в сторону.

Зайдя к себе в комнатушку, я наконец дала волю слезам. Судорожно содрав испорченное платье, упала в кровать и, свернувшись калачиком, забылась тревожным сном.