Васильки

Натали Ку

Мать и сын – особый мир, особая связь. Легко ли им отпустить друг друга, когда настает пора? Что чувствует каждый из них, когда они отдаляются друг от друга? Будут ли они связаны всегда, даже если между ними пропасть?

Иван

Ты когда-нибудь слышал о том, что можно любить только один раз в жизни? В юности каждая новая увлеченность кажется самой сильной и самой вечной. В это смешно верить, но в это веришь. Иначе зачем тогда все? Я тоже в это верила. И, конечно, надеялась, что полюблю раз и навсегда.

Я не представляла, как сложно жить с одной любовью всю жизнь. Ведь не всегда любовь бывает счастливой. Сейчас думается, что любить того, кого уже нет, проще, чем живого. О, память, какие чудеса ты творишь, какие иллюзии вызываешь! Но когда любовь ушла, а другая не приходит, жить очень непросто. Было бы гораздо легче, если бы любви не было вообще. Когда не знаешь, что потерял, потери не ощущаешь. Да и можно ли назвать потерей то, чего и не имел вовсе? Но я имела. В этом главное разочарование моей жизни. И здесь я имею в виду не твоего отца.

Когда-то я любила твоего отца. Сейчас уже не люблю. Я смогла полюбить другого мужчину, мне до сих пор это кажется невероятным, хотя это чувство давно переросло любовь к твоему отцу, и не только по времени. Я не хотела полюбить кого-то другого. После развода с твоим отцом я думала, что моя жизнь в этом плане закончена и не предвещает никаких сюрпризов. Я ничего и никого не ждала. Но, видимо, кому-то свыше больше нравился другой сценарий моей жизни. Скучный в целом сценарий, но с яркими моментами. Мне так кажется.

Однажды вечером я услышала, как звонит мой мобильный. Номер был незнакомый, тем не менее я ответила: кто-то ведь вполне мог сменить его. Мужской голос спросил Илью Петровича. Естественно, никакого Илью Петровича пригласить к телефону я не могла. Мужчина даже не удивился этому факту, но почему-то сильно разозлился. Я не стала объясняться. Просто нажала отбой.

Каково же было мое изумление, когда на следующий день снова раздался звонок от этого же абонента. Я не ответила. Лишние отрицательные эмоции были совершенно ни к чему. И тогда мне пришло сообщение следующего содержания: «Искренне прошу прощения за вчерашнее недоразумение. Я сожалею о своей грубости. Как я могу загладить свою вину?»

Я ответила, что его извинения уже вполне достаточно. Продолжать наше общение я не хотела. Он прислал новое сообщение с просьбой ответить на его звонок. Я не стала этого делать. Мне показалась странной его назойливость. Странной. Я всегда боялась дополнительных проблем в жизни.

Больше звонков не было. Прошел месяц с лишним, и я уже практически успокоилась. Оказалось, зря. Как-то в пятницу вечером около нашего дома (по-прежнему называю его нашим, хотя вы с отцом давно в нем не живете) остановилась незнакомая машина. Я заметила ее, когда пила чай на кухне. Ты же помнишь: если сидеть за кухонным столом, то волей-неволей вынужден смотреть на улицу. А через несколько минут на мой телефон пришло очередное сообщение: «Мой звонок в дверь не будет для Вас сильной неприятной неожиданностью?»

Сказать, что я была шокирована, — ничего не сказать. Вдобавок, как всегда, у меня возник страх. Незнакомый человек в машине около моего дома. Я в квартире одна. Пятница. Вечер. Конечно, у меня есть соседи. Но что я им скажу, как обращусь за помощью? И что они обо мне подумают? О, это вечная тревога «что скажут другие»! Наверно, она в крови у всех рожденных в наше время. Хотя, по-моему, этот феномен был описан еще Грибоедовым в «Горе от ума».

И вот я сижу с телефоном в руках и совершенно не знаю, что делать. Телефон начинает звонить, и у меня возникает какая-то злая уверенность в том, что все это надо немедленно прекратить. Я отвечаю на звонок.

— Уважаемый… Я даже не знаю, как вас зовут. И не хочу знать. Оставьте меня в покое, а то я сейчас вызову милицию (тогда еще она так называлась).

— Иван. Меня зовут Иван. Елена, прошу вас, не злитесь и не пугайтесь. Я просто хочу извиниться за мое грубое поведение.

— Вы уже извинились. Этого вполне достаточно. Уезжайте.

В тот момент я даже не осознала, что он назвал меня по имени, которого я ему не сообщала.

— Я действительно извинился, но почему-то продолжаю чувствовать себя виноватым. Позвольте мне пригласить вас на ужин.

— Это звучит очень глупо и нелепо. Я уже все сказала. До свидания.

— И вы позволите мне жить с этим чувством вины? Очень жестоко с вашей стороны.

Его голос звучал весьма жалко, но даже это не могло усыпить моей бдительности. Ситуация была слишком странная.

— Если вы настолько склонны к самобичеванию, то смею предположить, что никакой ужин вам не поможет. Просто в будущем будьте более осмотрительны в своем поведении, если в вас так легко просыпается чувство вины.

— В том-то все и дело, что весьма нелегко. Обычно это чувство меня посещает весьма редко. Я сам удивлен. Поэтому и веду себя так неадекватно. Но ничего не могу с собой поделать.

— А с чего вы взяли, что ужин со мной исправит ситуацию?

— Это первое, что пришло мне в голову. У вас есть какие-то другие варианты?

— Приютите у себя бездомную кошку.

— Вы думаете, моя вина настолько велика? — он засмеялся.

И после этого смеха мой страх куда-то пропал.

— Тогда просто помогите какому-нибудь приюту для животных.

— Вы любите животных?

— Просто мне их жалко. А вы что-то продаете?

— В каком смысле?

— Ваша работа связана с продажами?

Он снова засмеялся.

— А ваша работа связана со следственными органами?

— По-моему, это вы мне позвонили, а не я вам.

— Не обижайтесь. Почему вы решили, что я продавец?

— Давайте закончим этот нелепый разговор. У меня нет времени с вами разговаривать.

— А когда появится время, станете?

— Не стану.

— Тогда какая разница? Одевайтесь быстрее, я жду вас в машине. Один только ужин, и вы меня больше не увидите.

— А если я не соглашусь?

— Я буду приезжать каждый вечер, пока не согласитесь.

— А как вы вообще узнали мой адрес?

— По интернету. База данных. Это не трудно.

— Вы считаете это честным?

— Вот тут я абсолютно ни в чем не виноват.

— Иван, уезжайте. Мне совершенно не нравится, что вы делаете. Все это так подозрительно.

— Мне тоже не нравится, но я почему-то по-другому не могу.

— Все, я кладу трубку.

— Ну, если вы так боитесь ехать одна, возьмите с собой подругу.

— А мужа с ребенком можно взять?

В трубке на пару секунд возникла тишина.

— Хорошо, берите.

— И как, интересно, вы все это им объясните?

— Скажу, что я благодарный отец одного из ваших учеников.

— Вот как? Вам даже известно, что я преподаю? И вы решили, что это я связана со следственными органами? Чувствую, что мне точно придется обращаться в милицию.

— Я просто набрал вашу фамилию и имя в Яндексе, была выдана ссылка на вашу школу. Я зашел на сайт и узнал, что вы преподаете алгебру и геометрию.

— Слушайте, мне все это очень не нравится. Может, вы еще знаете и про мое семейное положение?

— Уже знаю. Вы же только что о нем сообщили.

— И даже это вас не останавливает?

— Я же не зову вас замуж. Я прошу только со мной поужинать.

— А ничего, что я намного вас старше?

— Если и старше, то ненамного. Я видел вашу фотографию на сайте школы.

— Эта старая фотография. Она сделана тридцать лет назад.

В трубке опять замолчали.

— Что напугала? Мне почти шестьдесят.

— Вы вводите меня в заблуждение. У вас очень молодой голос.

— По голосу не всегда можно определить возраст. У меня действительно молодой голос.

— Ну ладно, мне уже без разницы. Просто поужинайте со мной.

— Иван, до свидания.

Я нажала отбой.

В тот вечер я задернула шторы и включила свет во всех комнатах. В окно больше не смотрела. Не знаю, как долго Иван оставался во дворе. Странно, но, проснувшись утром, я была готова увидеть вновь его машину. Машины не было. Но рядом с дверью лежал большой букет немного увядших бледно-розовых роз. Мне удалось их реанимировать. Они простояли у меня больше недели. Почему сразу их не выбросила в мусорный бак? Пожалела. Цветы.

Прошла неделя, Иван меня не беспокоил. Я уже думала, что он отказался от своих попыток со мной пообщаться, но была не права.

Через две недели наступила очередная пятница. Я также сидела дома одна, но ждала в гости коллегу, которая должна была прийти с минуты на минуту. Когда раздался звонок в дверь, я ни секунды не сомневалась, что это она. И ошиблась. За дверью стоял молодой человек, который попросил передать кое-что для Елены. Он быстро сунул конверт мне в руки и ушел, не сказав больше ни слова. Я открыла конверт, ожидая обнаружить все, что угодно, но только не то, что там лежало на самом деле. Три билета в театр и короткая записка: «Если на ужин Вы не соглашаетесь, давайте сходим хотя бы в театр. Возьмите с собой кого хотите. Хоть всю свою семью. С надеждой на Ваше согласие, Иван».

Когда позже я рассказала об этом своей подруге Ирине, пришедшей ко мне на чашечку чая, она сначала не поверила. А потом сказала, что я должна пойти. И что она составит мне компанию.

— Лена, это же так романтично. Он ухаживает за тобой, хочет тебя увидеть.

— В том-то и дело, что все это очень странно. Он же не видел меня. Он не знает меня. Зачем ему хотеть меня увидеть?

— Тот молодой человек не мог быть Иваном? Может так быть, что он уже увидел тебя вживую?

— Нет, это не он. Он хоть и сказал пару слов, но голос совершенно другой. К тому же этот молодой человек слишком уж молодой.

— Ты точно уверена, что это не Иван? Голос по телефону может сильно искажаться. Или тебя пугает его возможная молодость? Ты не разглядела его тогда в машине?

— Нет, в машине я никого не рассматривала. Но уверена, что тот, кто принес конверт с билетами, и Иван — разные люди. И почему меня должна пугать его молодость? Я не планирую с ним никаких отношений. Почему же он так настаивает на встрече? Это все так странно. — Я никак не могла успокоиться.

— Так именно поэтому и настаивает. Он же видел твою фотографию. Ты на ней весьма привлекательна. — Ирина окинула меня взглядом и попыталась пошутить: — Да и в жизни тоже ничего. Он слышал твой голос. И ты отказалась с ним поужинать. Ты невольно сделала все, чтобы разжечь его интерес. Ты приоткрыла дверь, но до конца ее потом не закрыла.

— А как я должна была ее закрыть?

— Не знаю. Например, вызвать милицию. Или очень грубо отшить его.

— Что бы я сказала милиции? Они бы только посмеялись надо мной. А еще бы привлекли к ответственности за ложный вызов. Грубо я разговаривать не умею. Я разговаривала настолько жестко, насколько могла. Это не принесло эффекта.

— Тогда, чтобы он отвязался, тебе надо встретиться с ним. Он поймет, что ты не женщина его мечты, и отстанет.

— А если нет?

— Что нет? — Она удивленно на меня посмотрела.

Я поняла, что сказала глупость.

— Если не отстанет?

— Или поймет, что ты — женщина его мечты?

— Ира, о чем мы сейчас разговариваем? Вдруг он маньяк?

— Вряд ли. Он бы тогда не присылал три билета. А вдруг он действительно твой мужчина?

— Ты слишком много смотришь сериалов.

— Возможно. Но в них тоже есть что-то из жизни. Итак, мы идем с тобой в субботу в театр.

— Я не уверена, что это правильно.

— Подумай, ты уже сто лет не была в театре, а тут такая возможность. К тому же маленькое приключение. Будет что вспомнить на старости лет. Еще посмеемся с тобой лет через тридцать. А может, все втроем посмеемся. Я имею в виду этого Ивана. Вдруг вы поженитесь?

— Ты точно сошла с ума.

— Я бы не сомневалась на твоем месте, точно бы согласилась, даже без подруги пошла бы.

— Но ты же замужем! — я была шокирована.

— Так я и говорю: на твоем месте. Ты же в разводе.

Иногда Ирина бывает слишком прямолинейна, порой до бестактности. Может, за это ты так не любишь ее?

— Может, для тебя будет веским аргументом то, что Артур наконец поймет, что ты достойна внимания других, что не зацикливаешься на нем. Тебе давно пора начать встречаться с другими мужчинами. Так что подумай, как отнесется к этому Артур.

— При чем здесь Артур? Мне он сейчас совершенно безразличен. И тем более все равно, что он подумает. К тому же шансы, что он узнает, равны нулю.

— Значит, ты хотела бы, чтобы он узнал? И ты совсем не против встречаться с другими мужчинами? — Ирина продолжала развивать свои мысли в неприятном для меня направлении.

— Давай больше не будем об Артуре. Он мой бывший муж. Бывший, — я сделала сильный акцент на этом слове, оставив без внимания ее предложение начать встречаться с другими мужчинами.

— Бывший, — она повторила за мной это слово. — Но ты все равно говоришь «мой».

— Но он же был в моей жизни. Я не могу не признавать этого факта.

— Он до сих пор в ней. Тебе бы надо к психоаналитику сходить, но вряд ли в нашем городе найдется хороший. Если вообще найдется. Ладно, оставим твоего бывшего, — теперь она выделила ударением это слово из общей фразы. — Давай вернемся к Ивану. Ты — свободная женщина, у тебя взрослый сын. Ты по-своему привлекательна. Умна и образованна. Сейчас многие молодые люди тянутся к таким. Сверстницы их мало привлекают.

— Почему ты думаешь, что он молодой?

— Ну, ты же сама мне сказала, что он моложе.

— Это только мое предположение. Он сказал, что теоретически может быть меня моложе на несколько лет. К тому же молодой и моложе — это разные вещи. Он может быть моложе всего на пару лет.

— Это мы и выясним. Я буду задавать неудобные вопросы сама. Чтобы ты себя не дискредитировала.

— Ир, не надо. Что он подумает?

— А какая разница? Он же подумает обо мне, не о тебе.

— Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты.

— Тебе, значит, уже совершенно не все равно, что он о тебе подумает? — Она слегка ущипнула меня за бок.

— Я даже не решила, пойду я или нет.

— Что ты теряешь, скажи? Еще один унылый одинокий вечер. Ты молодая женщина, и тебе надо устраивать свою личную жизнь.

— Кто сказал, что надо? Необязательно все в этой жизни должны быть замужем. Ребенок у меня уже есть.

— Взрослый ребенок. А ты совсем одна. Конечно, многие прекрасно и без семьи обходятся. Но я знаю тебя уже тысячу лет. И могу тебе откровенно сказать, что ты до развода и после — совершенно разные женщины. Одни, когда становятся свободными, как-то раскрываются по-другому, начинают себя искать, занимаются собой, творчеством, наконец. А ты? Что ты? Ты вообще сделалась домоседкой, перестала куда-либо ходить. Даже на школьные посиделки редко заглядываешь.

— Я стала больше читать, — начала я оправдываться. Я не хотела видеть правды в ее словах, но при этом отдавала себе полный отчет, что Ирина выражается даже мягче, чем могла бы.

— Да уж, чтение — это сила. Только книги редко вытаскивают из депрессии. Обычно они в ней только помогают увязнуть.

— Я слышала, что при стрессе они очень помогают.

— У тебя не стресс. Стресс не может длиться годами. Он или проходит, или переходит в депрессию. Тебе надо что-то делать со своей жизнью. Время летит. Ты потом пожалеешь, что свои лучшие годы потратила впустую.

— Ну что я могу? Конечно, я хотела бы путешествовать, куда-то выходить. Но все требует определенных затрат. На хобби тоже нужны деньги. Мои средства ограничены. Не буду жаловаться, но ты сама знаешь, что наша зарплата весьма невысока.

— Если откладывать каждый месяц хотя бы по тысяче-полторы, то на недельку в Турцию всегда можно скопить.

— Но я не хочу в Турцию. Мне вообще не нравится тупо валяться на солнце.

— Ты хотя бы один раз съездила, а потом бы говорила, нравится или нет. И сейчас, когда жизнь дает тебе такой шанс, ты тоже от него отказываешься. Вот что я тебе скажу, ты будешь полной дурой, если откажешься от театра. Если не согласишься на эту встречу, то я всем в нашей школе расскажу про тебя и этого Ивана. Вот будет разговоров! Надолго хватит в нашем стоячем болоте! — она довольно потирала руки.

Я понимала, что Ирина шутит насчет распространения слухов обо мне. И сначала сочла ее совет принять приглашение Ивана совершенной глупостью. Но потом словно какой-то бесенок проснулся внутри меня. Я ничего не теряла от похода в театр. Я не надеялась ничего там найти. Я ничего не ждала от встречи с этим странным Иваном. Поэтому мое разочарование обещало быть минимальным, ну разве что от самого спектакля.

На секунду вернусь к моей любимой (любимой ли? — но родной однозначно) математике. Чтобы тебе было понятно. Когда я познакомилась с Иваном, а я с ним все-таки познакомилась, мне было всего тридцать семь лет. Конечно, это сейчас я говорю, что «всего». Тогда мне казалось, что это ужасно много. Учитывая, что к тому времени я успела побывать замужем, развестись и практически вырастить сына: тебе было восемнадцать, ты учился в университете и уже не жил вместе со мной.

Перед встречей с Иваном я волновалась, но не из-за того, что могу ему не понравиться. Я боялась выглядеть глупо. Было очевидно, что он младше меня. И я понятия не имела, насколько. Почему я так решила, не знаю. Наверно, я начала на него смотреть с позиции выдуманных шестидесяти лет, а не исходя из своего реального возраста. Об Иване я вообще ничего не знала. Он же знал обо мне достаточно. Я попробовала оценить свое поведение со стороны, чтобы успокоиться, но не помогло: со стороны мое поведение выглядело еще более дурацким.

Какое-то время в моей голове даже жила мысль о том, что действительно именно Иван лично принес мне конверт. От такой догадки внутри все сжималось, потому что пусть я и видела того человека всего ничего, но он успел мне не понравиться. К тому же выглядел как вчерашний школьник.

Потом я долго мучилась, что надеть, что будет уместно. Хотя выбирать-то особенно было не из чего. Покупать же новый наряд специально к этому вечеру было незачем и не на что.

И, наконец, я не могла не думать, как все пройдет, как сложится вечер и не пожалею ли я о своем опрометчивом поступке. Сомнения были. Но, как ни странно, их было меньше, чем решимости.

В пятницу вечером я получила сообщение от Ивана. Он спрашивал, хочу ли я, чтобы он заехал за нами в субботу. Я ответила отказом — оставляя себе возможность для отступления в самый последний момент. Я действительно до этого самого последнего момента продолжала сомневаться. И даже Ирина, которая пришла ко мне чуть ли не с утра и пыталась придать мне уверенности своими шутками и громкими фразами, не могла меня избавить от сомнений.

Спектакль назывался «Недосягаемая» по пьесе Моэма. И это было весьма символично. Хотя с моей стороны, возможно, было наглостью так полагать. Мы пришли прямо к самому началу. Мне не хотелось сидеть мучительные минуты рядом с Иваном и придумывать, что́ ему говорить. Ирина, конечно, имела противоположное мнение. Но в этом случае я была тверда, к тому же билеты прислали мне, а не ей.

Несмотря на то, что мы заняли свои места всего за пару минут до начала спектакля, Ивана в зале не наблюдалось. Прозвенели три звонка, погас свет, открылся занавес, а Ивана все не было. Только два кресла по обе стороны от нас были пустыми. Я начала думать, что этот Иван совсем не так прост, как мне показалось сначала. Да, я думала, что он весьма странен, хотя сама история представлялась мне достаточно примитивной. Сама не знаю, почему. Может, потому что все действия с его стороны были словно списаны из какого-то фильма с не очень глубоким содержанием.

Почему он до сих пор не пришел? Может, решил сначала выяснить, приду ли я? С кем приду? Ответа я не знала, но было предчувствие, что Иван здесь, в зале. Как потом выяснилось, оно меня не обмануло. Но тогда меня охватило смутное чувство разочарования.

В фойе театра, когда я забирала из гардероба наши вещи, мое пальто вдруг подхватил какой-то человек. Я подняла на него глаза. Передо мной стоял мужчина среднего роста, с волосами чуть тронутыми сединой и поразительно голубыми глазами. Нельзя не признать, что он был весьма и весьма привлекателен.

— Позвольте вам помочь, — сказал он с легкой улыбкой.

Я смутилась, но от помощи не отказалась. Ирина, пока я стояла в очереди за вещами, отлучилась в дамскую комнату, и еще не вернулась. Мы были практически один на один, хотя нас и окружала куча народа. Он помог мне надеть пальто, взял из моих рук вещи Ирины, а потом наконец представился.

— Я Иван. Вы, наверно, догадались.

— Да, — ответила я.

Больше мне нечего было добавить. Представляться было незачем. Он и так знал обо мне больше, чем было достаточно на тот момент. Причем знал не от меня. Все, что я ему рассказала, так это неправду о своем возрасте и семейном положении.

— Надеюсь, сейчас вы не откажетесь, чтобы я вас подвез до дома. На улице ужасная погода.

— Но я не одна.

— Я знаю, — он лукаво улыбнулся. — Не волнуйтесь, я не оставлю вашу подругу на улице, подвезу и ее тоже.

— Мне надо у нее спросить.

— Конечно, мы ничего не будем делать без ее согласия, — он снова улыбнулся.

Меня почему-то стало это раздражать. Появилось ощущение, что он заранее знал, что будет дальше. Словно это он писал сценарий наших отношений.

— Вам понравился спектакль? — спросил он, очевидно, чтобы поддержать разговор и избежать дальнейшего движения в сторону неловкого молчания.

— Вполне.

— Постановка, конечно, проигрывает той, что я видел в прошлом году в Москве, но в целом не самая худшая.

— Вот как?

Почему-то слова застревали у меня в горле, и я была способна говорить только какими-то совсем короткими фразами. Я, конечно, хотела спросить, почему его не было в зале вместе с нами. Но при этом чувствовала, что он ждет этого вопроса. А я не хотела следовать его сценарию. Однако Иван, похоже, не думал отступать от задуманного.

— Простите, что не составил вам компанию во время спектакля, но я подумал, что вы будете чувствовать себя неловко, а мне этого очень не хотелось.

— Вы были правы. — Я по-прежнему была немногословна.

Тут подошла Ирина. Она сразу поняла, с кем я разговариваю. Недолго думая, она протянула Ивану руку и обрушила на него лавину слов.

— Вы, наверно, Иван. Очень приятно. Меня зовут Ирина, я подруга Лены. Спасибо вам огромное за такой прекрасный подарок. Мы сто лет не были в театре. Вы очень хорошо придумали нас сюда пригласить. А почему вы сами не смотрели спектакль? Я все время ждала, что вы появитесь, а вас не было. Я уж подумала, что случилось что-то или вы испугались нашей встречи и в последний момент решили не приходить. Это очень хорошо, что вы все-таки пришли. Почему же вас не было в зале?

— Очень приятно, Ирина. Я просто не хотел вам мешать смотреть спектакль и отвлекать ваше внимание своей скромной персоной. Все нормально. Я тоже его посмотрел, просто сидел немного в стороне.

— Да? — Ирина была удивлена. — А почему тогда два места рядом с нами пустовали?

— Одно было на ваш третий билет. Другое я выкупил, чтобы вам никто не мешал.

— Вот это да! И вам не жалко было денег?

— Для этого — нет. Ну что мы стоим здесь? Давайте я вас подвезу. Вы согласны, Ирина? Елена сказала, что вы можете быть против.

— Она так сказала? Конечно, я не против. На автобусе нам ехать с двумя пересадками. Только Лена с ее излишней щепетильностью могла так сказать.

На выходе из театра Иван галантно открыл перед нами все двери и пропустил вперед.

— Я подгоню машину, а вы подождите здесь под навесом. У меня только один зонт, а я вижу, что вы свои не взяли. К тому же сильный ветер.

Как только Иван отошел на несколько шагов, Ирина тут же выдала мне впечатление, которое он на нее произвел.

— Ленка, с ума сойти! Вот это да! Такой мужчина! Ты даже думать не должна. Надо обязательно с ним общаться! Если бы я не была замужем! Да если бы он хотя бы на меня обратил внимание! Я бы ни секунды не думала. Он однозначно не младше тебя, он наш ровесник, даже, возможно, чуть постарше. Вот это мужчина!

— Мы о нем ничего не знаем, — я пыталась сохранять здравый смысл.

— Узна́ем. Я сейчас по дороге домой попытаюсь все у него выспросить.

— Ир, даже не думай. Во-первых, это невежливо, а во-вторых, что он о нас подумает?!

— Лучше пусть его заботит, что мы о нем подумаем. Ведь он больше в тебе заинтересован, чем ты в нем. Вот тебе повезло! Знаешь, ради этого стоило развестись! Такой мужчина! Куда привлекательнее и интереснее твоего буки Артура. Да у нас в школе половина коллектива из-за него передралась бы!

— Ты преувеличиваешь. В нем нет ничего особенного. Вполне обычный человек.

— Много ты встречала таких обычных? Назови мне хотя бы одного, кто вел бы себя так. Кто так импозантно выглядел бы! И, судя по всему, с деньгами у него тоже все в порядке. В общем, ты не должна его упустить.

Я только хмыкнула в ответ.

По дороге домой Ирина свое обещание сдержала. Практически только она и говорила с Иваном. Я молчала. Мне было неудобно ее одергивать, я лишь слегка толкала ее в бок на заднем сиденье автомобиля. Но и вступать в беседу я не считала нужным и пыталась делать вид, будто меня ничего не касается.

— Иван, можно сразу задать один вопрос, который меня мучает? — Ирина решила брать быка за рога.

— Если он приличный, то попробую ответить, — Иван был невозмутим.

— Сколько вам лет?

— Это так важно для вас?

— Вы знаете, Лена боится, что вы ее моложе. Она не станет встречаться с мужчиной, который ее намного моложе.

Я умирала со стыда.

— Мне кажется, про «встречаться» говорить еще рано и не думаю, что возраст здесь сыграет главную роль. Ведь так, Елена? — он обратился ко мне.

Я немедленно покраснела.

— Пожалуйста, не слушайте, что она говорит. Я здесь совершенно не при чем.

— Но сами-то этих вопросов не зададите. Это очевидно. Пусть уж Ирина спрашивает.

— Так сколько вам лет? — не унималась подруга.

— Мне тридцать пять, если вы настаиваете на ответе, — он немного напрягся.

— Лене тридцать семь. Два года — не такая уж большая разница. Можно считать, что вы ровесники.

До сей поры я не считала каким-то особенным секретом свой возраст, но мне было неприятно, что Ирина так легко о нем сообщила Ивану. И я впервые пожалела, что еду с ним в машине не одна.

— Вы знаете, я как-то не привык заглядывать женщинам в паспорт. Мне безразлично, сколько лет тому, кто мне нравится.

— Значит, Лена вам нравится… — многозначительно заметила Ирина.

Тут уже даже Иван не нашелся, что сказать. Ирина поняла свою бестактность и переключилась на следующие вопросы. Похоже, у нее был определенный список, отступать от которого она не собиралась.

— Простите, а вы состоите в браке?

— Нет. Но помнится, Елена мне что-то говорила о своем семейном положении.

— Были женаты? — Ирина, казалось, пропустила замечание Ивана по поводу моего семейного положения. И я была за это ей признательна. Не хватало еще меня обсуждать.

— У меня такое ощущение, что я на допросе, — он пытался отшутиться, но в голосе уже чувствовалось явное напряжение.

— В каком-то смысле да. Мы же ничего про вас не знаем. Едем сейчас с вами практически ночью одни. К тому же Елена так деликатна, что не задаст вам этих вопросов. Вы тоже неизвестно, что расскажете, а что нет. А если от этой информации зависит ваше с ней дальнейшее общение?

— Может, вы и правы. Но на самом деле я не привык, чтобы меня с таким пристрастием расспрашивали с первых минут знакомства.

— Вы можете не отвечать. Давайте на этом закончим.

— Ну что вы, продолжайте. Это становится даже интересно.

В его голосе послышалась ирония, но Ирина ее не почувствовала. Она была одержима идеей получить как можно больше информации об Иване.

— А дети у вас есть?

— Нет.

— Чем вы занимаетесь?

— В каком смысле?

— Работаете кем?

— Я юрист.

— Не похоже.

— Почему?

— Вы почему-то плохо защищаетесь.

— Я просто пока не вижу в этом смысла. Думаю, что вы не представляете для меня никакой угрозы. Или это не так? — И он почему-то посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

Я сидела сзади и мечтала только об одном, чтобы вся эта неловкая ситуация закончилась, чтобы быстрее добраться до дома, оказаться одной и забыть об Иване, дурацких вопросах Ирины. Мне нужно было привычное равновесие, а его-то я как раз и была лишена.

Наконец мы доехали до моего дома. Ирина жила чуть дальше и хотела, чтобы ее довезли до самого подъезда. Хотя вполне могла выйти вместе со мной.

Иван первым вышел из машины, открыл мне дверь, довел меня до подъезда и сказал вполне обычные слова прощания:

— Спасибо, что все-таки приняли мое приглашение и не отказались сходить в театр. Мне было очень приятно с вами познакомиться лично.

— Я тоже благодарна вам за билеты. Прошу прощения за мою подругу, она порой говорит много лишнего. Я к этому не имею никакого отношения. — Я пыталась извиниться, а в итоге вышло, словно я перекладывала всю вину на Ирину. Это было не совсем правильно, но я не знала, как объясниться по-другому.

— Ничего страшного, не переживайте. Мое мнение о вас не стало хуже. Напротив. Всего доброго! Спокойной ночи!

Он медленно направился к машине, а я торопливо поднялась к себе, испытывая какую-то досаду, что все так закончилось. Простым прощанием. Неужели подсознательно я ждала большего? Я злилась, что, возможно, так оно и было. Нет, я не ждала жаркого поцелуя или каких-то особых любезностей. Но почему-то была уверена, что Иван намекнет, что наша встреча не была последней.

Конец ознакомительного фрагмента.