Монашка и дракон

Ната Лакомка, 2020

Он забрал меня, потому что ему стало скучно. Он захотел меня в качестве развлечения, потому что игра – единственное, что будоражит ему кровь. Он – захватчик, иноплеменник, дракон. А я – всего лишь воспитанница монастыря, но и у меня есть свои тайны, а поэтому играть мы будем по моим правилам.

Глава 5. Замок и змеи

Две женщины были очень похожи — с золотистыми волосами, заплетенными в толстые косы, голубоглазые, пухлогубые, пышнобедрые, руки у них были белые и холеные, непривычные к работе. Казавшаяся на вид постарше, поднесла маркграфу чашу с вином и хлебец. Он принял благосклонно, выпил и закусил, а потом спрыгнул с коня, привычно бросая поводья слуге.

— Ингунда, — дракон небрежно погладил по щеке женщину, поднесшую ему вино и хлеб, — я привез там монашку, позаботься о ней.

Госпожа Ингунда повернулась к воротам, соизволив заметить меня. Я поклонилась, но успела заметить, как голубые глаза стали неприязненными.

— Куда велишь определить ее, господин? — спросила она, оборачиваясь к Гидеону. — На кухню или в часовню, или в другое место?

— Пока не пристраивай ее к работе, — сказал дракон, не глядя на меня. — Посели ее в комнате со змеями.

— В комнату со змеями? — спросила вторая белокурая дама, вскинув брови.

— А тебе никто слова не давал, — осадил ее дракон и подошел к третьей даме, легко поцеловав ее в лоб. — Как ты жила, Нантиль?

— Благодарю, господин, все хорошо, — ответила она, кланяясь и не смея поднять на него глаз.

Она была самая молодая, темноволосая, с тонкими чертами и смуглой кожей. Я обратила внимание на ее руки — не слишком ухожены, как будто она лишь недавно избавилась от тяжелой работы. Пальцы сильные, натруженные.

— Тебе подарок, — сказал Гидеон и кивнул кому-то из слуг.

К женщине тут же подтащили толстолапого щенка — он был величиной со среднюю собаку, серый, мохнатый и ужасно уродливый, на мой взгляд. Но дама так и вспыхнула от радости, увидев его.

— Это волкодав! — прошептала она восхищенно. — Благодарю тысячу раз, господин!

Она опустилась на колени, ничуть не заботясь о богатом платье, и занялась щенком, поглаживая его по голове и ласково окликая. Щенок сразу же признал в ней хозяйку и ластился, облизывая руки. Женщина засмеялась, и Гидеон тоже засмеялся.

Я посмотрела на белокурых дам. Лица обоих хранили абсолютно одинаковое выражение — легкое презрение, легкая зависть, легкое недовольство.

— Что смотрите? — обернулся к ним Гидеон, и дамы тут же изобразили радостные улыбки. — Ваши подарки в повозке, белые мешки с красными клеймами.

Они чинно поклонились и пошли к повозке, в которой я приехала, но едва маркграф зашел в двери, бросились наперегонки, толкая друг друга локтями. Про меня они благополучно забыли, и я не знала, что делать — пойти за драконом, остаться на месте или обратиться к кому-нибудь из слуг.

Темноволосая дама, которую дракон назвал Нантиль, самозабвенно играла со щенком. К ней подошел мужчина — седой, высокий. Когда-то он, наверное, был в прекрасной форме, и до сих пор сохранил подтянутую фигуру и военную стать, но желтоватая кожа и изможденное лицо указывали на застарелую болезнь.

— Смотри, папа, — обратилась к нему Нантиль, хвастаясь щенком, — он чудо, как хорош!

— Отличный пес, — согласился седой мужчина. — Милорд щедр с тобой.

Женщина вдруг перестала улыбаться и словно замкнулась. Она подняла глаза и посмотрела на меня, стоявшую у стены.

— Он привез новую женщину, — сказала Нантиль просто.

Мужчина тоже посмотрел на меня, но ничего не сказал.

В глазах Нантиль промелькнуло что-то вроде жалости, и она остановила проходившую мимо служанку — уже немолодую, но очень шуструю. Глаза у нее так и бегали из стороны в сторону. Я сразу вспомнила сестру Базину, которая воровала орехи из кладовой. Когда она вот так же шныряла глазами, все знали, что карманы ее передника набиты ворованными лакомствами.

— Фрида, милорд сказал устроить девушку в комнате со змеями, — сказала дама служанке, — и не приставлять пока ни к какой работе.

— А! — многозначительно сказала служанка и окинула меня таким взглядом, что я покраснела.

— Устрой ее, — продолжала Нантиль, — и расскажи, что надо.

— Конечно, госпожа, — Фрида поклонилась, и теперь краска залила лицо дамы Нантиль.

— Какая я тебе госпожа? — пробормотала она, не без труда подняла на руки щенка, который тут же радостно облизал ей лицо, и пошла прочь, переговариваясь с отцом.

Было слышно, как она рассуждает, чем лучше кормить собаку — кашей или мясной похлебкой.

— Госпожа Нантиль любит собак, — сказала служанка, и мне послышалось злорадство в ее голосе. — Но милорду уже надоела. Пока он добр с ней, но скоро она ему совсем наскучит.

Наскучит! Я вздрогнула, когда раздалось это слово.

— А тебя как зовут? — служанка окинула красноречивым взглядом мой наряд и сразу определила, что я не отношусь к знатным особам.

— Виенн, — ответила я.

— Что у тебя в мешке? — последовал следующий вопрос.

— Книги…

— Книги? — изумилась Фрида. — Ты грамотная?

— Да, — подобные расспросы были унизительны, но я понимала, что нет смысла требовать к себе уважения. Похоже, все уже поняли, для каких развлечений их хозяин привез меня сюда.

— Если грамотная, то не нищенка, — выдала глубокую мысль Фрида и позвала меня за собой. — Пойдем, покажу, где будешь жить. Давай мешок, я понесу. Ты такая тоненькая, — сказала она, почти обвиняющее, — как будто тебя год не кормили.

— Я три года жила в монастыре, — сказала я. — Там не растолстеешь.

— В монастыре? — изумилась Фрида. — Ты — монахиня?

Я промолчала, не желая лгать, но и не желая развенчивать легенду. Может, статус монахини хоть как-то оградит меня.

— Милорд совсем с ума сошел, если хватает монашенок, — сказала служанка, понизив голос и опасливо оглянувшись. — Но ему нравятся женщины в теле, он будет тебя откармливать…

Откармливать, чтобы потом съесть? Я рассмеялась, но не весело, а нервно. Фрида посмотрела на меня с удивлением.

— Прости, — сказала я, — просто вспомнила, как в сказках драконы откармливают пленников, чтобы потом их съесть.

— Милорд не ест человечину! — заявила она оскорблено.

— Это просто счастье, — пробормотала я себе под нос, поднимаясь по винтовой лестнице на третий этаж.

— Здесь комната милорда, — Фрида кивнула на дверь из красного дерева и подвела меня к соседней двери, — а здесь будет твоя комната.

Она прошла вперед и с размаха бросила мешок с книгами на стол, после чего открыла ставни. Солнечный свет хлынул в окно, осветив пыльный стол с письменными принадлежностями, кровать под балдахином, комод, три стула на витых ножках. Я осторожно прошла к кровати, коснувшись выцветшей ткани балдахина. На ней еще можно было рассмотреть змеек, вышитых поблекшим зеленым шелком.

— Я пришлю сюда кого-нибудь, чтобы помогли тебе убраться, — сказала Фрида, распахивая раму. Здесь давно никто не жил. Мы называем эту комнату Промежуточной.

— Промежуточной? — переспросила я. — Почему?

— Потому что здесь живут те, с кем милорд еще не знает, как поступить. Понравишься — переедешь в южную башню. Там теперь живут госпожа Ингунда, госпожа Арнегунда и госпожа Нантиль. Не понравишься — отправят к слугам. Или еще куда-нибудь.

— Я поняла, — сказала я тихо, опуская голову. — Госпожа Ингунда — жена милорда Гидеона?

— Жена? — Фрида фыркнула, с хрустом раздавив башмаком паука, которому вздумалось перебежать комнату. — Первая конкубина. Они все конкубины. Но мы знали, что милорд скоро привезет новую женщину. Он уже давно жаловался, что ему скучно. Ладно, я пошла, дел много — день короткий.

День и вправду оказался коротким — промелькнул, как птица, пока я наводила в комнате порядок, приличествующий для проживания. Фрида и в самом деле прислала мне помощницу — девочку-подростка, очень бойкую и спорую. Вдвоем мы выколотили пыльные тряпки, вымыли полы и окна, протопили камин и перестелили белье. Особенно тщательно я разложила письменные принадлежности. Судя по всему, ими пользовались нечасто — чернила в хрустальной чернильнице высохли, а перья даже не были очинены. Зато пергаменты и папирус, лежавшие в кожаной папке с золотым тиснением, оказались лучшего качества. Я с наслаждением вдохнула их запах — настоящая драгоценность. В монастыре мне приходилось довольствоваться подчищенными клочками пергамента, да и писать на них что-то кроме афоризмов из монастырских книг было невозможно. А теперь… У меня пальцы защекотало от желания тут же написать несколько строк. Но где раздобыть чернил?

— Чернила есть у сэра Нимберта, — сказала моя маленькая помощница. — Хотите, провожу вас к нему?

Я заколебалась. Кто такой этот сэр Нимберт? Будет ли уместным обратиться к нему с просьбой?

— Он добрый, — заверила меня служаночка, — только немного тронутый. Если вы попросите, он не откажет, — она хихикнула и добавила: — Наверное.

Все же, я решила посетить сэра Нимберта, а заодно попросила показать мне, где находятся удобства, баня и прачечная с кухней.

Путешествие по замку затянулось — замок оказался невероятно большим, по сравнению с ним замок моего отца был всего лишь домом на десяток персон. Здесь же, как рассказала мне служанка, жили около пятидесяти человек из слуг, не считая хозяев, конкубин со своими горничными и рыцарей.

Служанка привела меня к конюшням и указала на пристройку, окно которой было закрыто ставнем изнутри.

— Постучите, — сказала она, — если он откроет — попросите чернил.

— Но окна закрыты, наверное, сэр Нимберт ушел, — засомневалась я.

— Если окна закрыты — он точно там, — засмеялась девочка и убежала, помахав мне на прощанье.

Собравшись с духом, я постучала, уверенная, что мне никто не откроет. Но прошло несколько мгновений, внутри стукнул засов и дверь приоткрылась. За порогом стояла Нантиль, а изнутри слышалось довольное повизгивание щенка.

— Простите, я хотела попросить чернил, — сказала я, запинаясь, и показала чернильницу, которую принесла с собой.

— Заходи, — она распахнула двери, пропуская меня, и сказала вглубь комнаты: — Папа, ты был прав, она умеет читать и писать. Дашь ей немного чернил?