Глава 1
Сбрасываю на пол вещи с верхней полки шкафа и рассеянно смотрю на гору теплой одежды под ногами.
— Ма, ты не видела мой синий свитшот? — кричу я, рассчитывая, что она распознает в визгливых нотах невысказанный сигнал о помощи.
Через несколько часов у меня самолет, а я на грани истерики: совершенно не представляю, что взять с собой в десятидневную поездку в горы. Сколько вязаных вещей мне реально нужно? Пригодится ли легкая куртка? А пальто? А платье? А юбка из шифона? А туфли на каблуках?
Сколько себя помню, всегда ненавидела две вещи: собирать сумки и тушеную капусту. С капустой мы не так давно нашли компромисс, а с упаковкой багажа никак не выходит. Я люблю, когда все под рукой, а отпускной гардероб, занимающий огромный чемодан, вгоняет меня в депрессию.
— Детка, он был в прачечной, — в комнату вплывает румяная мама с потерянной кофтой в руках. Глядит по сторонам, оценивая масштабы бедствия, и осторожно интересуется: — Нужна помощь?
— Да! — не скрывая облегчения, выдыхаю я, опускаясь на пол, прямо в кучу брендовых тряпок. Я знаю, что на маму можно положиться — у нее всегда все по полочкам.
В подтверждение моих мыслей мама кивает и кладет сложенный свитшот в пустой чемодан. Ну, вот и первый пошел!
— Уже решила, в чем поедешь?
Вместо ответа тычу пальцем в бежевый свитер и такие же легинсы с начесом. В этом мне, по крайней мере, будет тепло и удобно во время перелета.
— Хороший выбор. Думаю, тебе пригодится тот брючный костюм, который мы купили на прошлой неделе, — деловито рассуждает она, мастерски выуживая нужные вещи из кучи на полу и аккуратно укладывая их на дно чемодана. — И не забудь про термобелье.
С помощью мамы сборы сдвигаются с мертвой точки, и я позволяю себе подумать о других волнующих меня темах.
— Ты же не обижаешься, что Новый год я встречу не дома? — задаю вопрос, который мучает меня с тех пор, как две недели назад я дала согласие на поездку в Сочи в канун праздников. Это первый Новый год, который я проведу вдали от мамы, — ничего не могу с собой поделать, чувствую себя немного виноватой.
— Конечно, не обижаюсь, Мира, — с ласковой улыбкой отвечает она, ритмично поглаживая огромный живот, в котором уже восемь месяцев плавает мой братик. — Мне сейчас тяжело куда-то ходить, сама понимаешь, так что мы с твоим отцом решили проигнорировать семейный прием у старших Громовых и остаться в новогоднюю ночь дома. Ну, не будешь же ты смотреть с нами «Голубой огонек» и поедать оливье, в самом деле. К тому же в Сочи в это время года должно быть чудесно.
Не могу сдержать улыбку, потому что тоже считаю, что в Сочи будет чудесно. Даже если горы останутся без снега, а в новогоднюю ночь зарядит дождь, меня это мало заботит, ведь я буду с Сашкой.
Эта поездка — идея моего парня. Он собрал большую компанию наших друзей и приятелей друзей, так что скучать нам точно не придется. Впрочем, я бы не грустила, даже если бы мы провели ближайшие десять дней только вдвоем, спрятавшись от внешнего мира в гостиничном номере.
Мне катастрофически не хватает общения с ним. Его профессиональная карьера хоккеиста сопряжена с постоянными переездами и сборами, а я в свой первый учебный год в МГУ изо всех сил стараюсь не слететь с рельсов успеваемости. Совмещать наши графики в Москве дико сложно, поэтому перспектива проводить вместе двадцать четыре часа на одной территории размером с номер люкс в пятизвездочном отеле вызывает во мне шквал положительных эмоций.
— Как думаешь, вот это платье подойдет для новогодней вечеринки? — Я снимаю с плечиков новенькое серебристое платье из атласного шелка и вопросительно смотрю на маму.
— Идеально. — Мама мечтательно вздыхает. Все-таки она неисправимый романтик, а папа ей в этой слабости потакает. — Хочешь, дам тебе свои босоножки?
— Miu Miu? — недоверчиво уточняю я и, когда она кивает, подлетаю, чтобы поцеловать ее в щеку: — О, классно! Спасибо, мам.
— Саша твой с ума сойдет, — говорит она с лукавой усмешкой. — Ох, не бережешь ты, Мирослава, своего хоккеиста.
Мои губы растягиваются в довольном оскале во все тридцать два зуба — именно на такой эффект я и рассчитывала, покупая это платье.
— Папа точно успеет вернуться из Питера, чтобы отвезти меня в аэропорт? — спрашиваю я, взглянув на циферблат наручных часов. — Может, мне такси вызвать?
Мама качает головой:
— Влад ни за что не пропустит твой отъезд, ты же знаешь.
— Зачем ему вообще понадобилось в Питер так срочно? — интересуюсь я, складывая тонкие паутинки Agent Provocateur в чехол для белья. — Вчера за завтраком он ничего не говорил про отъезд.
— Какие-то сложности с продлением контракта с одним из подрядчиков, — задумчиво произносит мама, пожимая плечами. — Насколько я поняла из его эмоционального монолога по телефону, в сделку вмешались Благовы, а ты же знаешь, как болезненно твой отец реагирует на любое их появление на горизонте.
И не только отец, в раздражении думаю я, ощущая неприятную тяжесть в животе, которая образовалась, стоило маме произнести ненавистную фамилию.
Стараюсь придать своему голосу безразличное выражение и спрашиваю:
— Благовы? А что они хотят от нас на этот раз?
— Я не знаю, детка. Твой отец рвет и мечет при одном упоминании этой семьи в разговоре, поэтому я стараюсь лишний раз не нервировать его. Он сам расскажет, когда будет готов.
— И ты не знаешь, с чего вдруг он, м-м-м, так бесится из-за них? У папы в бизнесе полно конкурентов, но он обычно спокойно решает все спорные вопросы в свою пользу.
— А что это вдруг ты так интересуешься Благовыми? — Мама с подозрением изучает мое лицо.
— Да просто спрашиваю, — поспешно отвожу глаза, чтобы она не уличила меня в откровенной лжи, и предельно сосредоточенно застегиваю молнию на чемодане.
На самом деле мой интерес к Благовым — дело прошлое. После памятной встречи с младшим представителем этого семейства на своем дебютном светском мероприятии я проштудировала интернет в поисках любой информации о нем. Искать пришлось недолго. Если отбросить подростковую лирику вроде того, какой цвет он предпочитает, какую машину водит и на каких пляжах предпочитает заниматься серфингом, в Сети остается огромный пласт информации о его любовных похождениях. Успехи Даниила Благова по соблазнению «малышек на миллион» красочно задокументированы в блогах на Сплетнике, а в списке завидных женихов за ним железно закрепилось место в первой двадцатке. Если набрать его имя в поиске по картинкам, выпадет сотня фоток, на каждой из которых он стоит в компании какой-нибудь девицы из золотого фонда светской Москвы. Чертов донжуан! Не зря я сразу поняла, что от него лучше держаться подальше.
— Мира? — Голос мамы настойчиво врывается в мои мысли о Благове-младшем.
— М-м-м, — мычу я неопределенно.
У мамы исключительно развитая интуиция, и стоит дать ей повод, она легко сложит два плюс два и поймет, почему мне интересны Благовы. А к этому я не готова — мама начнет задавать вопросы, на которые у меня просто нет ответов. Думаю, как бы выкрутиться, но в этот момент снизу раздается громкий хлопок входной двери.
— А вот и Влад!
Мама, несмотря на огромный живот, как влюбленная девчонка срывается с места и несется вниз, чтобы встретить отца, а я смотрю ей вслед и думаю, что бы она сказала, если бы узнала подробности моей первой и единственной встречи с Даниилом Благовым.
Но она не узнает, мысленно обещаю себе. Никто никогда не узнает. Воспоминания о той стычке я надежно похоронила в недрах своей памяти. Уже почти полгода прошло, а мне все еще сложно переварить свою примитивную реакцию на этого человека. Наверное, именно поэтому я предпочитаю держать мысли о нем при себе — так есть хоть какой-то шанс представить, что всю ту сверхъестественную романтическую ересь я просто выдумала.
* * *
Аэропорт Шереметьево шумит как пчелиный улей: мимо снуют люди с чемоданами и тележками, из динамиков нон-стопом льются объявления, пассажиры толпятся у касс, осаждают инфоцентр и куда-то мчатся, мчатся…
— Пообещай, что не будешь делать глупости, — чуть повышая голос, чтобы перекрыть гул вокруг, просит папа, когда мы останавливаемся у регистрационной стойки.
— Пап, какие глупости? — демонстративно закатываю глаза и вздыхаю. — Я уезжаю всего на десять дней. Успокойся, пожалуйста.
— Для того чтобы наделать глупостей, достаточно пары часов, — нравоучительно заявляет он. — Хоккеист твой уже в Сочи?
— Да, встретит меня в аэропорту, — рапортую я. — Лена Старикова с парнем тоже в пути — едут на машине из Ростова. Все соберемся в отеле к ужину.
— Хорошо. Будь осторожна, Мирослава, — произносит папа, крепко обнимая меня. — Звони в любое время.
— Ладно тебе, пап, — произношу тихо. — Не волнуйся за меня. Ты маму береги. Она что-то чересчур деятельная стала, а ей покой нужен.
Папа согласно кивает. Мы вместе идем к зоне досмотра и там прощаемся. И я вдруг чувствую тревогу, которой не могу найти объяснение. Отгоняю ее прочь, еще раз обнимаю отца и, уже не оборачиваясь, бодро шагаю на предполетный чекин.
