Твой личный враг

Настя Орлова (2024)

Романтические истории Насти Орловой такие чувственные и увлекательные, что задевают за живое, заставляя сопереживать героям и радоваться за них, как за своих давних знакомых. В каждом романе вас ждет дополнительная глава и опус от автора! Для Мирославы Громовой новогодние каникулы в Сочи — долгожданная возможность провести время наедине со своим молодым человеком. Но все идет не по сценарию, когда в горном отеле появляется Даниил Благов. Он — сын главного бизнес-конкурента ее семьи и сердцеед, личную жизнь которого обсуждает вся Москва. Даня не делает секрета из того, что Мира ему нравится и наличие у нее парня его не смущает. Но девушка отчаянно сопротивляется неожиданному притяжению и делает все, чтобы держаться от Благова как можно дальше. Что победит: сердце или разум? Как долго Мира сможет вести двойную жизнь, в которой она и примерная дочь, и тайная любовь своего врага.

Глава 11

Мы все-таки опаздываем: одеваемся впопыхах, не успеваем позвонить родителям и спускаемся на минус первый этаж, где располагается ночной клуб, почти в половину двенадцатого.

Я цепляюсь за Сашку — в его силе отчаянно стараюсь найти оправдание своей слабости, но получается из рук вон плохо. Тепло его ладони, обычно согревающее и успокаивающее, уже не способно унять мою нервозность: чем ближе мы подходим к клубу, тем туже сжимается узел в животе, тем сильнее разрастается ком в груди и явственнее немеют кончики моих пальцев.

Я понимаю, что этот праздник превратится в испытание: мне непросто находиться рядом с Даниилом Благовым в течение нескольких минут, поэтому я не представляю, как выдержу новогоднюю ночь в непосредственной близости от этого невозможного человека.

Атмосфера в клубе искрится бесшабашным весельем. В глазах рябит от мишуры, огней, красивых платьев и улыбок. Я чувствую, как по спине ползет холодный пот. Мне одновременно хочется сбежать, но еще сильнее хочется остаться, и эта двойственность собственных ощущений полностью сбивает меня с толку.

Я растеряна, но послушно иду вслед за Сашкой к самому большому и шумному столу, за которым расположилась наша компания. Из-за крепкой Сашкиной спины изучаю собравшихся.

Все в сборе. Все. Нет только Благова. Понимаю, что должна бы испытывать облегчение, но вместо этого захлебываюсь непонятной тревогой.

В груди колет, когда я думаю, что Веры тоже нет на месте, но потом замечаю ее рядом с Алиной. Я отказываюсь вникать в причины, почему меня радует то, что они с Благовым не вместе. Мне не до этого — какофония собственных чувств просто разрывает меня на части.

Когда приветствия и поцелуи остаются позади, я занимаю свое место за столом. Слева от меня сидит Саша, справа — Лена. Они словно защищают меня с двух сторон, но я не чувствую себя в безопасности. Механически киваю в знак благодарности, когда Костя вручает мне бокал шампанского. Вместе со всеми пью, когда Сергей произносит тост. Я здесь, но мои мысли далеко. Глаза бегло сканируют зал в попытке отыскать знакомую фигуру.

Где он? Неужели уехал? Почему именно сейчас?

Еда на столе не вызывает у меня аппетита, хотя я толком не ужинала. Чувствую себя как на иголках. Не могу пить. Остаюсь глуха к оживленному разговору друзей. Делаю вид, что больше всего меня интересует ведущий, который появляется на сцене, — только чтобы избавиться от необходимости общаться со своим парнем и подругой. В голове пульсирует только одна мысль: «Почему он даже не намекнул, что уезжает?»

Пытаюсь убедить себя, что все это не имеет значения, что все к лучшему, что мы чужие люди и абсолютно ничего не должны друг другу, но внутри обжигающим ядом разливается предательское и совершенно иррациональное ощущение, будто мне что-то обещали, а потом отняли.

Погруженная в свои переживания, я вздрагиваю от неожиданности, когда сумочка, лежащая на коленях, начинает вибрировать. Достаю телефон и смотрю на экран, с которого мне ласково улыбается мама.

Из-за грохота музыки я не могу расслышать ни слова из того, что она говорит.

— Саш, я выйду на секунду, — говорю ему на ухо, вставая из-за стола. — Мама звонит.

— Я с тобой, — он поднимается следом за мной. — Позвоню своим.

Мы выходим в празднично украшенный холл, и я набираю номер родителя, разглядывая затейливо украшенную елку.

— Мира, доченька.

— Привет, мам! — Губы сами собой растягиваются в улыбке, когда я слышу родной голос. — С наступающим! Прости, что раньше не позвонила. Как ты себя чувствуешь?

— И тебя с наступающим Новым годом, — щебечет мама. — Чувствую себя отлично. Малыш не дает скучать. Он решил, что мой живот — это груша для битья. Молотит круглые сутки.

— Ауч! Очень больно?

— Не больнее, чем когда меня тискает твой отец, — смеется мама. — Не волнуйся за меня. Вы сейчас где?

— В ночном клубе в нашем отеле. Помнишь, я говорила, что тут будет грандиозная вечеринка. А вы?

— Дома, как и планировали. К нам заезжали Игорь со Светой, но уже уехали.

Внезапно перед моими глазами появляется отчетливая картинка нашей уютной гостиной. Накрытый стол, яркие языки пламени в камине, елка, украшенная старинными игрушками, улыбка мамы, поддержка папы — сердце сладостно сжимается, и я понимаю, как сильно мне не хватает родителей.

— Мам, я так соскучилась, — произношу на одном дыхании.

— Солнышко, мы тоже. Папа вспоминает о тебе ежеминутно.

— А где он, кстати?

— Висит на телефоне, — вздыхает мама. — Та сделка, ради которой он ездил в Питер накануне твоего отъезда, на грани срыва. Он злится. Ругается. Но ты же знаешь, какой Влад упертый. Ни за что не отступит, особенно в борьбе с Благовым.

При упоминании этой фамилии мой желудок сжимается болезненным спазмом — вот еще одно напоминание, почему мне нельзя даже думать о Благове-младшем.

Мы еще немного болтаем с мамой, потом она передает трубку освободившемуся отцу. Он короток и откровенен:

— Мирослава, так соскучился, что уже сто раз пожалел, что отпустил тебя. И не говори мне, что ты уже взрослая, — обрывает он мой так и не сорвавшийся с губ протест. — Для меня ты всегда будешь моей малышкой. Никто там тебя не обижает?

— Пап, я тоже скучаю. И у меня все прекрасно. Ты же знаешь, я умею за себя постоять.

— Знаю, — признает он со вздохом. — Просто мне все еще сложно принять факт, что ты так быстро выросла.

— Я люблю тебя, пап.

— И я люблю тебя, дочь.

Нажимаю на отбой и ищу глазами Сашку. Он разговаривает по телефону, разгуливая взад вперед по холлу. Его беседа явно проходит на повышенных тонах. Он отчаянно жестикулирует и хмурит брови, но, когда замечает на себе мой взгляд, прикрывает динамик рукой и бормочет:

— Мой отчим, — а потом выразительно смотрит на свои часы. — Возьми нам шампанского.

Отчим Сашки — его спортивный агент. Разговоры с ним всегда в приоритете, даже если до нового года остается пятнадцать минут, поэтому я киваю и возвращаюсь в клуб в одиночестве.

Раньше других меня замечает Лена. Она встает с дивана и движется ко мне:

— Не хочешь потанцевать минутку?

Я отрицательно мотаю головой:

— Давай чуть позже.

— С тобой все в порядке? — спрашивает подруга, пристально разглядывая меня.

Вымученно улыбаюсь и беру ее под руку.

Вместе мы возвращаемся к столу. Костя тут же наполняет наши бокалы, чтобы проводить старый год. Мелодичный звон бокалов ласкает слух, но я начинаю нервничать, потому что Сашка никак не возвращается.

Когда до двенадцати остается всего пять минут, я не выдерживаю: срываюсь с места и иду на поиски своего парня. Отчим отчимом, но это не лезет ни в какие рамки.

Я не успеваю выйти из клуба, как вдруг чья-то рука властно обхватывает меня за талию. В первое мгновение я думаю, что это Сашка, но быстро осознаю свою ошибку. Эта рука чужая, и мои ощущения совсем другие — темными волнами расходятся по коже. Это Даниил, я точно знаю, чувствую. В мозгу яркой молнией вспыхивает неконтролируемая радость, но я быстро подавляю ее. Отклик тела контролировать сложнее: тонкие волоски на моей шее и руках становятся дыбом, низ живота наполняется теплом, а сердце стучит, как после марафона.

— Что тебе нужно? — шепчу я, оборачиваясь, все еще ощущая тяжесть ладони Благова на своей талии.

— Всего лишь скрасить твое одиночество, — отвечает он, склонившись к моему уху и слегка касаясь его губами.