Твой личный враг

Настя Орлова (2024)

Романтические истории Насти Орловой такие чувственные и увлекательные, что задевают за живое, заставляя сопереживать героям и радоваться за них, как за своих давних знакомых. В каждом романе вас ждет дополнительная глава и опус от автора! Для Мирославы Громовой новогодние каникулы в Сочи — долгожданная возможность провести время наедине со своим молодым человеком. Но все идет не по сценарию, когда в горном отеле появляется Даниил Благов. Он — сын главного бизнес-конкурента ее семьи и сердцеед, личную жизнь которого обсуждает вся Москва. Даня не делает секрета из того, что Мира ему нравится и наличие у нее парня его не смущает. Но девушка отчаянно сопротивляется неожиданному притяжению и делает все, чтобы держаться от Благова как можно дальше. Что победит: сердце или разум? Как долго Мира сможет вести двойную жизнь, в которой она и примерная дочь, и тайная любовь своего врага.

Глава 6

Оказывается, что до ближайшей станции канатной дороги больше километра пути. Сущий пустяк, если топаешь по асфальту в хорошей компании, и настоящий ад, когда плетешься в лыжных ботинках по рыхлому снегу вслед за Даниилом Благовым.

Мы идем по обочине вдоль трассы, и наше уединение лишь изредка нарушают проносящиеся мимо экстремалы, которые решили пощекотать нервы отрывистым спуском. Погода неумолимо портится: ветер усиливается с каждой минутой, небо заволокли тучи, и кажется, вот-вот пойдет снег. А еще у меня сел телефон, который накануне вечером я забыла поставить на зарядку. Хорошо, что хоть Ленке успела написать, чтобы та напрасно не ждала меня на пике.

В этот момент я почти благодарна Благову за то, что он не бросает меня: прекрасно понимаю, что он может встать на свой целенький борд и уехать, но он этого не делает, а я не решаюсь подкинуть ему эту идею. В моей ситуации даже его компания лучше, чем гордое одиночество.

— Будь осторожна, — мой спутник нарушает затянувшееся молчание. — Тут поскользнуться можно.

— Обойдусь без твоих подсказок! — рычу я, в раздражении глядя ему в спину.

Я не плакса, но идти действительно тяжело. Ноги увязают в снегу, а поломанные лыжи, которые я тащу, закинув на одно плечо, то и дело норовят соскользнуть с гладкой ткани куртки, так что мне приходится постоянно поддерживать их обеими руками.

— Помочь? — спрашивает Благов, оборачиваясь комне.

— Нет, — бросаю в ответ гордо. Не настолько уж я отчаялась, чтобы принимать от него подачки.

Он равнодушно пожимает плечами и идет дальше, а я, чтобы отвлечься, вспоминаю все грязные словечки, которые могу применить к своему «спасителю» и ко всей этой нелепой ситуации.

— Не споткнись, — сухо произносит Благов, указывая на микроскопический снежный занос впереди.

— Да ты издеваешься надо мной! — кричу я.

Он оборачивается. В глазах смешинки, рот кривится в подобии улыбки, которую он отчаянно старается сдержать.

— Ничто уже давно так не развлекало меня, как твое недовольное сопение, — признается он.

— Я тебе не клоун! — Мое возмущение не знает границ. — Хочешь посмеяться — сходи в цирк! Подарю тебе билет, если перестанешь доставать меня.

— Ты мне нравишься гораздо больше любого клоуна, — тянет он насмешливо.

— Ты отвратителен.

— А я-то надеялся на благодарность, — вздыхает Благов. — Похоже, глупо с моей стороны предупреждать тебя об опасности, предполагая, что ты не хочешь повторения эпизода в снегу…

Он внезапно останавливается и разворачивается ко мне всем телом, так что я практически налетаю на него.

–…но если ты не против идеи полежать со мной…

— Да я бы лучше полежала с гадкой змеей!

— Я так и думал. — Он уже не пытается сдерживаться, а смеется в голос. — Не злись, мы уже почти пришли.

Действительно, через минуту трасса резко поворачивает вправо, и я вижу цивилизацию и муравейник людей!

В кабинке канатной дороги, спускающейся в долину, вместе с нами едут еще четыре человека, так что я избавлена от разговоров с Благовым. Специально сажусь на противоположную от него скамейку и демонстративно отворачиваюсь к окну, но проплывающая мимо снежная красота оставляет меня равнодушной.

В душе бушует ураган. Если бы мне нужно было дать ему название, пришлось бы именовать Даниилом.

— Не буду тебя благодарить и говорить «до встречи», — говорю сухо, когда мы через десять минут покидаем кабинку. — Искренне надеюсь, что больше не увидимся.

Вместо ответа Благов поднимает руку и костяшками пальцев прикасается к моему лицу. От неожиданности я замираю. Пульс ускоряется раз в десять, щеки вспыхивают.

— Кровь хорошо циркулирует, — констатирует он. — А я думал, ты совсем окоченела и растеряла свое красноречие, раз не проронила ни слова с тех пор, как мы сели в канатку. Рад видеть, что твой острый язычок на месте.

Почему-то мне очень хочется продлить ощущение его теплой руки на моей щеке, но я все же отталкиваю ее, чтобы не позволить себе всяких глупостей.

— Убери свои руки! — рычу я, тяжело дыша.

— И почему ты так отчаянно сопротивляешься нашей очевидной обоюдной симпатии? — спрашивает он с любопытством.

— Наглец! — говорю высокомерно. — Я здесь с парнем. Помнишь такого? Ты с ним ужинал вчера.

— Да ну! — Его это известие, похоже, ничуть не смущает. — И где он сейчас?

— Не твое дело!

— Разве? — Густые брови приподнимаются в демонстративном удивлении, когда он твердо произносит: — Я бы не оставил свою девчонку одну на горнолыжной трассе.

— Тогда где твоя вчерашняя пассия, моралист?

— Она не моя, — он делает ударение на последнем слове.

— Меня не касается, — бросаю я так громко, что семейная пара, проходящая мимо, оборачивается. Понижаю голос и выдыхаю: — Прощай!

Гордо вздергиваю подбородок и, отвернувшись от Благова, быстро иду к яркой вывеске с надписью «Прокат».

Румяный мужчина средних лет, который утром выдал нам с Ленкой лыжи, мрачнеет, едва замечает сломанный инвентарь на моем плече.

— Из меня получился никчемный лыжник, — вздыхаю я и поднимаю на него полные раскаяния глаза.

Видя мое расстройство, мужчина смягчается:

— Всякое бывает…

— Я заплачу вам за сломанные лыжи сверх залога, — говорю я и лезу в рюкзак, чтобы достать телефон для оплаты, и с ужасом вспоминаю, что он давно сел.

Да что за день такой сегодня?

— Извините, телефон сел, а у меня нет наличных, — говорю расстроенно. — Можете подождать десять минут? Я схожу в отель за картой.

Мужчина хмурится, рука с терминалом повисает в воздухе.

— Я заплачу, — слышу ненавистный голос. В следующую секунду Благов прикладывает свой телефон к терминалу, из которого через три секунды выползает чек.

Раз, два, три…

Говорят, если сосчитать до десяти, можно справиться с приступом злости. Но даже если я сейчас досчитаю до ста, вряд ли смогу усмирить бешеную ярость, которую своим поступком будит во мне Благов.

В бессилии сжимаю кулаки. Ногти, довольно короткие, впиваются в ладони. Чувствую страшную потребность совершить физическое насилие над другим человеком. Но не драться же с ним в прокате, в самом деле.

Молча направляюсь к двери, посылая в сторону Благова взгляд, который должен испепелить его. К сожалению, он только вызывает очередную ленивую улыбку на его лице.

— Что ты о себе возомнил? — накидываюсь на него, едва за нами закрывается дверь проката. — Мне не нужна твоя помощь! Не нужны твои деньги. Вообще ничего от тебя не нужно!

— Брось злиться, Мирослава, — говорит он сухо. — Это такая мелочь.

Для него — может быть. Для меня это совсем не мелочь. Я не хочу быть обязана этому человеку ничем. И все же все сильнее увязаю в своих долгах ему.

— Выпьешь со мной сегодня вечером? — Его вопрос звучит почти предсказуемо. Вот она — моя расплата.

— Сколько раз повторять, что я здесь с парнем? — высокомерно говорю я.

— Ты слишком молода и красива, чтобы проводить время одна, пока твой парень занят другими делами, — жестко говорит он.

— А ты лезешь не в свое дело. Своей личной жизни нет, решил развлечься за мой счет?

— Никто еще не обвинял меня в этом.

— Просто тебе попадаются одни лицемеры.

— Да нет, — тянет он, — это ты лжешь, стараясь скрыть свои истинные чувства за агрессией.

Смотрю на него, как бык на красную тряпку. Сердце мое молотит в груди, ноздри раздуваются, руки чешутся от желания вонзить ногти в его надменное лицо. С досадой думаю, что Благов всякий раз умудряется оборачивать против меня мои собственные слова, а я ничего не могу с этим сделать. Как бы здорово было оказаться сейчас подальше от этого несносного человека. Например, на Барбадосе. Говорят, отличный остров и, главное, в тысячах километров отсюда.

— Мне надоел этот беспредметный разговор, — говорю я, пытаясь вернуть утраченное равновесие. — Оставь меня в покое, Бла…

Я застываю, понимая, что впервые едва не назвала его по фамилии. Не хочу я этого — не хочу, чтобы меня с ним связывала даже такая банальность, как фамилия. Он для меня — пустое место. Без имени, без фамилии. Предпочитаю, чтобы так было и дальше.

— Меня Даниил зовут, — напоминает он, широко улыбаясь, с явным интересом наблюдая за моими душевными терзаниями. — Для тебя — Даня.