На грани фола

Настя Орлова, 2023

Романтические истории Насти Орловой такие чувственные и увлекательные, что задевают за живое, заставляя сопереживать героям и радоваться за них, как за своих давних знакомых. А новая книга в соавторстве с Катей Саммер обязательно покорит ваши сердца, потому что горячая история любви мажора и хорошей девочки никого не оставит равнодушным! Арсений Громов – звезда баскетбола, мажор и красавчик, который привык всегда получать желаемое. И именно его вот уже несколько раз кинула обычная второкурсница Виктория Огнева. Поймать, наказать и тут же забыть – такой план. Но исполнить его не удается, слишком соблазнительной оказывается строптивая девчонка. И вот уже Громов сам готов исполнять желания Вики, даже не заметив, как быстро изменились правила игры. Когда ты слишком уверен в победе, есть риск, что ты просто недооценил, с кем имеешь дело.

Глава 5

Тори

Когда наш преподаватель английского сообщил, что дополнительные занятия по подготовке к TOEFL будут зачтены вместо курсовой по его предмету, я, конечно, понимала, что дискуссионный клуб станет популярнее, но не настолько же! Я хожу сюда после пар с начала семестра, потому что языковой экзамен нужен мне, чтобы участвовать в конкурсе международной программы по обмену. Это одно из условий, без него я не получу студенческую визу. И я ни разу — НИ РАЗУ! — не видела здесь больше пятнадцати человек. А теперь, придя за десять минут до начала, которые могла потратить на тот же кофе, я занимаю одно из последних мест! Еще и на галерке!

Как это все понимать?

Поздоровавшись с девочками, которых часто вижу здесь, но не знаю по именам (хотя одна из них всегда зовет себя Алексой в диалогах, поэтому, наверное, она Саша), я выкладываю тетради на стол и оглядываю переполненную аудиторию. В особенности старшекурсников на первом ряду, среди которых выделяется Карина с ядовито-красными губами — та после вчерашнего матча зажала меня в раздевалке и сказала не лезть к Громову, как будто я только об этом и мечтала. Сомневаюсь, что ей и ее недалеким друзьям будет интересна лекция. Они явно пришли за бесплатными бонусами, а мне придется страдать и напрягать слух. Володин, наш преподаватель, всегда говорит очень тихо, поэтому я стараюсь садиться ближе к нему — так слышно хоть что-то. Мне теперь в следующий раз придется пожертвовать еще и обедом, чтобы сесть вперед?

Ненавижу, когда я вынуждена кроить привычное расписание! Было бы ради чего. На весь универ всего пять конкурсных мест для учебы за границей. И наверное, в целом мне с моим очень хорошим, но не таким идеальным, как у того же Вени, средним баллом вряд ли что-то светит, но я хочу хотя бы попытаться. Почему нет? А половина окружающих меня придурков вполне могли бы купить себе этот курсач, вместо того чтобы занимать свободные места! Не обеднели бы, и ребятам, которые пишут на заказ, лишний заработок был.

Я злюсь, но моя злость ничего не меняет. К большому сожалению, мой взгляд не испепелит сидящий вокруг народ. Поэтому я всего лишь с раздражением цокаю и бросаю цветные ручки на парту, рюкзак — на стул, а затем бегу вниз, чтобы успеть в уборную, пока мы не застряли здесь на два, а то и на три часа без перерыва. Надеюсь, многие из присутствующих хотя бы помрут от тоски.

Спускаясь, на ходу пишу сообщение Лизе, которая должна сменить меня после восьми в кафе, и настойчиво прошу прийти вовремя, потому что она вечно опаздывает, а мне нужно одолеть целый вагон не дописанной из-за дурацких заданий Громова домашки. Делаю пометки в телефоне и, уткнувшись в экран, случайно врезаюсь в кого-то. Точнее, этот кто-то чуть не сбивает меня с ног, ворвавшись в класс на скорости гоночного болида. Кто-то наглый, кто не просто не извиняется, но еще и, не пропустив, толкает меня обратно. И даже не поднимая глаз, я догадываюсь, кто передо мной. Эти лоферы и зауженные брюки я узнаю теперь из тысячи.

Громов.

Бесит.

Как будто ему тут церемония вручения премии GQ, а не допник по английскому. Пижон!

— Дашь пройти?

— Здравствуй, Огнева, — он и не собирается двигаться с места, — не хочешь извиниться?

Громов кивает на свои начищенные туфли, на одном из которых остался след от моих кроссовок.

— Извини, — я приторно улыбаюсь, будто радугой поперхнулась, — что не отдавила тебе ноги, хотя очень старалась. Пропусти!

Пихнув Арсения локтем в бок, я пытаюсь протиснуться мимо него, но он ловит меня цепкой рукой за талию и толкает обратно. Я врезаюсь в твердую грудь и ощущаю на себе сотни две взглядов, а это оказывается непомерно тяжелым грузом.

— И снова ты рэпер на минималках, — раздев меня до костей непристойным взглядом, заключает Громов. — Зачем ты прячешь весь этот секс?

Я упираюсь ладонями в его плечи, но он давит на мою спину так сильно, что все равно нахожусь слишком близко к нему и чувствую запах кофе, который, в отличие от прохлаждающегося мажора, не успела выпить. Это меня еще больше злит.

— Какой секс?

— Такой, который замутим, если ты будешь послушной сладкой булочкой.

— Ага, в твоих мечтах! — повышаю я голос, а Громов наклоняется, хотя мне казалось, что ближе некуда, и задирает острые брови.

— Не забывай, что ты все еще мне должна.

— Один лишь доклад Филатову стоил всего!

— А твоя потрясающая задница, — цитирует он мои слова, которые я приписала в гневе, мечтая о спичках в глазах, чтобы не уснуть, и давясь растворимым кофе без молока и сахара, — продлила тебе агонию. Но оно того стоило, да? Я теперь жду удобного случая еще раз взглянуть на тебя в какой-нибудь форме. Может, развратной медсестры? Не увлекаюсь ролевыми играми, но с тобой не прочь попробовать.

— Ты ужасен! — шиплю я, пытаясь скрыть, как испуганно колотится мое сердце, но оно, кажется, стучит уже где-то в районе горла, и меня тошнит от волнения. — И как долго ты собираешься продолжать этот цирк?

— Пока ты мне не надоешь.

В его глазах пляшут искры, а сам он похож на сына дьявола, обернутого в мерцающий фантик.

— Даже у джинна есть всего три желания, будь добр загадать последнее и отвалить! — Это звучит слишком громко. На нас оборачиваются уже те, кому было все равно, и теперь я точно хочу провалиться сквозь землю, а Громов еще и добивает ехидной ухмылкой:

— А ты, смотрю, ждешь не дождешься следующего задания?

Туше. Меня хватает лишь на то, чтобы закатить глаза и сбежать. Я никогда не была сильна в этом словесном фехтовании, а тягаться с Громовым, чей язык куда только не доведет, уж точно бессмысленная затея. Что он вообще здесь забыл? Зачем ему эти занятия? Неужели папочка не оплатит мальчику курсовую?

Я так погружаюсь в мысли, что не вижу, куда иду, а очнувшись лишь в конце коридора, осознаю, что мне определенно нужно в другую сторону. Пока возвращаюсь, начинает играть мелодия, зазывающая всех разойтись на занятия, и я сдаюсь. Протискиваюсь в аудиторию вслед за Володиным и игнорирую косые взгляды. Особенно Карины в первом ряду и Громова слева по курсу. И все равно чуть было не спотыкаюсь на ровном месте.

— Давайте сразу к делу, чтобы не задерживаться сегодня, — заявляет с кафедры преподаватель. — Мы должны уложиться в два академических часа. Разбейтесь, пожалуйста, на пары, отрабатываем перфектное время в устной речи.

Мое любимое! Потому что сложное и непонятное. Я с улыбкой поворачиваюсь к своей вечной напарнице и радуюсь тому, что сумею отвлечься, но внезапно натыкаюсь на ее затылок. Та самая Алекса уже активно болтает на английском с кучерявым парнем, что сидит на ряд ниже. С тем, у которого неприятно пахнет изо рта и над которым мы часто смеялись между собой, потому что, каждый раз пытаясь произнести звук «th», он плевался слюной как минимум на пару метров.

Ладно, бывает. Я заглядываю ей за спину и машу ее соседкам, но они демонстративно двигают стулья ближе друг к другу и втроем склоняют головы над столом.

Что за…

Парень за мной, которого я первый раз вижу, только пожимает плечами и в ту же секунду по-английски предлагает объединиться с ним другому такому же безразличному на вид.

Что все это значит?

Шестое чувство зовет меня обернуться, и я с ходу обжигаюсь о пронзительный взгляд Громова, с наслаждением наблюдающего за моими метаниями. Самодовольная ухмылка явно говорит о том, что без его вмешательства здесь не обошлось. Он что, пообещал купить им всем айфоны, если те будут меня игнорить? Хотя о чем это я, одного его веского слова при желании должно быть достаточно, чтобы уничтожить чью-то репутацию. Он может просто указать пальцем на человека и сделать его изгоем. Нет, ну какая же Громов сволочь!

«Не нужно перечить мне, Булочка. — Треснутый экран на моем телефоне загорается сообщением. — Я хозяин этой вечеринки».

У меня уходит несколько секунд, чтобы вспомнить, откуда у Громова мой номер. Еще десять, чтобы найти, как заблокировать его. Меня душит обида, экран размывается, потому что на глазах выступают слезы, но я изо всех сил пытаюсь их сдержать. Что я хотела от всех этих недалеких придурков? И тут же внутренний голос завывает о том, что я не сделала им ничего плохого и не заслужила подобного обращения.

Я незаметно смахиваю сорвавшуюся слезу и резко вскидываю руку вверх.

— Сергей Дмитриевич! — требую его внимания, когда тот меня не замечает, уставившись в экран ноутбука и настраивая презентацию.

— Да, Виктория?

— Могу я вести диалог с вами? — Мой голос дрожит, как ни пытаюсь говорить ровно.

— Если вам не досталось пары, просто присоединитесь к кому-нибудь третьей.

— Нет, — настаиваю я и имею право, потому что ходила в этот дурацкий кружок тогда, когда он был никому не нужен! — Я бы очень хотела отработать произношение. А кто лучше вас мне в этом поможет?

Выкуси, Громов, я тоже при желании умею манипулировать людьми, хоть и ненавижу это делать. А Володин просто обожает лесть! Ему можно бесконечно лить в уши, и он съест все, что будет с привкусом «вы такой хороший».

Когда тот соглашается, я спускаюсь и сажусь сбоку от преподавательского стола, игнорируя весь мир вокруг. Как могу изображаю безразличие к Громову и безудержный интерес к теме занятий. Иногда не контролирую себя и слишком сильно, до хруста сжимаю челюсть или кусаю губы, тяжело вздыхаю, но, черт возьми, это все отвратительно и очень обидно! И я обязательно это переживу. Позже, не сейчас.

Сейчас я намерена сосредоточиться на плане мести. Мне нужен компромат. Я больше не собираюсь оставаться в долгу у избалованного мажора.

Пошел ты, Арсений Громов.