Даже если вам немножко за 30, или Герой (не) моего романа!

Настя Любимка, 2019

Полгода я, словно вуайерист-любитель, во сне подглядывала за чужой интимной жизнью. Такой себе жизнью, если честно. Миссионерская поза и та – верх неприличия по сравнению с тем, что творилось в той спальне. Но чем дольше повторялись сны, тем сильнее я проникалась жалостью к девушке. И уж никак не ожидала, что однажды окажусь на ее месте, да еще в другом мире!

Глава третья

— Могла бы и раньше позвать, недогадливая, — тем временем фыркнул кто-то. — Так, пойдем отсюда, тебе согреться не помешает.

Я и моргнуть не успела, как вдруг оказалась в спальне на мягкой кровати. Смена обстановки произвела на меня неизгладимое впечатление. Вообще, учитывая, сколько всего со мной произошло за короткий промежуток времени, я удивлена своей стойкости. Другая бы давно в обмороке валялась, а я ничего, ступни под одеяло спрятала и выжидательно уставилась перед собой: должен же невидимый собеседник проявиться?

— Нет, ты меня не увидишь, — вздохнул голос, — меня давно никто не видит. Так уж вышло.

— Почему?

— Потом как-нибудь расскажу. Сейчас у нас не так много времени, а я должен подготовить тебя к ритуалу и не допустить членовредительства будущего короля. Ты ведь собралась сорвать действо, не так ли?

— Ему нужен этот ритуал, чтобы отнять моего ребенка. — Во как я заговорила: полчаса назад ни о каком дите не знала, а теперь собственничество проснулось. — Я не телок на поводу. Сабина не племенная кобыла, и мне искренне жалко девушку, но раз я оказалась в ее теле, то больше обижать не позволю.

— Вот поэтому ты здесь! — торжественно заявил так и не представившийся собеседник. — Ты пожалела незнакомого человека и захотела его защитить. Иначе я бы не смог тебя перенести.

— Перенести? Так это ты аварию подстроил, чтобы я вот тут очутилась?

— Это твоя благодарность за второй шанс? — ядовито прошипел невидимка. — Я не убивал тебя, я тебя спас!

— Да что ты? То есть здесь мне будет лучше?

— Сабрина, вот только давай без вашей хваленой бабской земной истерики. Я действительно тебя спас. Вас, таких смертниц, было трое, и только ты отнеслась с пониманием и сочувствием к Сабине.

— Не поняла? В смысле трое? И почему смертниц? Я не планировала умирать!

— Так, быстро, видимо, не выйдет. Держи. — Я даже руку вытянуть не успела, как передо мной в воздухе завис поднос с горячим чаем и сдобными булочками.

Еда! В животе тут же заурчало. Что нужно со стрессом делать? Правильно, заедать!

Я уже отхлебывала местный чаек и откусывала от булочки, когда невидимка все-таки решил нарушить тишину.

— В тебе много жизни, да, — вздохнул он. — Ты сильная, но в минуту самой большой слабости и сильной горечи попросила о смерти. Вспомни время, когда ты похоронила родителей, что ты говорила на кладбище спустя неделю?

— Я много чего говорила, — мрачно произнесла я. — Откровенно говоря, практически ничего не помню. Все как в тумане было.

Я не солгала. Я действительно плохо помню этот период своей жизни. И если бы не двоюродная племянница, которая приехала на похороны отца и осталась подле меня еще на месяц, чтобы ухаживать за мной, то я бы вообще следом за папой в гроб легла. Меня сильно подкосило предательство человека, которого я любила, потом болезнь и смерть мамы, а следом и…

Вите, моей племяшке, на тот момент едва восемнадцать исполнилось. Она была третьим ребенком в семье, и по тому, что я видела, всегда — нелюбимым. Дальние родственники, которые приехали отдать последнюю дань, желали наживы, отчего-то надеясь, что дача родителей, гараж, машина и их квартира могут достаться им. При живой-то дочери?

Впрочем, когда я к гробу кидалась, только Витка меня и останавливала. Она же и разругалась со всеми, когда заявила, что не вернется в Новгород, а останется со мной, пока я не приду в себя.

Вообще, я ее ругань не помню, и о том, что ей идти некуда, так как домой ей путь был заказан, узнала случайно спустя недели три после поминок. Вита искала работу и съемную комнатушку. Точнее не так, она искала работу с проживанием. Собиралась идти в прислуги. Это просто совпадение, что на тот звонок ответила я, а не она. Девушка как раз в ванной была.

Естественно, никуда Вита работать не пошла. Мало того, я твердо решила поселить ее в квартире своих родителей. Правда, поначалу ее не отпустила и ничего ей о своем решении не сказала, присматривалась, приглядывалась. Вита от меня съехала лишь семь месяцев назад, но за это время я успела и на высшем образовании настоять, и прописать ее в трешку, а заодно написать завещание. В случае моей смерти Вита становилась единственной наследницей.

— Тогда ты просила их взять тебя с собой, — очень тихо произнес невидимка. — Так сильно просила, что ваш спящий бог откликнулся, точнее его сила. Ту аварию сотворила ты…

— Это какой-то бред! — Я потрясенно уставилась в пустоту. — Чтобы я сама себе… Да еще тогда, когда начала трезво мыслить…

— Тем не менее, так и есть, — твердо сказал собеседник. — Твое страстное желание исполнилось. Как я уже сказал, вас было три девушки, которые имели родство душ с Сабиной. И которые вскоре должны были умереть. Но только ты ее пожалела.

— И как ты это понял? — огрызнулась я и… откусила сдобу. Стресс у меня.

Ничего себе я доверчивая! Меня тут чем-то кормят, а я даже не интересуюсь, из чего это сделано и не добавлена ли туда отрава, а то еще чего увлекательное.

— Мне нужна твоя жизнь, — возмутился невидимка, — и твое здоровое потомство. Твое и принца, естественно.

— Какая прелесть, — ядовито прошипела я. — Смотрю, всем тут этот ребенок нужен, а мать, судя по всему, и даром не нужна. Что ж ты тогда позволил Сабину убить?

— Я не мог ничего сделать, — отчаянно рыкнул голос. — Не мог, понимаешь ты?

— Меня же перенести смог. Точнее мою душу. Кстати, ты на вопрос не ответил. Как ты понял, что я Сабину пожалела?

— Я был вместе с тобой, каждую ночь. И видел то же, что видела и ты. И слышал все, что говорили они и… ты. А еще чувствовал твои эмоции. Первое время ты паниковала, ужасалась, а потом начала делать едкие комментарии.

— А ты не мог ничего другого показать?

— Не мог, потому что вдвоем они были лишь по ночам. А требовалось показать их отношения. Все полгода он приходил только на ночь и не дольше, чем на полчаса. Днем они ни разу не виделись. Даже случайно…

Обалдеть! Реально бедная девочка!

То есть они, пусть и временно, но женаты уже полгода. И за это время ежедневно виделись в спальне для унизительной процедуры. Может, поэтому ее так и обозвали? Потому что интимной близостью это сложно назвать. Скорее, половая экзекуция…

— А если бы я спятила? Видя все вот это? Ты знаешь, что я даже к психологу пошла из-за этих снов?

— Не спятила же, — парировал невидимка и тише добавил: — извини. По-другому у меня бы не вышло. Они больше не пересекались, а показать требовалось обоих. Согласись, мужчина же тебе понравился?

— Он хорош собой, — не стала лукавить, — но вот так с женщинами обращаться нельзя.

— И ты бы с удовольствием его перевоспитала. Не кривись, я видел это в твоих мыслях.

— Да когда это было, — фыркнула я, но краснеть даже не думала. Было дело, думала о таком, чего теперь стыдиться? Тем более я-то предполагала, что это мои буйные извращенные фантазии. — Сейчас мне этого не хочется.

— А придется, если хочешь сохранить ребенка.

— А ты не думал о том, что я соглашусь на покой? На Земле я умерла, а здесь… Кстати, где здесь?

— Согласишься, ты жить хочешь. А мир называется Ялмез. Это отражение Земли. У каждого мира есть свое отражение. И да, во вселенной их множество.

— Очуметь…

— Нашла чему удивляться, — хмыкнул собеседник. — Тот факт, что твоя душа в другом теле, тебя не так сильно смутил, как заявление о другом мире.

— Его отражение, — педантично поправила я.

— Да отражение, но он существует автономно. У нас свои законы и традиции, а также мы сохранили магию, в отличие от вашего мира.

— Какое счастье, — съехидничала я. — Магия! А ты не подумал, что будет, когда они узнают, что я вообще из другого мира?

— Не узнают, пока тебя защищаю я. А память об этом мире и жизни Сабины откроется тебе за три ночи.

— То есть пока меня защищает какой-то невидимка, я могу спать спокойно? А что потом? Ты передумаешь, и мне шею свернут?

— Да завишу я от тебя! Понимаешь? — Я была готова поклясться, что невидимка подпрыгнул на месте, хотя его не видела, а еще он был безумно возмущен моими словами. — Они почти забыли…

— Нет, не понимаю. О чем забыли?

— Да обо мне! — явно в сердцах воскликнул невидимка.

— Так, а теперь еще раз и с начала, — попросила я. — Каким образом это все связано? И как тебя вообще зовут?

— Уже никак, — глухо признался он. — Память вернется ко мне и тем, кто населяет этот мир, тогда, когда на престол взойдет потомок аметистовой крови и сможет в полной мере поддерживать сердце мира. А он не может, потому что нет у него наследника!

— Подожди, вот этот высочество должен стать королем после того, как у него родится сын?

— Здоровый сын или дочь. Но желательно сын.

— Хорошо, а при чем тут он и ты? Ты ведь божество какое-то, правильно?

— Я единственный бог Ялмеза. Сейчас меня называют безликим и безымянным, просто бог, — тихо выдохнуло пространство. — А все потому, что они забыли, как я выгляжу, забыли мое имя, но пока знают, что я есть. Так было с вашим богом, я не желал такой же участи. Но не это самое страшное…

— Правда?

— Да, раньше, когда только запустился этот процесс, я полагал, что это достойная цена для тех, кому я покровительствую и кого защищаю. Моя сила останется на Ялмезе, будет дремать, как сила вашего бога, и откликаться на отчаянный призыв. Но мир будет жить… Однако нашего наследника прокляли те, кто желал занять его место, и теперь он не может взойти на престол. Не может управлять и питать сердце мира в той мере, в которой это необходимо.

— А что случится, если сердце не питать?

— Ваш мир поглотит этот, Сабрина. Уничтожит. Никто из нас не выживет, а Земля этого даже не заметит. Максимум пару раз ее тряхнет.

— И ты позволил этому случиться? Да как ты меня защитишь, если собственного почти короля бросил?

— Все мы ошибаемся, Сабрина. Я не исключение. Тысячу лет назад я повздорил с королем Ялмеза. Он хотел невозможного. Был безумен идеей слияния двух миров. И доводов не слышал. Я наказал его, а заодно и следующих королей. Отвернулся от них, перестав следить за тем, чтобы им ничего не угрожало.

— Дай-ка угадаю: спустя какое-то время ты обнаружил, что тебя начали забывать и искал, почему так случилось? И лишь недавно нашел ответ?

— Примерно так, — согласился безликий, и судя по всему, безголосый для Ялмеза бог. — На мое решение отозвалось сердце мира, начав перебирать всех представителей рода королей. Пару раз случалось, что прямой наследник не мог вступить в свои права, потому что не нравился сердцу мира. А теперь и вовсе дела обстоят худо.

— Но ты же осознал свою ошибку? Значит, заново благословил этого принца, почему тогда у него нет детей?

— А с чего ты решила, что их нет?

— В смысле? — Я совсем растерялась.

— Ты тридцать пятая временная жена, — протяжно выдохнули где-то над головой. — А всего родилось пятнадцать детей, пятеро уже умерли.

— Тридцать пятая? Умерли… Я совсем запуталась.

— Рождаются только девочки и не доживают даже до созревания. Кто в год умирает, кто в пять. Сейчас самой старшей дочери шесть лет, и своего рода — это рекорд. Вот только…

— Что только? — шепотом просила я.

— В них всех очень слаба аметистовая кровь. Настолько, что сердце не желает принимать принца и его короновать. Потому что здоровый ребенок — подстраховка для короля. Во время коронации происходит слияние претендента и сердца. Функции сердца меняются, приобретая иное качество. И вся та мощь, которая удерживает этот мир, переходит к королю. Сердце становится проводником. Так вот, излишки этой силы уходят в достойного ребенка. Причем неважно, сколько ему лет на момент слияния. Ему она не принесет вреда, только затаится на время, пока его отец не сможет полностью совладать со всем спектром и потихоньку не забрать обратно.

— Выходит, что ребенок — это как батарейка? Заряжается на время, а затем медленно опустошается? И если ребенок слаб телом, то он попросту не может эту силу принять?

— Не только телом. Если он и умом слаб, то также не подходит для сердца мира.

— И что, все дети принца больны?

— К сожалению. Ни одного здорового ребенка рождено не было. Потому и заключается временный брак сроком на полгода сразу с тремя женщинами. И если понесут все три, то брак продлевается для всех ровно до момента, когда маги смогут точно определить, здоровы ли дети. А это возможно сделать, начиная от пяти и до шести месяцев младенца.

Я тихо офигевала от сказанного, даже не пытаясь перебивать бога. А он и не думал останавливаться.

— Сабина забеременела две недели назад, а вот другие девушки — пустышки. Но маг, осматривавший ее, предал и донес не орте о беременности, а сообщнику. Две недели ее пытались убить, и вот получилось. Я знал, что так будет, знал заранее, а потому подготовился, чтобы заменить умершую душу твоей.

— И ты совсем не мог ее спасти?

— Не мог, Сабрина, совсем не мог. Я впервые за долгое время сумел обрушить собственную силу на окружающее тебя пространство, потому что ты из другого мира. Для тебя я существую, ты позвала меня мысленно и попросила объяснить, куда тебя закинуло. Ты меня слышишь, но вот даже ты увидеть не можешь…

Горечь в голосе бога даже мое сердце тронула. Жаль его, откровенно жаль. И мир этот тоже… Наверно.

— Ну, если честно, я не звала тебя. У нас просто выражение такое, устойчивое… Но я рада, что оно сработало, — поспешно добавила я.

А то совсем невидимка расклеится.

— Значит, у принца гарем. Я тридцать пятая временная жена. И остальные живут тут же?

— Только те, у кого есть дети. И то они не жены. И выйти замуж у них больше права нет, сами отказались.

— Как это?!

— Ну вот как думаешь, почему появилась процедура? И шторка вот эта?

— Наверно, какая-то религия, — осторожно предположила я. — Ну там, удовольствие под запретом…

— Нет. Дело не в религии. Дело в желающих остаться после временного брака. Поначалу девушки после временного брака соглашались на новое замужество. У них два варианта: остаться подле принца как официальные любовницы, к которым, в принципе, он не обязан ходить, или выйти замуж за другого мужчину. Любовница — это лишь статус, он есть, и все. А пользоваться своим правом или нет — решает принц. К слову, он давно им не пользуется. Понимаешь, когда объявили, что первый ребенок нездоров, его высочество был обязан взять новую жену. Опять же временную, настоящий брак заключается после коронации.

— То есть спустя какое-то время девушки решили, что лучше остаться рядом, вдруг им повезет и они забеременеют от принца в статусе любовницы?

— Верно, трижды так и вышло. Но дети все равно оказались больными. И тогда принца обязали брать сразу несколько жен, чтобы увеличить шансы на рождение здорового потомства, а он в свою очередь потребовал некие ограничения.

— Погоди, шторка и пять минут на все действо — это условия принца? Как его хоть зовут?

— Ешь давай и чай допивай, — буркнул голос. — Имя он тебе сам назвать должен. Такова традиция, которую я не могу нарушить.

— Он его что, и Сабине не называл?

— Не называл, в противном случае у них бы установилась магическая связь и девушка уже бы не смогла выйти замуж за другого мужчину по окончании временного брака.

— А если я его от кого-то другого услышу?

— Не услышишь. Он сам назвать должен. Даже подданные не знают имени наследника. Фамилию рода — да, имени — нет. Жены могут обращаться к нему либо ваше высочество, либо мой лорд. И то и другое допустимо для них.

— И зачем ему шторка понадобилась?

— Сабрина, это же просто. Чтобы не влюблялись и не желали с ним остаться. А наоборот, разочаровались и к другому мужу относились благосклонно и с благодарностью. Между прочим, действует. Как ты там называла? Импотент? Такой в любовниках точно не нужен. Даже если он принц с перспективой стать королем.

— То есть по факту, сейчас в его… — Я запнулась, пытаясь сообразить, как называется дом, в котором живет принц. Но мне на помощь пришло божество.

— Это летний дворец Амелаз.

— Хорошо, значит, сейчас во дворце на законных основаниях находятся десять его любовниц, так? Которые уже и не жены, но при этом они матери его детей и принц в любой момент может переспать с каждой?

— Ну, вообще-то сейчас их тринадцать. Ты забыла о новых временных женах. Сабина, Катрина и Мальяна вступили во временный брак в один период. Он должен был окончиться завтра, но так как ты понесла, а остальные нет, только с тобой его продлят. А других в срочном порядке выдадут замуж.

— А почему Сабина Анлунирону не сказала о том, что беременна? Или она не знала?

— Ну с чего ты решила, что ей лекари что-то говорили? Орте Сигуран вот сразу сказал только из-за присутствия бывшего опекуна девушки. И то, потому что он главный советник его высочества. К тому же этого проныры не было почти месяц во дворце. Полагаю, новых жен искал.

— Кстати, а что означает орте?

— Что-то вроде доктора наук на Земле. Только с магическим уклоном.

— Степень квалификации… понятно. Значит, и Анлунирон, и Сигурам…

— Сигуран, — тут же поправил меня невидимка.

— Сигуран, — послушно повторила, — являются очень крутыми магами, так?

— Да.

— А ты не знаешь, почему Сабина так боялась своего опекуна? У меня на него нездоровая реакция.

На этот раз собеседник долго молчал, я не торопила, а доедала подношение. В конце концов, мы с ним друг другу нужны. И даже очень. Следовательно, не сбежит.

— Ты все равно узнаешь и какое-то время, наверное, будешь находиться во власти этого чувства… — пробормотал голос.

Да уж, та еще перспектива шарахаться от мужчины и бояться его каждого движения.

— Сабина была влюблена в своего дальнего родственника, а заодно и опекуна.

— Чего?!

Я подавилась чаем и закашлялась.

— Осторожнее!

— Кхе, но разве тех, кого любят, так боятся? Это как-то нелогично.

— Боятся, если их чувства были разгаданы и объект обожания сделал все, чтобы перевести его в противоположное.

— Вот как… Но разве Сабина не понимала, что родственник не может стать ее мужем?

— Вообще-то может. Если эти родственники друг другу очень дальняя родня. Вы в таком случае говорите — седьмая вода на киселе.

Да уж, чем больше узнаю о Сабине, тем сильнее мне ее жалко. Влюбилась в опекуна, а вышла замуж, еще и временно, за принца, который даже удовольствие ей доставить не смог. Причем специально, чтобы рядом с ним остаться не пожелала. Вздохнув, я решила отложить вопрос о ее чувствах и причинах на несколько позднее время. Был еще один, животрепещущий.

— Я так и не поняла, почему детки рождаются нездоровыми. Может, дело в генетике? Потому что если так, я ничем помочь не смогу.

— Дело не в генетике, у аметистов чистая и сильная кровь. Дело в проклятии, которым его наградили наместники.

— Наместники? То есть, помимо короля, есть еще те, кто управляет частью страны от его имени?

— Семнадцать наместников, но… можно ты об этом сама узнаешь? Память Сабины за три дня будет принадлежать тебе, а ей было известно о том, как устроен Ялмез. Анлунирон настоял на хорошем образовании своей подопечной.

— Ты куда торопишься? Все-таки ты остановил время…

— Я не знаю, как надолго. А тебя надо вернуть на место, чтобы продолжить ритуал. Наследником не может быть бастард, а именно таковым он будет, если не продлить ваш брак.

— Все сложнее и сложнее, — выдохнула я, но разумно отметила, что законным ребенком явно быть лучше. — Скажи, я правильно поняла, что после родов ребенок матери не принадлежит?

— Верно, — тут же ответил собеседник и вдруг затараторил: — Я понимаю, что на Земле все совсем не так, точнее, в большей части ваших стран. Честное слово, если ребенок родится здоровым, у тебя его не отнимут. Да и ты в случае неудачи можешь выбрать статус любовницы и быть всегда подле дитяти. Правда, тогда тебе будет нельзя иметь связи с другими мужчинами… Но я верю, что у тебя все получится и ты не только влюбишь в себя принца, но и станешь королевой.

— Что?!

— Станешь королевой…

— Я не об этом, — считай, не сказала, рыкнула.

— Таково условие снятия проклятья. Ребенок родится здоровым, если принц полюбит тебя.

–!..