Армянские притчи

Народное творчество

Притчей принято называть некий специфический короткий назидательный рассказ, который в иносказательной форме, заключает в себе нравственное поучение. Как жанр притча восходит к библейским временам, она стала древнейшим учебником человеческой морали и одновременно морально нравственным «решебником» общечеловеческих проблем. Книга армянских притч вобрала в себя сконцентрированную мудрость народа, которая свет специфического мировоззрения горцев пропустила сквозь призму христианства. Такова притча о «Царе, племяннике и наибе», оканчивающаяся вполне библейской моралью. Столь же поучительна притча о «Нищем и повелителе города». Однако армянские притчи не дают готовых императивов вроде буддийских притч, не покушаются они и на решение глобальных, общечеловеческих проблем. Они занимают вполне обособленную нишу в мировой литературе, будучи одновременно и басней, и сказкой, и поучительным анекдотом .

Всезнайка Тангик

— Ахчи Телло, как готовят долму?

— Отбей мясо, — начала объяснять Телло.

— Знаю! — поспешила с достоинством ответить Тангик.

— Положи мясо в медную кастрюлю.

— Знаю.

— Положи немного соли, перца…

— Знаю, знаю.

— Мелко нарежь лука, кинзы, нана…

— Знаю, знаю.

— Заверни в виноградные листья, положи в медную кастрюлю.

— Знаю, знаю.

— А раз всё знаешь, делай так, как знаешь. Зачем же пришла ко мне и морочишь мне голову? — сердито ответила Телло.

— Больше ничего не надо? Это всё? — осторожно спросила Тангик и тут же решила, что приготовит такую вкусную долму, что муж оближет от удовольствия пальчики.

Телло сразу заметила, что Тангик много о себя мнит, и сказала:

— А ещё возьми куриную тушку, положи её в кастрюлю поверх долмы, и пусть всё хорошенько проварится.

Тангик не выдержала и сказала:

— Знаю, знаю! И это я знаю.

И пошла готовить долму, а Телло вслед ей крикнула:

— Когда курица закудахчет, значит, долма готова.

— Знаю…