Мой палач

Надежда Олешкевич, 2019

Меня назвали ведьмой и теперь везут на казнь. А исполнит приговор первый палач империи, сильнейший маг, убежать от которого почти невозможно. Но не думал ведь он, что я не стану бороться? Разве кто-то сознательно пойдет на смерть? И пусть я потеряла мужа и дочь, мне по-прежнему хочется жить. К тому же проклятый лес, через который мы поехали, кишит дикими… – О, гуманнейший из палачей, вам не кажется, что на том пригорке видны волки?

Глава 6

Раньше от ночных кошмаров я подскакивала и громко вскрикивала. Теперь же после них ощущалась тяжесть на душе и накатывали слезы на глаза. Я хотела подтянуть колени к груди, чтобы обхватить их руками, однако наткнулась на препятствие. Да и лежать на своей ладони оказалось как-то непривычно: она стала слишком горячей и большой.

Я медленно открыла глаза и сразу же увидела перед собой лицо Тиррена. Он размеренно дышал, согревая мою кожу. Его брови периодически дергались, словно собирались сойтись на переносице, а губы намеревались превратиться в тонкую линию. Сон мужчины словно был не лучше моего, там тоже появилось что-то страшное и тревожное, неприятное, что заставляло мага слегка вздрагивать и отводить плечо назад.

Следовало подскочить на ноги и возмутиться, сказать какую-нибудь колкость. Ведь это палач, мой предполагаемый убийца, который без заминки исполнит приговор, с помощью миама покажет всем самые потаенные воспоминания, вытянет из тела жизненную и магическую энергию, а затем свернет шею или подаст знак, разрешая затянуть петлю на ком-нибудь другом.

Но, оказалось, сложно отвести взгляд от смуглой кожи и грубых черт лица. А моя привычка обнимать подушку и вовсе сыграла со мной злую шутку, ведь этой ночью вместо нее мне сослужила службу мужская ладонь, на которой я неизвестно сколько проспала.

Разум кричал и настаивал отодвинуться, сделать что-нибудь резкое и разбудить мужчину, испортить ему день с самого начала. И я даже сжала его ладонь, намереваясь так поступить, но в следующую секунду заметила, как сморщилось его лицо, будто от боли, словно сейчас перед его внутренним взором появился самый неприятный момент из жизни.

Что он видел? Что тревожило такого влиятельного в империи человека? Это муки совести или что-то другое?

Не знаю почему, но мне неистово захотелось прижаться к нему и прошептать успокаивающие слова, помочь избавиться от ночных кошмаров, защитить от них. Нужно было попытаться сбежать, развязав изначально веревку на наших запястьях. Но я закрыла глаза и немного пододвинулась к Тиррену.

С каждой новой минутой в голову закрадывались все новые мысли. Мое поведение противоречило логике. Этот человек являлся врагом, которого стоило опасаться и от которого следовало скрыться. Но я продолжала лежать, ощущая давно утерянное умиротворение.

— Странно… — еле слышно прошептала я, а после медленно подняла веки, встретившись с взглядом карих глаз.

Мысль, что меня заметили, застали за чем-то запретным, молнией пронзила разум. Я вскочила и собралась бежать, но забыла о веревке на запястье и упала прямиком на палача, выбив воздух из его легких. Он быстро сориентировался, обхватил меня одной рукой, убрал с себя и посадил рядом. А сам принялся развязывать узлы.

Я поджала губы и поднялась на ноги, собираясь скрыться с его глаз.

— Мне надо уединиться, — было кинуто через плечо, чтобы предотвратить преследование, как только я оказалась свободна.

Когда я добралась до ближайших кустов, у меня все-таки начали трястись пальцы. Я обещала себе отомстить этому человеку, сбежать от него, показать, что не все решается грубой силой и что Эйви Морисон невозможно остановить. Но утро, обычная близость, интерес к Тиррену пошатнули всякую уверенность в своих суждениях и желании так поступать.

Почему?

Я привела себя в порядок и размотала длинную ленту плотной ткани, удерживающей медяки. Немного поразмыслив, я обвязала ею бедро, захватывая правую ногу таким образом, чтобы было проще дотянуться до монеток. Две из них снова оказались между ее полосками, открывая лишь свои бока, чтобы случайно не потерялись, не исчезли в самый неподходящий момент. Третью же я засунула под обновленную повязку, хотя крайне не хотела выпускать ее из рук. Медяки добавляли каплю уверенности и являлись моим спасением. С помощью миама мне не единожды удавалось избежать неприятностей, он стал неотъемлемым помощником, но в то же время именно из-за него пришлось расстаться с прежней жизнью.

К тому моменту, как я вернулась, на поляне уже все было убрано. Тиррен со скучающим видом сидел на своем пне и дожидался меня. Как только я приблизилась к нему, он поднялся и направился к лошади. Спустя пару минут мы уже ехали на ней по лесной тропе и вскоре выехали на холмистый участок без единого деревца.

Палач расположился позади, держал поводья, однако не допускал ни единого касания. На этот раз я не висела вниз головой, не ощущала, как холодеют внутренности из-за неудобной позы. Но в то же время появился дискомфорт. Мужская рука постоянно находилась перед моими глазами, периодически сжимала кожаный ремешок, отчего на ней выступили ниточки вен. Еще немного — и она легла бы на мою ногу, дотронулась до локтя, однако ничего подобного не происходило. Расстояние не сокращалось, но нутро замирало от каждого движения Тиррена.

Черная грива коня блестела на солнце, и я раз за разом заставляла себя смотреть именно на нее или хотя бы поднимать голову и наблюдать за дорогой, но взгляд все равно самопроизвольно опускался к этой руке, жар которой еще утром согревал мою щеку.

Когда мы снова оказались в лесу, уже более редком, я наконец встряхнула головой и, к своему сожалению, обнаружила знакомые места: огромные забавно скучковавшиеся валуны, толстые стволы высоких деревьев и широкую тропу, по которой ранее много раз проезжала.

Осознание, что скоро появится Шигард, что время почти на исходе и что я все делаю не так, заставило вспомнить о намерении избавиться от палача. Медяк незаметно оказался у меня в руке. Стоило сжать его, как на губах заиграла улыбка. Я крайне осторожно полоснула им по двум другим и увидела прямо перед собой миама, который расположился на голове коня, нисколько ему не мешая.

— Вам не кажется, что лошадь устала? — повернула я голову к мужчине. — Вы посмотрите, она уже еле переставляет ноги.

Тиррен ничего не ответил, даже не взглянул на меня.

— Неужели вы такой черствый, что не щадите даже свою лошадь? Ладно меня, — я отклонилась назад, прижимаясь к его груди и опираясь на руку, которой он удерживал кожаный ремешок, — но животное можно было бы уже и пожалеть.

Палач положил левую ладонь мне на плечо, собираясь отодвинуть от себя, чего, собственно, я и добивалась. Однако стоило впиться ногтями во вторую его руку, чтобы от неожиданности он отпустил поводья, как Тиррен вместо этого сжал ее в кулак. Медлить было нельзя ни секунды. Я быстро сориентировалась и позвала на помощь миама. А тот прикоснулся одним лишь пальчиком к ремешку, переводя небольшую часть его в состояние неосязаемой невидимости, по размеру не превосходящую ширину мужской ладони. Хотелось бы, чтобы исчезли все поводья, и на длительный срок, однако двойник пока мог воздействовать только на мелкие предметы или их небольшие участки. И совсем недолго. Но мне хватило предоставленной доли секунды, чтобы резко ударить Тиррена по локтю и толкнуть его назад, сбросив с лошади.

Правда, я не ожидала, что палач не выпустит мое плечо и потянет меня за собой, заставляя тоже упасть с коня. Еще в полете я лихорадочно начала менять имевшийся план и искать выход из незавидного положения. Едва мы оказались на земле, мой двойник спрыгнул с черного жеребца и ударил его по крупу раскрытой ладонью, отчего тот встал на дыбы и помчался в лесную глушь.

Радость от частичной победы вскоре смыло водой, стоило магу грубо сбросить меня с себя и подняться на ноги. Он явно собирался вернуть свою лошадь, пустить миама в погоню и остановить ту на ходу. Я вскочила, схватила ближайшую палку и замахнулась на мужчину, намереваясь ударить его по руке. Однако она не достигла цели, камешки в итоге так и не вывалились из его ладони, а он не лишился связи со своей магической копией. Его невидимый миам, все-таки оказавшийся рядом, а не возле удаляющегося жеребца, резко потянул на себя мое импровизированное оружие и откинул в сторону. Не прошло и секунды, как я уже летела куда-то назад, наблюдая за недовольным выражением лица Тиррена и его новой попыткой вернуть убегающее животное.

Медяк в ладони до сих пор продолжал вибрировать. Мой неторопливый двойник только сейчас дошел до палача и прикоснулся пальчиком к одному из белых камешков, переводя его в бесплотное состояние и нарушая тем самым нужный эффект их взаимодействия. Для пущего эффекта миам нагрел небольшую часть предмета, а та после возвращения в твердую форму передала жар и всему остальному камню.

Палач вдруг откинул свои миамены, тряся при этом рукой, словно обжегся. Он посмотрел на свою ладонь, потер ее пальцами, затем потянулся к камням, намереваясь поднять их и снова вызвать двойника. А я в этот момент уже неслась на него. Под конец появился воинственный клич, и мужчина упал на землю под тяжестью моего тела. Всего доля секунды для передышки — и я поползла в сторону миаменов мага, собираясь один из них откинуть куда подальше. Свой же медяк пришлось спрятать в повязку на бедре еще во время бега, иначе я могла случайно лишиться так необходимой в данной ситуации монеты.

Мне оставалось совсем чуть-чуть до заветного предмета, когда мужская рука схватила меня за лодыжку и потянула назад. А я ведь даже прикоснулась средним пальцем к белому камню, почти схватила его. Тиррен встал на ноги и твердой походкой направился к своим миаменам.

— Ха, — вскрикнула я, быстро поднялась, пару раз поскользнувшись на низкой траве, и прыгнула на них, накрывая всем телом.

Мужчина опустился рядом на колено. Я не представляла, что он собирался сделать, но старалась действовать быстро: одновременно попыталась нащупать один из камней и достать медяк.

Мое тело вдруг воспарило над землей. Тиррен поднял меня, словно пушинку, и быстро забрал свои миамены. Наверное, пришло время отчаиваться и мириться с очередным поражением. Почему-то с этим мужчиной каждая попытка осуществить новый план побега оборачивалась не в мою пользу. Однако не успело появиться отчаяние, как мне на глаза попалась одна очень занятная вещь.

Громкий яростный крик, сорвавшийся с моих губ, придал сил. Я вывернулась и оказалась на свободе, больше не ощущая на талии мужскую руку. Правда, Тиррен сразу же схватил меня за локоть и повалил на спину, надавливая коленом на живот. Стоило бы расстроиться, однако меня распирало от радости из-за своей небольшой победы.

— Ха, убежала, — выдавила я, наблюдая за его устремленным вдаль взглядом.

Лошади нигде не было видно. Она успела скрыться в лесной чаще, даже не превратившись в крохотную черную точку. И как бы далеко не мог отдаляться миам от палача, ему уже не догнать лихого коня.

Желваки на смуглом лице заходили ходуном. Губы сжались в тонкую линию, а глаза сощурились до маленьких щелок. Он с нескрываемой злостью начал перебирать камнями в ладони, вызывая двойника. Теперь мне предстояло бороться не только с сильным мужчиной, но и с его магической копией. Что было сил я рванула вверх и ударила по руке Тиррена, снова не достигнув цели из-за невидимой преграды. Однако от неожиданности один камень все-таки выпал, что привело его в недоумение.

Я казалась самой себе изворотливой дикой кошкой, четко знающей свою цель и стремящейся только к ней. Уже в следующую секунду в моем кулаке оказался валявшийся на земле миамен мужчины, а в голове зародилась единственно верная мысль: «Бежать!»

Тяжелое дыхание перекрыло все остальные звуки, юбка платья, как назло, начала заплетаться в ногах, отчего пришлось приподнять ее. Ноги утопали в траве, становившейся все выше и выше. Ветки хлестали по лицу, цеплялись за волосы. И хоть я пригибалась, они все равно неприятно царапали кожу.

Считанные минуты побега показались мне длинными часами. Надо было вилять между деревьями, не попасться в руки разъяренному человеку, стремительно настигавшему меня. Я хотела обернуться, но каждый раз заставляла себя выискивать глазами какие-нибудь кусты или заросли, через которые палачу было бы сложно пробраться.

Пара минут… и я полетела на землю, сбитая с ног тяжелым мужчиной. Высокая трава смягчила падение. Однако неожиданно мы начали катиться по крутому склону вниз, задевая кочки, корни деревьев, иногда кусты. Каждый раз, ударяясь обо что-то твердое, доставляющее сильную боль, я вскрикивала. Мой голос разносился по всему лесу, а эхо повторяло и усиливало его.

В какой-то момент мы остановились. Голова еще продолжала кружиться, плечо ныло после многочисленных столкновений. Но единственное оказалось хорошо: я была сверху. Однако стоило мне дернуться в сторону, как мужчина со всей силы прижал меня к себе, выбивая остатки воздуха из легких. Он завел мою правую руку за спину и начал разжимать палец за пальцем, в надежде вернуть свой миамен.

Палач сделал ошибку, грубую и непростительную. Как только он завладел камнем, ему пришлось приподнять подбородок и почувствовать на шее холод стали своего же клинка. Вот теперь я окончательно почувствовала себя победителем.

Его кадык ходил вверх-вниз, потемневшие глаза встретились с моими, а одна рука начала вытягиваться над головой мужчины, показывая, что он и вовсе сдается. Я выгнулась, собираясь привстать, оторвалась от мага и тем самым сбросила вторую ладонь со своей поясницы.

Стоило нажать на его шею острием клинка, как Тиррен напрягся и даже затаил дыхание.

— Моя взяла, — широко улыбнулась я, но в следующую же секунду дернулась к его вытянутой на траве руке, чтобы не позволить соприкоснуться друг с другом двум камням и вообще отобрать их. — Даже не вздумай, — мне хотелось сказать это с ноткой угрозы, прошипеть, в конце концов, а в итоге получился вздох облегчения.

Однако сразу же пришло понимание, что меня попросту поймали в ловушку. Хоть миамены я и смогла откинуть в траву, но длинные мужские пальцы переплелись с моими, и выбраться мне из появившегося плена не удавалось. Вторая же сильная рука уже лежала на моем правом запястье и тянула в сторону, убирая опасное оружие от горла.

— Ну уж нет, — я придавила своим телом клинок, заставляя мага слегка приподнять подбородок. Теперь любое движение холодного оружия причинило бы вред как ему, так и… мне. — Отпусти, — процедила сквозь зубы, боясь лишний раз вздохнуть.

Тиррен медленно и аккуратно, палец за пальцем, разжал свои оковы. Только сейчас ко мне пришло понимание, что я прижимаю клинок своей грудью, что вырез платья находится слишком близко к лицу мужчины, что мне не удается дышать спокойно, не тяжело. Чтобы отвлечься от неправильных мыслей, я встряхнула головой, и все волосы упали вниз, словно отгородили наши лица от окружающего мира.

— Отпусти, говорю, — на этот раз фраза прозвучала как настоящая угроза, однако палач не разжал свою правую руку, что пальцами переплеталась с моей, до сих пор заставляя нависать над ним.

Надо было нажать на кинжал, показать, что я готова идти до последнего, что со мной шутки плохи. Но что-то пошло не так. То ли в этом виновато его горячее дыхание, которое доставало до моей кожи, то ли его высоко вздымающаяся грудь, то ли внезапно посветлевшие карие глаза, то ли… рука, медленно опускавшаяся вниз по моей талии и почему-то остановившаяся на оголенной ноге.

Что-то пошло не так… Нет, только не это!..

По телу пробежала предательская дрожь, явно не укрывшаяся от мужчины. Я даже заметила, как он в этот момент дернул уголками губ. Надо было находиться в том же положении, с ясным умом, не поддаваться никаким эмоциям и здраво оценивать ситуацию. Но звенящая тишина навалилась со всех сторон. Омут его глаз затягивал. Эта близость наших лиц воздействовала опьяняюще. А стоило шершавым пальцам сжать кожу на моем бедре, как я слегка выгнулась, неосознанно подаваясь вперед.

Я нервно сглотнула, втянула побольше воздуха, почувствовав, как дурманит мужской запах. Что-то определенно пошло не так, ведь надо было крепко держать рукоять клинка, а как только ощутила левой рукой свободу, сразу же потянуть ее на себя, не позволив Тиррену ухватиться за запястье и положить ее к себе на щеку.

— Выбрось его, — настойчиво прошептал мужчина, и я почему-то послушалась.

И лишь когда сделала сказанное, пришло осознание собственной ошибки. Я посмотрела на валяющийся в стороне клинок и шумно втянула воздух, но сразу же ощутила мужскую руку у себя на затылке, которая надавила на него и заставила поцеловать мага.

Надо было запротестовать, укусить, ударить по лицу… Однако мне словно дали попробовать вкусное лакомство, которое долгое время находилось под запретом. Я забыла… забыла, каково это, когда сминают в неконтролируемом порыве твои губы, когда рукой можно провести по колючей щеке, опуститься на шею, плечо, ощутить под ладонью твердые мышцы.

Почти сразу же Тиррен перекатился, увлекая меня за собой и тем самым уже заставив оказаться под ним. Он закинул мою оголенную ногу на себя и не переставал впиваться в нее шершавыми пальцами. Его губы были настойчивыми, они подчиняли и не позволяли вернуться к реальности. Я чувствовала себя маленькой и хрупкой, которую необходимо защищать и оберегать. Казалось, тело больше не принадлежало мне, им управляли, странно воздействовали, не позволяя разуму взять контроль над мыслями и поступками.

Мужчина на секунду отстранился, пробежался глазами по моему лицу, разметавшимся на траве волосам, усмехнулся каким-то своим мыслям, а после снова припал к губам. Это было настоящим наваждением, ведь я его даже не знала, видела от силы пару раз и даже толком не разговаривала. Однако это не мешало льнуть к нему, обнимать за широкие плечи, сжимать в кулаке его волосы. Я сама себе казалась изголодавшимся животным, которому так не хватало обычного поцелуя и той же руки на своем бедре, медленно продвигающейся вверх.

Лишь на мгновение, когда Тиррен прикоснулся к повязке на ноге, я вспомнила о трех монетах, которые ни в коем случае нельзя потерять, но не подумала, что сейчас делала что-то не так, впиваясь в его губы и не позволяя оторваться от себя.

В какой-то момент он все-таки отстранился, наклонился к моему уху и прошептал:

— Я хочу тебя.

По телу пробежала крупная дрожь, глаза сами закрылись, а из груди вырвался тихий стон. То ли слова, то ли обжигающее дыхание на меня так подействовали. Тиррен навис надо мной, дожидаясь ответа. Он ненадолго опустился, снова поцеловал в губы, а затем и вовсе прикусил нижнюю, слегка оттянув ее.

Я готова была разрешить, позволить делать со своим телом все, чего бы он ни пожелал. Но так сложно оказалось разговаривать. Трудно стало переплести даже пару букв между собой, когда мужчина вот так дразнил и играл, опалял кожу своим дыханием, заставлял смотреть в глаза, даже улыбался. А его рука на моей ноге сводила с ума. Я даже ощутила, насколько он хочет меня, мысленно уже отдалась и представила, как восхитительно было бы в тот момент.

Тиррен не продолжал, он ждал разрешения, именно словесного. И я открыла все-таки рот, чтобы сказать «да», когда вдалеке послышались крики и топот копыт.

Мы замерли, впились друг в друга глазами, словно нас только что застали за чем-то непристойным.

— Нет, — схватила я его за плечо, когда он собрался подняться. — На прощание.

Но он не услышал или не понял просьбу, резко встал. А в следующую секунду маг взял меня за руку и дернул на себя, поднимая и сразу же хватая в свои объятья. Тиррен поцеловал, а мое тело поплыло, ноги не удержали. Я казалась самой себе воском под воздействием огня, которому суждено лишь сползти по стенкам свечи и остаться внизу застывшей лужицей.

— Все, — прошептал мужчина и напоследок еще раз прикоснулся к моим губам.

Он отпустил меня, сделал шаг назад. Мне же пришлось слегка встряхнуть головой, чтобы прийти в себя. Вновь появившиеся крики мужчин, зовущих тэйра, стали как ушат холодной воды, резко вернувшей осознание, кто он такой и что меня ждет в ближайшем будущем.

Я сперва растерялась, затем хотела убежать, но вместо этого метнулась к кинжалу, надеясь хоть с помощью него обрести свободу. Мужчина оказался быстрее: он не только поднял с земли холодное оружие, но еще и в считанные секунды добрался до своих камней, сразу же выпрямляясь и поворачиваясь к скачущим в нашу сторону стражникам.

Но была секунда, краткий миг, когда Тиррен странно взглянул мне в глаза и хотел что-то сказать. Я заметила этот порыв и сжалась в страхе. Его слова полностью расстроили бы меня или, наоборот, придали бы сил.

— Тэйр, к воротам Шигарда прискакала ваша лошадь, и мы сразу же пустились на ваши поиски, — отчитался стражник, остановившись перед палачом.