На Суворовской площади

Коллектив авторов, 2012

В книгу «На Суворовской площади» вошли литературные произведения военно-патриотического звучания (поэзия, проза, драматургия, публицистика, литературная критика) сотрудников Военно-художественной студии писателей Культурного Центра Вооружённых Сил имени М.В. Фрунзе (до 2010 года – Военно-художественной студии писателей Министерства обороны РФ) как трудившихся ранее в Студии, так и работающих в ней сегодня: Владислава Артёмова, Виктора Верстакова, Владимира Силкина, Владимира Шигина, Игоря Витюка, Александра Савицкого, Александра Жукова, Юрия Бурылина, Александра Торопцева, Игоря Ядыкина, Александра Петрова и Михаила Силкина.

Владислав Артёмов, капитан в отставке

Владислав Владимирович Артёмов — поэт, прозаик, публицист. Родился 17 мая 1954 года в с. Лысухе Березинского района Минской области. Учился в Минском университете. В 1982 году окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Несколько лет работал в журналах «Литературная учёба» и «Москва». Автор ряда глубоких по содержанию и увлекательных книг стихотворений и прозы, в том числе «Воины. Сражения. Полководцы», «Русские полководцы», «Крымская война 1853 — 1856 гг.». Капитан в отставке. Лауреат Всероссийской литературной премии имени генералиссимуса А.В. Суворова. Награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени и медалью «За трудовую доблесть». Был консультантом (по вопросам литературы) Военно-художественной студии писателей.

Член Союза писателей России. В настоящее время — главный редактор журнала «Москва».

Экипажу АПЛ «Тигр»

Не терпит он наскоков злых и грубых,

Он «Тигр», он из породы — саблезубых!

Все вымерли, остался он один.

Бывал в огне, воде и в медных трубах,

Со дна морского вышел невредим!

Какие бы напасти ни настигли,

Товарищ, верь — броня крепка на «Тигре»,

Тигровой шкуры смерть не прогрызёт!

Он закалён, как хром-ванадий в тигле,

Короче, он орешек — ещё тот!

На глубине, чтоб льдами не затёрло,

Винты бурили воду, будто свёрла,

Высверливали путь ему впотьмах.

Экзотики хватало выше горла,

Особенно в тропических морях.

Там дуют то муссоны, то пассаты,

И флаги там, как черти полосаты,

Но главное, что много их, чертей!

Корветы, миноносцы и фрегаты,

Короче, супостаты всех мастей!

Стращают нас: «В тылу у вас разруха,

Предательство, бардак и нескладуха».

А мы ответим сдержанно: «Ну что ж.

Порядка нет, зато есть сила духа,

У моряков её не отберёшь!»

Мы постоим за честь родного флага,

Берёте вы числом, а мы — отвагой,

Привыкли драться через «не могу»!

Ну а прижмёт, мы вспомним про «Варяга»,

Короче… не останемся в долгу!

Экипажу АПЛ «Волк»

Матёрый зверь в охоте знает толк,

Нет для него ловушек и капканов,

Меня назвали страшным словом — «Волк»!

Но ведь и режем тоже не баранов,

Друзей у нас — по пальцам сосчитать,

А вот врагов так слишком даже густо,

Порою их непросто распознать,

Но чует их моё шестое чувство!

Волк не берёт барана за рога,

А рвёт кадык, чтоб мучился недолго.

До Волги доводили мы врага,

Чтоб понял враг, куда впадает Волга!

На глубине, в далёкой стороне

Идти во тьме — нелёгкое искусство,

Но если слух отказывает мне,

Ведёт меня моё шестое чувство!

Мы рвёмся вверх из ледяной воды,

Держись, моряк, хватай меня за холку,

Иван-царевич в случае беды

Совсем недаром обращался к Волку!

Я обдирал бока об острый лёд,

Мне боль сводила челюсти до хруста.

«Терпи!.. Как сводит, так и разведёт!» —

Шептало мне моё шестое чувство.

Врага бояться «Волку» не с руки,

Поскольку есть немаловажный фактор:

Нам разум дал железные клыки,

А вместо сердца — пламенный реактор!

В неравной схватке, в яростном бою,

Я устою, пусть всем им будет пусто,

Лишь оглянусь на Родину свою,

Она и есть моё шестое чувство!

Экипажу АПЛ «Гепард»

Моряк-подводник, с морем наша связь

Живёт у нас в сердцах не без причины,

Унылых не найдёте среди нас,

Ведь жизнь когда-то в море родилась,

И вырвалась на сушу из пучины!

На материк нахлынула волна,

И потому вполне мы допускаем,

Что наша кровь густа и солона,

Лишь потому, что в ней растворена

Дарующая жизнь — вода морская!

Мы, полземли оставив за спиной,

Пришли домой из дальнего похода.

О, знали б вы, как долог путь домой!

А где-то там, над нашей головой,

Атлантику терзала непогода.

«Гепард» у нас зверюга — ничего,

Гепарда против шерсти не погладишь.

Уж мы-то твёрдо знаем — кто кого,

Ошейник не накинешь на него,

Да и на цепь «Гепарда» не посадишь.

У моряка-подводника в судьбе

Бывало всё, и жизнь давала крены,

Но если смог и выстоял в борьбе,

Считай отныне смело, что тебе —

Беда по грудь и горе по колено!

Экипажу АПЛ «Леопард»

На заре Скалистый мы покинем,

«Дифферент три градуса». Ну что ж,

Ну-ка, штурман, сколько там под килем

Этих самых футов?.. Не поймёшь.

Припев:

Потому-то футы, дюймы, ярды

Перемерим мы на свой аршин.

Не ищите в стае леопарда,

«Леопард» охотится — один!

Он всплывёт почти под самым боком,

Отойди, дружок, посторонись.

Под водой мы ходим, как под Богом,

Лишь Ему доверили мы жизнь.

Припев.

Командир в речах не колебался,

Кратко морякам растолковал:

«Если друг, равняйте друга — с барсом,

Если враг, то мать его — шакал».

Припев.

«Леопард» уходит в одиночку,

И, когда «шакал» поднимет вой,

«Леопард» на нём поставит точку

Всей своей когтистой пятернёй.

Припев.

Девочка и мальчик

Жизнь опять заводит, как шарманщик,

Повторяет вновь она и вновь:

Жили-были девочка и мальчик,

И была у мальчика — любовь.

Расцветали яблони и вишни,

Улыбалась девочка цветам,

А его любовь, как третий лишний,

Шла и шла за ними по пятам.

Как поётся, так оно и было,

Не хочу прибавить ничего,

Дело в том, что девочка любила,

Но она любила — не его.

Не пойму, кого мне всё же жальче,

Ничего не ставлю ей в вину,

Вышел срок, и стал мужчиной мальчик,

И его забрали на войну.

Вы словам не очень-то и верьте,

Я и сам поверить был бы рад,

Говорят, любовь сильнее смерти,

Мало ли чего наговорят…

Он ушел, назад не обернулся,

И в бою он помнил про неё,

Потому под пулями не гнулся…

Мальчик, мальчик, горюшко моё!..

В тесный круг сходились горы хмуро,

Словно в драке — все на одного…

Что ж ты натворила, пуля-дура,

Почему ты выбрала его?

Этот мир насквозь пропитан болью…

Всё равно не плачь и не реви,

Мальчик знал, что умирать с любовью

Веселей, чем жить, — но без любви!

Невеста

Это было когда-то, а как будто вчера,

Полюбила солдата практикантка-сестра.

Он метался и бредил, и в бреду повторял:

«Мы с тобою уедем…» А куда — не сказал.

Как-то так, между делом, объяснился он с ней:

«Ты мне нравишься в белом, будь невестой моей…»

И без слов, с полужеста, понимала она —

Что такое невеста, да почти что… жена!

Мир наполнился эхом, как пустынный вокзал,

Он однажды уехал, а куда — не сказал…

И пошла по палате, ни жива ни мертва,

В ярко-белом халате практикантка-сестра.

И кричала в дежурке: «Он не умер, он спит…»

И пила из мензурки неразбавленный спирт.

Невпопад и не к месту всё твердила она:

«Что такое невеста? Да почти что… жена!»

Баллада о капитане

Любимая ни в чём не виновата…

Пётр Кошель

Он сам любил, и был любим когда-то,

Но только жизнь петлёю завилась,

И для него стал самой чёрной датой

Тот день, когда она — не дождалась…

В Атлантике искал он Атлантиду,

Но, видно, долго за морем гостил —

Жену родную выпустил из виду,

А вышло как-то так, что — упустил.

Как долог путь с рассвета до заката,

Крута его дорога, не поката,

Шарахнулись соседи от него,

Когда к пустому дому он вернулся…

Но устоял!.. И только чуть прогнулся.

Ссутулился, не более того…

И день, и ночь он помнит про утрату,

В календаре обвёл он эту дату,

И написал наивные слова:

«Любимая ни в чём не виновата,

Любимая ни в чём не виновата,

Хотя она, конечно, не права!»

Имущества — шинель да два бушлата,

Духи «шанель», что ей дарил когда-то,

Пустой и позабытый пузырёк,

Ещё осталась белая косынка,

Которою она махала с пирса,

А он в ответ ей брал под козырёк.

Ему всё время чудится зловеще,

Что мир кругом изменою пропах…

Он видит, как она хватала вещи,

А вот любовь — забыла впопыхах.

Он кроет её матом-перематом,

Он бродит неприкаян и небрит,

Но на груди, у сердца, под бушлатом

Косынку её белую хранит.

Твердят ему: оставь ты эту муку,

Советуют: забудь её, змеюку!..

А он всё повторяет: «Ничего…»

Но рвёт печаль, и гнёт его кручина,

Не стонет он, поскольку он мужчина,

Лишь поседел, не более того…

Его уже давным-давно списали,

Его не раз наркологи спасали

И удивлялись: в чём душа жива?

И бредил он: «Поверьте мне, ребята,

Любимая ни в чём не виновата,

Пусть даже она трижды не права!»

Не спорьте с тем, во что он верит свято:

«Любимая ни в чём не виновата!..» —

Он затвердил как клятву, как зарок.

И у судьбы пощады он не просит,

Лишь иногда ладонь к глазам подносит,

Как будто бы… берёт под козырёк.

Когда с закрытыми глазами…

«Когда с закрытыми глазами

Перешагнул ты мир иной,

Такими долгими слезами

Рыдала осень над страной.

Так безутешно плакал ветер,

Такая билась в дом гроза,

Что обрывались двери с петель

И шевелились образа.

Твоих убийц уже не стало,

Их в ад дорога завела.

А я постель не расстилала,

Я у окна тебя ждала.

Куда ушёл ты, мой хороший,

Где задержался, милый мой?» —

«Я там, под белою порошей,

Я там, под глиной золотой.

И лес, и дол, и это поле

Сыпучим снегом занесло,

Но ты не плачь над нашей долей,

Теперь в ней всё уже светло».

Песня про казака

На той неделе, на страстной,

Дадут мне отпуск на три дня,

Я повезу его домой,

Встречайте, люди и родня…

А на Кубань дорога та

Кому полога, мне — крута,

И третьи сутки ливень льёт.

Так отворяйте ж ворота,

Беда в калитку не пройдёт.

Не голоси над ним, сестра,

Слёз не любил товарищ мой,

Он спит с утра, с позавчера…

Ты не смущай его покой.

Ты не кричи над ним, жена,

И казака не укоряй,

Ведь не его же в том вина,

Что по стране идёт война,

Что хлещет кровушка за край.

Я буду думать про него,

Над чаркой голову склоня,

О том, что больше никого

На свете нету у меня…

Подходит ветер под окно

И молча в горницу глядит,

Да что-то в горнице темно,

Не веселит меня вино,

А только душу бередит.

На той неделе, на страстной…

Да, родная, да

Вид из нашего окна

Тот же, что всегда.

Милый мой, была весна?..

Да, родная, да.

Месяц на небе светил,

Таяла звезда,

Как же ты меня любил!..

Да, родная, да.

Под окном переплелись

Мак и резеда.

Как мы в верности клялись!..

Да, родная, да.

Хлынул ливень ледяной,

Грянула беда,

Ты уходишь, милый мой…

Да, родная, да.

Отшумит, отплачет дождь,

И тогда, мой свет,

Ты опять ко мне придёшь…

Да, родная, да…