Сердце предательства

Мэри Пирсон, 2014

Она сбегает в день своей свадьбы. Крадет секретный документ из тайника. За ней охотятся наемники, отправленные в погоню ее отцом. Она – семнадцатилетняя принцесса Лия, Первая дочь дома Морриган. Правители королевства чтят устои предков и соблюдают старинные обычаи. Но есть традиции, с которыми Лия не желает мириться. Например, выходить замуж за того, кого она ни разу не видела – человека, избранного ей в мужья из политических соображений.

Глава вторая

Сумрачный зал Санктума походил с виду на обычный трактир, хотя и довольно просторный. В его стенах поместились бы четыре таверны Берди. Пахло пролитым элем, прелой соломой и разгулом. Со всех четырех сторон помещение обрамляли колонны, подсвеченные факелами и светильниками. Высокий потолок был покрыт копотью, а в центре зала стоял исполинский деревянный стол, приземистый и грубо сколоченный. Он был уставлен оловянными кружками с элем — другие были зажаты в могучих кулаках.

Вожди.

Мы с Каденом остались незамеченными в темном проходе за колоннами, а вот чивдара и его личную охрану приветствовали громогласными криками и хлопками по спинам. Возвратившимся воинам тоже поднесли кружки и принялись пить за них, требуя еще и еще эля. Я увидела Эбена — хоть он и был меньше ростом, чем некоторые мальчишки-прислужники, но тоже поднес к губам оловянную кружку. Он был такой же солдат, вернувшийся из похода. Каден заслонял меня собой, держа под защитой, но я выглядывала из-за его плеча и обшаривала глазами зал, пытаясь узнать Комизара, пытаясь быть готовой ко всему, что может произойти. Большинство собравшихся были рослыми, как Гриз и даже еще крупнее, так что я подивилась, каких еще существ, полулюдей-полузверей, способна рождать эта странная земля. Один из них приковал к себе мой взгляд. Он не говорил, а ревел, и снующие по залу мальчишки держались от него на почтительном расстоянии. Я решила было, что это и есть Комизар, но Каден — он тоже оглядывал зал — равнодушно скользнул глазами по звероподобному гиганту.

— Это Легион наместников, — пояснил он, словно прочитал мои мысли. — Они управляют провинциями.

У Венды имеются провинции? И разработана иерархия власти — у них не только наемные убийцы, мародеры и железная рука Комизара? Наместники носили широкие оплечья из черного меха, каких не было ни у слуг, ни у воинов. Мех венчали бронзовые пряжки в виде звериного оскала. Это придавало великанам еще более внушительный и агрессивный вид.

Гвалт перерос в оглушительный рев, отражающийся эхом от каменных стен и голого пола. Здесь нечему было поглощать звук, лишь в одном углу зала была навалена солома. Мальчишки поставили тачки с трофеями вдоль стены за колоннами, и наместники принялись рыться в добыче — вытягивая мечи, взвешивая их на руке, вытирая о свои кожаные доспехи засохшую кровь с клинков. Они осматривали каждую вещь придирчиво, будто приценивались на базаре. Я увидела, как один из них поднял меч с инкрустированным красной яшмой эфесом. Меч Вальтера. Ноги сами понесли меня вперед, но я осадила себя и заставила стоять на месте. Еще не время.

— Жди здесь, — шепнул Каден и вышел на свет. Я прижалась к столбу, стараясь собраться с духом. Я разглядела, что в зал Санктума выходят еще три темных коридора кроме того, по которому вошли мы. Куда они ведут, охраняются ли так же тщательно, как тот, что у меня за спиной? И самое главное — ведет ли хоть один из них к Рейфу?

— Где Комизар? — спросил Каден по-вендански, не обращаясь ни к кому конкретно и не повышая голоса.

Один из наместников обернулся к нему, за ним другой. Внезапно в помещении стало тихо.

— Убийца здесь, — произнес чей-то голос где-то на другом конце зала.

Повисло неловкое молчание, а затем вперед выступил один из наместников — ростом поменьше других, коренастый, со множеством рыжих косиц, ниспадающих на плечи. Он заключил Кадена в объятия, приветствуя его возвращение домой. Разговоры возобновились, однако гул голосов стал заметно тише — видимо, подумала я, на них так подействовало присутствие Убийцы. Это напомнило мне о Малике и его отношении к Кадену во время долгого пути через Кам-Ланто. Он мог беситься от ярости, но, хотя силы их были равны, всегда уступал требованиям Кадена.

— Комизар занят, — сообщил Кадену наместник. — Может, и вовсе не придет. У него…

— Посетитель, — договорил Каден.

Наместник расхохотался.

— Посетительница. Вот бы и меня такая посетила.

К ним подошли еще несколько наместников, и один из них, с длинным крючковатым носом, сунул в руку Кадену кружку. Он поздравил его с возвращением и попенял, что тот слишком долго прохлаждался на каникулах. Другой подхватил тему и тоже пожурил Кадена за то, что тот больше времени проводит за пределами Венды.

— Я там, куда посылает меня Комизар, — ответил Каден.

Еще один наместник, огромный, как бык, и с широкой, как у быка, грудью, приветственно поднял кружку.

— Как и все мы, — ответил он Кадену и, небрежно запрокинув голову, сделал долгий глоток. Эль выплеснулся из его кружки, потек с бороды на пол. Даже этот быкоподобный великан плясал под дудку Комизара и не стыдился открыто в этом признаваться.

Хотя разговор велся только по-вендански, мне было понятно почти каждое слово. Я разбирала не отдельные меткие словечки Венды, а куда больше. Помогли долгие недели пути через Кам-Ланто, когда их язык постоянно звучал рядом.

Пока Каден отвечал на расспросы о его поездке, я заметила, что один из наместников, вытянув из горы трофеев великолепную кожаную перевязь, тщетно пытается затянуть ее на своем обширном брюхе. У меня перехватило дух, потемнело в глазах, в крови заклокотала ярость. Я зажмурилась. Еще рано. Не теперь. Не дай убить себя в первые же десять минут.

Я перевела дыхание и снова открыла глаза. Кто-то смотрел на меня из другого конца зала. Я не могла оторвать взгляда от этого незнакомца. Он стоял в тени, лишь слабый луч света падал на лицо. Темные глаза ничего не выражали, но в то же время приковывали к себе, неподвижные, как у волка, выслеживающего добычу, неторопливые, уверенные. Он стоял, небрежно прислонившись к столбу, на вид моложе всех наместников, лицо гладкое за исключением узкой линии бороды на подбородке и тонких, тщательно подстриженных усиков. Темные волосы были растрепаны и вились, спадая почти до плеч.

На нем не было ни меховых оплечий наместника, ни кожаных воинских доспехов — только простые коричневые штаны и свободная белая рубаха. Он не торопился услужить кому-либо, следовательно, не был и слугой. Вот, будто потеряв ко мне интерес, он перевел взгляд на наместников, которые все еще толпились у трофеев, расплескивая эль. Потом на Кадена. Я увидела, как он пристально смотрит на Кадена.

Меня бросило в жар.

Это он.

Оторвавшись от колонны, он вышел на середину зала, и по первым же шагам я поняла, что не ошиблась. Это Комизар.

— С возвращением, друзья! — воскликнул он. В зале мгновенно воцарилось молчание. Все повернулись на этот голос, включая и Кадена. Комизар неторопливо шел по залу, и все расступались. Выйдя из тени, я встала рядом с Каденом — по залу прошел тихий ропот.

Комизар остановился в нескольких футах от нас. Игнорируя меня, он какое-то время не отрываясь глядел на Кадена, но наконец подошел и с неподдельной радостью заключил его в объятия.

Отпустив Кадена, снова отступил на шаг и вперил в меня безучастный, отрешенный взгляд. Я не могла поверить, что передо мной тот самый Комизар. Лицо без единой морщины — этот человек был немногим старше Вальтера и больше походил на старшего брата Кадена, чем на грозного вождя. И на устрашающего Дракона из Песни Венды — пьющего кровь и похищающего сны — он тоже не очень тянул. Ни рост, ни сложение, ничто в нем не внушало ужаса, кроме этого пристального взгляда.

— Что это? — спросил он на морриганском, почти таком же безупречном, как у Кадена, кивком указав на меня. Играет. Он прекрасно знает, кто я, и хочет, чтобы я поняла каждое слово.

— Принцесса Арабелла, Первая Дочь дома Морриган, — ответил Каден.

И вновь по залу пронесся приглушенный шепоток. Комизар усмехнулся.

— Она-то? Принцесса?

Медленно он стал обходить меня, со всех сторон осматривая мои обноски и грязь, точно не мог поверить глазам. Помедлил, задержав взгляд у меня на плече, там, где сквозь разорванную ткань виднелась кава. Негромко и вроде бы заинтересованно хмыкнув, провел костяшками пальцев по всей длине моей руки. У меня по коже побежали мурашки, но я только подняла повыше подбородок, будто рядом со мной жужжала назойливая муха. Комизар завершил круг и, снова оказавшись со мной лицом к лицу, фыркнул.

— Не слишком-то она впечатляет, а? Впрочем, как и все коронованные особы. Очарования в ней не больше, чем в миске прокисшей каши.

Всего какой-то месяц назад я бы охотно проглотила брошенную наживку и парировала выпад убийственно-острыми словами. Но сейчас я не хотела оскорбить его. Мне нужно было добиться гораздо большего. Я ответила на взгляд, в точности копируя безучастное выражение его лица. Потирая ладонью свою узкую, безупречно подстриженную бородку, Комизар изучал меня.

— Дорога была долгой, — пояснил Каден, — и ей она далась тяжело.

Комизар приподнял брови, изображая недоумение.

— Но в этом не было надобности, — сказал он. Теперь он говорил громче, чтобы все в зале слышали, хотя слова его по-прежнему были адресованы Кадену. — Помнится, я приказал перерезать ей горло, а не тащить сюда в качестве ручной зверушки.

Воздух искрился от напряжения. Ни один не решался поднести кружку ко рту. Ни один не шелохнулся. Может, они ждали, что их вождь вот-вот подойдет к трофеям, вытащит меч и моя голова покатится на середину зала — что ж, по их мнению, он был бы в своем праве. Ведь Каден оказал ему открытое неповиновение.

Но между Каденом и Комизаром было что-то такое, чего я пока не могла понять. Связь особого рода.

— Она наделена даром, — объяснил Каден. — Я подумал, что живая она может принести больше пользы Венде, чем мертвая.

При упоминании слова дар, заметила я, наместники и слуги принялись переглядываться, но никто так и не вымолвил ни слова. Комизар улыбнулся, жутковато и вместе с тем завораживающе. У меня на загривке встали дыбом волоски. Этот человек умел властвовать. И показывал свою мощь. После того как я узнаю его сильные черты, смогу нащупать и слабости. Они есть у каждого. Даже у грозного Комизара.

— Дар! — захохотал он и обернулся к собравшимся, не сомневаясь, что они его поддержат. Те тоже засмеялись.

Снова повернувшись ко мне и перестав улыбаться, Комизар взял меня за руку. Рассматривая мои раны, он бережно скользил большим пальцем по моей коже.

— А язык у нее есть?

На этот раз расхохотался Малик, он подошел к столу посреди зала и с грохотом опустил на него кружку.

— Завывает, как гиена. И кусается так же скверно, — кивнул чивдар. Солдаты начали перешептываться.

— И все же, — заметил Комизар, — она до сих пор молчит.

— Лия, — шепнул Каден, незаметно подталкивая меня, — можешь говорить.

Я недоуменно взглянула на Кадена. Он думает, я этого не знаю? Неужели и правда считает, что это его предостережение заставляет меня молчать? Слишком многие затыкали мне рот, показывая свою власть. Не время. Мой голос будет услышан, но я заговорю, когда сочту момент подходящим для себя. Я не проронила ни слова, не изменила выражения лица. Комизар и наместники ничем не отличались от толпы зевак, сквозь которую я только что прошла по пути сюда. Им было любопытно. Настоящая принцесса королевства Морриган. Я выставлена напоказ. Комизар ждет, что я устрою представление перед ним и его Легионом наместников. Ждут, что у меня изо рта посыплются драгоценности? Скорее всего, любым своим словом — как и внешним видом — я только вызову у них смех. Или получу пощечину от Комизара. Человек, занимающий такое положение, как он, может ожидать только двух вещей — сопротивления или раболепия. Я была уверена, что ни то, ни другое не улучшит моей участи.

Хотя сердце у меня в груди бешено стучало, я не отвела глаз. Только медленно мигнула, будто скучая. Да, Комизар, я уже начинаю узнавать тебя.

— Не беда, друзья мои, — произнес он, отметая мое молчание небрежным взмахом руки, — нам и без того найдется о чем поговорить. Да хоть об этом! — Комизар широким жестом обвел зал и трофеи и рассмеялся, будто был в восторге от улова. — Ну, что тут у нас?

Он начал обход, осматривая груженые тачки одну за другой, изучая содержимое. Только сейчас я заметила, что, хотя наместники уже порылись в награбленном, никто из них ничего не взял. Может быть, Комизар должен был сделать свой выбор первым. Он взвесил на руке боевой топорик, провел пальцем по лезвию и одобрительно покивал. Затем перешел к следующей груде и, выдернув из нее палаш, взмахнул им перед собой. Широкое лезвие со свистом разрезало воздух, и вокруг раздались восхищенные возгласы. Он улыбнулся.

— Славная работа, чивдар.

Славная? Зверски уничтожить несколько десятков молодых людей?

Комизар бросил изогнутый клинок обратно и перешел к следующей тачке.

— А это что такое? — он потянул за кожаный ремень. Перевязь Вальтера.

Только не он. Кто угодно, но не он. У меня подогнулись колени, а из горла вырвался слабый, еле слышный звук. Комизар повернулся ко мне, поднял перевязь.

— Тиснение просто изумительно, вы не считаете? Взгляните только на эти ветви, — он медленно перебирал ремень пальцами. — А кожа-то до чего гладкая. Такая перевязь подобает принцу крови, верно?

На ходу надевая через плечо перевязь и расправляя ее на груди, он подошел ко мне и остановился на расстоянии вытянутой руки.

— А как считаете вы, принцесса?

У меня брызнули слезы. Как глупо. Рана от потери Вальтера была еще слишком свежа, это мешало мне думать. Я отвернулась, но Комизар схватил меня за подбородок, его пальцы больно впились в кожу. Он поднял мне голову, принуждая смотреть на него.

— Видите ли, принцесса, здесь мое королевство, а не ваше, и у меня есть способы заставить вас заговорить, о которых вы даже не догадываетесь. Стоит мне приказать, и вы защебечете, как птичка в клетке.

— Комизар, — тихо произнес Каден.

Тот разжал пальцы и улыбнулся, легонько потрепав меня по щеке.

— Я полагаю, принцесса устала после долгого пути. Ульрикс, отведи принцессу в покои для ожидания, где она сможет немного отдохнуть, а мы с Каденом тем временем поговорим. Нам с ним нужно многое обсудить. — Он посмотрел на Кадена, и в этом взгляде впервые вспыхнули искры гнева.

Каден поглядел на меня, стараясь скрыть беспокойство, но он ничего не мог поделать.

— Иди, — обратился он ко мне. — Все будет хорошо.

* * *

Едва отойдя за пределы досягаемости взгляда Кадена, конвоиры грубо сдавили мне запястья и буквально поволокли меня по проходу. А я все еще ощущала пальцы Комизара на своем лице — кожа пульсировала там, где они впились в нее. За считаные минуты он умудрился понять, что для меня по-настоящему дорого, — и воспользоваться этим знанием, чтобы причинить мне боль и обезоружить. Я готовилась к тому, что буду избита или подвергнусь бичеванию, но к такому оказалась не готова. До сих пор у меня перед глазами стояла эта картина — перевязь брата на груди врага, его жестокая насмешливая улыбка, когда он ждал, что я дрогну. И я оправдала его ожидания.

В первой схватке победа за Комизаром. Он взял надо мной верх, и не скорой расправой, не грубой силой, а хитростью и наблюдательностью. Нужно и мне учиться тому же.

Стражники тащили меня по темному коридору, нещадно толкая и явно наслаждаясь тем, что особа королевской крови оказалась в их власти. К тому времени, когда они, наконец, остановились у двери, руки у меня совсем онемели. Меня втолкнули в каморку без света. Я упала, больно ударилась коленями о грубый каменный пол и осталась лежать там, съежившись, вдыхая затхлый, спертый воздух. В комнате было совершенно темно, только сверху, сквозь отдушины под самым потолком, пробивались три тонких луча. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела соломенный тюфяк на полу, низкий трехногий табурет и ведро. В «покоях для ожидания» этих варваров имелись все удобства тюремной камеры. Я прищурилась, пытаясь разглядеть еще хоть что-то в тусклом свете, но вдруг услышала звук. В углу что-то зашуршало. Я была не одна.

В камере кроме меня был еще кто-то — или что-то.

* * *

Да будут услышаны истории,

И узнают все поколения,

Звезды склоняются пред шепотом богов,

Падают ниц по их приказанью,

И только избранные Выжившие

Обретают милость в их очах.

— Священное писание Морригана,

том V