Diablo. Черная дорога

Мэл Одом, 2002

С начала времен небесное ангельское воинство и орды демонов из глубин Преисподней ведут нескончаемое сражение за судьбу всего сущего. Ныне это сражение развернулось и в царстве смертных… и никто – ни человек, ни демон, ни ангел – не сможет остаться в стороне… Дэррик Лэнг возвращается домой. Много лет назад он покинул город Брамвелл, чтобы бродить по миру в качестве наемника и защитника королевства. Но Брамвелл сильно изменился за прошедшие годы. Что-то темное и зловещее поработило горожан, нечто очень древнее и бесконечно терпеливое, заманило невинных в сети зла и осквернило саму землю. Теперь эта зловещая сила взывает к Дэррику… и единственное, что ему остается, это пройти опасный и проклятый путь до конца.

Глава 2

Изгибаясь, корчась, молотя руками, отбиваясь от невидимой силы, захватившей его в плен, Райтен боролся с заклинанием Чолика. Удивление и страх исказили лицо пирата, и Чолик знал, что этот человек сейчас понимает: перед ним не слабый старый жрец, с которым он столь неуважительно разговаривал. Великан открывал рот, пытаясь сказать что-то, но с губ его не срывалось ни звука. Мановением руки Чолик вынудил Райтена качнуться к краю балкона, к стофутовой пропасти, чернеющей за ним. Только обломки камней и разрушенные здания порта Таурук лежали внизу.

Капитан пиратов перестал бороться, по его побагровевшему лицу разливался ужас.

— Сила привела меня в порт Таурук, — скрежещущим голосом проговорил Чолик, усиливая магическую хватку, чувствуя почти плотское наслаждение, даруемое ему могущественным заклинанием, — и в Рансим, похороненный под ним. Сила, которой ты никогда не владел. И Сила эта не принесет тебе никакой пользы. Ты не знаешь, как управлять ею. Сосуд для этой силы должен быть священен, и я намерен стать этим сосудом. Тебе никогда не стать таким. — Жрец открыл ладонь.

Кашляя и задыхаясь, Райтен отпрянул и свалился на каменный пол балкона, нависающего над рекой и заброшенным городом. Он лежал, жадно глотая воздух и потирая левой рукой распухшее горло. Правая уже искала на боку рукоять тяжелого меча.

— Если вытащишь оружие, — предупредил Чолик, — мне придется повысить в чине командира твоего корабля. Или первого помощника. А может, оживлю твой труп, хотя сомневаюсь, что экипаж будет очень счастлив по этому поводу. Впрочем, честно говоря, мне плевать, что они думают.

Рука Райтена замерла, он уставился на жреца.

— Я тебе нужен, — прохрипел он.

— Да, — согласился Чолик. — Вот почему я позволил тебе прожить так долго, пока мы работали вместе. Удовольствия это мне не доставляло, и дело тут вовсе не в честной игре, это чувство присуще слабакам. — Он шагнул ближе к крупному мужчине, который сидел, привалившись спиной к перилам.

Большой пунцовый синяк уже проступил на шее Райтена.

— Ты — инструмент, капитан Райтен, — сказал Чолик. — Всего лишь инструмент.

Великан поднял глаза и ничего не сказал. Лишь сглотнул, и было заметно, что это причинило ему боль.

— Но ты — важный инструмент, необходимый в моем деле, — вновь повел рукой старик.

Увидев, что рука жреца опять выписывает в воздухе мистические символы, Райтен вздрогнул. Затем глаза его изумленно расширились.

Чолик знал почему: пират просто не ожидал избавления от боли. Жрец умел пользоваться целительными заклинаниями, только в эти дни более охотно применял те, что причиняют мучения.

— Пожалуйста, капитан Райтен, встань. Если кто-то явился сюда и туман скрывает их присутствие, я хочу, чтобы ты разобрался с ситуацией.

Проявив самообладание, внявший предостережениям Райтен поднялся на ноги.

— Мы поняли друг друга?

Взглянув в глаза предводителя разбойников, Чолик уверился, что приобрел врага на всю жизнь. Жаль. Он рассчитывал, что капитан пиратов проживет немного подольше.

Эрибара Райтена весь флот Вестмарша называл не иначе как Капитаном Алых Вод. Мало кто оставался в живых, если он захватывал корабли, а большинство находило конец на дне Великого Океана или, особенно в последнее время, на дне Залива Вестмарша.

— Хорошо, — прорычал Райтен, однако звук из-за хрипоты получился не столь уж грозным. — Я справлюсь.

— Отлично.

Чолик стоял и смотрел на разрушенные, опустевшие дома — все, что осталось от порта Таурук. Он сделал вид, что не заметил ухода Райтена, и не показал, что услышал легкое шарканье ног вернувшегося проворного пирата, замыслившего, видно, ударить в спину.

Металл хладнокровно прошуршал, коснувшись кожи. Однако на этот раз — Чолик знал — клинок возвратился в ножны.

Чолик остался на балконе; он сидел обхватив колени, чтобы не трястись от холода и изнеможения, навалившегося после применения заклятия. Если бы он потратил еще немного энергии, то совершенно исчерпал силы и оказался бы полностью во власти Райтена.

«Ради Света, куда уходит время? Куда уходит моя мощь?» Глядя на ярко горящие на траурном покрывале ночи звезды, Чолик чувствовал себя старым и дряхлым. Руки словно сковал паралич. Большую часть времени ему удавалось контролировать их, но иногда он просто не мог справиться. И когда наступали часы беспомощности, он прятал руки от чужих глаз в складках своей ризы. Периоды слабости всегда проходили, но они становились все длиннее и длиннее.

Не так давно, в Вестмарше, один из младших жрецов заметил его растущую немощь и обратил на нее внимание старшего жреца. Когда это случилось, Чолик понял, что его отошлют из церкви, отправят в богадельню, дом упокоения, помогать старикам и больным, от которых жизнь уходит с каждым выдохом, где он станет облегчать им спуск в могилу, пока и сам не сляжет в постель. И одной лишь мысли о подобном конце своих дней оказалось достаточно.

Порт Таурук с погребенным под ним Рансимом, информация, собранная по крупицам в священных текстах, — вот что Чолик считал своим спасением. Темные силы, с которыми он добровольно связался в последние годы, помогут ему.

Взгляд его оторвался от звезд и упал на затянутую туманом реку. Белые, ватные облака катились по разоренным прибрежным землям. Дальше, к северу, племена варваров создали бы немало проблем, но здесь, в мертвых краях, на большом расстоянии от Вестмарша и Тристрама, они в безопасности.

По крайней мере, размышлял Чолик, были в безопасности, пока Райтен из своего последнего похода за свеженьким королевским золотом не приволок кое-кого в довесок. Жрец вглядывался в слоистый туман, но видел лишь верхушки высоких мачт пиратских шхун.

Фонари на борту этих судов, создавшие вокруг себя желтые и оранжевые нимбы, казались далекими светлячками. Сиплые голоса, голоса пиратов, а не обученных служек Чолика, набранных им за прошедшие годы, перекликались друг с дружкой с легкомысленным пренебрежением. Пираты болтали о женщинах и о том, как потратят «заработанные» сегодня деньги, совершенно не подозревая о силе, погребенной под городом.

Только Райтен проявил любопытство к предмету поисков. Другим пиратам было достаточно того, что золото продолжает течь в их карманы.

Чолик проклял свои параличные руки и холодный ветер, дующий с хребта Клюв Ястреба на восток. Если бы он был молод, если бы нашел священный текст визджереев не так поздно…

— Мастер…

Оторванный от раздумий, но тотчас же пришедший в себя, Чолик обернулся. Трясущиеся руки уже были спрятаны с глаз долой — под мантию.

— В чем дело, Нуллат?

— Простите, что нарушаю ваше уединение, мастер Чолик. — Нуллат поклонился.

Ему едва исполнилось двадцать, он был черноволосый и черноглазый. Балахон покрывали грязь и пыль, а гладкое лицо и руку украшали царапины, полученные им несколько дней назад во время несчастного случая при раскопках, унесшего жизни двух других служителей.

Чолик кивнул:

— Ты прекрасно знаешь, что вторгаться ко мне можно, лишь если произошло что-то действительно важное.

— Да. Брат Алтарин попросил меня найти вас.

Сердце в иссохшей груди Чолика заколотилось быстрее. И все же он обрел контроль над собой и своими эмоциями. Все служки, которых он подчинил своим целям, боялись его, но продолжали жаждать даров, которыми, как они верили, он наградит их. Жреца это вполне устраивало. Он молчал, отказываясь задавать вопрос, который после слов Нуллата буквально висел в воздухе.

— Алтарин полагает, что мы достигли последних врат, — сказал наконец Нуллат.

— И Алтарин приостановил работу? — поинтересовался Чолик.

— Конечно, мастер. Как вы и приказывали. Печати не сломаны. — Лицо Нуллата выражало беспокойство.

— Что-то не так?

Нуллат молчал, видимо, не решаясь сказать. Снизу все так же доносились голоса пиратов и поскрипывание корабельных снастей на реях и мачтах.

— Алтарин думает, что слышал голоса по ту сторону врат, — произнес все же Нуллат.

Чолик уставился на него.

— Голоса? — повторил жрец, чувствуя еще большее возбуждение. Внезапный прилив адреналина заставил руки дрожать сильнее. — Какие именно?

— Злые голоса.

Взгляд Чолика не отрывался от юноши.

— А ты ожидал какие-то другие?

— Я не знаю, мастер.

— Черная Дорога — путь не для слабых сердцем. — В священных текстах визджереев Чолик вычитал, что вымощена эта дорога костями мужчин и женщин, выросших в месте, где не было ни зла, ни раздоров. Они ни в чем не нуждались и ничего не желали, пока их не стало столько, что демоны могли использовать их в своих целях. — Что сказали эти голоса?

Нуллат покачал головой:

— Не знаю, мастер. Я не понял их.

— А Алтарин?

— Если он что и понял, мастер, то мне не сказал. Он лишь велел, чтобы я привел вас.

— И как же выглядят эти последние врата? — спросил Чолик.

— Как вы нам и говорили, мастер. Они огромны и внушают страх. — Глаза Нуллата расширились. — Я никогда не видел ничего подобного.

«И никто другой не видел такого многие сотни лет», — подумал Чолик.

— Готовь новый факел, Нуллат. Мы отправимся поглядеть, что же обнаружил брат Алтарин.

«И помолимся, чтобы священные записи не ошиблись. В ином случае зло, которое мы выпустим из ворот, убьет нас всех», — мысленно добавил он.

* * *

Прижимаясь к каменному утесу, скрытому туманом, стоя на носочках и держась кончиками пальцев одной руки, Дэррик Лэнг тянулся к следующему выступу. Талию его опоясывал крепкий трос. Через каждые пять футов он вгонял в щели в скале корабельные клинья, создавая лесенку для идущих за ним. К каждому клину моряк приматывал трос — если он оступится, канат не даст ему разбиться насмерть или шлепнуться в реку с шестидесятифутовой высоты. Если же что-то пойдет не так, он может утянуть за собой двоих товарищей, взбирающихся за ним. Туман тут такой густой, что баркаса внизу уже не разглядеть.

«Надо было привести с собой Карона», — подумал Дэррик, а пальцы его меж тем ухватились за выступ скалы, выглядевший достаточно прочным, чтобы выдержать его вес. Однако Карон — всего лишь мальчишка, а вылазка эта опасна. На борту же «Одинокой звезды» Карон — король такелажа. Даже если он не несет вахту на реях, его зачастую можно найти именно там, карабкающимся по мачтам, как мартышка. У паренька природная тяга к высоте.

Передохнув секунду, чувствуя, как дрожат от напряжения мускулы спины и шеи, Дэррик глубоко вздохнул, втянув в себя влажный запах заплесневелого камня и слежавшейся земли. И не смог отделаться от мысли, что он напоминает душок из вскрытой могилы. Одежда после погружения в реку промокла насквозь, было чертовски холодно, но он истекал потом. Это удивило моряка.

— Ты что, вознамерился разбить там лагерь, а? — окликнул снизу Мэт.

Он, казалось, как всегда, веселился, но те, кто хорошо знал матроса, уловили бы напряжение в его голосе.

— Отсюда, знаешь ли, прекрасный вид, — отозвался в тон другу Дэррик.

Его отвлекало от трудностей и даже забавляло то, что они здесь словно развлекаются, а не занимаются серьезным делом. Впрочем, приятели всегда общались именно так.

Обоим было по двадцать три, Дэррик — на семь месяцев старше, и большую часть этих лет они росли вместе в Хилсфаре. Жили среди горцев, грузили корабли в речном порту и учились убивать, когда племена варваров спускались с северных склонов в надежде на грабеж и разбой. Когда друзьям стукнуло по пятнадцать, они отправились в Вестмарш и дали присягу верности Королевскому Флоту. Дэррику пришлось сбежать от отца, а вот Мэт покинул добрую семью и перспективы унаследовать доходную мельницу. Если бы друг не ушел, Мэт наверняка бы остался, и иногда Дэррик чувствовал свою вину за это. Весточки и посылки из дома всегда заставляли Мэта говорить о семье, по которой он скучал.

Снова сосредоточившись, Дэррик осмотрел окрестности — разоренную землю и гавань, примерно в двухстах ярдах от него. Правда, на пути расположился еще один часовой пиратов. Дозорный развел костерок, незаметный с реки.

Дальше виднелись три рыболовных парусника с высокими мачтами и круглыми боками — корабли, созданные для речных путешествий и плавания в прибрежных водах, а не для походов в глубокое море; суда стояли на якоре в круглой, словно блюдце, гавани перед развалинами города. На картах капитана Толлифера это место называлось порт Таурук, но о нем ничего не было известно, кроме того, что городок вот уже много лет заброшен.

На кораблях мелькали фонари и факелы, но блуждали огни и в городе — Дэррик был уверен, что это пираты освещают себе дорогу. Хотя с чего бы им воспылать трудолюбием так рано поутру, молодой человек представить не мог. Клубящийся туман, смешиваясь с испарениями земли, ухудшал видимость, но, по крайней мере, двигающиеся огни Дэррик все же сумел различить.

На баркасе приплыли пятнадцать человек, включая Дэррика. Он подсчитал, что силы пиратов намного превосходят их, — получается где-то восемь на одного. Вступать в длительную схватку не имело смысла, но, возможно, похитить королевского племянника и лишить пиратов пары кораблей они в состоянии. Дэррик уже вызывался на такие задания раньше — и, как видите, возвращался оттуда живым.

«Пока возвращался, хвастун», — мрачно поправил себя Дэррик.

Он, конечно, боялся, но какая-то часть его все же рвалась в бой. Он вжался в скалу, приподнял ногу в сапоге и толчком послал себя вверх. До гребня утеса осталось меньше десятка футов. А оттуда, похоже, можно будет легко прошагать к руинам и укромному порту.

Пальцы на руках и ногах ломило от подъема, но он старался не думать об этом и продолжил карабкаться.

Добравшись до вершины, молодой человек едва сдержал победный вопль. Он повернулся и взглянул вниз, на Мэта, шутливо грозящего ему кулаком.

Но даже на таком расстоянии Дэррик увидел, как лицо друга неожиданно исказилось от ужаса.

— Смотри!

Резко мотнув головой назад, предупрежденный каким-то шестым чувством, Дэррик заметил блеск посеребренной лунным светом стали, опускающейся на него. Он пригнул голову и разжал руки, хватаясь за другую неровность утеса.

Меч врезался в скалу и высек сноп искр — здешние породы содержали немало железной руды, — а руки Дэррика уже сомкнулись вокруг небольшого выступа, на который он перебросил себя. Все тело ныло, сильно ударившись о твердый склон.

— Я же говорил, что видел тут кого-то, — заявил человек с мечом, отводя его и осторожно делая шаг вдоль края утеса. Его подбитые гвоздями сапоги скрежетали, ступая по камням.

— Угу, — согласился второй, присоединяясь к первому в погоне за Дэрриком.

Цепляясь изо всех сил за край утеса, Дэррик скреб ногами по скале, тщетно пытаясь найти подходящую точку опоры, чтобы можно было оттолкнуться и подтянуться наверх. Он благодарил Свет за то, что у пиратов, похоже, сложностей с этой местностью не меньше, чем у него самого. Но подошвы все соскальзывали и соскальзывали, не давая взобраться.

— Отруби ему пальцы, Лон, — посоветовал товарищу один из пиратов, коротышка с пронырливым лицом и едва не разрывающим изношенную рубаху пивным брюхом. В глазах его метались огоньки жестокого безумия. — Отруби пальцы, и посмотрим, как он свалится на головы остальных. Не успеют они плюхнуться, а мы уже спустимся к костру и предупредим капитана Райтена о гостях.

Дэррик знал это имя. За годы службы на флоте Вестмарша он не раз слышал о Райтене. Как-то капитан Толлифер сказал, что Капитанский Стол, ежеквартальное собрание выдающихся капитанов Вестмарша, назвал Райтена возможным виновником участившихся пиратских набегов. Вот и подтверждение. Только остаться в живых, чтобы передать эти новости, может оказаться трудновато.

— Отвяжись, Орфик, — прорычал Лон. — Что ты все вьешься вокруг да жужжишь почище пчелы! Так и тянет прибить сперва тебя.

— Посторонись, Лон. Я сам позабочусь о нем. — Коротышка даже хихикнул, не скрывая возбуждения.

— Проклятие, — ругнулся Лон. — Убирайся отсюда!

Проворно, как лисица в курятнике, Орфик нырнул под протянутую к нему руку компаньона и метнулся к Дэррику, занося два длинных ножа, похожих на короткие мечи. Коротышка смеялся:

— Он мой, Лон. Он мой. Просто сиди на своей заднице и наблюдай. Держу пари, он будет вопить всю дорогу вниз.

Стараясь равномерно, насколько это возможно, распределять свой вес, чувствуя прилив новых сил от хлынувшей по жилам волны адреналина, Дэррик закачался в воздухе, держась то одной, то другой рукой, уклоняясь от рубящих ударов Орфика. И все же одному из пиратских ножей удалось полоснуть по костяшке мизинца левой руки моряка. Боль пронзила всю руку, но сейчас Дэррик больше всего боялся, что от льющейся крови ладонь его станет скользкой.

— Черт побери! — рявкнул Орфик, вновь высекая искры из камня. — Да стой ты спокойно, и все закончится в один миг!

Лон отпрянул от своего низкорослого спутника:

— Осторожней, Орфик! Там, внизу, у кого-то лук!

Высокий пират потряс рукавом, демонстрируя застрявшую в ткани стрелу.

Приведенный в замешательство видом стрелы и беспокоясь о том, что в любой момент другие тоже могут начать стрелять, Орфик чуть отступил. Он занес ногу и попытался пнуть верткую жертву в голову.

Дэррик качнулся в сторону и ухватил коротышку бандита окровавленной рукой, не желая разжимать надежную правую. Пальцы его сомкнулись на штанах пирата — хотя они и были заправлены в подбитые гвоздями сапоги, ткань провисла, так что было за что уцепиться. Балансируя на одной руке. Дэррик рванул другой что было мочи.

— Проклятие! Лон, дай руку, пока эта трюмная крыса не стащила меня с утеса!

Орфик потянулся к своему товарищу, и широкая ладонь поймала тощее запястье. Еще одна стрела клацнула о скалу за спинами пиратов, заставив их пригнуться.

Воспользовавшись секундным замешательством, зная, что лучшего шанса ему не представится, Дэррик качнулся вбок и вверх. Он подтянул ноги и резко оттолкнулся, бросая тело назад, надеясь преодолеть гребень и не упасть. Возможно, трос вокруг пояса удержит его, а может, Мэт и другие в этой суматохе забыли о канате.

Изогнув тело и катясь к уступу, Дэррик сильно ударился. Он начал падать и в отчаянии выбросил вперед руку, молясь, чтобы попытка удалась. Какое-то страшное мгновение он качался на краю, потом центр равновесия сместился, и молодой человек неуклюже растянулся на скале лицом вниз.