Diablo. Черная дорога

Мэл Одом, 2002

С начала времен небесное ангельское воинство и орды демонов из глубин Преисподней ведут нескончаемое сражение за судьбу всего сущего. Ныне это сражение развернулось и в царстве смертных… и никто – ни человек, ни демон, ни ангел – не сможет остаться в стороне… Дэррик Лэнг возвращается домой. Много лет назад он покинул город Брамвелл, чтобы бродить по миру в качестве наемника и защитника королевства. Но Брамвелл сильно изменился за прошедшие годы. Что-то темное и зловещее поработило горожан, нечто очень древнее и бесконечно терпеливое, заманило невинных в сети зла и осквернило саму землю. Теперь эта зловещая сила взывает к Дэррику… и единственное, что ему остается, это пройти опасный и проклятый путь до конца.

Глава 4

Дэррик осторожно переставлял ноги на каменистом гребне, стараясь не смотреть вниз, чтобы не закружилась голова от вида окутанной туманом реки под скалой. Там и тут лунный свет целовал зыбкую воду, и она стыдливо вспыхивала бриллиантовыми искрами. Дыхание со свистом вырывалось из груди моряка, тяжелое и быстрое. Дэррик знал, что Мэт и другие уже взобрались по канату, и это радовало его. Возможность же наскочить в темноте на группку расположившихся на утесе пиратов отнюдь не вселяла в сердце веселье.

Нож он сжимал в руке, но сабля осталась висеть в ножнах на боку. Тяжелый клинок бил по бедру. Прикрывая лицо свободной рукой, молодой человек ухитрялся отводить от глаз еловые и пихтовые лапы. Прочим веткам удавалось хлестнуть его по лицу и оставить рубцы.

Великан-пират пробирался по тропе, бегущей по хвойному лесу, но затем резко свернул с нее, нырнув в густые заросли кустов, и исчез.

Дэррик удвоил усилия, почти превысив пределы своих сил, потраченных на долгий и трудный подъем в гору. Перед глазами мушиным роем кружились черные точки, и он никак не мог втянуть в легкие столько воздуху, сколько хотелось.

Если пираты обнаружат их, у Дэррика и его группы бойцов мало шансов добраться до «Одинокой звезды», оставшейся в Заливе Вестмарша, — пиратские корабли наверняка нагонят их. В худшем случае их убьют сразу, заодно с юным пленником.

Дэррик добрался до того места, где пират бросился в подлесок, и кинулся туда же. Почти не ориентируясь в лесной тьме, он на миг растерялся, решив, что заблудился. Автоматически подняв глаза, моряк не увидел ничего, кроме толстого полога хвои, полностью скрывшего звезды, так что определить направление отсюда было невозможно. Положившись на слух, Дэррик продолжал бежать за продирающимся сквозь кусты пиратом.

Вдруг из темноты вырвалось нечто. Тусклый свет позволил Дэррику различить что-то вроде распахнутых кожистых крыльев, поблескивающих черных глаз и сверкающих белых зубов — и все это неслось на него. По меньшей мере дюжина летучих мышей, вспугнутых пиратом, накинулась на моряка. Хриплое верещание, от которого свербело в ушах, ничем нельзя было заглушить, а остренькие клыки обжигали кожу, оставляя глубокие борозды.

Дэррик, не сбиваясь с шага, наугад размахивал ножом: нетопыри знали преимущества охоты стаей и частенько затевали подобные игры. Сам Дэррик никогда подобного не видел, но слышал, что группка этих хищников-кровопийц способна завалить взрослого человека и обгрызть до костей.

Дэррик оставил летучих мышей метаться в безуспешных поисках и пробежал еще немного, затем споткнулся о поваленное дерево и упал. Оказавшись на земле, он кувыркнулся, не выпуская из окаменевшего кулака нож. Сабля сильно хлестнула по ноге, наверняка оставив синяк. Но молодой человек уже вновь был на ногах, озираясь, пытаясь определить, куда бросился пират.

Дыхание обжигало горло, а Дэррик продолжал мчаться по лесу. Сердце бухало в груди, грохоча, словно молот о наковальню. Он слышал, как кровь бежит по венам. Уцепившись свободной рукой за дерево, моряк по инерции развернулся, так резко, что со ствола слетела кора.

Верзила-пират бежал с трудом. Он дышал захлебываясь, тяжело и хрипло, не соблюдая темпа.

Дэррик знал, что способен настигнуть преследуемого. Только вот хватит ли ему времени? Он уже видел желтый свет костра, подмигивающего тьме сквозь ресницы еловой хвои.

Пират выбрался из леса и несся к костру.

«Ловушка? — подумал Дэррик. — Или отчаяние? Пожалуй, он больше боится гнева капитана Райтена, чем меня».

Даже капитаны Вестмарша требовали строгой дисциплины: за годы продвижения по службе у Дэррика накопилось немало шрамов от кнута. Офицеры никогда не назначали больше ударов, чем человек способен выдержать, и однажды кое-кто из этих капитанов пожалеет о том, что карал Дэррика.

Не медля, зная, что ему нужно во что бы то ни стало остановить пирата, моряк, собрав последние остатки энергии, рванулся из леса на простор. Если у костра сидит еще кто-то, то он приговорен. Но молодой человек бежал, уже почти не контролируя себя.

Костер был разложен на дне неглубокой ложбинки. Извивающиеся языки пламени чертили на камнях корявые тени. А чуть дальше на возвышении висел, покачиваясь на трех перекрещенных, воткнутых в землю палках, котелок с горючей смесью — скорее всего со смолой.

Если пират подожжет смолу, сигнал будет ясно виден со следующего поста на реке, и тогда уже ничего не поделаешь.

Запыхавшийся пират бросился к костру, нагнулся, схватил лежавший на земле факел и сунул в пламя. Обмотанная пропитанной китовым жиром тряпкой, головня сразу занялась, по дереву побежали голубые и желтые огненные язычки. Крепко держа факел одной рукой, великан бросился к выступу и принялся с легкостью карабкаться по скале.

Дэррик бросился на пирата, надеясь лишь, что у него еще остались силы для рукопашной. Ударив противника плечом под колено, моряк швырнул его лицом о гранитный склон. Полуоглушенный, он почувствовал, как пират валится на него, и оба они покатились с кручи, пересчитывая боками все острые камни.

Пират пришел в себя первым, вскочил и выхватил меч. Свет костра падал на его лицо, разоблачая отпечатавшиеся на нем страх и злость. Обеими руками он занес оружие и ударил.

Дэррик откатился, почти не веря, что разминулся с мечом. Не останавливаясь, он умудрился встать на четвереньки, а потом и на ноги, вырвав при этом из ножен абордажную саблю. С ножом в одной руке и саблей в другой он встал перед пиратом, который был почти вдвое выше.

* * *

Райтен пришел в ярость, когда зубы женщины погрузились в его шею. Он почувствовал, как плеснула ему на кожу собственная горячая кровь, и в глубине души зародилась паника, заметалась, как тигр в клетке. На миг капитан пиратов испугался, что на него напал вампир. Возможно, женщина отыскала способ продать свою душу одной из нежити, за которыми, как подозревал Райтен, охотился Баярд Чолик в развалинах двух городов.

Усмиряя леденящий ужас, гонящий по спине безумные мурашки, Райтен попытался отступить.

«Вампиров не бывает! — твердил он себе. — Я никогда их не видел».

Ощутив движение врага, женщина прильнула к Райтену еще теснее, болезненно поддев макушкой подбородок, обвив мужчину руками, держась цепко, как пиявка. Ее губы и зубы разыскивали новые места, разрывая плоть.

Вскрикнув от боли, ошеломленный (хотя он и ожидал от женщины чего-то подобного), Райтен встряхнулся и чуть дернул правой рукой. Маленький метательный нож, спрятанный в потайных ножнах в рукаве, аккуратно упал на ладонь рукоятью вперед. Пальцы сомкнулись на рукоятке, рука повернулась, и лезвие погрузилось в мягкий женский живот.

Рот женщины открылся, тщетно пытаясь вдохнуть. Она отпустила шею противника, тонкие пальцы стиснули предплечье мужчины, она оттолкнулась, пытаясь вынуть нож из тела. Затем женщина покачала головой, словно отказываясь от сопротивления, и пошатнулась.

Впившись узловатыми пальцами в волосы на затылке наложницы, чтобы тварь не могла ускользнуть, а то и выбраться из комнаты, Райтен шагнул вперед, прижав женщину к стене. И когда он повернул нож и повел его вверх, ища сердце, она посмотрела на пирата снизу вверх широко открытыми удивленными глазами.

— Подонок, — выдохнула умирающая.

Кровавая роза расцвела на ее губах, рожденная последним словом-проклятием.

Райтен держал женщину, наблюдая, как жизнь уходит из нее, как стекленеют глаза, слишком хорошо зная, что он отнял у нее. Волна страха вновь накрыла его — кровь продолжала струиться из разорванного горла. Если ей удалось-таки прокусить яремную вену, он за несколько минут истечет кровью, — пират испугался, что избежать смерти уже нельзя. На борту пиратских кораблей в порту Таурук не было лекаря, а все жрецы или заперлись на ночь, или раскапывают могилы заброшенного города. Но кто же знает, сколько среди них целителей?

В следующую секунду тело женщины обмякло и мертвый вес тяжело лег на руки капитана.

Подозрительный от природы, Райтен продолжал держать женщину и нож. Она может прикидываться — даже с погруженными в нее четырьмя дюймами доброй стали. Нечто подобное он и сам успешно проделывал в прошлом, забрав таким образом две чужие жизни.

Подождав еще немного, Райтен понял, что женщина никогда уже больше не пошевелится. Губы ее так и не сомкнулись, на них подсыхала переставшая течь кровь. Пустые безжизненные глаза смотрели сквозь капитана. Лицо лишилось всякого выражения.

— Черт меня побери, женщина, — прошептал Райтен с искренним сожалением. — Если бы я знал раньше, что в тебе скрыт такой огонь, мы бы проводили время куда интереснее.

Капитан пиратов вздохнул, ощутив сладкий аромат духов, которые совсем недавно дал ей сам, потребовав, чтобы она побрызгалась перед тем, как лечь в постель. А еще в воздухе стоял густой дух свежей крови. Оба запаха пьянили.

Дверь в комнату распахнулась.

Райтен, готовый к худшему, развернулся так, чтобы между ним и дверным проемом оказался труп. Нож выскользнул из плоти мертвой женщины и спрятался до поры за ее телом.

В комнату ступил седеющий человек с арбалетом в руках и прищурился от пылающего в камине яркого огня.

— Кэп? Капитан Райтен?

Мужчина крепко держал арбалет, направляя его прямо на два тела.

— Отведи от меня эту чертову штуковину, Крох! — рявкнул Райтен. — Никогда не стоит полагаться на надежность взведенного арбалета.

Пират снял тетиву со взвода и опустил оружие, прижав окованный железом приклад к бедру. Он потянулся и стащил с головы засаленную треуголку:

— Прощения просим, только я думал, ты, кэп, где-то среди бешеных вод. То бишь я хочу сказать, борешься со шквалом. Не знал, что ты тут развлекаешься с одной из девок.

— Развлекался. — Райтен с трудом заставил голос звучать спокойно. Он все еще хотел знать, в каком состоянии рана на шее. — И не только я.

Он отпустил мертвую женщину, и она тяжело рухнула к его ногам.

Как капитан самых жестоких пиратов, бороздящих Великий Океан и Залив Вестмарша, он обязан был поддерживать свою репутацию. Если кто-то из экипажа почует слабость, то не преминет воспользоваться ею в своих интересах. В свое время он сам заполучил командование «Барракудой», забрав жизнь ее прежнего капитана.

Крох ухмыльнулся и сплюнул, попав точно в бронзовую плевательницу, задвинутую в угол комнаты. Затем вытер рукавом рот и сказал:

— Похоже, эту ты вконец ухайдакал. Хочешь, приведу тебе другую?

— Нет. — Контролируя страх и любопытство, бурлящие в нем, Райтен вытер окровавленный кинжал о сорочку женщины и, пройдя через всю комнату, подошел к старому зеркалу, потрескавшемуся, в темно-серых пятнах на месте осыпавшегося серебряного порошка. — Но она напомнила мне кое о чем, Крох.

— Что такое, кэп?

— Этот треклятый жрец, Чолик, держит нас за лакеев.

Райтен вглядывался в зеркало, изучая рану на горле, осторожно водя пальцем по краям. Слава Свету, кровь больше не льется струей, да и вообще, кажется, прекращает течь.

Плоть между метинами укусов распухла и побагровела. Клочки кожи и даже мяса свисали рваными лохмотьями. Райтен знал — останется шрам. Мысль эта была горька — капитан пиратов очень ревностно относился к собственной внешности. По всем меркам он был привлекательным мужчиной и хотел, чтобы так оно и оставалось. Впрочем, у него появилось красочное и вполне приемлемое объяснение тому, откуда взялся на его горле синяк.

— Да уж, — хмыкнул Крох. — Эти жрецы, они так и лезут человеку под кожу с этими своими вечно задранными носами. И глядят с этаким презрением, будто рожа у них краше, чем у тебя или у меня. Как-то ночкой, в карауле, я уже подумывал, не отправиться ли мне за одним таким задавакой: да не выпустить ли ему кишки, а потом бросить на видном месте, чтобы другие-то нашли. Авось тогда бы им неповадно было воображать о себе всякое, будто они лучше нас.

Довольный, что жизнь его вне опасности — если только женщина не занесла в рану какую-нибудь пока не проявившуюся заразу, — Райтен вынул из кармана платок и повязал его вокруг шеи.

— Неплохая идея, Крох.

— Спасибо, кэп. Уж я люблю на досуге подумать. А тут, в этом заброшенном городе, да посередь всех историй о демонах и прочей нечисти, так грех не проделать что-нибудь такое-эдакое. Вот тогда мы точнехонько выясним, кто из компании Чолика истинно верующий. — Он ухмыльнулся, демонстрируя оставшиеся еще во рту немногочисленные шатающиеся гнилые зубы.

— Кто-то из наших тоже может встревожиться.

Райтен разглядывал обновку. А ведь неплохо смотрится, весьма неплохо. Со временем, когда рана заживет, он сочинит историю о том, как получил ее от рук заколотой любовницы, или украденной красавицы, помешавшейся от страсти, или принцессы из Кураста, похищенной ради выкупа и возвращенной отцу-королю обесчещенной, после того как тот расплатился золотом — да, а золота было столько, сколько он весит.

— Ну, мы можем рассказать своим, в чем тут дело, капитан.

— Тайну, Крох, должен хранить один. Раздели ее… да хоть меж нами двоими, и тайна уже в опасности. Рассказать же всему экипажу? — Райтен покачал головой, стараясь не морщиться от пронзившей шею боли. — Это было бы глупо.

Крох нахмурился:

— Что ж, все равно что-то сделать надо. Эти жрецы раскопали там у себя какую-то дверь. И если судить по их поведению в прошлом, вряд ли они позволят нам взглянуть, что там, за этой дверцей-то.

— Дверь? — обернулся Райтен к своему помощнику. — Какую дверь?

* * *

Верзила Лон набросился на Дэррика Лэнга, не притворяясь, что искушен в искусстве фехтования. Он просто вскинул двумя руками свой огромный меч и уронил его, целясь в голову Дэррика, намереваясь расколоть ее, как перезревшую дыню.

Взметнув вверх саблю, зная, что мечу ничего не стоит сломать его клинок, но все же не видя другого выхода, Дэррик встретил несущееся на него оружие. Он не пытался остановить падающий меч, но отвел его вбок и сам шагнул в сторону, ожидая ответного хода пирата. Однако полностью блокировать удар не удалось, и меч плашмя опустился на голову, чуть не сбив моряка с ног и не лишив сознания.

Инстинктивно, повинуясь отработанным навыкам боя, Дэррик ухитрился отразить клинок противника, пытаясь одновременно прийти в себя. Зрение и слух притупились, мир плыл, словно «Одинокая звезда», покорная воле волн, а не гордо разрезающая их носом.

Оправившись от неудачи, Лон замахнулся снова — и опять не добился успеха.

Двигаясь умело и ловко, переполняемый, как всегда во время схватки, черной яростью, Дэррик шагнул вперед и ударил пирата головой в лицо.

Лон, взвыв, отшатнулся.

А не знающий сейчас жалости Дэррик снова бросился вперед. Очевидно призвавший в этот момент все свое мастерство, чтобы выжить, пират начал отступать, но споткнулся и покатился со скалы, на которую так стремился взобраться. Секунда — и его было бы уже не достать.

Словно издалека Дэррик слышал, как скребут по пыльному камню подкованные сапоги, а потом увидел, как пират упал и кубарем покатился вниз, вопя и чертыхаясь, обхватив в конце концов голову руками. Беспощадно и быстро Дэррик выбил оружие неприятеля: меч, вращаясь, взлетел в воздух и приземлился в кустах в дюжине ярдов от противников. Лон поднял руки:

— Я сдаюсь! Сдаюсь! Пощади!

Но полуоглушенному, едва не зарубленному мечом пирата Дэррику было не до милосердия. Он вспомнил покачивающиеся на воде тела убитых, выброшенные с захваченного корабля морскими разбойниками. Но видение не задержалось в голове — сознание скользнуло еще дальше в прошлое, к трепкам, которые задавал отец, когда Дэррик был еще ребенком. Отец был мясником, здоровым, грубым, с могучими мозолистыми руками, способными одним ударом содрать кожу со скулы.

Шли годы, а Дэррик так и не мог понять причину вечного гнева отца; он всегда полагал, что делал что-то не так, был плохим сыном. И лишь повзрослев, он догадался, отчего их взаимоотношения складывались именно так.

— Пощади, — умолял пират.

Но Дэррик слышал лишь голос отца, проклинающего и бранящего его, грозящего забить до смерти или оставить истекать кровью, как свежезарезанного борова. Дэррик замахнулся саблей и рубанул… сейчас он снесет пирату голову.

Внезапно метнувшийся из темноты меч отразил удар Дэррика, заставив саблю воткнуться в землю в дюйме от прикрытой огромными руками головы пирата.

— Нет, — произнес кто-то.

Все еще погруженный в воспоминания о побоях отца, Дэррик, у которого прошлое смешалось с настоящим, развернулся, готовый к бою. Невероятно, но кто-то поймал его еще не успевшую взлететь руку и остановил удар.

— Дэррик, это я. Это я, Мэт, — густой, хриплый от волнения голос Мэта звучал не громче шепота. — Проклятие, это я, очнись. Этот человек нужен нам живым.

Голова раскалывалась от боли, перед глазами до сих пор плыли круги, так что Дэррик протер глаза и попытался сосредоточиться. Он постепенно приходил в себя, но память о прошлом отступала неохотно.

— Это не твой отец, Дэррик, — сказал Мэт.

Моряк пристально посмотрел на друга, чувствуя, как все возбуждение улетучилось, оставив его слабым и трясущимся.

— Я знаю. Знаю.

Но он ничего не знал, ни в чем не был уверен. Удар пирата едва не лишил его чувств. Он вдохнул поглубже, надеясь, что в голове прояснится.

— Он нужен нам живым, — повторил Мэт. — Вспомни о королевском племяннике. Этот человек владеет информацией, которую мы можем использовать.

— Я знаю. — Дэррик снова взглянул на Мэта. — Отпусти меня.

Глаза друга искали его взгляд, но рука, сжимающая запястье, не дрогнула.

— Ты уверен?

Глядя через плечо приятеля, Дэррик увидел и других матросов из своей группы. Один лишь старый Малдрин, казалось, не удивился кровожадности, проявленной их товарищем. Не многие члены экипажа знали о темной ярости, иногда вырывающейся из-под контроля Дэррика. Правда, с ним уже давно такого не случалось.

— Уверен, — буркнул Дэррик.

Мэт разжал пальцы:

— Те времена ушли. Тебе не надо больше возвращаться к ним. Твой отец не последовал за нами из Хилсфара. Мы покинули его давным-давно. И тем лучше!

Кивая, Дэррик убрал саблю в ножны и отвернулся. Он озирал горизонт, все еще ощущая на себе взгляд Мэта. Тот факт, что друг не поверил ему даже после того, как он сказал, что с ним все в порядке, тревожил и злил его.

А в ушах звенел издевательский смех отца, тычущий в его беспомощность и бесполезность. Не важно, что он сбежал из дому, что служит в Королевском Флоте Вестмарша, — ему никогда не оставить этот голос в Хилсфаре.

Дэррик вдохнул, глубоко, захлебываясь воздухом.

— Ладно, забыли, парни. Малдрин, бери пару человек, и, если не трудно, раздобудьте немного воды. Я хочу залить этот костер, чтобы он уже не разгорелся снова — ни нарочно, ни случайно.

— Есть, сэр, — ответил Малдрин, немедленно развернулся и ткнул пальцем в двух первых попавшихся матросов, веля им сопровождать его.

Быстро обыскав припасы часового, моряки выудили пару бурдюков с водой. Вылив их на промасленные факелы, они отправились к кромке утеса, чтобы попробовать набрать еще воды и закончить работу.

Развернувшись, Дэррик шагнул к верзиле-пирату, которому Мэт связывал за спиной руки шейной косынкой.

— Сколько дозорных на берегу? — спросил он.

Человек молчал.

— Я не собираюсь задавать один и тот же вопрос дважды, — предупредил Дэррик. — С этого момента позаботься сразу понимать то, что я тебе говорю, и учти, что ты мне полезнее мертвым, чем живым. Я не хочу завершать предприятие, волоча за собой пленника.

Лон сглотнул и попытался выглядеть вызывающе.

— На твоем месте я бы ему поверил. — Мэт легонько похлопал пирата по щеке. — Когда он в таком состоянии, то предпочтет приказать, чтобы тебя сбросили с горы, нежели ждать, пока ты решишь, стоит ли отвечать на его вопросы.

Дэррик знал, что лежащему на земле пирату трудновато чувствовать себя хозяином положения, ведь верзиле было не известно, что друг не позволил бы Дэррику поддаться порыву. В любом случае все уже позади — моряк снова обрел контроль над собой.

— Так что давай, — по-своему, по-доброму подначивал Мэт пленника, опустившись рядом с ним на корточки, — расскажи нам, что ты знаешь.

Пират с подозрением оглядел обоих:

— И вы оставите меня в живых?

— Да, — не колеблясь, ответил Мэт. — Даю слово и плюю на ладонь, чтобы скрепить сделку.

— А откуда мне знать, можно ли тебе верить?

Мэт рассмеялся:

— Ах ты, старый пес, мы же позволили тебе дожить до этой секунды, разве не так?

Дэррик посмотрел сверху вниз на пленного:

— Итак, сколько ваших здесь?

— Мы вдвоем, — угрюмо ответил пират.

— Когда должна быть смена караула?

Помедлив, пират сказал:

— Скоро.

— Жаль, — прокомментировал Мэт. — Если в следующие несколько минут что-нибудь произойдет, мне придется перерезать тебе глотку.

— Мне казалось, ты пообещал сохранить мне жизнь, — запротестовал пират.

Мэт снова потрепал его по щеке:

— Только если мы не наткнемся на неприятные сюрпризы.

Пират облизал губы:

— Новые дозорные не придут до рассвета. Так что, может, вы просто уйдете, и Райтен не будет злиться на меня за то, что я не зажег сигнальный горшок.

— Что ж, — кивнул Мэт, — план неплох. Я, возможно, и согласился бы с ним, да только вот, видишь ли, мы пришли сюда с важной миссией.

— Конечно. — Пират тоже закивал.

Поведение Мэта, все понимающего и вежливого при любых обстоятельствах, зачастую приводило людей в замешательство.

Дэррик испытал несказанное облегчение. Он не ждал смены охраны среди ночи, но теперь получил подтверждение того, что у них есть еще несколько часов, чтобы вернуть королевского племянника до того, как утренние лучи обласкают землю.

— А как насчет племянника короля? — поинтересовался Мэт. — Он всего лишь мальчишка, и я не хочу услышать, что с ним произошло какое-нибудь несчастье.

— Мальчик жив.

— Где он? — теперь спросил Дэррик.

— Его забрал капитан Райтен. — Пират плечом вытер кровь с губ. — Он держит его на «Барракуде».

— А где можно найти «Барракуду»?

— В гавани. Капитан Райтен не позволяет ей никуда выходить, если сам не на борту.

— Хорошо. — Дэррик взглянул на восток, заметив мимоходом, что Малдрин и его команда вернулись с бурдюками, которые они наполнили при помощи оставленного на скале троса. — Подними этого человека и поставь его на ноги, Мэт. И заткни ему хорошенько рот.

— Есть, сэр. — Мэт вздернул пирата за шкирку, придавая ему вертикальное положение, и достал из кармана еще один платок — сделать кляп.

Шагнув ближе к пирату, Дэррик почувствовал себя как-то нехорошо, когда тот вздрогнул и попытался отодвинуться, и остался на месте только потому, что сзади путь к отступлению ему преграждал Мэт. Едва не прижимаясь к разбойнику щека к щеке, Дэррик тихо проговорил:

— Надеюсь, мы достигли взаимопонимания, ты и я.

Между ними повисло молчание, и пират взглянул на Мэта, но тот не собирался оказывать ему поддержку. Тогда пленник посмотрел на Дэррика и с надеждой кивнул.

— Отлично. — Дэррик неприветливо улыбнулся ему. — Если попытаешься предупредить своих приятелей, а ты можешь попытаться, я перережу тебе глотку так же спокойно, как рыбак потрошит рыбу. Кивни, если ты меня понял.

Пират кивнул.

— Не люблю пиратов, — заявил Дэррик. — Честный человек может жить достойно, не грабя при этом своих соседей. Немало разбойников я перебил в Великом Океане и Заливе Вестмарша. Еще один счета сильно не увеличит, но я буду чувствовать себя немного лучше. Это ясно?

Пират снова кивнул, и в глазах его заблестели крокодиловы слезы.

— Кристально ясно, сэр, — энергично вставил Мэт, хлопая верзилу по плечу. — Не думаю, что после твоих доскональных объяснений у нас возникнут проблемы с этим парнем.

— Прекрасно. Веди его за нами. Да держи под рукой. — Повернувшись, Дэррик направился на восток, держась края горного массива Клюв Ястреба, ведущего прямиком к порту Таурук.