По волчьей тропе

Моен Джой

Бытует множество мнений касательно существования параллельных миров, но что до нашей героини? Ей не приходится выбирать. Ее дом – лагерь посреди города. Ее ремесло – погоня за монстрами. Чарли Коллинз предстоит борьба не только с внутренними чудовищами, но и уворачиваться от вполне реальных. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 4: Лагерь

Вернувшись в штаб, Чарли не заметила ничего необычного, но все равно испытывала какое-то необъяснимое волнение. Оно оказалось настырным и неприятным. Будто зудит все тело, под кожей.

Оглядываясь вокруг, подсознательно, она знала, что ищет Ньорда глазами, но старательно делала вид, что наблюдает за происходящей шумихой. Здесь всегда шумно, как в рое пчел. Да и не может быть иначе.

Огромное здание из тёмно-серого камня с величественной лестницей и перилами занимает самый центр местности лагеря, окружённый высоким, таким же холодным серым забором из выеденного муравьями и пчелами камня.

Темно-бордовая крыша, казалось, доставала до самого неба, позволяя детям солнца — солнечным зайчикам весело перекатываться по гладкой поверхности.

В самом здании находятся классы для обучения, спальни, как для учителей, так и для новых учеников, спортивные залы, бесконечная библиотека.

Те, кто работает и учится здесь довольно продолжительное время живут в домиках поменьше, за поместьем. Территория достаточно большая, чтобы вместить в нее огороды, сад, место для отдыха, лаборатории, но и людей здесь хватает.

Каждый спешит куда-то, всем хочется успеть сделать что-то значительное за свою короткую жизнь. Иногда я думаю, а есть ли другие миры? Действительно ли настолько бесконечна наша вселенная, как о том толкуют учёные и философы? Есть ли другой, такой же мир, но без монстров вокруг.

В старых книгах нет упоминаний откуда они появились, они будто были всегда. Выпрыгивали из тёмных углов комнаты, из-под кроватей, заброшенных зданий, пока люди не взяли все в свои руки и не дали им отпор, переставая глупо и бездарно умирать в попытках спасти свою жизнь.

Будто чей-то больной разум придумал мой мир, и нам всем больше ничего не остаётся, как принять правила этой игры. Постепенно человечество все больше стало разбираться в монстрах. Различать их виды, узнавать все более изощрённые способы убийства.

Более грамотные записывали свои знания и передавали из поколения в поколение, наращивая новые и новые подробности, будто нарост на панцире черепахи. В учебниках по истории убийств, да, и такая тоже есть, говорится, что раньше люди убивали друг друга, а позже с удовольствием переключились на монстров.

Эта книга до сих пор хранится в старой пыльной библиотеке, в кампусе. Свою актуальность она утратила, и теперь подпирала один из качающихся деревянных столов, на котором лежат куда более полезные экземпляры.

Желание крови и жестокость, присуще человеческому роду, так всегда было и будет, но как говорил мой учитель по фехтованию: нужно уметь направлять негативные эмоции в правильное русло. Найти ту самую точку и ненавидеть её, тем самым обращая свой гнев в пользу для своего тела, духа и общества».

Хороший был мужчина, пока его не выпили досуха очередные чудовища. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Девушка прошла к себе в комнату, умылась в ванной комнате и осмотрела себя в зеркало. Растрепанные почти чёрные волосы, такие же тёмные круги под глазами, бледное лицо, на которое и без того не ложится загар, по предплечью разливался фиолетовый синяк.

Красотка, ничего не скажешь.

С тихим рычанием девушка опустилась на свою койку. В комнате, помимо нее, жила ещё одна девушка, прибывшая совсем недавно, и ее почти никогда не было на месте. У новеньких много забот, учеба занимает большую часть их времени, и Чарли была рада этому.

Не придётся говорить, не придётся никому ничего объяснять. Она была уверена, что скоро Лейпциг вызовет ее к себе и устроит допрос с пристрастием, но пока, у нее есть немного времени морально к этому подготовиться.

Из кармана девушка достала свёрнутый листок бумаги и еще раз посмотрела на послание, оставленное ей Ньордом. Запах понемногу начал развеиваться, и ей вдруг стало грустно от осознания этого.

С одной стороны, ей бы хотелось иметь его частичку всегда с собой, где-то в маленьком потайном кармашке жилетки, о котором знает только она. Возможность вдохнуть его глубокий древесный аромат с резкой ноткой гвоздики и пряной сладкой груши.

Но с другой стороны, она и вовсе не желала знать его. Было бы идеально и вовсе никогда не встречать Ньорда Джефферсона. Но так случилось, что год назад в штаб прибыли два новых командира.

Каждый должен был взять себе под крыло по 2—3 команды, которые он будет курировать. Они направляли нас, оберегали и учили. Когда она впервые его увидела, то не смогла отвести взгляд.

Если бы ее поймали, то жестоко наказали бы за неподчинение приказу главнокомандующего «стоять смирно». Предполагалось стоять в строю и смотреть прямо перед собой, но он полностью завладел ее вниманием. Та сила, что была в нем, пронеслась вибрацией по ее телу.

Он казался самоуверенным, серьёзным, даже жестоким и одновременно сочетал это с мягкостью, щедростью и нежностью. Она видела это в его взгляде в тот самый день. Ей хотелось провести рукой по этой мягкой щетине на его щеках, узнать, насколько мягкими окажутся его волосы.

Он улыбался главнокомандующему во время разговора, обнажая ровные белые зубы. Передние клыки были чуть длиннее, и это придавало ему сходство с волком.

Чарли как-то раз видела волка. Ночью она вышла из домика, подышать свежим воздухом, наградить себя сигаретой за пережитый тяжелый день, и услышала шум. Повернув голову на звук, она заметила медленное движение, большое серое пятно остановилось и уставилось на нее пронзительным взглядом.

То же самое она ощутила, когда увидела, что от ее пристального взгляда мужчина повернулся и посмотрел прямо на неё. Улыбка с его лица сошла на нет, превратившись в ухмылку, он поднял левую бровь, будто спрашивая «ну и?». Чарли это ужасно смутило, и она поспешно повернула голову в исходное положение.

Улыбаясь на своей кровати от возникших воспоминаний, она ощутила, как скребётся в душе чувство, которое поселилось в ней довольно продолжительное время назад. Она не знала, как назвать это одним словом, но его симптомы ощущал каждый, хоть раз в жизни.

Тупая ноющая боль от утраты, разочарование, мертвые надежды и неисполненные желания. Есть ли хоть в одной книге нашей великолепной библиотеки название или определение ее чувствам? Есть ли рецепт зелья, способного его унять?

На смену приятным воспоминаниям пришли другие, они всегда приходят. Он предал ее, ушел тогда, когда она больше всего нуждалась в нем. Когда она больше всего надеялась, что он останется.

Он ушёл, и на месте всех надежд и чувств, у нее осталось лишь одно — гнев, который она решительно направляла на монстров снаружи лагеря и внутри себя самой.

Смяв злополучную бумажку, она выбросила ее в корзину под столом, стоящим рядом с кроватью, отвернулась к стене и позволила сну завладеть собой.