По волчьей тропе

Моен Джой

Бытует множество мнений касательно существования параллельных миров, но что до нашей героини? Ей не приходится выбирать. Ее дом – лагерь посреди города. Ее ремесло – погоня за монстрами. Чарли Коллинз предстоит борьба не только с внутренними чудовищами, но и уворачиваться от вполне реальных. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 1: Сердце монстра

Девушка бежит и прячется. Бежит и снова прячется. Если этот круг прервётся, то ее жизнь, скорее всего, закончится прямо здесь. Посреди старого тёмного здания, в котором все смердит, как из пасти монстра.

По факту так и есть, и даже хуже, ведь это сердце монстра, его логово, в котором с каждой секундой вероятность выбраться живым приближается к холодному и пустому нулю. Здесь пахнет смертью, разложением и сыростью.

Где-то среди этих мрачных гнилых стен прячутся монстры, ожидающие свежей плоти. Девушке остается лишь надеяться, что монстры ещё не поняли, что она проникла на их территорию. Поэтому ей приходится бежать что есть сил через бесконечные коридоры в поисках выхода.

Легкие уже горят, заглушать дыхание становится невыносимо, и ей начинает казаться, что ее сердцебиение уже слышно за милю отсюда. Маленький фонарик, сподручно прикреплённый к ремню, не стоит и включать, это привлечёт нежелательное внимание, к тому же, глаза ее, уже привыкшие к темноте, пока различают образы окружающих предметов.

Нужно успеть найти выход до того, как возникнет необходимость включать дополнительный свет. Она бы и вовсе не пошла туда, но это ее работа. Находить гнезда чудовищ и разорять их. Предмет, что нужен ей, находится в самом эпицентре жилища подменышей.

Это такой родственник фейри, о них то вы должны были слышать, хотя бы раз за свою жизнь. Дело в том, что один из подменышей завелся в маленьком городке, где жила она, и несколько тысяч других мирных, и не очень, жителей, и существовал бы и дальше, если бы число его жертв не начало расти так стремительно. А это могло означать лишь одно — это самка, которая, вероятно, имеет потомство.

Точно трудно сказать, произвела ли она уже на свет своего маленького мерзкого отпрыска или еще надеется сделать это в ближайшее время. Очевидцев этого события, как вы уже поняли, не нашлось. Лишь их скукоженные тела смогли дать ту крошечную долю информации, что сейчас имеется. Но можно ли их за это винить?

Так или иначе, прежде чем зачищать здание, необходимо выяснить многое. Сохранила ли самка запасы синовиальной жидкости, которой так тщательно питалась долгое время, сколько здесь особей, есть ли здесь еще живые люди, которым нужна срочная помощь. Этим девушка и занимается.

Учёные выяснили, что если смешать слюну подменыша, синовиальную жидкость из человеческого тела, и бог знает какие еще ингредиенты, то они спасают жизни людей и избавляют от серьезных травм и болезней. А это крайне важно в том мире, где людям приходится существовать рядом с монстрами.

В крайнем случае, если девушка все-таки будет замечена монстром, ей останется два выхода. Первый, и самый главный, бежать, искать выход, не раздумывая ни секунды, если же первое невозможно, то убить самку.

Убийство матери подменыша вызовет немедленную смерть всех её детей. Почему нельзя сразу прийти и сделать это, наверное, крутится в вашей голове? А ответ, крайне прост. У нас не хватает людей, чтобы так глупо их терять.

Приходить не подготовленными в логово врага, не располагая достаточным количеством знаний, это чистой воды самоубийство. Поэтому, нас разделяют на команды, в которую входят люди из разных отрядов.

Есть исключение. Отряд истребители, они же отдельная команда, выполняют самую грязную работу. В нем, как правило, 5—6 человек. Таких отрядов несколько, но все же недостаточно. Согласитесь, кто вот так просто подпишется на эту работенку?

В связи с этим, такой отряд направляют к гнезду лишь в крайних случаях. Есть так же архивариусы. В каждой команде только один такой человек, ведь кто-то же должен искать информацию, подковать команду знаниями, также, они обязаны обладать медицинскими навыками, на всякий случай.

Добавьте в команду 2-ух человек, которые нужны для устранения монстров одиночек, мешающих жить гражданам. Если мы располагаем информацией о том, что в городе бушует одиночный экземпляр, то отряд истребителей не нужен. Два охотника (зачищика) справятся без проблем.

Ну и последний отряд, без которого не обойтись ни одной команде — шпион. По одному человеку на команду. Одна из самых опасных позиций. Им не выдают должного оружия, которым обладают охотники, ведь по идее они лишь должны подобраться ближе к врагу и выяснить недостающую информацию. Стать глазами команды. Полнейшая глупость, скажете вы. Но так уж заведено, никто не смеет спорить.

Девушка слышит шорох, легкий и едва ощутимый, где-то дальше по коридору, и сразу приседает гуськом, осторожно на пятках отступая к первому косяку двери. Позади нее все чисто, она проверила. Себе нужно доверять, думает она.

Из-за пояса она достаёт маленький пистолет, которым можно выстрелить лишь трижды. Так просто подменыша не убить, даже зарядом с огнём. Но ей остается надеяться, что она сумеет отвлечь монстра достаточно, чтобы выйти на свободу, и еще раз почувствовать на коже дуновение тёплого весеннего ветра. Она крепко сжимает пистолет и так медленно выдыхает, что время, кажется, и вовсе останавливается.

Шорох прекратился, но все ее внимание теперь приковано к этой двери. Легкий вещмешок на плече кажется теперь непосильным грузом, несмотря на то, что в нем всего лишь несколько банок с солью, железной стружкой, бутылек святой воды и банка со свежей человеческой жидкостью, которую она самонадеянно вынесла из закромов монстра.

Живых людей она не нашла, как, впрочем, не нашла и мёртвых, что, несомненно, радовало. Она знает, что ей не было необходимости забираться так далеко в здание и что-то красть, это бы обязательно сделали истребители после зачистки. Но ей было нужно в очередной раз доказать себе, что она может это сделать. Она не боится смерти, не сильнее, чем разбитого сердца, которое ей уже не принадлежит.

В голову залез непрошенный образ. Его густые тёмные брови над глазами, будто грозовые тучи, глубокие синие глаза с серебристыми искрами, напоминающие ей безграничное ночное небо, на котором исполняют свой загадочный танец звезды.

Остановись, прошу тебя! Взывает она к самой себе, ведь сейчас самое неудобное время отвлекаться. Может быть, ее безрассудный поступок — это очередной повод поддеть его и что-то ему доказать.

Наконец, из мыслей ее вытаскивает тот же шорох, но настырнее и громче. Тянуть нет времени, скорее всего, если она продолжит тут стоять, то непременно столкнётся нос к носу с чудовищем, чего ей явно не хотелось. Достаточно монстра живущего внутри.

Девушка принимает единственное верное решение, которое приходит ей в голову. Нырнуть в соседнюю открытую дверь и надеяться на чудо, а именно на то, что мать чудовища, просто пройдёт мимо.

Обоняние у них не слишком-то хорошее, и вообще, это не самые сильные монстры, так что у неё будет шанс вырваться, не нанося себе ущерба.

Девушка пружинистым движением ныряет в комнату чуть поодаль жуткой двери и закрывает ее за собой, сначала быстро, а потом медленнее, чтобы не издавать много шума. Всего на долю секунды расслабившись и убрав мокрую прядь со лба, она поворачивается и видит перед собой горбатую спину существа, которое стоит между центром маленькой комнаты и гардеробной.

По крайней мере, когда-то это была гардеробная. Она бы закричала, но внезапное столкновение выбило из лёгких весь воздух. Дрожащей рукой, наведя пистолет на монстра, она решилась подойти чуть ближе, чтобы попасть точно в цель. Сглотнув ставшую комом слюну, она сделала пару шагов вперед.

Видимо, мать это услышала и повернулась, раскрыв девушке свое жуткой лицо, которое еще недавно было человеческим. Шкура уже начала слезать с липкой кожи существа, и оно закричало. Закричало так, как кричала бы любая другая мать, понимающая, что ее дитя скоро не станет.

Забавно. Ведь у таких существ нет никаких чувств друг к другу, лишь инстинкты. Вы найдете это утверждение в любой книге и любой библиотеке Баннака, каждый его житель знал об этом.

Пронзительный вопль болью отозвался в голове и ушах девушки, и та выстрелила, отдача была не сильная, но все же, вещмешок с ее плеча спал ниже. Вспышка, а затем искры и пламя ударили монстра прямо в лицо, отчего крик шпионки сорвался и превратился в хрип.

Девушка взяла себя в руки, осознав, что это ее шанс на спасение, и одним ударом ноги в грудь загнала монстра в гардеробную, плотно закрыв дверь за ней. Небольшой шкафчик и стул были подоткнуты под дверь, не считая щеколды и софы. Это ненадолго, но должно задержать мать.

Девушка молниеносно развернулась к выходу, но в проеме между комнатами на нее смотрел маленький мальчик. От ужаса его лицо исказилось в немом крике, а вместо привычных детских пухлых губ на нее смотрел рот миноги с горстью острых маленьких зубов. Мальчик рванул в соседнюю комнату в поисках убежища.

Дети подменышей не нападают, они сродни обычным детям. Боятся, прячутся, убегают. Они ещё не могут кормиться сами, поэтому без своей матери все равно не выживут. Но его мать еще жива, и когда ее кожу перестанет жечь, она сделает все, чтобы девушка осталась у них на ужин. В качестве главного блюда.

Девушка кинулась в соседнюю комнату и судорожно пыталась сообразить, что же делать дальше. Отпустить существо и бежать, или оглушить и его. Буквально через секунду она ощутила в руке боль и увидела, как дитя выхватило у нее с руки мешок, в котором, по-прежнему, находился драгоценный ингредиент для лекарства, и прыгнул в окно с диким воплем.

— Неееет!

Она не сразу поняла, что и сама кричит, ведь не каждый день видишь существо, так похожее на человеческое дитя, убивающее себя. Какой инстинкт смог бы объяснить такое поведение?

Зрелище обескураживающее. Она забралась на подоконник, но в непроглядной темноте уже ничего не было видно. И в то же мгновение, что-то толкнуло и ее саму в зияющий черный рот окна.

Она ещё не знала, что снизу ее поджидали люди из команды, а особенно один человек, который в момент падения отчётливо видел ее потерянное, но такое прекрасное лицо. Он понимал, что она видит что-то, чего не видит он, и нахмурил тёмные густые брови над синими глазами, с серебристыми искрами в них.

Он тотчас отдал команду растянуть брезент и не дать ей умереть. А из окна на него смотрел маленький мальчик, будто бросая вызов.

Девушка упала быстро, но казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она ощутила толчок приземления своего тела на что-то упругое.

Возможно ли так ощущать приземление, когда падаешь с 9 этажа? От усталости и шока глаза закрывались сами собой, и она не могла не поддаться этому чувству.

Мужчина испытал страх и облегчение, никак не выражающиеся на его каменном лице чувства, когда ее тело опустилось на брезент и слегка подпрыгнуло. Девушку осторожно переложили на импровизированные носилки, которые оставили у машины, пока подготавливали все для оказания помощи и транспортировки.

Мужчина подошёл вплотную к лежащей девушке, нежным касанием руки, он убрал ее темную, прилипшую к губам прядь волос, но не смог заставить себя улыбнуться. Даже сейчас, когда она была в безопасности, живая и такая красивая. На секунду, но все же расслабленная, без нужды защищаться от него.

Он увидел, как она приоткрыла глаза, и зеленое свечение зрачков постепенно отступило, возвращая глазам привычный цвет — причудливое сочетание орехового и терракотового. На левой руке он увидел следы от маленьких зубов, означающих, что существо пыталось от нее кормиться, но было слишком мало, и поэтому, при контакте с ее кровью выработало яд, отсюда зеленое свечение глаз и галлюцинации.

Он наклонился так близко, что почти касался губами ее губ и прошептал, надеясь, что она его слышит.

— Твой цвет глаз идет тебе куда больше.

В ее глазах читалось узнавание. Едва слышно, хриплым голосом она спросила:

— Я что в аду?

Мужчина горько ухмыльнулся и ответил еще тише:

— Когда ты придешь в себя, то это первое, что тебя ждет. Я об этом позабочусь.

Все было готово, и мужчине лишь оставалось наблюдать, как машина увозит девушку на базу. До последнего он не осознавал, что держит в руках ее вещмешок.

Костяшки пальцев побелели от нахлынувших эмоций, и только это выдавало его. Открыв мешок, он обнаружил большую банку с желто-зеленой густой консистенцией. И только тогда он улыбнулся, смотря, как машина скрывается за поворотом.