Огненный стяг. Тёмный светоч

Мия Мара, 2022

Хранителям удалось отстоять Дом Земли, но враг затаился и ждет подходящего случая, чтобы нанести новый удар. В этот раз Лине предстоит суровое испытание Темным светочем – древним артефактом Дома Огня, открывающим темную сторону магической силы. А ещё хранителям придется заглянуть в прошлое, ведь именно там кроется разгадка тайны Серого колдуна.

Глава 7. Дар (Сказка восьмая)

Время близилось к обеду, но старшие ведьмы пока так и не появились. «Тайное общество любителей пшёнки» давно переместилось в комнату Лины, оставив кота и ворона дремать на подоконнике.

Но стоило подросткам уйти, как советники тут же подняли головы и многозначительно переглянулись.

— Клятва на стихиях? — фыркнул Георг. — Невероятно. Во что мы вляпались? Это по твоей милости мы теперь состоим в тайном обществе колдунов-недоучек, — его раздраженный шепот резал тишину, словно зазубренный нож.

Кот-призрак от возмущения выпучил глаза.

— А что было делать?

— Держать язык за зубами, — рявкнул Георг и передразнил тягучий тон Тимофея: — «Запишите и меня в мстители». Тьфу!

— Сам же говорил, что нельзя спускать с них глаз, — нашел оправдание кот.

Но ворон с досадой махнул крылом.

— Нужно скорее доложить обо всём хозяйке.

Призрак молчал. Тогда Георг нетерпеливо заёрзал на жердочке, похлопал крыльями, а потом с недоумением уставился на товарища.

— Ты что же, усатая морда, решил клятву хранить?

В ответ Тимофей вальяжно развалился на подоконнике и хмыкнул.

— Вот ещё. Я что, зря когти крестиком держал? Но, думаю, хозяйка и без нас все знает.

Ворон немного помолчал, прикрыв черные круглые глазки.

— Хорошо. Давай подождём и посмотрим, что ещё придумают эти «любители каши». Напомни, кто из них придумал это идиотское название?

— Считай это коллективным творчеством. — Кот взмахнул полупрозрачным хвостом. — Лучше скажи, почему хозяйка так долго отсутствует?

— Не наше дело, — Георг вновь напустил на себя серьезный вид.

— Согласен. Просто интересно. Не нравится мне это бездействие. Из-за него недоучки срываются и тайные общества создают.

Ворон высокомерно задрал клюв.

— Эх ты, вроде помер уже, a ума так и не набрался. Я верю, что у хозяйки есть план.

Тимофей вздохнул.

— И мне хотелось бы верить.

— Не раскисай, мертвяк! Она им всем ещё покажет. — Георг засмеялся, а точнее заскрипел, как старая несмазанная дверь.

***

Чтобы хоть как-то скрасить ожидание, ребята решили сыграть в настольную игру. Достали из шкафа наугад какую-то коробку, расстелили поле прямо на полу и стали поочерёдно кидать кубики. Но мысли их витали далеко от карточек и фишек, поэтому игра шла вяло.

Тори устроилась рядом с Линой и поначалу внимательно следила за происходящим, но потом задремала, положив массивную голову на колени хозяйке.

Алиса украдкой наблюдала за Сашей. Тот в основном молчал, смотрел в окно отрешенным взглядом и почти не реагировал на шутки её болтливого братца.

Зато Егор был не в меру разговорчив. Сыпал старыми байками и анекдотами. Как всегда, когда нервничал и хотел это скрыть.

Одна только Соня хихикала над его шутками. Лина и Саша лишь изредка улыбались. Что касается самой Алисы, то ей было не до смеха — она умирала от неизвестности. Хотелось схватить телефон, набрать маму и всё выяснить.

— Ах, если бы здесь была Книга… — Алиса сама не заметила, как произнесла это вслух.

— Какая книга? — переспросил Егор.

Шеки сестры покрылись румянцем.

— «Книга Судеб», конечно. Мне вдруг захотелось снова ее почитать. Сказки всегда давали нам какую-нибудь подсказку.

— Разве она не осталась в Доме Земли? — в голосе Сони прозвучало сомнение.

— Дом Земли теперь временно здесь, — смущенно произнесла Лина. — Но я не хочу рыться в вещах Елены Захаровны.

— Зачем рыться? — удивился Егор. — Мы просто посмотрим. Такую книгу трудно не заметить.

Ребята переглянулись и, не сговариваясь, вскочили на ноги. Тори недовольно заворчала, когда Лина бесцеремонно подвинула её голову с колен, а «ходилка» так и осталась лежать на полу.

В комнате, которая прежде принадлежала Маргарите, стояла идеальная чистота. Такого порядка тут не было даже при жизни ведьмы Воды. Лина убиралась здесь с особой тщательностью, но волшебный фолиант ни разу не попался ей на глаза.

Все хорошо помнили, как именно выглядит «Книга Судеб». Толстая, в старинном переплёте, с потемневшими от времени страницами. Такую ни с чем не спутаешь. Но сейчас ничего похожего в комнате не наблюдалось.

Обычных книг здесь было много. Полки с аккуратно расставленными томиками тянулись от пола до потолка. Кроме того, старшие ведьмы, особенно Анна, регулярно подсовывали племяннице новые книжки, надеясь, что чтение поможет ей отвлечься от тягостных дум.

— А это что? — Соня ткнула пальцем на небольшой туалетный столик в углу комнаты. Там, рядом с флаконами духов и шкатулками тоже лежала какая-то книга. На гладкой поверхности новенькой обложки красовалось стилизованное под арабскую вязь название «Тысяча и одна ночь». — Не думала, что Елена Захаровна любит арабские сказки.

— А что? Я читал в детстве, мне понравилась, — сообщил Егор.

— Все читали, — перебила брата Алиса. — Но это, действительно, странно. — Её вдруг поразила догадка. — Дай-ка сюда.

Она повертела томик в руках — ничего необычного. Открыла. Послышался шорох перелистываемых страниц. Никакого подвоха.

Тогда девочка решилась на крайние меры и приказала:

— Открой тайное!

Несколько секунд ничего не происходило. Алиса успела решить, что ошиблась, и хотела вернуть книжку на место. Но та вдруг задрожала, выпала из рук прямо на журнальный столик и начала расти. Вскоре перед ведьмой Огня уже лежала раскрытая «Книга Судеб».

— Вот тебе и арабские сказки, — усмехнулась Соня.

— От нашей наставницы всего можно ожидать. — Голубые глаза Егора весело смотрели на сестру. — Ну что? Кто нашёл, тому и читать.

Алиса смутилась:

— Почему я?

— Ты же про книгу вспомнила. — Соня уже удобно устроилась в кресле. — Не томи.

Ведьма Огня посмотрела на Лину, и та едва заметно кивнула.

Саша ничего не сказал, но без слов было понятно, что он готов слушать.

Алиса обреченно вздохнула, села на диван, подтянула столик поближе и прочла название: «Дар».

— Что это вы задумали? — раздался вдруг знакомый тягучий голос.

Все повернули головы, пытаясь отыскать его обладателя на фоне обоев. Но кот сидел прямо у двери, обернувшись хвостом.

— Ничего особенного. Решили вот книжку почитать, — нашёлся Егор.

— Ту самую, о которой я думаю?

— Возможно.

— Тогда я тоже хочу послушать. И пень пернатый, думаю, не откажется. Неси его сюда, — потребовал кот у Егора.

— Оставь меня в покое! — возмущался разбуженный ворон, когда юноша поставил клетку на столик. Но, увидев перед собой волшебную книгу, покачал головой. — Нашли всё-таки.

— Я уже могу начать? — с раздражением спросила Алиса.

— Теперь можешь, — заявил кот. — Валяй.

Девочка склонилась над книгой, пробежала глазами первые строки и, испытав нехорошее предчувствие, принялась читать:

«Жил когда-то на свете молодой художник. Несмотря на легкомыслие юных лет, был он весьма талантлив и мастеровит. Даже самый унылый пейзаж под его кистью становился окном в удивительный мир, а деревья, облака и даже вода в реке будто обретали бессмертие.

Все вокруг восхищались дарованием юноши, но сам он относился к своим способностям равнодушно и не видел в них ничего особенного. Живопись была для него лишь средством заработка. Писал он на заказ портреты господ, праздно прогуливающихся по центральной площади городка.

Надо сказать, желающих запечатлеть себя для потомков было хоть отбавляй. Седовласые мужи и щеголеватые франты, чопорные матроны и прячущиеся за кружевными зонтиками молодые девы выстраивались в очередь к мольберту юного художника. И тот с лихвой удовлетворял их тщеславие, не стремясь что-либо приукрасить. Но результат на холсте неизбежно получался лучше оригинала, будто открывалась художнику скрытая от других лучшая часть человеческой натуры. Та, что ещё не была испорчена ни возрастом, ни дурным характером.

Однажды, летним солнечным днём, подошел к художнику какой-то человек и, назвавшись слугой богатого вельможи, передал приглашение прийти вечером в дом его господина.

Юноша засомневался, но любопытство взяло верх, и в назначенный час явился по указанному адресу.

Дом вельможи оказался вызывающе роскошным. Всё вокруг блестело позолотой. Хозяин — толстяк с отполированной до блеска лысиной — встретил художника в кабинете. Его похожие на сардельки пальцы нетерпеливо постукивали по обтянутому дорогим сукном столу.

— Я хочу, чтобы ты нарисовал портрет, — толстяк сразу перешел к делу. — Если ты и вправду так хорош, как говорят, получишь щедрое вознаграждение.

Едва взглянув на обрюзгшее лицо хозяина, юноша кротко опустил глаза.

— Боюсь, моего таланта не хватит, чтобы передать ваше величие, сеньор.

Толстяк громко расхохотался.

— Не прибедняйся! Я наслышан о твоих способностях. И не беспокойся, тебе не придется мучиться, добиваясь нужного блеска моей лысины. Не мой портрет надо написать.

— Чей же? — удивился художник, смущенный прозорливостью хозяина.

— Моей любимой дочери. Вчера ей исполнилось шестнадцать.

«Надеюсь, дочь симпатичней отца», — подумал юноша, но сказать ничего не успел, потому что в этот момент дверь распахнулась, и в кабинет вошла девушка.

Её движения были порывисты. Тяжелые темные локоны струились по белоснежным плечам. Губы алели, пьяня мечтами о пылких поцелуях, но взор больших голубых глаз тут же отрезвлял, подобно тому, как отрезвляет ледяная вода чистейших горных озер. Дочь вельможи быстро пересекла комнату и встала подле отца. Она напомнила художнику ещё нераскрывшийся бутон розы. Невинный и полный страсти одновременно.

— Это моя Адель, — представил отец, с удовлетворением отметив, какое впечатление дочь произвела на художника.

— Так это вы будете писать мой портрет? — голос девушки был так же свеж и прекрасен, как журчание прохладного ручейка.

— Да… — кое-как сумел вымолвить художник.

Голова его шла кругом, а дыхание перехватило от волнения. Теперь он готов был задаром написать портрет этой юной богини, лишь бы ещё хоть раз увидеть её лицо.

— Надеюсь, вы — мастер. — Адель скептически оглядела художника. — Не желаю, чтобы меня изобразили похожей на куклу.

С того дня стал художник приходить в богатый дом и рисовать дочку хозяина. И с каждым мазком кисти влюблялся он всё сильнее и сильнее, пока однажды не понял, что потерял голову. Но девушка будто не замечала его. Часами покорно стояла она в грациозных позах, но как ни манили алые уста, голубые глаза оставались холодными.

Работая над портретом, художник так увлекся, что перестал бывать на площади, почти не спал и не ел.

И вот спустя какое-то время картина была готова Увидев её, хозяин пришел в восторг. С холста на мир смотрела его любимая дочь, настолько живая, что, казалось, вот-вот повернет голову или заговорит. Художнику удалось передать даже мельчайшие детали: крутой изгиб бровей, упрямую линию подбородка и нежный румянец на белоснежной коже, а главное, непокорный характер девушки.

— Ах! — восхищенно произнесла Адель. — Она словно моё отражение.

Довольный вельможа пожаловал художнику щедрое вознаграждение — мешочек с золотыми монетами. Но юноша, получив награду, вдруг ощутил, что его жизнь кончена. Работа завершена, а значит, не видать ему больше прекрасную Адель, не любоваться темными локонами и белоснежными плечами. Пытаясь заглушить тоску, очень быстро спустил он все деньги в кабаках и трактирах.

Как-то вечером вернулся художник с очередного кутежа в комнатушку, которую снимал. В ярости сломал мольберт и кисти, а потом бросился на кровать и пожелал отдать всё на свете, только бы прекрасная Адель полюбила его.

«Ничего не жалко, — думал юноша. — Да и нет у меня ничего, кроме никчемной жизни».

Но судьбе было угодно выполнить его желание. На следующее утро в дверь настойчиво постучали. На пороге стояла Адель. Спросонья художник не мог поверить глазам. Губы девушки клялись ему в вечной любви, а глаза смотрели с теплотой и нежностью.

Молодой человек был на седьмом небе от счастья. Поспешил он к вельможе — просить руки его дочери.

— Что ж, не таким я видел будущее Адели. — Покачал лысей головой толстяк. — Ну да ладно, с таким даром, как у тебя, и при правильном подходе — без денег не останетесь.

Сыграли влюбленные свадьбу, построили дом на щедрое приданое невесты, стали ждать первенца.

И вот пришло время художнику снова браться за кисти, но как ни старался, руки не слушались. Картины выходили пустые и бездушные. Постепенно стал догадываться он, какую судьба взяла с него плату. И сначала она не показалась ему слишком высокой.

«Я ведь не только талантлив, но и мастеровит, — успокаивал он себя. — Проживу и так. Разве может сравниться какой-то дар с улыбкой любимой? Разве может он поспорить с теплом её объятий?»

Тесть художника тоже надежды не терял. Помог зятю организовать выставку. Одели картины в богатые рамы, вывесили в просторных залах. Но затея провалилась — с холстов на гостей смотрели безжизненные пейзажи и лица, похожие на маски. Лишь портрет Адели, написанный до свадьбы, был всё так же прекрасен и притягивал взоры. Но тем сильнее ощущалась разница между ним и новыми картинами.

Пошли слухи, что художник растерял мастерство, что источник его творчества иссяк.

Тогда-то понял юноша, что был для него дар не просто умением, а искрой, неотъемлемой частью его самого. Выпросив у судьбы любовь, потерял он не только талант, но и самого себя.

Что до любви, то и она, как водится, вскоре пошла на убыль. Вот уже не такой белой начала казаться художнику кожа молодой жены, не такими алыми губы. А голос и вовсе стал походить на карканье.

«Как я мог поменять свой дар на неё?» — удивлялся он, глядя, как беременная жена неуклюже передвигается по комнате.

Стал художник вновь пропадать в трактирах и кабаках, а однажды, вернувшись с очередного кутежа, ударил подвернувшуюся под руку жену, выместив на ней свое отчаянье. А потом рухнул без памяти на кровать и пожелал отдать всё, лишь бы дар к нему вернулся.

Но на этот раз судьба не пошла на сделку, ведь она не верит тем, кто однажды уже отверг её дары.

Пока художник спал, Адель собрала вещи и вернулась к отцу. Голубые глаза девушки вновь стали холодными и оттаяли только после рождения сына. Вельможа с радостью принял дочь — в отличие от зятя, этот мудрый человек умел ценить подарки судьбы.

Что касается художника, то он вынужден был уехать из города и остаток жизни перебиваться случайными заработками, проклиная скупую и жестокую долю».

Как только последняя строчка сказки была дочитана, «Книга Судеб» тут же захлопнулась и начала уменьшаться.

Ребята сидели в тишине, пытаясь прийти в себя и вырваться из объятий чужой судьбы. Они никак не могли привыкнуть к шуткам волшебной книги. Ещё мгновение назад они рисовали портрет прекрасной девушки и молили судьбу вернуть дар, а сейчас за окном тарахтела проезжающая машина.

Алиса вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками, не заметив, как Саша качнулся в её сторону, стремясь утешить, но удержался в последний момент.

— Что с тобой? — спросил Егор у сестры.

Та подняла заплаканное лицо. Зеленые глаза юной ведьмы Огня от слез стали малахитовыми.

— Отстань! Отстаньте все! — Она вскочила на ноги и, оттолкнув брата, стоявшего на пути, выбежала из комнаты.

— Не надо было ей читать эту сказку. — Лицо Саши сделалось мрачным.

Лина поспешила следом за подругой, чтобы успокоить её.

— Мда… Кто же знал, что книга так точно попадёт, — задумчиво произнес кот-призрак.

Егор кивнул.

Соня, которая не была в курсе проблем Алисы, удивилась:

— О чём это вы?

— Алиса перестала рисовать. Давно не прикасается к альбому, — объяснил Егор.

— Тогда надо её как-то помочь, — начала ведьма Воды, но ворон остановил её.

— Не надо, — спокойно сказал он. — Юная дочь Огня должна сама справиться. Это только её битва. У каждого из вас свои страхи и свои битвы.

— Я думала страхи уже позади.

— Эх, наивная…Они всегда будут. Вопрос — поддашься ты им или нет.

В комнату вернулась Лина.

— Алиса заперлась в ванной и не желает разговаривать.

В этот момент в коридоре послышался стук. Через минуту подобно торнадо в квартиру ворвались старшие ведьмы Огня и Воздуха. Анна сразу же направилась к Саше.

— На этот раз всё обошлось, тебя ни в чём не обвиняют, — произнесла женщина, глядя на бледного, как полотно, племянника.

Все, включая ворона и кота, с облегчением выдохнули.

— Что с ним? — Саша взглянул на тетку исподлобья.

— Павел Скворцов в коме. Врачи не понимают, как его лечить.

Егор хихикнул.

— Перестань! — одернула его мать и приблизилась к Саше. — У тебя нет желания исправить ситуацию?

Но тот упрямо покачал головой, не смея поднять глаза на старшую ведьму Огня.

Ольга на мгновение вспыхнула от гнева, хотела ещё что-то сказать, но наткнулась на твердый взгляд Анны и передумала.

— А где Алиса? — вспомнила она про дочь.

Ребята понурили головы.

— Что случилось?

— Ничего, — ответил Егор. — Она плачет в ванной.

— В ванной? Но почему?

— Мы читали книгу…

— Так, и…

— Мы читали «Книгу Судеб». Там была сказка о художнике…

Ольга всплеснула руками, подошла к ванной комнате и прислушалась. Из-за двери доносились приглушенные рыдания. Ведьма осторожно постучала.

— Алиса, открой. Это я.

Всхлипывание прекратилось, потом лязгнула щеколда, и на руки ведьмы Огня упала заплаканная дочь.

— Ох, мамочка, кажется, я предала свой дар.