Антоша, вставай

Михаил Михайлович Сердюков, 2023

В сорок два года у Антона никогда не было отношений, настоящих друзей и хоть какого-то выбора. Он живёт в московской хрущевке с матерью, которая постоянно че-то недовольна. Антон насквозь пропитался страданиями, поэтому единственным место своего спасения он находит в снах. Туда его мать еще и не добралась, там он чувствует себя защищённым, только надолго ли?

9.

Новая работа располагалась недалеко. Чтобы добраться до нее, даже не нужно было спускаться в подземный зверинец. На улице гуляла осенняя хандра, и, кажется, я ее подцепил. Музыка в наушниках не выручала, да и мысли о сне не приносили былой радости. Я ощущал себя полным ничтожеством, у которого нет ни единого объяснения — для чего терпеть этот ад? Меня не привлекала идея оставаться официантом чужого счастья, а своего за всю жизнь я так и не почувствовал. Редкие светлые моменты не могли переплюнуть годы тоски.

Кинчев в ушах пел про веретено, а я думал о цифре одиннадцать из сна. Чутье подсказывало, что оно что-то значило и имело какой-то вес — только какой?

Навигатор на телефоне показывал — до пункта назначения осталось две минуты. Я снял наушники, и нескончаемый шум проезжающих мимо машин заменил песни группы"Алиса”. В Москве почти невозможно скрыться от невыносимого звука трения шин об асфальт и сирен скорой помощи с полицией на пару. Город был пропитан этим бесконечным гудением. В пять утра на Ленинском проспекте под моим окном движение было такое же, как и в семь вечера, когда все возвращались с работы. Я вырос в колыбели этого тарахтенья.

— Сергей Валерьевич? — после длинных гудков спросил я.

Я стоял по адресу, что нацарапала старуха на мятом клочке газетной бумаги.

— Да, — коротко ответил мужчина.

— Это Антон, от Валерия Дмитривича, мне…

— А, — перебил мужчина, — ты уже тут?

— Да, — я посмотрел на бумажку с адресом: проспект Вернадского, 127. Рядом была напечатана статья про Галкина и его детей.

— Обходи дом со двора, — сказал он и положил трубку.

Сергей Валерьевич стоял в окружении гастарбайтеров из Таджикистана в желтых плащах. У всех на плечах висели огромные рюкзаки с надписью"Яндекс.Еда”, лишь начальник сохранял вольный стиль в одежде, что делало его еще выше по званию. На вид он был моих лет. Невысокий мужчина с редкой седой бородой и лысиной до самого темечка. Волосы на его голове раздвинул Иисус, так же, как воду в священных писаниях. Он носил широкие джинсы и поверх вязаного свитера потертую кожанку. Недалеко от импровизированной сходки стояли прикованные велосипеды, на которых по всему городу разъезжают доставщики разных мастей. Я подошел к шефу и принялся изучать обувь присутствующих.

— Я не знаю, что там пообещала твоя матушка моему бате, но тот дал твердое наставление пристроить тебя, — отводя меня в сторону, сказал Сергей Валерьевич. — Херовая это затея, но против батьки не попрешь, лучше сразу застрелиться. Выкладывай, пауэрбанк купил?

— Не купил. Торопился.

— А что с голосом?

— Перегородку оперировали.

Сергей Валерьевич покачал головой, то ли от жалости, то ли из-за моего внешнего вида.

— Ты где костюм раздобыл? Я в школе девок в таком же щипал.

Не дожидаясь ответа, он продолжил:

— Телефоном пользоваться умеешь?

Я кивнул.

— Сейчас я принесу плащ, рюкзак и выдам велосипед под роспись, а ты пока скачай"Яндекс.Доставка” и зарегистрируйся. Медкнижка есть?

— Дома.

— Завтра чтоб принес, пока работаешь так. Что делать, знаешь?

— Возить еду.

— Чертов гений, — шеф ударил меня по плечу. — Рабочий день восемь часов, выполнять должен не меньше одного заказа в два часа, в день минимум четыре доставки. Больше — хорошо. Меньше — штраф. Понял?

Я кивнул.

— Оформишь самозанятого у себя в онлайн-банке, туда будут приходить деньги. Понял?

Я снова кивнул. Он подошел ко мне поближе и принюхался.

— Ты на рыбном рынке был?

— Нет.

— Воняешь хуже, чем протухший карась. В следующий раз унюхаю — штраф. Вопросы есть?

Мне стало как-то неловко, поэтому я предпочел вопросов не задавать, хотя они были и касались возможности вздремнуть днем.

— Ну вот и здорово, — он снова похлопал меня по плечу. — Уж не знаю, что твоя матушка наплела бате, но инструктаж ты получил как вип-клиент. У тебя, кстати, такие будут, улыбайся им как следует, получишь хорошие чаевые.

Я неуверенно натянул улыбку, но шеф лишь покачал головой.

— Хорошо, приятель, купи себе пауэрбанк, — он указал на"Связной” через дорогу, — а затем возвращайся в офис, выдам тебе инвентарь.

***

Продолговатый пауэрбанк фиолетового цвета стоил восемьсот сорок девять рублей. Сдачу с тысячи нужно было вернуть старухе, потому что она обязательно попросит чек. Меня это не раздражало. Я радовался новой игрушке, которую давно хотел. От радости я парил в облаках. От этого у меня румянились щеки и даже расправлялись плечи. Несмотря на то, что телефон еще не разрядился, я уже подключил его к переносному аккумулятору и взволнованно наблюдал, как бегает индикатор зарядки.

Вокруг меня ходили таджики с большими желтыми баулами за спиной. До меня доносилась какая-то незнакомая речь. Складывалось ощущение, что я оказался за границей нашей необъятной страны, хотя в других местах бывать не доводилось. Я представил себя в Таиланде, на своем острове, куда возвращался каждую ночь. В журнале этот остров назывался Пхи-Пхи. Автор статьи утверждал, что такое изысканное название появилось благодаря одной особенности — на острове совсем не было машин, и люди перемещались исключительно на мопедах, а чтобы предотвратить аварию, водители байков всем пешеходам или друг другу кричали"пи-пи”.

— Вы только посмотрите, кто у нас тут расселся… — раздался низкий голос, — ха, да это же Сопля.

Только человек из прошлой жизни мог называть меня Соплей, а свою прошлую жизнь я бы хотел забыть, поэтому меня передернуло и сжался в клубок.

— Антон Павлович Федько, ха, кто бы мог подумать.

Я изо всех сил старался не подавать виду, что слышу слова того, кто ко мне обращается. Я замер, боясь пошевелиться. Я считал, что если смогу просидеть не двигаясь хотя бы пять минут, то меня не заметят.

— Все еще танцуешь под мамкину дудку? — мужчина подсел рядом со мной и ткнул в бок. — Небось с ней живешь, а, приятель?

Я сжал челюсти так крепко, чтобы не проронить и звука. Мне даже пришла мысль задержать дыхание, чтобы незваный гость оставил меня в покое.

— Сто процентов с мамой живешь. Если бы жил с бабой, то не вонял бы так кислятиной, — его передернуло. — Или это у тебя был жаркий секс перед работой?

Я закрыл глаза. Мне стало не до радости; покупка долгожданного пауэрбанка, возможность почти беспрерывно смотреть ТикТок и листать Тиндер утонула в бездне моего негодования.

— Петя Князев, помнишь такого? А?

"Князь”, — сказал я про себя, сохраняя неподвижность.

— Держи форму и рюкзак, — вдалеке раздался голос Сергея Валерьевича.

— О, шеф, представляешь, это же Антоша — мой одноклассник. Мы с ним вместе школу заканчивали.

— А что он у тебя сжался, как черепаха?

— Шеф, да кто его знает, это же Антон Федько, он всегда был таким. Вот мать у него с яйцами, всех во дворе гоняла, а этот… — протянул Князь, — одним словом — Сопля.

— А че Сопля-то? — поинтересовался Сергей Валерьевич.

— Ему перегородку прооперировали в девятом классе, постоянно шмыгал на последней парте.

Возникла непродолжительная тишина.

— Ты зарегистрировался в"Доставке”?

Я кивнул, держа глаза зажмуренными.

— Ты что с ним сделал? Ну-ка отойди.

Кажется, Князь повиновался, потому что после команды шефа рядом со мной стала ощущаться пустота. Когда я понял, что этого выскочки рядом нет, открыл глаза. Я проморгался и увидел Сергея Валерьевича и Петю Князева перед собой. Последний здорово раскабанел и стал обладателем такой огромной морды, что она с минуты на минуту должна была треснуть. Красное лицо мужчины и его черные глаза, в которых читался лишь один вопрос"Че?” в один миг вернул меня в прошлое. Я вспомнил, как он бил меня ногами в раздевалке после физры, а потом заставлял пить из туалетного бачка. Но самое стремное случилось в старших классах, когда он стянул с меня трусы перед девчонками. Мне стало так стыдно, что я целую неделю просидел дома, обманывая мать, что у меня температура. Для правдоподобности держал лицо замотанным в полотенце над кипящим чайником. Мне приходилось просыпаться ни свет ни заря, чтобы провернуть этот трюк, но только так я мог спасти себя от насмешек этого дегенерата.

— На велосипеде ездил в детстве?

— Ездил, — ответил я.

— Петя, дуй работать, — сказал Валерьевич, а мне взглядом указал на выход.

Князь недовольно затопал на месте, покачивая головой.

— Ну, давай, Сопля, еще увидимся, — он подмигнул и пошел в сторону к кучке парней, которые о чем-то хлопотали на незнакомом языке.

— Не обращай на него внимания, обыкновенный выскочка, — тихо сказал Сергей Валерьевич, — ты же знаешь, такими людьми становятся не от хорошей жизни. Унизив других, они не чувствуют себя ущербными. Понял?

Я кивнул. Шеф вызывал во мне тепло. Рядом с ним становилось легко и появлялось ощущение безопасности. Он внушал уверенность.

Выйдя на улицу, Валерьевич провел мне инструктаж по езде на электрическом велосипеде. Ничего сложно. По его словам, ездить можно только по тротуарам, на светофорах притормаживать, на проезжую часть не выезжать. Он ввел меня в курс дела за считанные минуты, и все его слова вносили ясность в работу. Становилось понятно, что старуха и вправду впервые откопала годное занятие.

— Когда выскочит пуш-уведомление, просто прими заказ и езжай, куда покажет приложение. Понял?

Я кивнул.

— Ты как в школе учился? Тройки были?

— Были.

— Ты смотри, а головой киваешь, как круглый отличник.

Я улыбнулся. Мне снова стало так радостно на душе, как в детстве, когда учительница по литературе выделила мое сочинение про"Жука, который угодил в пылесос”, сказав, что это лучшее, что она читала из всего класса.

— Ну, не подводи мать, — он положил руку мне плечо, — она очень уж постаралась, чтобы ты оказался тут. Понял?

Моя голова уже автоматически отреагировала кивком.

— Посматривай на экран и ни в коем случае не пропусти уведомление. Дальше действуй по инструкции: взял заказ в одном месте, доставил в другое, улыбнулся.

Шеф пожал мне руку и вернулся в офис. Я остался около электрического велосипеда один. Солнечная погода подыгрывали моему настроению. Я чувствовал себя героем фильма, который преодолел все невзгоды. Я уже и позабыл, что умею чувствовать что-то подобное. И про себя, прославляя судьбу, насмехался над ее иронией — для того, чтобы оказаться здесь, меня должны были выпереть из"Дикси” за дневной сон. Вчерашняя брань Старой Карги стала проходным билетом в новую жизнь. Выслушав ее нотации, я заплатил сполна за свое право почувствовать себя хоть на йоту счастливее.

Я сидел на лавочке и пялился на включенный экран телефона. Мне хотелось как можно скорей получить заказ и дернуть на свой первый вызов. Я представлял себя майором Соловцом из"Улиц разбитых фонарей”, который должен во что бы то ни стало сделать свою работу чисто.

Телефон в руках предательски молчал. Меня так сильно распирало от ожидания, что я то вставал с лавочки, то садился на нее обратно. Впервые за последние дни я был так возбужден, что совсем не думал о сне. Не отрывая взгляда от экрана, никак не мог найти себе место. Даже велосипед осматривал одним глазом, а вторым смотрел на свой “Ксиоми”, чтобы не пропустить важное сообщение.

— Сопля, а Сопля.

"Только не это”, — подумал я.

— Получается, мы с тобой теперь коллеги, так, что ль? А, приятель?

Я не отводил глаз от телефона и делал вид, что ничего не слышу. Но Князя, кажется, это только раззадорило еще больше.

— Что молчишь, Сопля, думаешь, ты здесь важная птица и теперь можешь не замечать людей? А? — он подошел ближе и толкнул меня в плечо.

Я продолжал смотреть в экран, повторяя про себя слова из песни Кипелова:

Встань, страх преодолей, встань, в полный рост,

Встань, на земле своей и достань рукой до звезд.

— Что ты там бубнишь? Сопля, забыл как в школе я тебя снегом кормил? Сейчас снега нет, могу и землей угостить.

Он снова меня толкнул, да так сильно, что я пошатнулся, но все же смог устоять на ногах. Я продолжал делать вид, что его не существует. Важнее экрана телефона для меня ничего не было. Я ждал сообщения и молился о том, чтобы оно появилось как можно скорей.

На экране внезапно высветилось уведомление от ресторана"Теремок”. Мой заказ уже готовился. Пока повара орудовали на кухне, мне нужно было примчать к ним, а после преодолеть расстояние в два с половиной километра, чтобы отвезти его клиенту. На выполнение этого задания мне давалась двадцать одна минута. Меня уколола приятная дрожь, и холодное волнение растеклось до самых пяток. Не выключая экрана, я убрал телефон в карман и, оттолкнув Князя плечом, залез на велосипед. На лице громилы читалось недоумение. Я надавил на кнопку пуска и сорвался с места. На мгновение закрыл глаза и представил, что мчу по своему острову на шустром"Триумфе”. Впереди меня ждет Катя и ночное небо, созданное лишь для нас двоих.