НЕФТЕЮГАНСКИЙ ИЗЛОМ

Михаил Митрофанович Метаков, 2023

Книга посвящена трагическим событиям, коренным образом изменившим судьбу небольшого сибирского города в Ханты-Мансийском автономном округе-Югре. 26 июня 1998 года по дороге на работу выстрелом в упор был убит Владимир Петухов – первый всенародно избранный мэр Нефтеюганска. Не будет большим преувеличением сказать, что события, приведшие к роковому финалу, стали своеобразным перекрестком нашей новейшей истории, повлияли на магистральный путь развития всего нефтегазодобывающего и энергетического комплекса современной России. Даже сегодня истинные пружины и причины всех перипетий, приведших к кровавой развязке, до конца не раскрыты. Автор книги – очевидец описываемых событий, оказался тогда в эпицентре столкновения мощных разновекторных интересов. В книге приводятся ранее неизвестные факты и документы, проливающие свет на важнейшие детали непримиримого противостояния в родном для автора городе Нефтеюганске.

Глава 2

Юганскнефтегаз и ЮКОС обрели нового хозяина

Итак, восхождение Владимира Петухова на собственную «голгофу» началось. Заимствуя этот библейский образ как символ мученичества и страданий, не ставлю перед собой задачу подчеркнуть или подтвердить исключительно фатальную обреченность пути мятежного мэра. Хронология противостояния Петухова и новых владельцев ЮКОСа не была с неумолимой логикой заточена на такой трагический исход, какой, к сожалению, случился на самом деле.

Конфликтная ситуация в целом и в частностях однозначно не являлась безвыходной и это обстоятельство следует выделить особо, иначе дальше придется банально ходить по замкнутому кругу и нелепо подыгрывать официальной версии убийства неугодного и неудобного главы. Для меня же — не сомневаюсь, что и для читателя тоже — важнее всего разобраться в нюансах и деталях юганской трагедии, следуя старой как мир мудрой поговорке о том, что «бог в мелочах, а дьявол в крайностях».

Было ли подлое убийство Петухова безальтернативным завершением его открытой и во-многом наивной в своей романтичности борьбы с верхушкой всесильного юкосовского монстра? Или существовал другой, выражаясь любимым словом из петуховского лексикона, — «цивилизованный» путь разрешения возникших противоречий? Как отдельные слова или поступки сплетались в клубок конфликтных несовместимостей? И т. д., и т. п. Поэтому, не делая скоропалительных выводов и обобщений, продолжим наше повествование именно в таком контексте и в хронологической последовательности…

Одного из идеологов создания первоначального ЮКОСа Владимир Петухов упомянул в своем обращении к избирателям в ходе выборов в Государственную думу в ноябре 1995 года и адресовал ему при этом особый упрек. «…Все события, происходящие в нашем регионе, — отмечал Петухов, — были спрогнозированы мною еще три года назад. Тогда я предупреждал бывшего зам. генерального директора по экономике АО Юганскнефтегаз П.Н.Федорова, что он является прародителем лишней административно-командной надстройки в виде АНК ЮКОС. Он не придал этому значения и она же его первого проглотила, оставив безработным…» («Приобский вестник», № 4 (43) от 14.11.95).

Прошло пятнадцать лет и «прародитель надстройки» Павел Федоров ответил Владимиру Петухову. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Ответ получился честным. Вот что писал журнал «Русский репортер» в декабре 2009 года:

«…Павел Николаевич Федоров — один из непосредственных организаторов компании ЮКОС. Еще той, государственной, которая впоследствии стала собственностью Михаила Ходорковского. Федоров ее создал, но ни одного дня там не работал. Зато до этого 10 лет проработал замгенерального Юганскнефтегаза. В 1992 году вместе с руководителями КуйбышевнефтеОргСинтеза и Самаранефтепродукта подписывал протокол о создании ЮКОСа. Авторучка, которой сделана запись, хранится в его служебном кабинете.

— Как вы перенесли распад Союза?

— Как личную трагедию. Особенно когда ЮКОС отдали Ходорковскому и его команде. Я ведь знал всю экономику, какие деньги уводятся. И сколько бы мне ни говорили, что они белые и пушистые, я понимаю, что они обокрали страну — несколько поколений людей, которые гробили здоровье в вагончиках и на вахтах, — кипятится Федоров, прибивая к столу воображаемых воров. — Ведь до двух миллиардов долларов в квартал выводили за границу. В документах вместо нефти писали «скважинная жидкость». Чтобы минимизировать налоги. Это их изобретение. С точки зрения экономики Юганскнефтегаз был лучшим предприятием в Союзе. И я не хотел участвовать в этом. Можно было, конечно, попытаться занять принципиальную позицию. Но я вслед за Артемом Тарасовым посчитал свои шансы на выживание, и вышло, что они невелики. Тем более начались покушения на наших менеджеров. Я ушел. А теперь, честно говоря, жалею. Останься я, судьба ЮКОСа и Нефтеюганска была бы, возможно, другой…» (Игорь Найденов. Калининградский сказочник. — Журнал «Русский репортер», № 49 (128) от 24.12.2009).

Да, были времена — кто воровал и грабил страну, кто геройствовал, кто умывал руки, а кто нищал, спивался, садился на иглу и увеличивал число могильных надгробий на кладбищах. Однако в любом случае комментарий Павла Федорова заслуживает внимания, доказывая порочную сущность созданного под эгидой Муравленко «надстроечного» ЮКОСа. При этом лишний раз подверждается случай с одним из упоминавшихся уже замгендиректора, которого чуть не убили — «начались покушения на менеджеров» это как раз о том, как крепко доставалось «випам», несогласным с политикой порабощения Юганскнефтегаза.

И абсолютно верное федоровское утверждение, что «с точки зрения экономики Юганскнефтегаз был лучшим предприятием в Союзе». Лакомый кусок юганских недр, насквозь пропитанных «черным золотом», как в свое время золотоносный канадский Клондайк притягивал авантюристов всех мастей и порождал множество запутанных, в том числе криминальных, историй.

—

Остается выяснить — когда и как началась самая активная фаза экспансии ЮКОСа и чем она обернулась для нефтеюганцев. Думается, лучше всего этот процесс можно исследовать, опираясь на хронологию событий и общедоступную информацию о главных героях…

Итак, 15 апреля 1993 года правительство Виктора Черномырдина во исполнение президентского указа (№ 1403/17.11.92) учреждает открытое акционерное общество «Нефтяная компания ЮКОС». Председателем совета директоров и президентом компании утверждается Сергей Муравленко.

В состав компании были включены: производственное объединение Юганскнефтегаз, Кубышевский, Сызранский и Новокуйбышевский нефтеперерабатывающие заводы, сбытовые сети Брянскнефтепродукт, Воронежнефтепродукт, Самаранефтепродукт, Орелнефтепродукт, Тамбовнефтепродукт, Липецкнефтепродукт, Пензанефтепродукт, Ульяновскнефтепродукт, а также ряд строительных и сервисных предприятий. В сентябре 1995 года решением правительства к активам ЮКОСа были добавлены производственное объединение Самаранефтегаз, сбытовая сеть Белгороднефтепродукт и несколько научно-исследовательских и производственных организаций.

Общий экономический спад в стране (1993–1995 гг.) негативно сказался и на нефтяной отрасли. К концу 1995 года, когда долг ЮКОСа перед бюджетом превысил 1 млрд. долларов, правительство приняло решение о продаже государственного пакета акций. В результате залогового аукциона и совмещенного с ним инвестиционного конкурса структуры банка Менатеп под руковдством Ходорковского получили 78 процентов ЮКОСа, второй по величине в России и четвертой в мире нефтяной компании.

Весной 2016 года Следственный комитет России сообщил о нарушениях в ходе приватизации ЮКОСа. По версии СКР, для участия в инвестиционном конкурсе и залоговом аукционе Михаил Ходорковский предложил — по сути принадлежавшие ему — закрытые акционерные общества «Лагуна» и «Реагент», умолчав при этом, что они не являются самостоятельными юридическими лицами. В конкурсе и аукционе победила «Лагуна», однако плата за акции была произведена за счет средств клиентов и вкладчиков банка Менатеп — у «Лагуны» таких средств не было и в помине. При этом Менатепу деньги возвращены не были, а через несколько лет банк вообще обанкротили.

В свою очередь, Михаил Ходорковский, приобретя акции ЮКОСа по заниженной стоимости, пообещал вложить в развитие компании 359 млн. долларов инвестиционных средств. Однако этого, как установил СКР, не было сделано, что позволило следователям прийти к выводу о том, что акции были получены господином Ходорковским «безвозмездно, на чужие деньги, а значит — похищены».

Такая купля-продажа ЮКОСа стала, пожалуй, одной из самых громких «историй» российской приватизации. Удивлению не было предела — каким образом огромную компанию с годовой добычей под пятьдесят миллионов тонн нефти продали всего за 150 миллионов «баксов», тогда как ее реальная цена была, по мнению многих экспертов, как минимум сто миллиардов долларов?

Пожалуй, исчерпывающий ответ на этот и другие неудобные вопросы из приватизационного прошлого России, дал сам Михаил Ходорковский, признавшийся 26 марта 2016 года на своей странице в Facebook, что приватизация ЮКОСа была действительно «несправедливой», но, как и «все прочие» участники залоговых аукционов, он купил компанию «по тогдашним законам».

Никто не открывает Америку: возникшие в те смутные годы отечественные бизнес-империи всей своей мощью противостояли попыткам федеральной и муниципальной власти завести их в правовое поле, чтобы умерить аппетиты, которые, как известно, приходят во время еды. Если точнее, то неограниченное «поедание» ресурсов и возможностей было величиной прямо пропорциональной слабости существовавшего в то время государства…

При хищническом рыночном беспределе девяностых, больше смахивающем на гибельную пандемию в масштабах всей страны, сугубо частный конфликт из-за налогов с каким-то местным главой — рядовое дело. Вряд ли такое событие могло кого-то напугать из власть предержащих, тем более, новых владельцев ЮКОСа. И уж совсем невероятным — по сути, фактическим признанием своей слабости — выглядело бы резонансное физическое устранение несговорчивого смутьяна-градоначальника.

Невольно напрашивается вывод — либо Петухов оказался недооцененной фигурой, сумевший напугать олигархат, либо он имел еще какой-то таинственный козырь в рукаве, либо за убийством стоят мотивы, которые пока не являются приоритетными в официальной версии. Судя по некоторым заявлениям представителей Следственного комитета, в том числе периодически возникающих в связи с просьбами о помиловании бывшего сотрудника службы безопасности ЮКОСа Пичугина, история далеко не закончена и теперь все будут решать как раз пресловутые «мелочи и крайности».

И еще одна короткая информация про завершение процесса становления бизнес-империи Ходорковского, чтобы больше к этой теме не возвращаться. Данные почерпнуты из общедоступных медийных источников, включая интернет.

В 2000 году был сформирован международный независимый совет директоров ЮКОСа, в который вошли представители мирового бизнес-сообщества. На тот момент ЮКОС стал крупнейшей российской нефтяной компанией. Основные акционеры владели ею через зарегистрированную в Гибралтаре офшорную холдинговую компанию Group MENATEP Limited. Эта компания была учреждена в 1997 году и на начало 2006 года ей принадлежал 61 процент акций ЮКОСа.

В 2001 году главный бенефециар Group MENATEP Limited М.Б.Ходорковский контролировал 59,5 процента акций, его ближний круг составили следующие совладельцы: Л.Б.Невзлин — 8 процентов, В.М.Дубов — 7 процентов, М.Б.Брудно — 7 процентов, П.Л.Лебедев — 7 процентов, В.С.Шахновский — 7 процентов, А.Д.Голубович — 4,5 процентов.

ЮКОС имел холдинговую структуру. Управляющей компанией для ОАО НК ЮКОС было ООО ЮКОС-Москва, учрежденное в 1997 году. Дочерними акционерными обществами, занятыми добычей нефти, управляло ЗАО ЮКОС ЭП, учрежденное в 1998 году. Дочерними акционерными обществами, занятыми переработкой нефти, управляло ЗАО ЮКОС РМ, учрежденное в 1998 году. В январе того же года стало известно о готовящемся слиянии компаний ЮКОС и Сибнефть с целью создания суперхолдинга ЮКСИ. Новую компанию должен был возглавить председатель объединенного правления Роспром-ЮКОС Михаил Ходорковский. Однако эта «барская затея» олигархов вскоре потерпела фиаско…

—

Теперь, кажется, пришло время спуститься на юганскую землю, но прежде еще несколько слов о главных «застрельщиках» всех юганскнефтегазовских и юкосовских пертурбаций. Неизвестно, когда и при каких обстоятельствах судьба свела Сергея Муравленко и Михаила Ходорковского. Но этого не могло не произойти в то бурное рыночное время, когда первый из них после создания АНК ЮКОС рвался со своей штаб-квартирой в Москву, а второй, внимательно отслеживая с высот Менатепа и почти министерских должностей общую конъюнктуру, сделал ставку на топливно-энергетический сектор и нефтянку.

Известно, что Ходорковский публично называл Сергея Муравленко в числе реальных совладельцев компании ЮКОС. Говорилось это не случайно, потому что именно с помощью Муравленко одно из ведущих предприятий нефтяной отрасли России с многотысячным трудовым коллективом по сути было продано за копейки тем, кто не разбирался в «нефтянке» вообще. Но зато имел влияние в коридорах верховной власти и обладал огромными живыми деньгами.

Вспомним еще раз — тезисно, специально и детально — что испытывал бывший замгендиректора по экономике Юганскнефегаза Павел Федоров в связи с развалом Советского Союза и продажей ЮКОСа с Юганскнефтегазом Ходорковскому:

«…Как личную трагедию. Особенно когда ЮКОС отдали Ходорковскому и его команде. Я ведь знал всю экономику, какие деньги уводятся. И сколько бы мне ни говорили, что они белые и пушистые, я понимаю, что они обокрали страну — несколько поколений людей, которые гробили здоровье в вагончиках и на вахтах…

…Ведь до двух миллиардов долларов в квартал выводили за границу. В документах вместо нефти писали «скважинная жидкость». Чтобы минимизировать налоги. Это их изобретение…

…С точки зрения экономики Юганскнефтегаз был лучшим предприятием в Союзе. И я не хотел участвовать в этом…

…Можно было, конечно, попытаться занять принципиальную позицию. Но я вслед за Артемом Тарасовым посчитал свои шансы на выживание, и вышло, что они невелики. Тем более начались покушения на наших менеджеров…

…Я ушел. А теперь, честно говоря, жалею. Останься я, судьба ЮКОСа и Нефтеюганска была бы, возможно, другой…» (Игорь Найденов. Калининградский сказочник. — Журнал «Русский репортер», № 49 (128) от 24.12.2009).

Проведенная Муравленко приватизация Юганскнефтегаза, создание первоначального ЮКОСа и последующая продажа актива Ходорковскому мало чем отличалась от рейдерского захвата — как уже отмечалось выше, несогласных нередко «уговаривали» битами, акции скупали за бесценок.

И в дальнейшем Муравленко и Ходорковский работали в тесном тандеме — один был профессионалом нефтяного дела, другой профессиональным финансовым махинатором. И оба были не чужими в правительственных кругах, в московской и заграничной бизнес-тусовке.

Фигура и биография Сергея Муравленко нефтеюганцам в общем-то хорошо известна, по ходу повествования мы еще не раз будем к нему возвращаться. А вот каким ветром в жизнь нефтеюганцев и в ЮКОС занесло Михаила Ходорковского — вопрос, конечно, интересный.

Михаил Ходорковский окончил в 1986 году с отличием Московский химико-технологический институт имени Д.И.Менделеева, получил диплом по специальности «инженер-технолог» и некоторое время работал освобожденным заместителем секретаря комитета комсомола института.

В перестроечном 1987 году, когда были разрешены кооперативы и другие формы предпринимательства, Ходорковский со своими товарищами Сергеем Монаховым и Платоном Лебедевым создал Центр научно-технического творчества молодёжи (НТТМ) под эгидой Государственного комитета СССР по науке и технологиям. Параллельно будущий олигарх окончил институт народного хозяйства имени Г.В.Плеханова, завел круг влиятельных знакомых и с их помощью вошел в мир большого бизнеса и большой политики.

В 1989 году Ходорковский создал Коммерческий банк научно-технического прогресса, позднее переименованный в банк Менатеп, стал председателем его правления. Менатеповский банк одним из первых получил лицензию Госбанка СССР, что позволило ему осуществлять финансовые операции налоговой службы, министерства финансов и Росвооружения. В марте 1993 года Ходорковский назначается заместителем министра топлива и энергетики Юрия Шафраника, одновременно в этом же году становится финансовым советником премьер-министра Виктора Черномырдина.

Поэтому вся история с подготовкой и учреждением в апреле 1993 года НК ЮКОС — как бы по инициативе Муравленко — просто по определению не могла пройти мимо Ходорковского и банка Менатеп. Именно с апреля того года политика банка стала кардинально смещаться в сторону крупных проектов, в частности, в нефтедобыче и нефтепереработке. Примечательно также, что в 1994 году Ходорковский назначался одним из заместителей первого вице-премьера Олега Сосковца в совете по промышленной политике и приватизации, а также входил в состав ряда правительственных комиссий.

Банк Менатеп при личном содействии Ходорковского принял активное участие в приватизации госимущества. С этой целью в середине 1995 года была специально создана отдельная фирма — ЗАО Роспром, с помощью которой в дальнейшем была окончательно приобретена компания ЮКОС. С 1997-го по 2004 год Михаил Ходорковский занимал пост президента нефтяной компании ЮКОС, был ее главным акционером. В отечественных и зарубежных либерально-олигархических кругах рассматривался как возможный кандидат в премьеры или президенты Российской Федерации…

Вот такой «московский орел» залетел в наши края на волне рыночных реформ, мутных игр в приватизацию и политических передряг. К тому же после трудных президентских выборов 1996 года олигархи, поддержавшие деньгами и влиянием Бориса Ельцина, получили эксклюзивный «карт-бланш» на расширение своего бизнеса и сфер влияния. Не стал исключением и возглавляемый Ходорковским банк Менатеп.

Но в дефолтном сентябре 1998 года основные вкладчики Менатепа объявили, что банк не в состоянии выплачивать деньги по вкладам и прекратил свое существование, заблаговременно передав большую часть своих активов в Менатеп СПБ и НК ЮКОС. А когда у вкладчиков возникли вопросы, концы были спрятаны в воду в буквальном смысле. Все подлинники договоров Менатепа — 16 тонн финансовых документов — были неожиданно отправлены в архив Великого Новгорода на КАМАЗе и при загадочных обстоятельствах в результате странного ДТП затонули в Волге.

В итоге десятки тысяч вкладчиков банка потеряли шанс вернуть свои деньги, зато бизнес Ходорковского, поглотивший к тому времени нефтяную компанию ЮКОС, расцвел пышным цветом. Девальвация рубля увеличила рублевую выручку олигарха в шесть-восемь раз, что с лихвой окупало разразившуюся инфляцию.

—

Все, что было связано с мудреными маневрами крепнущей бизнес-империи Ходорковского, напрямую касалось и Юганскнефтегаза. Не исключено, что неожиданно грянувший в ЮКОСе кризис 1995 года тоже был предусмотрен в контексте этих замыслов. Как известно, в феврале 1997 года акционеры ЮКОСа проголосовали за слияние с группой Роспром — закрытым акционерным обществом, учрежденным в 1995 году в составе Менатепа специально для управления промышленными компаниями. Это открывало все шлюзы для получения огромных сверхприбылей без оглядки на законы.

Но самыми худшими итогами работы «кризисных управляющих» в лице Менатепа и Роспрома в 1996–1988 годах была волна массовых увольнений рабочих и специалистов на предприятиях ЮКОСа. Оставшимся предлагали писать заявления о согласии на 30-процентное снижение заработной платы, а не согласных просто выбрасывали за ворота. В расчетках-квитанциях по зарплате плательщиком нередко числились неизвестные фирмы.

Акции работников Юганскнефтегаза стали добычей махинаторов — персоналу не платили заработную плату, а сомнительные конторы и агенты в это время за живые деньги массово скупали акции по бросовым ценам. Рядовые акционеры были основным препятствием в реализации планов по реструктуризации ЮКОСа, которым предусматривалось троекратное снижение численности работников. Но даже тем, кому посчастливилось сохранить рабочее место, зарплаты урезали и выдавали с большими задержками. Стало больше вахтовиков — вербовали рабочих из тех регионов, где были проблемы с трудоустройством. Такие работяги были согласны и на бесправие, и на унизительную зарплату. В 2002 году Ходорковский даже как-то неосторожно, но наверняка специально, обронил фразу: «У меня скоро китайцы приедут, все здесь бесплатно сделают».

Процессы реструктуризации по-ходорковскому затронули не только персонал, но и процессы нефтедобычи. Скважины, которые давали меньше 7 тонн нефти в сутки, просто останавливали, считая их затратными и ненужными. На остальных не производились полноценные работы по увеличению нефтеотдачи пластов. Именно об этом говорил Владимир Петухов, когда доказывал необходимость полной занятости своего «Дебита» и аналогичных предприятий. После краха ЮКОСа, чтобы вернуть добычу на оптимальный уровень, потребовались серьезные инвестиции и время.

Наибольшей «оптимизации» подвергся механизм налогообложения. Лучшим изобретением ЮКОСа стала идея продажи так называемой «жидкости на устье скважины». Сургутнефтегаз, например, платил налоги с каждой тонны нефти, оценивая ее в 3,5 тысячи рублей, а Ходорковский оценивал «скважинную жидкость» всего в 800 рублей.

По свидетельствам многих очевидцев из городского информационного и публичного пространства вдруг исчезло упоминание названия «Юганскнефтегаз», которое теперь в основном имело хождение лишь в бюрократическом и деловом документообороте. Его не стало даже на рекламных билбордах и указателях на месторождениях — повсюду красовались четыре с трудом воспринимаемые буквы ЮКОС, а родное и историческое название Юганскнефтегаз звучало только на митингах.

Даже обещание превратить Нефтеюганск в «столицу» ЮКОСа выглядело одновременно смешным и нелепым. Так оно потом и случилось — муниципалитету в помпезной обстановке было вручено официальное свидетельство, но по большому счету на этом все и закончилось. То, что удалось сделать — обновление фасадов части жилых домов, строительство и ввод в эксплуатацию спортивного комплекса «Олимп», помпезные корпоративные торжества и т. д. — никаким образом не могло компенсировать и разрешить вопиющие проблемы с чистой водой и ливневой канализацией (эти проблемы и поныне не решены), надежным газоснабжением города, аварийным и ветхим жильем, архитектурными и другими многолетними инфраструктурными «болячками». Призрак вахтового поселка, пусть даже и канадского типа, по-прежнему реально витал над Юганском и пугал горожан.

—

Для Михаила Ходорковского реструктуризация холдинга и, в первую очередь, Юганскнефтегаза, стала не просто очередным имиджевым вызовом — на кон была поставлена судьба всей созданной им бизнес-империи, а, значит, и его личная судьба. Осенью 1997 года стало окончательно ясно, что новые владельцы ЮКОСа будут проводить масштабную реструктуризацию Юганскнефтегаза, причем по самому жесткому варианту.

Последующие события подтвердили это со всей очевидностью. Энергичные московские менеджеры не церемонились — резали по живому, меньше всего думали о том, куда пойдут-поедут сокращенные нефтяники, еще вчера составлявшие элиту нефтегазового комплекса страны. Им был нужен не «совковый» город коммунального типа, а вахтовый поселок западного образца — только с необходимым рабочим персоналом и без всяких лишних социальных, семейных и инфраструктурных отягощений.

На предприятиях резко снизилась оплата труда, начались перебои с ее выплатой, сократилось финансирование социальных программ, муниципальные бюджеты оскудели. Юганский регион серьезно лихорадило, люди реально ощутили на себе всю непредсказуемость и тяжесть полудикого рынка.

Немного легче жилось тем, кто по-прежнему работал на основном производстве в Юганскнефтегазе, имея востребованную квалификацию и крепкое здоровье. Нефтедобыча это безостановочный процесс, требующий всегда полного и укомплектованного по специальностям штата работников. Поэтому новые владельцы при всем желании не могли снизить зарплату и штатное расписание до минимума. Зато по отдельным сервисным, обслуживающим предприятиям был нанесен мощный удар.

Особенно досталось совместному российско-канадскому сервисному предприятию «Юганскфракмастер», специализировавшемуся на ремонте скважин и гидроразрывах нефтяных пластов. Там впоследствии и возник громкий протест под руководством профсоюзного активиста и работника этого предприятия Анатолия Ширяева. В услугах по ремонту скважин было отказано и компании «Дебит» под руководством Владимира Петухова, тоже одно время работавшего в Юганскфракмастере. Юкосовская программа реструктуризации проводилась жестко и без лишних сентиментальностей.

Все сказанное выше неумолимо ставило на повестку дня очень крамольные и острые вопросы:

— Почему, завладев ЮКОСом, Ходорковский избрал путь наиболее жестких структурных реформ и модернизаций?

— Почему с завидным упорством расширял географию своей бизнес-империи от Дальнего Востока до Балтийского моря?

— Почему снижал добычу нефти с 50 до 25 миллионов тонн, изобретал «скважинную жидкость» и губил малодебитный фонд скважин?

— Почему массово сокращал рабочие места, готовил Нефтеюганску и другим городам участь вахтовых поселков?

— Почему в начале двухтысячных заговорил о смене политического руководства и курса в стране?

— Почему до ареста в 2003 году мог и не сбежал за границу, предпочел реальный срок; возможно это был выбор меньшего из двух зол, имея в виду существовавшую в то время его жесткую конфронтацию с обманутыми зарубежными партнерами?

— И еще много «почему», которые остаются без ответа…

—

Радикальные действия команды Михаила Ходорковского по реструктуризации градо — и жизнеобразующего предприятия региона всколыхнули не только жителей Нефтеюганска, Нефтеюганского района и города Пыть-Яха. Они вызвали яростное сопротивление работников и внутри самого Юганскнефтегаза, включая смежников.

Шестого февраля 1998 года в адрес председателя правления компании ЮКОС-Роспром Ходорковского и председателя межрегиональной профорганизации компании Хамракулова было направлено обращение руководителей самых крупных профсоюзных организаций Юганскнефтегаза и смежных предприятий.

В нем выражалась обеспокоенность морально-психологическим климатом в трудовых коллективах, указывалось, что экономическая политика, проводимая руководством компании и общества, направлена против человека труда. В подтверждение приводились факты игнорирования администрацией Юганскнефтегаза условий коллективного договора, умышленного занижения фонда оплаты труда и снижения заработной платы, исключения текущего премирования. Отмечалась решимость профлидеров поддержать акции протеста работников в случае продолжения неадекватной экономической политики руководства компании.

Обращение было подписано председателем профкома НГДУ Правдинскнефть В.И.Кищенко, заместителем председателя профкома Юганскнефтегаза В.В.Мельниковым, председателем профкома НГДУ Майскнефть В.П.Дементьевым, председателем профкома НГДУ Мамонтовнефть Л.А.Горбатовым, председателем профкома НГДУ Юганскнефть О.А.Шевченко, председателем профкома МУТТГН Е.И.Половиным, председателем профкома НУСБ Ш.К.Салимуллиным, председателем профкома НУБР Н.В.Бурлаком, председателем профкома НСМТ С.П.Ермаковым, председателем профкома НУТТ-2 В.Ф.Татариновым, председателем профкома НЦБПО БО А.С.Нестеровым, председателем профкома НЗАЗТ ЮКОРТ Е.А.Сердюком.

Фамилии профсоюзных лидеров не случайно приведены полностью, потому что впоследствии многие из них — об этом будет сказано далее — откажутся от участия в протестах и превратятся в послушных марионеток владельцев ЮКОСа.

Вместо должной реакции на события в Нефтеюганске московские хозяева продолжали закручивать гайки, требовали уменьшения числа «ненужных» работников, в том числе их семей со стариками-пенсионерами и детьми. Федеральные, региональные и местные власти, кроме Владимира Петухова и митингующих горожан, не реагировали должным образом на откровенно антисоциальную политику команды Ходорковского, тем самым еще больше возмущая нефтеюганцев…

—

В начале апреля 1998 года в России повсеместно прошли массовые акции протеста, организованные Федерацией Независимых Профсоюзов (ФНП) против политики президента Ельцина и его правительства.

Нефтеюганские профсоюзные активисты при поддержке мэра Петухова девятого апреля дружно откликнулись на призыв ФНП и тоже провели многотысячный митинг на центральной площади города у спортивного комплекса «Сибиряк». Итогом митинга стали единогласно принятые экономические и политические требования, которые стоит внимательно почитать. Главные из них приводятся ниже и отражают всю остроту момента, крайнее отчаяние людей. Митингующие требовали:

…Прекратить незаконную акцию по снижению заработной платы во всех подразделениях ОАО Юганскнефтегаз, которое составило в январе — 25 %, в феврале — 35 %, в марте — 30 % и незамедлительно произвести выплату каждому работнику незаконно изъятой суммы с дополнительным начислением в размере 10 % за причиненный моральный ущерб. Согласно ст.85 КЗОТ РФ работника обязаны известить об изменении условий труда не позднее, чем за два месяца…

…При массовом сокращении штатов или ликвидации предприятий обеспечить жильем по составу семьи каждого северянина, признанного безработным, согласно Постановлению Правительства…

…Погасить задолженность в городской и региональный бюджеты…

…Провести в городе Нефтеюганске референдум по оценке социально-экономической политики ЮКОС-РОСПРОМа…

…Обратиться в Государственную Думу и Правительство РФ по вопросу проверки законности акционирования ЮКОСа и РОСПРОМа…

Далее следовало обращение к губернатору Ханты-Мансийского округа Александру Филипенко остановить политику Роспром-ЮКОСа по ликвидации Нефтеюганского региона и его социальной сферы. Прокурору города Николаю Белану предлагалось возбудить уголовное дело о незаконном приобретении компании ЮКОС Михаилом Ходорковским. В обращении к Сергею Муравленко звучала настоятельная просьба обратиться в правоохранительные органы с признанием незаконности купли-продажи компании ЮКОС.

Прозвучал призыв к консолидации глав местного самоуправления Нефтеюганского региона и их совместному обращению в Главное управление налоговой полиции России по вопросам невыплаты налогов ЮКОСом в местные бюджеты. Было высказано возмущение беспомощностью Алексея Хамракулова, профсоюзного лидера Юганскнефтегаза, в защите трудовых и социально-экономических прав работников.

В конце обширной резолюции митинга ультимативно провозглашалось, что в случае невыполнения компанией Роспром-ЮКОС требований митингующих «есть все основания полагать, что ситуация в Нефтеюганском регионе может выйти из-под контроля». За населением признавалось право остановить нефтяные скважины на месторождениях и перекрыть задвижки нефтепроводов.

Заключительные слова резолюции были равносильны объявлению войны. Что значит остановить скважины и перекрыть задвижки? Это все равно, что сорвать стоп-кран и остановить огромный локомотив, летящий на всех парах по рельсам на максимальной скорости!

Понимал ли это сам Петухов, лично участвуя в митинге и выработке такого ультимативного, обостряющего конфликт предложения? Скорее всего, в этот момент он был готов прыгнуть хоть к черту на рога, но своего добиться. Своего чего? Власти? Она у него, пусть и муниципальная, была. Преференций для своего «Дебита»? В принципе допустимо. Что еще?

Пожалуй, он стремился тогда решить главную для себя задачу — занять такую политическую и властную высоту, с которой можно было разговаривать с Ходорковским на равных и решать задачи в пользу города. Такой замысел, если он только существовал в голове Владимира Петухова, безусловно был дерзким, но вполне достойным и благородным…

—

К великому сожалению, такое в стране было время, которое с железной логикой проводило в жизнь свои планы и законы. Стечение самых неблагоприятных обстоятельств заставляло всех без исключения — на самом верху и на местах — превращаться в участников каких-то мистических, дьявольских игрищ, где на кону нередко стояла человеческая жизнь.

Как правило, выигрывал тот, кто оказывался более влиятельным, расчетливым и изворотливым, а вот судьба многих героев-одиночек часто складывалась менее удачно и более трагично. В который раз подтверждалась старая истина о том, что люди, уютно пригревшиеся на груди мощной организации, почти всегда надежно защищены. Но тех, кто в силу своих убеждений оставался в одиночестве, постоянно пронизывал ледяной ветер смертельной опасности.

Владимир Петухов в этих обстоятельствах, бесспорно, был похож на бесстрашного Дон Кихота — очень смелого человека, который любил правду и справедливость, но бороться в одиночку с ветряными мельницами, злодеями и великанами в лице всесильной бизнес-империей Ходорковского было делом печальным и таким же… наивным.

На что рассчитывал Петухов, выходя на митинги и декларируя популистские лозунги? Неужели не понимал, что войны в подобных конфликтах не выигрывают одиночки? Но можно ли победить в отдельном сражении? Пожалуй, да. Локальный победный эпизод возможен даже в бутафорском поединке рыцарского турнира с открытым забралом.

Однако здесь и сейчас Петухову была крайне нужна мощная административно-политическая и кабинетная работа, выстраивание толковой тактики и стратегии, обретение авторитетных и влиятельных союзников. Но как назло, все пошло не так, нефтеюганский пасьянс не сложился, а достаточно мощные ресурсы губернатора Филипенко и других высоких «слуг государевых» не были приведены в движение в полную силу…

Федеральные, окружные и местные чиновники, которые несут, по крайней мере, моральную ответственность за события в одном отдельно взятом городе Нефтеюганске, тогда, скорее всего, просто не разобрались в масштабах происходящего. Этим в основном и объясняется пассивная позиция стороннего наблюдателя властей всех уровней. Кипящие страсти казались им бурей в стакане воды на общем тревожном фоне нестабильности в стране.

Возможно также, что именно широкая география народных волнений от единичных пикетов до стихийных перекрытий Транссиба из-за тяжелейшего социального и материального положения работающих, а также пенсионеров, инвалидов, детей-сирот, одним словом, всех нуждающихся в опеке государства не позволяла профессионально и квалифицированно оценить нефтеюганскую драму.

Бурлящий социально-экономический и политический ландшафт в стране не дал «главным вулканологам» разглядеть самую горячую на тот момент точку на карте новой России. Я не оговорился — да, именно самую горячую. Даже на фоне Чечни, шахтерских забастовок, многомесячных невыплат зарплат и пенсий. Самую горячую точку в гигантской амплитуде последствий от экономических до персональных — можно смело утверждать, что в тот момент в Юганске решалась судьба многих известных людей федерального и даже международного масштаба.

Но в самой компании ЮКОС вряд ли могли ошибаться, элементарная интуиция подсказывала — в Юганске отчетливо ощущался запах жареного и всем было понятно, что ситуация у опасной черты.

По прошествии лет, отбросив эмоции и линейно выстроив событийный ряд последних дней перед убийством мэра, легко прочитываются потуги тогдашнего руководства нефтяной компании снизить накал страстей самым неподходящим способом — затянуть время.

Простой анализ действий руководителей ЮКОСа позволяет сделать вывод: они в принципе не были готовы к диалогу и компромиссу, а значит — как это не парадоксально звучит в этом контексте — к решительным действиям по стабилизации обстановки…

Городской прокурор Николай Белан даже сделал официальное внушение организаторам апрельского митинга за излишний радикализм, звучавший в принятой резолюции. Но как показали дальнейшие события, само по себе ничего не рассосалось. Более того, в авангарде возмущенных и бушующих горожан встало массовое общественное движение «Нефтеюганская солидарность».

Однако прежде чем продолжать рассказ, следует вернуться в 1996 год и сделать попытку основательно разобраться в тех событиях, которые стали предтечей принципиальных изменений в жизни не только города, но и возьму на себя смелость утверждать — всей страны…