Жесткая посадка

Михаил Кречмар

Два бизнесмена – владельцы компьютерного салона в Москве – попадают в затруднительное финансовое положение. Для того чтобы получить средства для своего бизнеса, они решают отыскать и продать богатому коллекционеру редкий самолёт военного времени, который потерпел крушение в горах Восточной Сибири. Они не подозревают, что станут объектом охоты со стороны неизвестной организации. И только после гибели нескольких товарищей герои поймут, что прикоснулись к какой-то очень опасной тайне. Им не приходит в голову, что эта тайна – один из самых охраняемых секретов Второй мировой войны…

Финикс, Колледж-роуд, 1600, офис Aircombat International Society

Саймон Слаутер уже полтора часа находился в офисе организации, которая, судя по многочисленным фотографиям и девизам, занималась историей авиации времён Второй мировой войны. Найти офис было очень легко — он располагался в бывшем самолётном ангаре, так, как любят располагаться военно-исторические авиационные клубы по всему миру. Вначале ему надо было лишь задать некоторые вопросы, касавшиеся американского самолёта-разведчика, невесть откуда появившегося в сибирской тайге. Саймон многократно работал с рисковыми парнями из России — это был хороший бизнес, даже когда он становился не совсем политкорректным — как поставка самолётов «Ан-2» на имя подставных фирм в Панаме и Гондурасе. Положа руку на сердце, Саймон был практически уверен в том, что сегодня эти тихоходные и грузоподъёмные бипланы возят кокаин и марихуану на уединённые ранчо в Нью-Мексико и Калифорнии. Ну что же, по крайней мере, при заключении сделок он не нарушал никаких законов, верно?

Коллекционеры исторической авиации, в понимании Саймона, относились к категории dudes — простаков с изрядной долей сумасшедшинки. К сожалению, простаки это тоже понимали и отгораживались от дельцов, подобных Саймону, с помощью опытных трейдеров и юридических консультантов. Но здесь, в Aircombat International пока не пахло ничем подобным. Это было точь-в-точь как приоткрытая дверца в курятник для лисицы.

— Мы — довольно молодая организация, — вещала Саймону моложавая блондинка типичного для американок возраста, определяемого интервалом между двадцатью пятью и пятьюдесятью пятью годами, — но все мы — старые патриоты аэронавтики. Кого-то из нас не устроили Chicago Falcons или Immortal Eagles. Так что мы решили создать новую негосударственную организацию, посвящённую военной авиации, совершенно свободную от бюрократии и участия в тех грязных играх, которые сопровождают каждое аэрошоу в нашей стране.

— Кроме того, — бубнил в другое ухо здоровенный пузатый неопрятный волосатый тип, с серьгой в левом ухе, — мы считаем, что надо изменить правила игры для аэроклубов, когда все сливки снимаются несколькими структурами, имеющими негласную правительственную поддержку.

Саймону была хорошо знакома подобная риторика. Время от времени недовольные dudes из различных организаций пытались выйти из-под контроля большого бизнеса и поменять правила игры. Чаще всего эта новая структура становилась в ряд со всеми теми организациями, с которыми собиралась бороться. В противном случае, она пополняла ряды маргинальных микроорганизаций, которых в Соединённых Штатах всегда было пруд пруди — от Союза в защиту желтобрюхих жерлянок в террариумах Южной Каролины до Общества по утилизации сбитых ежей на шоссе Монтаны.

Но у Aircombat International, судя по переписке с Игорем Ухониным (и как только эти люди могут носить такие имена!), была одна черта, мимо которой Саймон никак не мог пройти. Они были готовы платить авансом за товар, которого не видели! Более того, который никто даже не щупал руками!

— Вы знаете, кроме того образца «Invader FA-26 C Strato Scout», который лежит в России, я могу предложить вам и «Фокке-Вульф-190» из болот Белоруссии. Самолёт замечательно сохранился в торфянике и с транспортировкой его на территорию Польши также не возникнет никаких проблем.

Блондинка гримасой показала ему, что не желает иметь ничего общего с финансовыми вопросами организации.

— Вы знаете, я и Грэгг, мы определяем стратегию. А Макс — он отвечает за финансы и обеспечение экономической дееспособности нашего движения. Так что вам лучше обратиться прямо к нему.

Саймон весь подобрался. Ага, стало быть, dudes не так просты и на этот раз! Сейчас он, скорее всего, встретится с таким же юридически-финансовым койотом, каким был и сам Слаутер.

Но Макс оказался совершенно не таков. Да, он настоящий патриот истории американских военно-воздушных сил. Да, ему горько осознавать, что образец самолёта, изготовленного всего в пяти экземплярах, разрушается от ветра и снега на тихоокеанском побережье России. Да, его организация имеет спонсоров, готовых заплатить восемь миллионов полновесных долларов США за этот самолёт — даже в разобранном состоянии, пусть он только покинет пределы Евразии.

В этот момент Саймону показалось, что Макс говорит по-английски с каким-то акцентом — немецким или русским. Но в США две трети людей говорят с каким бы то ни было акцентом, а десять процентов населения не говорят по-английски вообще. Поэтому Саймон пропустил это обстоятельство мимо ушей.

Пропустил он его главным образом потому, что Макс Гретцки сказал:

— Наша организация готова авансировать поиски и транспортировку самолёта к месту его идентификации. Мы навели справки о компании мистера Ухонина (Слаутеру снова показалось, что Макс почти безупречно произнёс это непроизносимое для стопроцентного американца имя), которую в США представляете вы, мистер Слаутер, и можем перевести первый платёж в сто тысяч долларов на её счёт в течение десяти дней.

Сто грандов в качестве первого платежа! И восемь миллионов в перспективе! В этот момент Слаутер был готов зажмуриться, если бы у Макса отросли рога и хвост, а сам он покрылся б зелёной шерстью.

— О’кей, Макс, — Саймон поднялся со стула, — стало быть, встречаемся завтра в одиннадцать? А до этого времени я проведу переговоры со своим русским партнёром. Вы, конечно, понимаете, всё это — формальность, я имею пакет доверенностей для того, чтобы действовать от его имени, но…

Выходя из дверей ангара, он едва не столкнулся с невысоким человеком в чёрном костюме, неопределённого возраста и восточной национальности.