Старый дом

Михаил Климов, 2014

Приключенческая мелодрама – так, наверное, можно определить жанр нового романа Михаила Климова, автора популярной книги «Записки антикварного дилера». Старая и новая Москва, любовь и ненависть, революционное подполье и торговля старыми книгами сплелись здесь в единый и причудливый орнамент.

4

«Снимают кино… — сказал он себе, стараясь быть максимально убедительным. — Точно, гадом буду, кино снимают…»

Хотя, если честно, то верил он этим словам, пусть и собственным — мало. Слишком много всего уже было, что настораживало: ни одного предмета в комнате, сделанного хотя бы пятьдесят лет назад, пальто в модерне, книги в идеальной сохранности, крик петуха, наконец…

Завести себе сегодня любое животное — не вопрос, но вот как его услышать в беспрерывном грохоте московского центра?

А тут тишина…

И вот в этой тишине — карета…

Чего-то подобного он уже ждал. Ну, все же видели кучу фильмов с таким сюжетом: есть дверь, иногда окно, а на том конце альфа Центавра, преисподняя, Париж, наконец.

Но это кино…

Кино…

Это может быть только в кино…

Раз за разом повторял он эти фразы, сидя прямо на столе, куда опустился, когда увидел карету. Щипал себя за щеку, пробовал даже ударить по скуле, прокусил губу. Щека, скула и губа болели…

Но пальто было на месте, книжки лежали аккуратной стопочкой, и холодильник из стены не выступил.

А вот карета еще одна проскрипела за стеной…

Да и та была не первая, звуки он, сейчас вспомнилось, слышал уже несколько раз, пока бродил по комнате, да только значения им не придавал.

Прохоров даже вставать не стал, чтобы посмотреть на диво-дивное — что, он карет в своей жизни не видал? Все последние полчаса думал, как проверить то, что постепенно приходило в голову.

И придумал…

Только не хотел этот свой тест применять, потому что все остальное с трудом, но как-то на реальность походило, и даже три кареты и ни одного авто за полчаса. Но если и эта проверка туда же, тогда — шардык, тогда все, жизнь дала трещину и надо ее всю переделывать и передумывать…

Он по привычке сунул руку в карман, достал телефон.

Набрал номер дочери…

Надо же было с кем-то посоветоваться… И Володя ее человек неглупый…

Но посредине процесса ткнул в кнопку «Отбой» — она же на концерте и наверняка отключила трубу.

Автоматически глянул на экран — «Поиск Сети».

Понятно…

«Ищи, ищи… — почему-то съехидничал он. — А как найдешь — телеграфируй на домашний адрес…»

Можно, конечно, было пойти и проверить в своей квартире, но почему-то он был уверен, что там с Сетью все в порядке.

Положил телефон на стол — потому что и это не доказательство. Мало что ли мест в Москве, где он Сеть ищет, но не находит.

«Ладно, лезь на стул…» — скомандовал он себе, но опять не полез.

Может, все еще образуется?

Трудно и как-то глупо начинать жизнь сначала. Все уже как-то устоялось: круги друзей определены, пряники любимые выбраны, десять или пятнадцать «твоих» книг аккуратно поставлены на полку.

А тут…

Ладно, выбора-то нет: он взял себя за шиворот и заставил подняться, чтобы посмотреть на Храм Христа Спасителя.

Только глаза не открывал…

Потом на секунду открыл, глянул, сел и… заплакал.

Когда-то давным-давно лет тридцать, а то и больше назад была у нашего героя реставраторша по бумаге, которая работала в Донском монастыре. Раз в месяц приезжал он к ней, привозил заказ, забирал сделанное и каждый раз удивлялся, глядя на огромные мраморные горельефы числом не то пять, не то восемь, стоящие у внутренней стены монастыря. Удивлялся гигантскому размеру, красоте композиции и великолепному качеству отделки.

И как-то раз не забыл спросить: что это?

— Так это барельефы с Храма Христа Спасителя… — удивилась реставраторша. — Все, что сохранилось…

Потом, когда Храм начали восстанавливать, Слава решил, что вот эти кусочки (по сравнению с самим собором — просто крохи) подлинного точно используют. И страшно удивился, когда увидел, что вся скульптура была бронзовой и работы не то самого, не то его мастерских, короче, ваятеля по кличке Ркацители.

И когда он открывал на мгновенье глаза, ах, как он надеялся увидеть знакомое бронзовое поблескивание…

Но не увидел…

Скульптуры были величественными и прекрасными.

Но — белыми, мраморными…

А это значит, что сомнений уже не осталось — он нашел дверь в какое-то другое время минимум до 1931 года, когда Храм взорвали.

Никто и никогда, Прохоров это прекрасно понимал, не будет белить бронзу под мрамор, не на Украине же все это обретается.

Кино снимают?

Бред, невозможно…

Даже если бы кино снимал сам великий Никита Первый, которому позволено, кажется, всё, то и тогда, ясное дело, сняли как есть, а потом просто перекрасили бы горельефы на компе, если кому-то вообще пришла бы в голову идея заморачиваться такой ерундой.

Так что последние сомнения исчезли…

— Ну и с чего тут мучиться, чего переживать? — спросит любой нормальный человек. — Выпала такая уникальная удача, так лови ее за хвост…

Но здесь мы возразить не можем, а можем только пересказать ту бурю мыслей, которая бушевала в Славином мозгу по этому поводу.

А думал он вот о чем.