Молчание Апостола

Михаил Вершовский, 2016

Скандально известный профессор символогии Джон Лонгдейл с трибуны научной конференции во всеуслышание объявил, что намерен поведать всему миру о невероятном открытии, которое способно обрушить устои современного христианства. Однако озвучить сенсацию профессор не успел: в тот же вечер он был жестоко убит. А в тысячах километров от Лондона, на острове Патмос, совершено жуткое массовое убийство паломников: с тел несчастных были срезаны огромные лоскуты кожи. Скотленд-Ярд связывает оба преступления с сэром Артуром МакГрегором, которому профессор назначил встречу незадолго до своей гибели, а также с ассистентом профессора француженкой Эли. Чтобы спасти свою жизнь и свободу, молодым людям приходится разгадывать запредельно сложные ребусы, а тайна убитого профессора, к которой они вплотную приблизились, оказалась настолько шокирующей, что могла обрушить не только христианство, но и весь мир…

Глава 7

Спускаясь в лифте, Эли обратилась к Артуру:

— Баронет, а я не причиню вам неудобств?

— Милая Эли, баронет я для этого полицейского хама по фамилии Кэмпбелл. Для вас — умоляю — Артур. Идет?

— Ничего не имею против.

— Кстати, позволите вопрос?

Лифт спустился в холл. Эли вышла первой, но встала чуточку в стороне, стала поджидать Артура, чтобы услышать его вопрос.

Подойдя, он взял ее под руку, повел к выходу из здания и негромко буркнул:

— Не здесь. Давайте уже покинем гостеприимный дом лондонской полиции.

Они спустились по ступенькам и прошли с десяток метров по тротуару.

Потом Артур спросил свою спутницу, любующуюся небом, розовевшим на востоке:

— Почему вы остановили меня, когда я собирался рассказать о том, как меня похитили?

— Вы помните, что с вами собирались сделать в подвале, когда я там случайно появилась?

Артур рассмеялся.

— Пусть будет случайно. Вообще-то, меня собирались убить, и, как я понял, не самым приятным образом.

— Вот-вот. Суперпуперинтендант Кэмпбелл имеет на руках расследование по делу Лонгдейла, вдобавок испытывает к вам нежную любовь. Этого нельзя было не заметить. Неужели вы думаете, что он всерьез займется тем, что его задушевного друга едва не зарезали какие-то негодяи? А вот под ногами будет путаться усердно. И кто они вообще, эти бандиты?

МакГрегор остановился.

— Кстати, кто они вообще? Резонный вопрос. И на кой черт я им понадобился непременно в качестве трупа?

— Именно, дорогой мой Артур. Это вопрос самый главный. Ответ на него придется искать нам самим. Кэмпбелл здесь не помощник. Далеко до вашего дома пешком?

— Почему пешком? Я абсолютно доверяю Робертсону. Мы могли бы продолжить разговор и в его присутствии. При немалом росте умудряется как бы исчезать, делая вид, что его нет. И верьте или нет — когда он это делает, его действительно нет. Конечно, до тех пор, пока он понадобится.

МакГрегор надел перчатки и взмахнул рукой. К тротуару совершенно бесшумно — Эли даже вздрогнула — подкатил черный «Роллс-Ройс».

Робертсон приподнял форменную шоферскую фуражку, приветствуя хозяина и его спутницу, выскользнул из-за руля, открыл правую заднюю дверцу и пропустил Эли в огромный салон. МакГрегор открыл свою дверцу сам, хотя дворецкий пытался опередить его в этом.

— Рад видеть вас в добром здравии, сэр! — Он снова приподнял фуражку, уже сидя за рулем. — И вас, мэм. Надеюсь, проклятые бобби не доставили вам хлопот?

— Все в порядке, Джеймс. Во всяком случае, пока. Бар, надеюсь, снаряжен?

— Сэр Артур… — обиженно протянул дворецкий.

— Тогда курс на Ланселот-плейс, то есть домой. Но не торопясь. Нам с мадемуазель Бернажу надо поговорить.

— Слушаюсь, сэр.

Перегородка между водителем и салоном с легким жужжанием поднялась. Артур нажал кнопку на спинке сидений первого ряда, и крышка бара мягко откинулась. Он достал два коньячных бокала, вручил один Эли, открыл бутылку бренди и наполнил каждый бокал до половины.

— Именно бренди, Эли. Это то, что нам сейчас очень не повредит. Обычно я пью виски, но холодным утром после теплого приема в полиции — бренди. Ваше здоровье! — произнес он, чокаясь с Эли.

— Чин-чин! — весело отозвалась она.

Оба отпили по приличному глотку. Щеки Эли быстро покрылись румянцем, а МакГрегор почувствовал разливающееся по телу благодатное тепло.

— Достойный напиток, — выдохнув, сказала Эли.

— В полтора раза старше, чем ваш покорный слуга, — не без гордости заметил Артур. — Но ехать нам даже черепашьим шагом несколько минут, а посему вернемся к волнующей нас — меня, во всяком случае, — теме.

— Когда я нырнула в подвал, на вас не было ни повязки, ни мешка, верно?

— Верно. Хотя пока мы ехали, мешок был.

— Неважно. Значит, в подвале вы успели их рассмотреть. Рассказывайте.

Артур прикрыл глаза, восстанавливая в памяти то, что видел.

— Черные костюмы в обтяжку, похожи на лыжные или на те, в которых ниндзя по стенам лазают. Маски.

— Лыжные? С прорезями для глаз? Как у грабителей банков?

— Странно, но нет. Скорее, я бы сказал, карнавальные, знаете, такие, бабочкой, начинающиеся чуть выше бровей и потом до кончика носа. На резинках.

— С такой маской значительная часть лица остается открытой. Какие-то особые приметы на лицах: усы, бороды, шрамы, бородавки, ожоги?..

— Нет, ничего. Все они были гладко выбриты.

— Перстни, медальоны?

— Да! — вскричал Артур. — На всех были серебряные цепочки со странными медальонами.

— Опишите, Артур. Как можно больше деталей. Это важно.

— Серебряный круг, нет, скорее кольцо. Внутри, в центре, вертикально стоящий меч, прикрытый щитом и весами…

— И на щите изображение креста, — закончила за него Эли.

— Да, верно! Вы видели такой?

— Во всяком случае, на фотографиях. Дело плохо, дорогой Артур. Это очень серьезные люди. Они занимаются важными делами и, как правило, доводят их до конца.

— Да кто же они, наконец?

— Судя по их медальонам, они из Sodalitium Pianum. «Братство Пия». Крайне правая организация внутри Ватикана…

— Ватикан! — перебил ее Артур. — Конечно, Ватикан! Своего старшего они называли монсеньором, между собой говорили на латыни…

— О чем?

— Только не смейтесь, Эли. В Кембридже я изучал всеобщую и шотландскую историю. Разумеется, мне приходилось заниматься и латынью, чтобы читать первоисточники. Но если бы на каждую пинту пива, которое я вылакал за годы учебы, приходилась бы хоть одна страница учебников, то я, наверное, знал бы латынь лучше самого Папы Римского.

— Тут не до смеха, баронет, — сухо произнесла Эли. — Но хоть что-то из их разговора вы поняли?

— Понял, что это латынь. И то, если быть честным, скорее догадался, узнав два-три знакомых слова. Смех, да и только.

— Ну так вот, чтобы вам было еще веселее. «Братство Пия», с которым вас свела… свел… свело уж не знаю что, долгое время пыталось стать своего рода тайной полицией Ватикана. Добиться этого им так и не удалось. Однако нам известно…

— «Нам», то есть кому?

— Мне и кое-кому еще, разве это важно? Нам известно, что члены братства принимали участие в операциях и акциях, которые наш милостивый Господь вряд ли одобрил бы. Да у вас самого была бы возможность в этом убедиться наверняка, не подоспей я вовремя. — Она потерла переносицу пальцами. — Артур, сейчас мы не на Виктория-стрит, не просто можем, но обязаны быть откровенны. От этого зависят наши жизни. Ваша, во всяком случае.

МакГрегор одним глотком допил коньяк и убрал бокал в нишу бара.

— Что связывает вас с Ватиканом? Где и как вы умудрились помешать каким-то их планам, влезть в их тайны, стать для них опасным?

— Я и Ватикан?! Ну да, я католик, как и большинство шотландских горцев. Да, я появляюсь в церкви на Пасху и Рождество, но даже в детстве алтарным мальчиком не был. Я и Ватикан? Вот это по-настоящему смешно.

— А почему мы стоим? — Эли повертела головой.

Машина действительно стояла, хотя ее могучий мотор мягко урчал.

— Потому что уже давно приехали. — Артур постучал в перегородку, и Робертсон тут же вынырнул из машины, чтобы открыть дверцу для дамы.