Метаморфоза. Историко-приключенческий роман

Михаил Валентинович Ежов

Русь и Византия, прошлое и настоящее – все связано в единую цепь событий для которых понятие времени утратило свое привычное нам значение. Золото Руси и его предназначение, как вечная борьба низменного с великим, свободы воли и однозначности выбора и все это ради одной цели – могущества Руси и сохранения Веры.

Глава 6. Неожиданная встреча

В тесной неуютной комнате за грубо сколоченным, столом сидели два человека. Один из них молодой, в полной боевой амуниции, явно начальник портового караула, солдаты которого и встречали Волка при высадке, второй — постарше, тучный грек в похожем на монашеское одеянии, что-то записывал в видавшую виды книгу с промасленными страницами и затертом переплете из грубой кожи. Работы у портовой стражи было, по всей видимости, не много и, появление чужих кораблей на рейде стало событием для дежурного офицера караула и сборщика податей, коим и являлся тучный грек, одетый в коричневую монашескую хламиду.

Оба оторвавшись от своих занятий, оценивающе рассматривали Волка. Затем, видимо не усмотрев в безоружном варяге ничего подозрительного, офицер, отвел взгляд, а сборщик портовых податей заученно и монотонно стал рассказывать воеводе порядок и правила захода в порт купеческих судов. Голос его оживился лишь только тогда, когда он стал оглашать стоимость швартовки и посуточного нахождения кораблей в порту Херсонеса. По бегающим глазам чиновника, Волк сразу понял, что к положенной к уплате сумме он уже успел приплюсовать и свой интерес.

«Ничего не меняется у ромеев», — подумал он про себя Волк.

Закончив перечень необходимых к уплате податей и сборов, грек вопросительно глянул на военного. Тот, оторвавшись от своих мыслей, согласно кивнул головой и, посмотрев в сторону чужеземца, добавил:

«Согласно порядка и правил приема торговых судов они должны быть досмотрены после швартовки незамедлительно».

Такой расклад Михаила явно не устраивал. Трудно было и представить, что начнется в порту, да и в самой Корсуни, когда при осмотре его кораблей стражники обнаружат в их трюмах горы золота. Этого допустить было нельзя.

Ни один мускул, не дрогнул на лице воеводы, когда он достал из-за пояса мешочек с золотыми монетами, нарочито продемонстрировав его содержимое присутствующим, отсчитал положенную для уплаты сумму, а все остальное оставил на столе и спросил, тщательно подбирая слова:

«Считаю, что некоторых ничего не значащих формальностей, в виде досмотра кораблей мы могли бы и избежать?».

Ответа ему и не требовалось, достаточно было увидеть, как чиновник вмиг сгреб со стола мешочек с золотом и довольное лицо начальника караула, по которому можно было определить, что его жизнь на сегодня полностью удалась.

Волк спешно покинул помещение, предоставив оставшимся в нем делить между собой честно заработанную мзду, прикрыл за собой массивную, но уже рассохшуюся от солнца и морской воды дубовую дверь, глубоко выдохнул и, повернувшись в сторону моря, сделал несколько призывных взмахов рукой. Через какое-то время на дормонах, стоявших на рейде, затрепетали разноцветные паруса и подхваченные южным ветром они двинулись к портовым причалам.

Не успел еще Михаил спуститься на несколько ступеней вниз к морю, как по мощеной камнем набережной застучали копыта лошадей, и вскоре трое ромейских всадников спешившись на набережной, поднимались по лестнице вверх, направляясь к портовой конторе.

«Этого еще не хватало, — пронеслось в голове воеводы, — по всей видимости, пожаловало высокое начальство. То ли деньги делить, что вряд ли, то ли проверять службу портового караула. Изменить ничего нельзя, дормоны уже швартуются у причалов».

Он продолжал спускаться вниз навстречу всадникам и когда уже поравнялся и встретился глазами с первым из них, нехорошее предчувствие кольнуло воеводу. Посторонившись, пропуская процессию на узкой лестнице, Волк очутился лицом к лицу с одним из них. Его экипировка подтвердила его худшие подозрения. В порт пожаловал действительно большой начальник, возможно даже сам стратиг Херсонеса, рассмотреть которого внимательно воеводе не удалось, военоначальник спешно миновал встретившегося на его пути воеводу и вошел в портовую контору. По своему облачению, доспехам и оружию он отличался от сопровождающих его тагматов*, лишь более дорогим позолоченным шлемом макушку которого венчал конский хвост, выкрашенный в пурпурный цвет. Один из сопровождающих стратига кавалеристов, пожилой повидавший многое на своем боевом веку, дослужившийся до кентарха, переживший многие имперские войны и чудом выживший вместе со своим центурионом в том бесславном бою под стенами Херсонеса, грек пристально вглядывался в лицо Волка, затем перевел взгляд на его шлем. Глаза ромея недобро сверкнули, рука потянулась к мечу. Он признал в этом немолодом уже воине воеводу варварского кагана Владимира, варяга по происхождению, одного из главных действующих лиц при взятии Херсонеса варварами много лет назад.

«Расправиться с двумя даже опытными всадниками кавалерийской тагмы, облаченными в тяжелые доспехи в узком лестничном проходе для Волка не составило бы особого труда, пара сирийских клинков всегда наготове в заплечных кожаных ножнах. Но что дальше? Его корабли уже бросили сходни в греческом порту. Завяжется бой. К сотне ромейского караула подойдет подкрепление из города, а уйти обратно в море им не успеть. Дормоны тяжелы и неповоротливы. И тогда верная гибель всем. Нет, пусть мечи побудут пока в своих ножнах, а там видно будет». — Так думал Волк, следуя под конвоем византийского кентарха обратно к портовой конторе. У входа они и остановились. За дверью слышался грозный мужской голос, распекающий подчиненных за леность и мздоимство. Вскоре из портовой конторы, вылетел испуганный чиновник и быстрыми шагами затрусил в сторону города. Воспользовавшись коротким затишьем, кентарх вошел в помещение с докладом. Через некоторое время Волк уже сидел за столом напротив стратига Херсонеса Иоанна Склира…