В гостях у Бабаси

Михаил Анатольевич Гришин, 2014

Витька Картошкин никогда не считал себя знатоком народных сказок, персонажами которых являются Баба Яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч и другие не менее известные личности. Подумаешь, завёл он по случаю знакомство со сказочным существом Бабасей. Чего в этом такого особенного? Но когда по приглашению Бабаси Витька с друзьями заявляются в сказочную страну, им поневоле приходится с ними столкнуться. Поближе познакомившись со сказочными героями, недостойное поведение которых заметно подрывало репутацию любимых народных сказок, Витька немедля решает заняться их перевоспитанием. Ведь все разумные люди знают, что быть добрым намного лучше, чем злым!

6

Знай Витька, что толстый двойник Пельменя такой забияка, ни за что бы не стал с ним связываться, пускай стоял бы он с разинутым ртом хоть сто лет подряд!

— Ты тут не очень-то задавайся, — тем не менее смело осадил его Витька, хоть и сильно переживал за последствия: ведь сказочные персонажи, они только на первый взгляд выглядят, как самые обычные люди, а на самом деле они обладают такими способностями, что лучше их не трогать.

Однако на Витькино счастье этот попался какой-то рохля, потому что ни с того ни с сего вдруг заныл, как девчонка, даже противно смотреть:

— Ты зачем меня сюда заманил?

Витька остолбенело на него уставился:

— Это каким же боком я имею к тебе отношение?

— А ещё друг называется, — пел своё чужой мальчишка, толстощёкий и конопатый, как Пельмень.

— Колюнь, ты что ль? — вытаращил на него свои круглые глаза Витька.

— А то кто ж, — обиженно буркнул Пельмень.

— А я смотрю и не пойму: ты это или не ты, — сокрушённо покачал головой Витька.

— А на кого ты подумал? — заинтересовался Пельмень, перестав ныть.

Витька чувствовал себя неловко из-за того, что не узнал своего старинного друга, и ответил туманно:

— Да-а… там на одного…

Пельмень ухмыльнулся:

— А как ты знакомился? Прямо умора! Думал, что это кто-то другой, а на самом деле это я и оказался!

Довольный, что так ловко обманул Витьку и всю его честную компанию, он пришёл в хорошее настроение.

— Слушай, — спохватился Витька, — а ты-то как сюда попал?

Пельмень, который опять было принялся за свой пирожок, обстоятельно начал рассказывать, с интересом вертя головой по сторонам:

— Я по улице прогуливался, что б, значит, аппетит нагулять… А заодно на свежем воздухе побольше оздоровляться… Иду себе, дышу, пирожки с повидлом лопаю… Мать их только сегодня напекла… горячие… вкусные — язык проглотишь…

— Ближе к делу, — посоветовал Витька, сглотнув набежавшую слюну.

— А тут вы нарисовались, — продолжал Пельмень, на время забыв про недоеденный пирожок. Потому что с этого момента начиналось самое захватывающее, у него даже голос изменился на заговорщицкий. — Пока добежал, а вы, глядь, и в музее уже скрылись… Ну, думаю, сейчас я вас пу-га-ну-у… раз вы сами выбрали такое место, где полно злыдней… Вошёл потихоньку, чтоб дверь не скрипнула, и стал подкрадываться к вам на цыпочках… Почти уже собрался пугать, а тут… — заплывшие глазки Пельменя неестественно расширились, в них плеснул страх, — ка-ак что-то подхватит меня под руки с боков, закружит, я и обомлел… Где это видано, чтобы живого человека так пугать?! А когда очнулся, смотрю, деревья какие-то чужие, не как у нас… Да и вообще всё вокруг какое-то не такое… Ты не знаешь, где мы находимся?

— В сказочной стране мы находимся, — просветил его Витька.

— Да ну! — не поверил Пельмень.

— Вот тебе и ну!

— Мы так не договаривались, — вмешалась в беседу Бабася. — Уговора об этом толстяке не было… А я-то, старая, ума не приложу: пошто это мы на полпути застряли, когда должны были сразу ко мне попасть… Не думала я, не гадала, что ещё один к нашей компании пристрянет… Вот и не рассчитала немного заклинание… Он вон какой жирный… как боров… Тут заклинание покрепче требуется…

— И что теперь, — воскликнула перепуганная не на шутку Люська, — назад не вернёмся?

— Назад-то мы вернёмся, — утешила Бабася, покачав раздосадованно головой. — Да только вот вперёд отсель придётся нам пешком добираться.

— Ничего, — бодро ответил за всех Пельмень, — доберёмся.

Бабася с удивлением оглядела его невиданно толстую фигуру, почмокала губами и сказала:

— Уж больно ты жирён… В пути с тобой одна морока будет…

— Теперь-то чего об этом говорить, — заметил Витька, переживая за своего закадычного дружка, которого Бабася, стоит ей лишь захотеть, вмиг превратит в кого угодно. Чтобы в другой раз он думал своей пустой головой, прежде чем собираться кого-нибудь пугать. — Пускай уж с нами остаётся.

Сообразительный Пельмень быстро протянул Бабасе недоеденный пирожок.

— Самое вкусное осталось, — сказал он, подлещиваясь.

Бабася, любившая всякие сладости, мигом проглотила ничуть не побрезговав, как и должно быть между близкими товарищами. Похвалив материно рукоделие, она махнула рукой:

— Ладно уж, оставайся.

На радостях, что не прогнали, Пельмень пообещал:

— Как только домой вернёмся, я вам целое ведро пирожков принесу!

Чем окончательно расположил Бабасю к себе.

— Это правильно ты придумал, — одобрила она замечательную идею. — Со мной так и нужно поступать. А раз выяснилось, что ты теперь никакой не боров, а добрый молодец, то впредь должен всегда меня пирожками угощать…

Добрый молодец заносчиво задрал свой нос картошкой и горделиво оглядел присутствующих — мол, видите, как меня Бабася зауважала.

Витьке прямо тошно стало от его вида, и он, чтобы сбить с зазнавшегося Пельменя всю спесь, угрюмо обронил:

— Твоё ведро с пирожками Бабасе только на один зуб… Она и раскушать не успеет…

Несвоевременная новость ввергла Пельменя в лёгкую панику: сам он по причине своего малолетнего возраста пока нигде не работал, а родители вряд ли согласятся всю жизнь горбатиться, зарабатывая деньги на пропитание незнакомой старушке, которая даже роднёй им не приходится.

Оставив Пельменя размышлять над своей непростой жизнью после возвращения, Витька обратился к Бабасе:

— И долго мы ещё будем стоять?

— А и правда! — встрепенулась старушка и радушно повела рукой, поклонившись ребятишкам в пояс, как было принято издревле на Святой Руси:

— Милости просим, дорогие мои гостёчки, в сказочную страну.

Витька поудобнее перехватил свой посох и уже было совсем собрался тронуться в путь. Но тут взбунтовался Вовчик, оказавшийся до того упёртым, что даже находясь в волшебной стране, в это не поверил, сочтя всё за некую шутку, которую будто бы желают над ним сшутить.

Потерпеть очередную задержку, которых на сегодня и без того было достаточно, Витька не мог и возмутился. Еле сдерживая себя, чтобы не стукнуть Вовчика палкой по его чересчур умному лбу, он ядовито поинтересовался:

— Значит, по-твоему, выходит, что призраки — это правда, а сказки — обман?

Витька имел в виду их совместное с Вовчиком и Пельменем проживание на одном безлюдном острове, где полно водилось призраков.

— Сравнил тоже, — пренебрежительно хмыкнул Вовчик. — Призраки, они как-никак были всё-таки людьми… Другой вопрос, почему стали призраками… А тут ска-азки! Сказки — это, если хочешь, знать самая настоящая выдумка.

— Может, ты и сам выдумка? — озлился Витька. — Ну-ка дайка я тебя палкой по башке огрею… для проверки!

Вовчик поспешно поднял над собой книгу, чтобы защитить голову от разъярённого мракобеса, который, не бельмеса не смысля в науке, только и знает, что силой навязывать своё ошибочное мнение. Пострадать за науку Вовчик, конечно, всегда готов. Но только это не самый лучший выход. А самый лучший, это когда удастся убедить отсталого человека в своих взглядах, несомненно, самых верных и точных.

— Всё выдумка! — выкрикнул непримиримо Вовчик. — Было бы это правда — тогда другое дело!

Настырный учёный не огрёб палкой только потому, что Витька не успел привести свою угрозу в исполнение: со всех сторон неожиданно налетело чёрное вороньё и с противными криками стало носиться над их головами, поминутно пикируя вниз, чтобы долбануть своими крепкими клювами в какое-нибудь болезненное место.

Мигом переключив внимание на пернатых разбойников, которые своим странным поведением больше похожи были на стаю давно вымерших ископаемых ящеров — зубастых летающих птиродаклей, чем на безобидных птиц, Витька принялся отчаянно размахивать палкой, оглушающе крича на весь лес:

— Кыш! Кыш! Кыш!

Вовчик как стоял, держа двумя руками книгу над головой, так и продолжал растерянно стоять, только от страха зажмурив глаза и сильнее вжав голову в худенькие плечи.

Люська же поступила в соответствии со своими давними девчачьими привычками: ойкнув, она выронила ридикюль, прикрыла руками голову и быстро присела, испуганно затаившись в траве.

А вот Бабася — даром, что считалась древней старухой — не побоялась встретить опасность лицом к лицу. Вертясь на месте и подпрыгивая, она напрасно пыталась ухватить за хвост какую-нибудь зазевавшуюся ворону, чтобы по-своему её проучить, на страх другим сообщницам.

Однако злобное птичье племя, которое даже на вскидку исчислялось миллионом штук, было не иначе как заколдовано. Ладно там неповоротливый Пельмень не мог продемонстрировать свою удаль, но Витька-то, Витька… Ловкий, как обезьяна, и вёрткий, как уж, даже сам он ничего не мог поделать — ни с одной вороной не расправился, хоть и был вооружён палкой. Если это не колдовство, то что тогда?

А потом вороньё само угомонилось, рассевшись на сучках так густо, что вокруг всё аж почернело.

Пытливым взглядом осмотрев их плотные ряды, бывалый Витька нашёл такое поведение слишком подозрительным: с чего бы это мстительным птицам вдруг надумалось взять и успокоиться, если количественный перевес на их стороне?