Пц Ол

Владимир Митюк

В настоящем сборнике представлены произведения автора, написанные в разные годы в жанре фантастики: фантастическая притча «Пц Ол», новеллы «Вепрь сновидений» и «Эми. Пятница, семнадцатое» и остросюжетный фантастический роман-предупреждение «Бульвар».Действие притчи «Пц Ол» происходит в вымышленном мире, но кажется таким знакомым.Действие других произведений разворачивается в наши дни, реальность смешивается с вымыслом, который можно понять, но объяснить невозможно.

Эми. Пятница, семнадцатое

День как день. Обычный рабочий день в конце недели. С одним исключением — середина лета и работать не то, чтобы не хотелось, просто мозги плавились от тепла, народ концентрировался там, где ещё не выдохлись кондиционеры. Непривычные к такой жаре. Мне повезло. Кабинетик мой оказался в прохладной зоне, и я мог заниматься делом, в не только перекладывать бумажки, имитируя кипучую деятельность.

Правда, иногда забегали, завидовали. Но так длилось недолго. После обеда ситуация резко изменилась — кого-то из коллег, уходящих в отпуск, решил проставиться. И началось. Я поучаствовал символически, а потом под благовидным предлогом слинял.

Не спасло. Почем-то ко мне стали заходить, приносить какие-то сумки, выпивку. Я отвлекался, но стал замечать, что некоторых посетителей вообще не знаю! На, раз они заходили, значит, не чужды Кириллу, уходящему в отпуск, а, значит, некоторым образом и мне. — О, как у Вас прохладно, можно, мы сумочки поставим — это женщины, — может, выпьешь — с наполненными фужерами и закуской. Да, конечно, нет, не буду….

Конечно, можно было слинять, никто меня не задерживал. Просто хотелось закончить проект, даже не проект, а часть его. Поперло, и как тут остановиться! Я, в некотором отношении, упёртый, простите за тавтологию, и даже эта симпатичная девчонка лишь ненадолго отвлекла мое внимание. Она-то откуда? Большинство заходивших я не то чтобы знал лично, но видел на огромной территории, а её нет. И одета она была как-то странно — в топике и джинсовых шортах под обрез. Даже в наше свободное время на территории так не одеваются. И этот долговязый парнишка — в зелёных джинсах и с серьгой в ухе. Откуда, почему? Но они отвлекли меня ненадолго.

Вскоре всё стихло, люди постепенно начали расходиться, я, наконец-то сосредоточился, погрузился в работу и не заметил, что пошёл седьмой час. Поставил точку. Удовлетворенно потянулся, глотнул остывший кофе…

Пора и мне. Посмотрел, не спит ли кто в соседних кабинетах, как иногда бывает после праздников и сабантуев. Тихо. Люди уже на дачах, а я… ладно, отдохнуть можно и завтра. Так, а где же моя сумка? С ключами, пропусками? Права в кармане, значит…

Я ещё раз обошёл этаж — сумки нет. Ладно, на вахте — знакомые, скажу, мол, так и так, в понедельник разберемся.

Подошёл к лифту, но красная кнопочка не зажглась. А, наверное, выключили на выходные, экономия, значит. Спускаюсь с седьмого этажа, хорошо, что лето — ещё светло, а то пришлось бы в темноте и на ощупь.

До проходной — метров сто, шёл, не смотря под ноги. И чуть не запнулся о кусок арматуры. Откуда она здесь? И весь двор забит стройматериалами, справа, воде садика, даже бетономешалка. Опять пропустил главное! Ремонт, значит, затеяли. Но почему так сразу? Ведь вчера ничего подобного не было! И с головой у меня в порядке.

И проходная в каких-то досках. Наспех сколоченный деревянный столик, а на нём — моя сумка. Наверное, кто-то случайно прихватил, а подниматься на седьмой этаж лень. Молодцы, что хоть оставили на видном месте. Пропуск в боковом кармане.

Что за чёрт! Помянул всуе, и не зря. Куда-то делся турникет, а охранник незнакомый. Похож на милиционера, ещё дореформенного. В картузе с кокардой и красной окантовкой. В будочке сидит. Протягиваю пропуск. Тот вертит его так и эдак, рассматривает, будто никогда не видел. Терпеливо жду, с ними лучше не вступать в дискуссию.

Наконец, он возвращает пропуск и выпускает меня, а взгляд — подозрительный. Хотел снять деньги в банкомате, расположенном в холле, но решил не задерживаться. Да и банкомат куда-то делся. Скорее на свежий воздух! Сворачиваю к троллейбусной остановке, подъезжает какая-то древняя развалюха, сажусь, проезжаю пару остановок и вспоминаю, что только вчера получил машину из ремонта. Ладно, сейчас вернусь. И кондуктор со странной сумкой объявляет, что троллейбус дальше не пойдёт, сворачивает налево. А по мне — хоть бы и направо. Всё равно выходить.

Выхожу, перехожу пустынный проспект — пятница, народ резво рванул из центра. Внезапно упираюсь в старую, едва держащуюся на петлях дверь. Спотыкаюсь, едва успев отскочить от сидящего у дверей кота. Чертыхаюсь — опять ремонт, что ли? Но меня необъяснимо тянет войти, подняться наверх. И кто может запретить? Я — свободен, а на двери нет кодового замка.

Лестница едва освещена, лучи пробиваются сквозь закопчённые и давно немытые окна. Шаткие перила, двери, обитые дерматином. Неужто такие ещё сохранились? Наверное, дом в центре выкупил кто-то из новых, а жильцов расселил. Я же знаю, даже не задумываясь, почему, что мне надо подняться на самый верх. Поднимаюсь. Лестница упирается в дверь, ведущую то ли на чердак, то ли в мансарду.

На двери — амбарный замок, наброшенный на петли, но не защёлкнутый. Руки не трясутся, но я уже в предчувствии чего-то неожиданного. Прислушиваюсь. Слабый шорох. Шёпот? Откидываю замок, отрываю дверь. В полутёмной каморке, не выше полутора метров, лежанка. На ней — две абсолютно голые девушки с длинными распущенными волосами. Что, как, почему? И внезапно понимаю, что то, слева — брюнетка — моя девушка. Наваждение? Или я, действительно, переработался? Надо было выпить со всеми, расслабиться.

Присаживаюсь с краю, ближе к блондинке, хочу задать вопрос, но не успеваю — буквально следом за мной в каморку врывается молодой человек, и я получаю удар в челюсть. Каморка маленькая, не развернёшься, и я чудом успеваю среагировать, так что удар пришёлся вскользь.

— Ты что, — спрашиваю, — очумел?

— А ты что, к моей девушке?

— К какой?

— К Маринке, беленькой.

— Нет, моя — Лиза, она… — я не сомневаюсь и говорю уверенно.

— Тогда извини, друг! Ошибочка вышла.

Потираю скулу, протягиваю Елизавете руку. Девушка встаёт и послушно следует за мной. На улице она уже в топике и шортах, через плечо — сумочка на тонком ремешке. Значит, она неспроста заходила ко мне, но как оказалась на этом чердаке — не чердаке?

Берёт меня за руку, и мы пересекаем Суворовский, далее по Греческому, Лиговскому. Соображаю — идём к метро. Но надо вернуться к машине, если собрались куда-то ехать. Вот и вокзал. Только мне кажется, что он не поносно-розового цвета, как бы исторического, а светло-зелёного, если я что-то понимаю в оттенках. Странно, когда успели перекрасить? К очередным выборам, потакая пожеланиям трудящихся?

Но мы в метро не заходим, не застреваем на переходе. Невский пустынен, вдали отсвечивает золотая Адмиралтейская игла. Девушка ведёт меня в известном лишь ей направлении, мне остается послушно следовать за ней. Почему бы и нет? Я абсолютно свободен, и времени у меня вагон и маленькая тележка. И почему не пройтись в компании с такой красивой девушкой? Даже не представляя, чем закончится столь странное предприятие. И дорога мне знакома — более десяти лет я ходил по ней от своего прежнего дома к месту работы. Знаю все закоулки и повороты. Правда, после известных событий я не заходил сюда вообще, и даже специально переехал в другой район на правом берегу.

Но память остаётся. Я начинаю фиксировать несоответствия. Вернее, ощущаю их. Дома будто не видели ремонта. И вывески — таких давно нет! «Гастроном», «Галантерея»… Может, это ретро-мода — имитация возврата к советскому прошлому? Бред, так сказать. А что — очень прикольно, если бы только товары не исчезли, как тогда. Но я не хочу возвращаться — да, было, со всеми радостями и огорчениями, неожиданными призами и провальными неудачами. Прошло, и всё тут.

Я держу девушку за руку (она держит меня), тёплый вечер. Можно просто погулять, зайти в кафе, а потом… Дальше мои мысли не распространяются. Но спрашиваю, куда мы направляемся.

— А мы уже пришли, — девушка поворачивается ко мне, нежно улыбается, — только завернём за угол. Только я не Лиза, а Эми! А её зовут,… какая разница…..

Действительно.

Сердце невольно вздрагивает. Неужто, туда? Туда, куда я поклялся не заходить никогда? Не поклялся, но решил. Квартира, в которой я прожил много лет, и… уход своих родителей, отошла другой стороне, и… Я не хочу бередить воспоминания. Слабость, скажете? И будете правы. Сейчас иная жизнь, и я не хочу, но меня затягивает в прошлое.

Мы останавливаемся у выкрашенной в грязно-кирпичный цвет входной двери. Она по-прежнему нараспашку, будто не прошло десять лет! До сих пор не удосужились привести в порядок, проходной двор, а жильцам всё равно.

Я хотел сказать — нет, не пойду сюда, но не хотел показывать слабость перед девчонкой. Даже не слабость, а страх. Открываю дверь, не пропускаю её вперед. Делаю шаг. Всё, как и было несколько лет назад. Только щербинок на ступеньках прибавилось, старая зелёная краска висит лохмотьями на стенах, металлические перила покосились, кое-где рассыпались. Поднимаемся на первый этаж, второй. На третий уже сложнее — не хватает ступенек, приходится перескакивать с одной на другую. На лестничных площадках — старые двери, звонки со списком фамилий — три, четыре — по количеству жильцов. Наверное, ещё не все выехали, или, покидая старый дом навсегда, оставили их. Всё равно его или разрушат, или капитально отремонтируют. Но это без меня.

Девчонка оступается, я, неожиданно легко подхватываю её, мы перепрыгиваем через ступеньки, и вот. Та самая дверь, даже замки остались старые. Да не может такого быть! Я точно знаю, что квартира была продана, и в неё въехали другие люди. Я стою неподвижно, не понимая, что делать. Девушка обнимает меня, и протягивает ключи.

Рука дрожит, я открываю сначала встроенный замок большим ключом. Он поддается сразу, видно, недавно смазывали. Потом — французский. Ловлю себя на мысли, что ключи-то новые!

Вхожу. В прихожей темно, автоматически нажимаю на выключатель. Загорается одинокая лампочка под потолком, свет отражается в старых зеркалах. Я на мгновение замираю, не решаясь сделать шаг вперед. Хотя всё на месте — шкаф слева от входа, картина над дверью в большую комнату. Только шкаф — похож, но не тот. И на шкафу — ничего, а раньше там лежали ящики с инструментами.

Закрываю входную дверь, набрасываю цепочку. Она почему-то хромированная, хотя всегда была простой металлической.

— Пойдём, — девушка снова берёт меня за руку, и мы идём, не заглядывая в маленькую комнату — та тоже закрывалась на замочек, и даже был свой ключ. Но я туда — ни шагу! Уголок с выдвижным диваном, бельё складывалось в ящик. Подушки с тигриным рисунком, напротив — сервант, с вазочками, хрустальными бокалами, чайными наборами. На отдельной тумбочке — маленький бронзовый бюст Лермонтова, прямо на томике его стихов…. Всё правильно, только…

Почти один в один, похоже, но не то! Ткань, обивка. И бюстик — Пушкин был, точно помню, я им в детстве грецкие орехи колол, как Том Кенти королевской печатью. И обои другие, хотя явно из того времени, память ничем не вытравить. И телевизор, старый, но уже с пультом, на тумбочке, где в которой отец хранил трофейный пистолет. И красный кнопочный телефон, хотя раньше был самый простой, с дисковым наборником. И ковёр на стене, закрывающий дверь в другую квартиру. В чулан. Мы ей не пользовались, так, на случай пожара — соседняя квартира выходила на другую лестницу, в другой подъезд. А за стенкой жил мой приятель, Серёга, когда мы были маленькими, то тайком пролезали под ковёр, играли в чулане. Потом соседи получили квартиру и уехали в другой район, а дверь в их чулан осталась. О ней просто забыли.

Конец ознакомительного фрагмента.